Или бронзовый… или медный. В голове калейдоскопом мелькали всевозможные оттенки предложенного рыжего, словно перекатываясь стёклышками в детской игрушке, прихваченной по случаю. В свете косых лучей уходящего уже солнца яркая шевелюра Зеро становилась ещё ярче, отражая все выбранные им цвета, выливающиеся на холст хаотичными мазками. Очень похоже. Очень. Лео только начинала задаваться вопросом, кого же именно он рисует, и тут же бросала это гиблое дело, ибо везде могла увидеть его. Сравнить, придумать, вообразить себе невесть что, дабы потом с мечтательным видом упиваться найденным сходством. Пикассо тоже к закату своей творческой карьеры не сильно беспокоился о портретном сходстве. Его брезгливое фыркание при виде работ современных гиперреалистов Лео слышала сквозь десятилетия, продолжая удивляться, сколько именно никак не связанных друг с другом граней вмещает в себя искусство.
Как забившийся в ботинок камешек, любопытство подталкивало её попробовать посмотреть на себя чужими глазами. Вполне себе определёнными. Убежав от отца, от себя, Лео нашла достаточно, чтобы теперь с придыханием следить за цветными пятнами на холсте, как будто они с Зеро придумали абсолютно новую легенду, ещё одну забавную игру с далеко идущим последствиями, где только что рождённый гений выступал автором посвящённой ей оды, в строчки которой Лео так жадно вчитывалась, подаваясь вперёд и не желая упустить ни единой малейшей детали. Может быть, часть обмана странным и непостижимым образом превращалась сначала в преувеличение, а затем вовсе выкристаллизовывалась самой настоящей правдой, где Зеро пробовал свои силы в неосвоенном пока деле и добивался определённых успехов. Лео не смотрела в зеркало, но заглянула куда-то поглубже, прямо за оливковую радужку глаз, с прищуром глядящих на только что созданное полотно.
– Смотри-ка, а из тебя получается отличный портретист! Ещё не поздно сменить направление, – разулыбалась она, отчего немногочисленные веснушки на носу становились только заметнее. – Разве что, рыжий из нас двоих как раз ты, да и по части конопатости можешь дать огроменную фору. В общем, мне нравится! Вылитый я… хотя… – она потянула последнее слово, выдерживая театральную паузу и вспоминая упрятанные в носок двести долларов на крайний случай, – … с твоими запросами у меня не хватит денег, чтобы приобрести себе этот шедевр. Остаётся рассчитывать на щедрость автора. Ну, и предложить небольшую сладкую взятку взамен.
О картине говорить становилось намного приятнее, чем вникать в невесть откуда взявшуюся тему о школе. Потому что картина отражала суть Лео, а поговорить о себе любили если не все, то почти все. И она не становилась здесь исключением из правил. Эгоизм, девочка моя, до добра ещё никого не доводил. Она отмахивалась, нарекала его «здоровым», а в мыслях бушующий шторм волнения за предстоящую выставку превращался в лёгкий бриз, гоняющий по лазурным водам пушистые барашки волн. Потому что Лео искренне верила в Блэка и в то, что он делает, пусть даже закутавшись по брови в тяжёлый вычурный шарф, и рисуя найденной за коробками тряпкой. Ни у кого другого не вышло бы столь убедительно без всякого труда. И ей самой захотелось нарисовать своё собственное видение, выплеснуть на холст обуревавшие её мысли, или написать патетическое стихотворение, вырезать из камня скульптуру, спеть песнь, куда больше похожую на дифирамбы, или станцевать победный танец. Её просто-таки распирало. Ей хотелось выразить свои эмоции. Вы-ра-зить!
Мысли о школе не вписывались никак. Не ложились на картину ни тонкой кистью, ни тряпкой, ни окружностью консервной банки, да и вовсе не подходили по цвету. В её школе, увитой плющом и розами, никто и никогда не узнал бы, что такое настоящая свобода, ибо жёсткие изумрудные лозы сковывали движения, а сладкий до приторности цветочный запах не позволял дышать полной грудью. Без Зеро она бы этого так никогда и не увидела, не подозревая о какой-то другой, словно выдуманной фантастом жизни. А теперь не боялась шипов, но зато пугалась куда более опасных вещей.
– Нет, – Лео покачала головой, не окунаясь в новое настроение, но вдруг замечая тёмные краски, выстроенные в ряд с остальными. Только вот Зеро ими практически не пользовался. А она раньше ему не отказывала. Вне всяких сомнений, спорила. Возмущалась. Придумывала собственные невообразимые варианты. Но ни разу не выжала из себя категорического отказа. Или просто не помнила об этом. Да, и кому какое дело, если дальше станет ещё хуже. Собственная ложь с предвкушением потирала свои ледяные ладони, ожидая встречи с тёзкой Лео, плывущем на обречённом уже «Титанике».
Эй-эй, ведь он тоже не всё тебе рассказывает! Куда уходит, где пропадает днями. Ты слишком маленькая для его тайн, слишком чужая. Так что вы квиты, мышка моя, и не стоит разыгрывать трагедию или придумывать сказки, в которых он просто защищает своего маленького найдёныша от суровых реалий жизни. Лео старалась, но оправдания выходили смазанными и блеклыми, в отличие от стоящих перед ней картин.
– У меня есть школа, и предыдущий год я закончил, как и всегда. Просто… потом произошло, что произошло. Но я могу вернуться туда, или какое-то время отучиться дистанционно, – Лео выдавила из себя улыбку, сначала с натягом, но постепенно проникаясь искусственно созданным для себя настроением, ибо рассматривала свои возможности и реакции как под увеличительным стеклом. Один из них двоих сумел пробиться, несмотря на плохой расклад, выданный жизнью, пожалевшей козырей, а вторым была Лео. И ей становилось дико, болезненно интересно: заслуживает ли она к себе подобного отношения? Такого острого, шершавого как наждак беспокойства, сдирающего с неё все наносные выдуманные установки, вместе с кожей, мышцами и костями, до самой души. – Хотя убегать я тоже теперь умею, да… В общем, спасибо тебе... Спасибо.
Хотела обнять, но в итоге похлопала Зеро по плечу почти также, как минутой раньше это сделал он. Только неловко, угловато и как-то невыразимо коряво. Потому что до зуда в ладонях хотела именно обнять.
– У меня тоже предложение! – кинулась Лео в спасательный омут смены темы. – Я пару часов назад тесто поставил, и если мы тут закончим до темноты, то на ужин кое-кто получит целый противень булочек синнабон.

Вопрос не прозвучал риторическим. Вопрос повис в воздухе, силясь стать похожим на своего кумира, постер которого обязательно украсил бы гостиную - Дамоклов меч. Чудеса левитации! Лео впечатлялась и лепила на выпирающие бока проявленного к её учёбе интереса разноцветные стикеры, исписанные сверху и до низу многозначительным «потом». По крайней мере, теперь у этого страшного мгновения появилась вполне определённая дата, от которой уже не получалось отвертеться. Обычно новая жизнь начиналась с понедельника или, на самый крайний случай, с нового года. Однако Лео тянула уже слишком долго, всё выжидая, когда пойдёт масть, хотя казино жизни уже раздело её почти до трусов. Что ж, последнюю шутку ей всё равно милостиво разрешили. Выставка… Не потому, что она так много вложила в организацию. Хотя в оправданиях себе любимой Лео прилично поднаторела, набила руку, собрала все комплекты медалей и чёрный пояс вдобавок. Дошла до того, что всерьёз решила – она не совсем врала, скорее, недоговаривала и сознательно не выводила никого из заблуждения. Слегка отросшие на голове волосы как раз становилось очень удобно рвать. Может быть, именно поэтому вопрос от Зеро становился таким сокрушительным, и отвечать на него не хотелось вовсе.
Найдут ли меня те, от кого я прячусь? Ну, разве не замечательная формулировка?! Через день, через неделю или, возможно, только через месяц до маленькой лгунишки наконец дошла простая истина – пряталась она исключительно от себя. От решений, от ответственности. Она не боялась отца, и уж точно не дрожала от страха, что он может её найти. Поначалу – да, однако жизнь особенно отличилась, подкинув ей Зеро. Платить ложью за те неизвестные стороны мира, которые он перед ней открыл... какая извращённая форма благодарности. И всё-таки. И всё-таки ей придётся отвечать за свои действия, и Лео боялась совершенно другого – того, что наступит после возвращения. Как бы она ни старалась, как бы ни взывала к собственной совести, но неизвестная девушка продолжала оставаться чужой, а отец – родным. В груди болело сильнее, а некоторые вопросы возникали чаще. Во мне нет ни капли сострадания? Нет совести? Мы одинаковые с ним… совсем одинаковые, не только внешне.
Дамоклов меч обещал упасть, а у Лео не возникало ни малейшего желания специально подставлять шею и карабкаться вверх, добираясь до лезвия.
А потому продолжаем следить за непревзойдённой магией. Вот шор нет, а вот они снова на глазах! Восхитительно! Аплодисменты! Лео и так слишком хорошо запомнила пейзаж, а заодно научилась пользоваться теми чувствами, которые раньше спали сном праведника. В те далёкие времена, когда жизнь текла вперёд, подгоняя лодочку Лео лёгким и мягким потоком и с приятным ветерком и ласковым солнышком. Она всё видела, всё запомнила. Зачёркивала пессимизм, выводила поверх него красными буквами реализм, обдирала этикетку на банке с краской, потому что за рекламу им всё равно никто не заплатит, драпировала оставшиеся белые огрызки наклейки измазанной тряпкой, выуженной из-за ящика, и просила Зеро поставить на боку свой жирненький автограф. Для повышения привлекательности и, вне всяких сомнений, художественной ценности главного приза намечающейся викторины.
Дальше было трудно, упорно и бессонно. В некоторых образчиках литературного жанра такие моменты описывались иногда слишком коротко, дабы не растягивать нить повествования. А кино пристрастилось к монтажу с нарезками отдельных сцен под музыкальное сопровождение, подходящее случаю. Ужасно обидно! Для читателя или зрителя… Но Лео прочувствовала каждый день от начала и до конца. Ну-ну, не стоит завидовать подобной несправедливости. В конце концов, она хотела вложить в эту выставку не просто многое, а всё. Всё, что успела собрать за своей маленькой трусливой душонкой, всё до самого конца, всё без остатка. Никому не мешалась под ногами, вносила свою лепту на доверенной ей территории, не лезла туда, где не разбирается, вносила предложения, если её об этом спрашивали. Пила много кофе тайком от Зеро, мало спала. Чувствовала себя необыкновенно нужной, почти счастливой с одним огроменным «но», пока оставшимся висеть рядом всё с тем же мечом.
Все эти толстосумы… уф, как будто и не была одним из них никогда… чувствовали фальшь на расстоянии километра, а потому каждая деталь выставки отливалась из чистого золота. Без дураков! Никаких блестяшек и дешёвой бижутерии с закосом под роскошь. И среди всего этого безобразия, среди хаоса, постепенно формирующегося в нечто стройное и прекрасное, Лео с невыразимой ясностью понимала, как ничтожно выглядит и звучит это немыслимое слово «элита». Потому что на самом деле истинным аристократом был и оставался Зеро, в своих разноцветных носках и клетчатых пиджаках, с хитрым прищуром оливковых глаз и вечным медным бардаком на голове. Ни слова о власти или влиянии в обществе, нет уж! Она думала о его отзывчивости, о его отваге. О тех лишениях, которые он готов перенести за стоящее дело. О его чувстве юмора, в конце концов. О том, как он умеет собрать вокруг себя людей.
Не идеализировала. По крайней мере, очень старалась…
Зато оставалась спокойна, а сердце – занято. Разве что, в тот день, то самое «потом» оно начинало слишком быстро стучать, почти разрываться от предвкушения, от страха. От любви.
– Ты очень красивая, - вряд ли Молли стала бы врать. Уж не в такой момент точно! А вот приукрасить могла. Лео на секунду отвернулась от зеркала и посмотрела на подругу. В отличие от отражения её она узнавала. А вот с первым наблюдались серьёзные проблемы. О-ля-ля… мальчишеская шкурка оказалась не такой тонкой и прозрачной, как ей думалось раньше. Но теперь её не стало, и Лео моментально начала сражаться желанием скучать по ней… по себе… теперь так трудно разобрать.
На вакантную должность первого звоночка самовыдвинулись ноги. Весьма прозаично, даже по-бытовому, но гладкие и намазанные лосьоном они показались чужими, словно с пластиковой поверхностью. А уж потом изменилось лицо, стоило только привести в порядок брови и уложить волосы. На фоне дико не хватало песни «Pretty Woman». Смех, да и только! Гораздо дольше они с Моллс корпели над образом. То самое платье, те самые туфли. Всё вытащенное со дна безразмерного рюкзака, куда Лео в спешке запихивала содержимое багажника своего жука, пока Зеро не успел захлопнуть крышку. Рукава пришлось убрать, но от этого фасон лишь выиграл, дополненный приобретёнными по случаю ажурными перчатками и атласным ободком с таким же точно кружевным краем. Картинка а-ля Одри Хепбёрн. Восторг в чистом виде! Ноль самокритики и бездна самолюбования. Хотя… Лео любовалась вовсе не собой, ибо себя в зеркале не узнавала. Отвыкла, а теперь присматривалась насторожено, не просто выискивая отличия, а находя их. Девушка, действительно, смотрелась очень мило и элегантно. А с маской и вовсе стало проще, потому что сходство перестало быть разительным. Ко всему прочему, выделив макияжем глаза, она так и не сумела сносно замаскировать шрам на скуле, оставшийся ей в наследство после исторического сражения «За мопед», а маска его прекрасно закрывала.
Готова? Нет… нет!
И по кругу вертящееся в голове «мне нужно тебе кое-что рассказать». Зеро, а что нужно тебе?
Вздох, как перед погружением. И Лео, захлопнув дверцу такси, направляется к светящемуся огнями входу, куда уже и так плавно стекаются остатки чуть припозднившихся гостей.
[icon]https://i.imgur.com/Gp1fJL9.gif[/icon][sign][/sign]

Эту несчастную птичку, выпущенную на свободу и влетевшую в стекло ближайшего здания, она помнила. Грустно… и чертовски смешно от такой иронии. Не весёлым заразительным смехом, а лёгким дрожанием подбородка с сакраментальными мыслями – нельзя смеяться над трагедией! Нельзя-нельзя-нельзя... Наверно, поэтому теперь Лео улыбалась сверх всяческой меры, оказавшись внутри идеально и сбалансированно украшенного зала. Поймала в отражении начищенного ведёрка для шампанского свою сардоническую усмешку. Исправилась. В конце концов, так и не смогла определиться, волноваться ей или кипеть от возмущения, ибо главная звезда вечера отлично держал интригу и просто-напросто отсутствовал. Вытаскивая из своего миниатюрного кремового клатча телефон, Лео смотрела на аналогичное и полное отсутствие уведомлений на экране чуть прищуренными глазами на время возвращаясь обратно в свои мальчишеские доспехи и выдумывая все потоки не самых приятных речей, которые выльются на опоздавшего Зеро. Если он вообще появится.
А вдруг что-то случилось?.. Занятный вопрос, на который виновник всего торжества отвечал исключительно просто – с ним ничего не произойдёт, не стоит утруждать себя волнением. Лео, за неимением лучших идей для времяпровождения, всё-таки утруждала, но ни малейшего понятия не имела, как Зеро воспримет, когда абсолютно незнакомая девушка впечатается в него на полном ходу, дабы от души щелкнуть по носу. Делегировала эту обязанность Молли и забивала время работой. Так сказать, выходила из онлайна на новый уровень, проявляя мимоходом прохладный интерес к работам мистера Уайта и восклицая негромко, когда его начинали оправдывать и хвалить. Что ни говори, мышка моя, а мы с тобой вовсе не производим впечатление школьницы на выпускном балу, разодевшись в пух и прах в невероятно красивое платье, чтобы в конце вечера получить ленту королевы. Что-то поменялось так тонко и неуловимо, разворот шеи или посадка головы, расправленные плечи и взгляд, который всегда отличался прямотой, пока Лео не научилась его прятать, отчего теперь смотрела вперёд по собственному выбору, и лишь самую каплю – в виду ярко горящего юношеского максимализма. Щепотка вызова всему этому миру в лаконичное классическое блюдо.
Она легко заговаривала и так же легко отвечала, по большей части не импровизируя, а накрепко запомнив заранее подготовленные карточки. «Почему бы и да», – считала она, оставляя великую силу импровизации магистру Зеро. Да что вы говорите! И это сейчас актуально? Невероятно! Что ж, возможно, время расставит всё по своим местам. Советуете приобрести? Ах, уже зарезервировали сами... Тогда примите мои поздравления, от искусства я далека, но вашему слову, надеюсь, можно верить. 
Однажды она уже ждала почти так же. Чуть менее ярко горела и не ставила всё на кон, но ждала, ровно до того самого момента, пока Зеро не появился в обнимку с подругой. Экий драматичный поворот! Стоит прямо сейчас уточнить у официантов направление в небольшое помещение, оборудованное под временную кухню, чтобы с лёгким достоинством удалиться перемывать бокалы и тарелки из-под канапе собственными слезами. Прекрасный план!
По итогу – естественно всё пропустила. И вовсе не по вине маски, скрывающей всего-то часть лица. Такое срабатывало разве что у Супермена… и у неё. Пусть именно сейчас, именно в этом моменте Лео почувствовала себя самым настоящим Кларком Кентом – неуверенным в себе младшим сотрудником огромного издания. Может быть, слишком долго ждала, слишком вычурные планы придумывала, так и не остановившись ни на одном. Как привлечь к себе внимание, дабы это не выглядело наигранно? Уф, серьёзная проблема, на которую отвечают лишь настолько же серьёзные и глубокие исследования в подробных научных статьях Космополитена. А Зеро в лучших собственных традициях делал ход конём и подошёл сам, отчего Лео откровенно растерялась. Дыхание перехватило, и обычный поток слов иссяк моментально, оставляя за собой сухую и ветреную пустыню, сквозняки откуда добирались до опустевшего сознания. Чего ей хотелось, стоя перед большим зеркало в доме Молли и разглядывая в отражении незнакомую девушку? Впечатлить! Поразить в самое сердце! Ослепить! И Лео науськивала эту новенькую, вызвавшуюся отдуваться за всех, даже не подозревая, что та прихватит её за компанию. По крайней мере, выглядела весьма в тему – таинственно. По крайней мере, она на это очень надеялась.
– Мистер Уайт, я полагаю, – прозвучало вовсе не вопросом, а утверждением, ибо потоки вопросов, где его черти носили так долго, скрывались где-то позади, нервно выглядывая из-за спины Лео. Она приняла бокал шампанского и чуть пригубила, пусть хотелось махнуть всё залпом. Для храбрости. Эй… эй! Расслабься, мышка моя, это же Зеро. Вот только она – больше и не она вовсе. Об этом она думала в режиме нон-стоп, не переставая. О чём с ним разговаривать? С ним можно было говорить обо всём на свете! О чём угодно! О политической ситуации в Уганде; о неизменном весе гирь во всех мультфильмах Луни Тьюнз; о новых друзьях где-то в Сибири и других далёких местах, где он бывал, а она – нет, и наоборот. Столько тем, которые раньше не приходили в голову, столько новых идей! Но не сейчас, когда она стояла на самом краю пропасти, раскинув руки, чтобы прыгнуть. И полететь. Или упасть. – Элли.
Она протянула вперёд свою руку, стараясь дотянуться до него, дотронуться хотя бы в таком невинном жесте. И даже не обратила внимания на имя, красивое, значащее так много, но уже не настолько родное, как раньше. Всё-таки, насколько бы Лео не волновалась, была слишком строга к себе. И мягко светилась от удовольствия, от сделанного глотка шампанского на пустой желудок, но больше – от заинтересованного взгляда, того самого, особенного, каким Зеро на неё до этого самого момента никогда не смотрел.
[icon]https://i.imgur.com/Gp1fJL9.gif[/icon][sign][/sign]

Со вторым глотком шампанского Лео не прогадала и постепенно примеривалась к третьему, разделяя собственное внимание на две абсолютно равные части, дабы Зеро не сбило с ног идущим от неё интересом. Пустой желудок требовал ещё, а разум тихо и не особенно настойчиво намекал на тарталетки, заботливо приготовленные Эрлом для фуршета. К тому же, здесь ходят официанты… В общем, жизнь, замершая на несколько мгновений, продолжалась дальше с прерванного места, включая шум вокруг и эффект присутствия остальных гостей. На секунду Лео откровенно позабыла, что здесь есть кто-то ещё, а теперь открывала крестовый поход за Святым Граалем собственных нервов. Ни один сарацин не должен был устоять. Просто… Точнее, сложно. Она умела флиртовать напропалую с энтузиазмом шестнадцатилетней девушки, вступившей на тропу охоты за противоположным полом. Возраст самый благодатный для совершения всяческих глупостей, и наступившие семнадцать лет лишь утвердили её в этой мысли. Она прекрасно общалась с Зеро и могла обклеить свитками с перечислением тем все стены в квартирке Сэвена вместо обоев в бог знает каким рисунком. И она совершенно точно ни малейшего понятия не имела, как флиртовать с Зеро. Уф… два этих умения не желали сдаваться без боя и складываться во что-то одно, а потому Лео чуть пригубила шампанское в третий раз. В конце концов, до свободного доступа к спиртному оставалось по меньшей мере четыре долгих года.
– Неужели, мистер Уайт, вы сразу же начинаете напрашиваться на комплименты по поводу собственной известности, пусть и в узких кругах, – всё-таки выдохнула Лео, наблюдая за пассами над собственной протянутой для приветствия рукой и в первый раз с момента увиденного в зеркале образа пожалела, что на ней перчатки. Удивительное дело – столько времени прожить вместе под одной крышей, но практически не прикасаться друг к другу, разве что с пожатием рук или обычным жестом «дай пять». Тонкая и красивая кружевная ткать перчаток создавала образ, но откровенно начинала мешать. – А какое имя скрывается за вашими инициалами, Эр-Джей?
Ей особенно хотелось сделать улыбку обольстительной, но Лео над ним всё же подтрунивала, ибо к такому вопросу они с Зеро не обращались, оставив эту тайну вороватому и весьма предприимчивому еноту, подарившему новой звезде на художественном небосклоне собственное имя.
– Хотя… не говорите, пусть останется некая интрига, – уже не скрываясь улыбалась Лео, отчего недопитый бокал шампанского всё же решила отставить в сторону при первой возможности, так до конца и не сообразив, что пьянит её больше. – Такую выставку я посетила впервые. Знаете, мой друг безбожно, прямо-таки непростительно опоздал, поэтому я здесь одна… Сколько вопросов сразу, теряюсь, на который из них отвечать сначала.  Что ж, меня можно назвать блогером и, в некотором роде, музой, – взгляд Лео скользнул по ряду картин, на короткую долю секунды находя среди них собственный портрет. В груди распускался тёплый цветок удовольствия с нежными лепестками цвета шампанского, а ей сильно не хватало ледяной воды, брызнутой прямо в лицо для свежести мысли. – Ваши работы чудесны, я оценила. Мой друг даже обещал подарить мне одну из них.
Это всё невыносимая Одри Хепбёрн нашептывала на ушко возмутительные двусмысленности, которым так хорошо научилась, соблазняя своего мистера Флэннегана, чем-то напоминающего Зеро своей любвеобильностью. Лео незаметно сама для себя перевела взгляд его губы и замерла, пока память услужливо мешала кадры фильма со вполне реальными воспоминаниями. Отмерла. Встрепенулась. И, естественно, подняла взгляд. Эй, милочка, его глаза немного выше. Уж он точно попадал без всяких усилий в звание самого лучшего друга из всех, кто вообще может им стать, однако в качестве любви всех жизни… Лучше выбрать кого-нибудь другого. Степенного и надёжного как швейцарские часы. Каменную стену, а не ветер в поле. Серьёзность, возведённую в абсолют… чтобы через какое-то время тихо скончаться от скуки.
А ведь прямо сейчас он играл роль ничуть не хуже, чем она сама, да только Лео всё равно его узнавала. Мистер Уайт получался настолько же похожим на Зеро, как полузабытая девочка Элли на неё – Лео. И их маски, выдуманные специально к сегодняшнему дню, на самом деле не слишком много скрывали.
– Загадочный, талантливый и несоизмеримо скромный, я полагаю, – она улыбнулась в ответ, не сразу разобрав звуки музыки, ибо в организационных моментах о танцах думала, но явно не могла заниматься или совать свой нос во всё и сразу. А ведь, действительно, можно было потанцевать… Только под невыносимыми перчатками сильнее зудели руки, особенно пока сама Лео смотрела на протянутую к ней ладонь и чувствовала тепло на коже локтя, за который её направляли. Мимо как раз проходил один из официантов с пустым подносом, куда моментально перекочевали так и не допитые бокалы шампанского, а вот с перчатками она промахнулась, стянув их с пальцев и положив не глядя в воздух совсем рядом с краем подноса. В прочем, кого это вообще интересовало?
– Оу… я могу придумать лучшее место, чтобы художнику раскрыться, – и придумать, и представить. Старый полуразрушенный сарай за домом, к примеру. Лео вложила свои пальцы в протянутую ладонь, а вторую руку положила на плечо Зеро, с каждой нотой мелодии чуть-чуть пододвигая её наверх, чтобы невзначай коснуться подушечками пальцев шеи над воротом рубашки. Она и забыла, каково это – танцевать с партнёром, позволяя ему вести, и моментально захотелось поинтересоваться, где это он освоим бальные па. – Но и в Блэк Маунтин вы производили неизгладимое впечатление, причём, на всех.
Как это раньше умудрялись вести беседы в танце? Лео чувствовала только одно желание, и к разговорам оно имело не такое уж большое отношение. Юбка платья кружилась вместе с поворотами, а ноги сами вспоминали движения, пока она чуть крепче сжимала ладонь Зеро и даже не думала отклоняться назад, то и дело заглядывая в его смеющиеся глаза. 
[icon]https://i.imgur.com/Gp1fJL9.gif[/icon][sign][/sign]