Силаэрин так и не понял, что произошло и в какой момент все пошло наперекосяк.
Он помнил высокие леса, голубое небо, яркое солнце, стрекотание насекомых, пение птиц.
Он помнит день своей последней поздней весны - преддверия лета. Воздух подернут дымкой сизого тумана, чем ниже к земле, тем он гуще и ароматнее. Ближе к полудню помнит, как воздух нагрелся, тревожил теплыми мурашками спину, легкими порывами ветра превращал волосы в беспорядок... Укладывай, не укладывай, все едино. Очень светло. Рин помнил как жмурился, морщил нос. Черные длинные ресницы прикрывали яркую янтарную радужку глаза при попытках посмотреть на такое же яркое солнце. Он помнил, что шел к морю вместе с другими эладринами, они должны были куда-то плыть, по каким-то делам... Силаэрин даже не счел нужным запоминать эту важную, казалось бы, информацию. Он был слишком юн по меркам эльфов, едва-едва достиг совершеннолетия.
Он помнил, как мигала зеленым листва, как слепили блики, отражаясь от бегущих где-то под ногами ручьев. Кто-то из родичей взмахнул рукой, и тут же все вокруг покрылось дивными цветами и травами. Прекрасное волшебство. Почти как сказка.
Он помнит, как было хорошо, легко, беззаботно. Помнил полуденный привал, вкусный хлеб, ароматное вино и музыкальные трели, которые всегда сопровождали такой отдых. Силаэрин всегда пел в такие часы. Пел, ощущая себя абсолютно счастливым.
А потом все кончилось. Зеркало сказки разбилось. Налетел холодный вихрь и забрал с собой все тепло и радость, опустошил душу до самого дна.
Чей-то потусторонний глубокий вдох пронзил этот мир, неслышный, магический, настолько холодный, что со всех инструментов, доселе играющих стройные мотивы, слетело по одной фальшивой ноте. Стало очень тихо. Камушек, пущенный неумелой рукой, врезался в водную гладь и пошел ко дну. Солнце исчезло. Тревожный ветер стал качать верхушки деревьев.
Беги...
Беги, не медли...
Вспышка. Небо порвало на части, облака превратились в клочья черных туч, скрутились в воронку и устремились к земле. Кто-то закричал. Все бросились врассыпную. Кто-то кричал, что Королева пришла...
Какая еще Королева...
Последним мгновением Рин помнил, что застыл, не в силах отвести взгляда от мрачного неба, завороженный собственным испугом.
Дикая Охота... Он помнил, что видел именно их. Они пронеслись над головой с криками, гиканьем и завыванием. Страшные. Мрачные. Прекрасные. Где-то далеко была их цель, вот уже конец этой безумной кавалькады, как...
Чья-то рука, болезненный выдох от столкновения с ней... Ноги оторвались от земли... Уши заложило от ветра. Он слышал крик матери...
А потом наступила темнота.
После темноты пришел туман. Рин был зачарован. Он не помнил, как шел, как глупо улыбался кому-то, как не замечал на руках кандалов.
Он не слышал, что говорили ведущие его существа. Не помнил, как больно ударилось о мраморные плиты тело, когда его швырнули под ноги Королевы.
Королева... Леди Ориль, Леди Мэб (Рин не знал ее имени, только предполагал). Никто и никогда не видел истинного облика Владычицы Воздуха и Тьмы, а только то, что она сама считала приемлемым.
Прекрасная леди смотрела на него сверху вниз, и на губах ее играла улыбка. Кроваво-алые волосы были стянуты в толстые, украшенные драгоценностями косы, серебристо-серое платье подчеркивало белизну кожи. Королева была нечеловечески прекрасна, но улыбалась недобро. А Рин... Рин улыбался, поднявшись с пола на колени, улыбался, глядя в эти жестокие глаза, и страстно желал увидеть в них одобрение.
- Кто этот юноша?
- Моя госпожа. - где-то за спиной раздался голос, неприятно резавший слух, как скрежет металла по металлу. - Это бард. Мы преподносим тебе его в дар. Он самый красивый из эладринов его рода.
- На что он мне, у меня множество красивых лордов.
- Его кожа пахнет как мед, давно ли в наших краях ты встречала подобных? Его голос так же сладок, мы слышали перед тем, как нарушили гармонию их измерения.
Рядом на пол упала лира, принадлежащая Рину. Королева повела пальцами, и белый инструмент стал черным.
- Подойди ближе.
Королева подалась вперед, простирая белую руку, Рин не успел ничего осознать, как пополз к ней, чтоб коснуться ее пальцев, будно в их кончиках был заключен весь смысл мироздания. Королева провела пальцами по черным, как ночь, волосам, взъерошила  их, затем пригладила. Пальцы коснулись щеки Рина, тело пробрал холод.
- Хорошо, я принимаю твой дар, рыцарь. Позаботься о том, чтоб он выглядел, как подобает. Расскажи ему, где он находится. Он сыграет нам на Альбан Артан.
Рина грубо подняли под руки и утащили прочь из зала....
***
Сотни раз Рин прокручивал в голове осколки тех событий, увязал в них все больше и больше, как увязают неверные в паутине лжи и обмана Ллос. Он не мог ничего разобрать, не мог понять в результате каких грехов он попал на Неблагой двор.
Жил он тут еже десяток лет. Лишь мгновение в жизни эльфа. Даже в таком Аду, как Неблагой двор.
Почему Ад? В Неблагом дворе нет места ничему доброму и прекрасному. Этот мир полон эгоизма, злонамеренности и всего такому подобного. Тебя могут атаковать ради удовольствия, изнасиловать ради удовольствия, убить ради удовольствия. Игры в сумрачные сделки полнили этот мир чужими слезами. Да, Рин видел толпы смертных, попавших в рабство к эльфийским лордам этих земель. Насилие, хаос и жадность.
Рин удивлялся, как сам до сих пор жив, но ответ на этот вопрос был очень прост. Он красив - феи не трогают и не изувечивают красоту, и он принадлежит Королеве, на королевскую собственность не позарятся (однако, вопрос времени, когда он наскучит своей госпоже). Рин начал привыкать к тому, что здесь вечно холодно и нет солнца. Он носил синие одежды, как символ зимы и ночи. Цвета своей госпожи. Он услаждал ее слух во время вечерних песен, развлекал ее гостей во время пиров и праздников. Она была к нему щедра, возможно даже сверх некоторой меры. Кто-то завидовал Рину, кто-то хотел его смерти. Среди слуг Королевы была достаточно серьезная конкуренция. Рин и рад бы уступить... Десять лет совершенно и возмутительно малый срок для того, чтоб его весенняя душа замерзла и была поглощена сумраком эгоистичных амбиций.. Но он хотел выжить. Он допустил прорастание фейских черт, поэтому красивые лица его околдовывали и манили. Королевский бард не помнил тысяч прекрасных эльфов, с которыми переспал. Ужасный недостаток... Но это малое зло.
На Неблагой двор пришла Осень. А вместе с ней и Самайн. На Самайн Рина всегда придумывал новые песни, слагал легенды, воспевал Королеву и ее рыцарей, пел уничижительные песни о Благом Дворе. Его голос, легкий и звонкий, точно острый клинок, разрезал густой воздух душного зала, где пахло кровью, вином и серебром. Он не обращал внимания на хищные взгляды некоторых лордов, он верил в свою безопасность.
Играл и пел он самозабвенно, до тех пор, пока на пальцах не выступила кровь, но песню грубо оборвали. Двери в темный зал распахнулись от порыва силы, по мраморному полу клацнули тяжелые каблуки. Королева улыбнулась.
- О, мой Нефамаэль! Тебя не было возмутительно долго!
Рин обернулся и увидел его. Высокий. Не похожий ни на одного из местных рыцарей и лордов. Нефамаэль. Правая рука Королевы. Рыжий, как пламя, неестественно горячий, эффектный, красивый. Его голову венчали два рога, жуткие салатовые глаза, казалось плавили плоть, а улыбка разрезала кожу лучше наточенного лезвия. Он совершенно не подходил к Неблагому двору и его Королеве, но вместе с этим был ужасно уместным. Он быстрым шагом преодолел весь зал и склонился к протянутой руке Королевы, запечатлевая на белой коже поцелуй... То ли безразличный, то ли безгранично преданный. Рин повел плечами, сбросил оковы очарования, на миг поглотившего его разум, и продолжил песню, как ни в чем не бывало. Но. Ему вдруг стало жутко. Он видел как Нефамаэль и Королева шепчутся о чем-то, как ее верный рыцарь передает ей какой-то сверток (да, он, кажется, слышал, что Нефамаэля отправили на очень сложное задание), а потом он почувствовал шеей жуткий скользящий взгляд, одним моментом даже прочел по чужим губам беззвучное "кто это?".
Увидел жестокую собственническую улыбку Королевы и благоволительный жест, которым она провела по щеке Нефамаэля.
Праздник закончился лишь с первыми лучами солнца. Хотя какое здесь солнце. Так, бледный диск, чье тепло не могло пробиться сквозь сумрачную пелену облаков. Рин решил, что совершенно не хочет спать. Перед его глазами все еще стоял прекраный и страшный облик фаворита Королевы. Ему казалось, что все теперь изменится.
За тягостным размышлением, от которого неприятно тянуло где-то в груди, он бродил по великолепному саду своей госпожи, полной сверкающих сумеречных цветов. Они хоть как-то напоминали Рину о доме. Потом он опустился на землю, перенастроил лиру и стал обрабатывать пальцы мазью, от которого раны затягивались буквально в течение нескольких минут.
Нефамаэль... Красивое имя.

[icon]https://i.imgur.com/sj3lfEb.jpg[/icon][nick]Силаэрин[/nick][status]sing[/status]

Отредактировано Justin Grendall (01.04.2022 13:07:25)

Все пойдет не так. Все изменится. Силаэрин чувствовал это в том, как ветер шевелит пряди волос на макушке, как перезвякиваются бутонами сумеречные цветы, поблескивая на бледном свету. Он все-таки любит сюда приходить больше по ночам. Луна здесь яркая, цветы сияют волшебно, до боли тоскливо, до тошноты красиво. Да, сегодня он как-то чересчур старался. Пальцы болели сильнее обычного, раны были чуть глубже, чуть досаднее. Но прохладная мазь, которую он выторговал у придворного целителя очень облегчала жизнь после таких вечеров труда. Рин знал, что Королеве и лордам нравился вид крови. Поэтому он делал иногда это намеренно. Особенно когда Самайн. У знати свои причуды на этот праздник. Они могут часами веселиться в зале, а потом унестись с Дикой охотой. Или пойти жечь высокие костры для освещения своих жестоких забав. И вполне себе недурной вариант случился, как сегодня. Возможно... Возможно. Что дело во внезапно прибывшем Нефамаэле.
Нефамаэль, Нефамаэль...
От этого имени веяло красотой и погибелью. Рин слегка забылся, вспоминая облик рыцаря. Да, он точно о нем слышал. Низшие фейри из прислуги шептались о нем по углам, знать кривила губы в завистливых улыбках. Королева не говорила ничего. С чего бы ей посвящать Рина в свои дела? Нефамаэль... Правая рука Королевы. Первый рыцарь двора. Кто он? Ах да. Точно. Он глава Дикой охоты. Выдает задание своим легионам воинов... А сам чем занимается? Рин не знал. Он не мог вспомнить. Поэтому слегка даже раздосадовался на собственную рассеянную невнимательность. Дикая охота. Несчастный эльф попал сюда, будучи похищенным ею. Но он не помнил там Нефамаэля... Хотя он смутно помнил хоть что-то об этом дне.
Что-то не так. Рин почувствовал волну холодной дрожи, прокатившейся по спине и резко вскинул голову. Он в саду больше не один. Да, под раскидистым деревом, плачущим своими ветвями до самой земли, в мглистом сумраке теней сверкнули салатовые глаза. Склянка выскользнула из пальцев, лира завалилась на бок, нежно звякнув, когда Рин вскочил на ноги от неожиданности. От неожиданности ли... Может быть, на одну секунду это был инстинкт? Сидеть в присутствии лорда - немного опасная затея.
Дальше все было похоже на сумрачный сон. Нефамаэля и Силаэрина разделял один только шаг. Менестрель забыл как моргать, как говорить, как двигаться, словно его оковало какое-то странное заклинание. Он не мог отвести взгляда от глаз напротив, сияющих холодно и опасно, как лезвие наточенного клинка. Он не помнил, что отвечал, но отвечал точно. Кажется, назвал свое имя. Потом стало легче, когда взгляд рыцаря скользнул по руке. Точно. Рин не до конца справился с лечением... И вот запястье оказалось в плену чужой ладони.
Какая вольность, какая фамильярность. Силаэрин чувствовал, как задрожало сердце, как огонь от чужих пальцев стремительно разносится по венам. Нефамаэль знает это. Рин видит это по блеску его глаз, по темной глубине зрачков. Порыв ветра сорвал звук с губ. Тихий выдох, запутавшийся в огненных прядях чужих волос. Слабость...
- Мои старания доставляют радость Королеве и ее рыцарям. Я рад усладить твой слух, мой лорд...
Формальная фраза, которую Рин повторял тысячи раз, сегодня она прозвучала не так. Никто из лордов не касался фаворита Королевы, если бард не делал встречных жестов. Нефамаэлю, кажется, можно было все, поэтому Рин решил не проверять границы сейчас и оказывать сопротивление. Его руку потянули выше, заставили сделать еще полшага ближе. Жар рыцаря захватывал тонкое тело эладрина, заставлял забывать, как дышать, от чего губы приоткрылись. Аура тьмы очаровывала, длинные ресницы прикрыли золотистые, на миг затуманившиеся глаза.
Какой же он здесь неестественный. Такой прекрасный. Такой ужасный. Такой яркий. Но свет его не светит, он притягивает и поглощает все, до чего способен дотянуться. Яркие волосы, яркие глаза, яркие одежды. Нефамаэль был вызовом для всего двора. Истинный фаворит Королевы. Кажется, у него есть прозвище. Какое же...? Горячее дыхание коснулось ран, заставляя вздрогнуть. Взгляд стал напряженным и оцепеневшим.
Что происходит?
Эльф невольно сжал пальцы, готовясь отстраниться. Но рыцарь сделал это сам. Стало легче, как будто выпустили из ловушки, которая готовилась захлопнуться. Рин невольно прижал руку к груди. Стало как будто бы холоднее. Этот холод будто подстегивал тянуться к рыцарю обратно. Нет-нет-нет. Это наваждение. Колдовство. Нефамаэль назвал свое имя. Велел запомнить его. Его улыбка разрезала тонко кожу. Страх. Предчувствие.
- Я знаю, мой лорд. Твое имя забыть нельзя. - прошептал Рин, когда Нефамаэль скрылся в поднимающемся тумане.
Столько вопросов, ответов нет, спутанные эмоции, пожирающий сердце страх. Бард не помнил, как достиг собственной комнаты, закрылся на все замки, как будто, это могло хоть кому-то помешать в чертогах Королевы. Сполз по стене, обнимая себя руками за плечи. Сгущались тучи. Но, быть может, все обойдется. Мгновение спустя, в своей постели, он забудется тревожным сном.
Нефамаэль никуда не отлучался. Рин надеялся, что рыцаря отошлют с новым поручением, но Королева его не отпускала далеко. Теперь он сидел по правую руку от нее. Рин видел его каждый день, сидя у ног Королевы и услаждая ее слух песнями, что ей требовались. Даже на новых инструментах, а не только на лире. Силаэрин чувствовал взгляд Нефамаэля и никогда не мог разобрать его смысл. Он менялся со скоростью штормового ветра. Не поймешь, где истина, а где утонченная игра. Королева улыбалась своему рыцарю, гладила его по руке, что-то ему говорила. А он ей шептал на ухо. Интересно, какого чувствовать его шепот кожей...
День сменял другой. Что-то менялось. Напряжение разливалось в воздухе, окружавшем менестреля Королевы. Слухи. Силаэрин слышал шепотки, видел взгляды через плечо, довольные ухмылки, иногда неприкрытые насмешки. Один лорд даже грубо толкнул его плечо в коридоре. Взгляд Королевы становился все неодобрительнее, холоднее. Когда Рина приглашали в покои Королевы, то после ночи услад, она просила его уйти, чего прежде никогда не бывало. Ее верный бард забыл прикосновение нежной руки своей леди к своему лицу и волосам. Тревога. Он уже падал перед ней на колени, целовал подол ее платья, спрашивал, в чем он виноват... Она не отвечала никогда, через стекло холодных синих глаз не могла пробиться униженная мольба ее покорного раба.
Ее подарка.
Которого она могла взять, как надоевшую игрушку, или украшение, которое больше не подходит к ансамблю... И пожаловать другому.
Вскоре, Силаэрин понял, что Королева его к себе не подзывает, не благоволит ему, не одаривает милостью. Она только приказывала петь. Место у трона больше не существовало. Он перестал быть фаворитом. Лишь слугой среди бессчетного количества слуг. Только красота, происхождение и придворное положение спасали его от расправы со стороны низших. А вот лорды... От них не стало спасения. Силаэрин старался не попадаться лишний раз никому на глаза, скрываясь в библиотеках, саду или собственной комнате. Иначе не могло пройти ни дня без гадкого происшествия. После одного такого у эладрина болело запястье, кто-то больно сжал его, дернул, нагло поцеловал... Телепортация спасла от дальнейшего развития действий. Бесконечные побеги... Они выматывали. Он потерял счет сколько раз пытался добиться внимания своей госпожи. Изящная звуковая магия, милые иллюзии, диковинные сферы песен... Ничего не могло смягчить холодный взор.
Но пришел день, когда Силаэрина пригласили в покои Королевы. Он обрадовался, надел лучшие одежды, захватил новый струнный инструмент, который тоже смог у кого-то выменять, и отправился к своей госпоже. Она велела спеть ей. Подле ее ног Рин почувствовал себя лучше, он вложил всего себя в свои песни. Но...
- Ты и правда хочешь одарить его своей милостью, мой рыцарь? После всех слухов о нем? И даже того, что он всего лишь мой сладкоголосый щенок, пахнущий медом и яблоками двора моей сестры?
Менестрель вскинул голову. Растерянно. Напуганный взгляд впился в лицо владычицы Неблагого двора. Какие слухи? Он никогда не был на Благом дворе. Никогда в глаза не видел леди Титанию! Что за горькие слова говорит его Королева?!
- Моя госпожа... - попытался Рин привлечь к себе внимание, но тонкий белый палец прижался к его губам.
- Молчать.
И он униженно замолк. А откуда-то из тени, доселе невидимый, неощущаемый выступил Нефамаэль. Руки на его груди были скрещены, взгляд был непроницаемый, а губы искривлены усмешкой. Он чуть склонился перед Королевой.
- Да, я могу найти ему применение. - голос звучал жестко и неприятно.
- Какой тебе от него толк? - ладонь Королевы легла на волосы эльфа, пальцы медленно стали накручивать пряди волос. Силаэрин склонил голову к ней на колени. С очарованием госпожи не мог бороться никто. Разум гас, золотистые глаза подернула дымка. Он больше ничего не слышал, ловя вторую ладонь своей леди и покрывая каждый сантиметр кожи поцелуями. Королева насмешливо улыбалась. Она хотела дороже продать свою игрушку.
- Ты ведь хочешь его, не так ли? Ты вздумал обмануть меня, мой рыцарь?
Ни один мускул не дрогнул на лице Нефамаэля, знавшего наизусть все ловушки своей госпожи.
- Моя Королева, я предан тебе веками, как ты можешь усомниться в моих мотивах. Я могу привести еще десяток ему подобных к твоим ногам. Стал бы я стараться ради одного?
Холодный взгляд оценивающе скользнул но лицу рыцаря.
- Да, ты прав. Ну что же. Достань мне новый голос, а этот... Этот забери себе. Он мне больше не нужен. За десятилетия он мне наскучил. Делай с ним, что хочешь. Хочешь, насладись им, хочешь, заставь работать... Мне все равно. Я тебе его дарю. Он твой. И никто не будет сметь посягать на него. Ты знаешь законы, мой рыцарь. - Королева жестом вынудила Рина встать и толкнула к Нефамаэлю, заставляя почти упасть рыцарю на грудь. - Смотритесь вы и правда дивно. - она склонила голову на бок, как озорная девчонка, кажется. происходящее доставляло ей удовольствие само по себе и не было никакого дела до выяснения правды. Она протянула руку, сдергивая ауру очарования со своего бывшего менестреля.
Мгновение. Вдох. Осознание. Страх. Взгляд Силаэрина взметнулся наверх, непонимающий, как он оказался в руках рыцаря.
- Силаэрин. Ты - мой дар Нефамаэлю. Ты принадлежишь ему. Выполняй все, что тебе велят. Он волен убить тебя, волен распоряжаться как захочет. Не разочаруй его. Это высшая милость, которой ты достоин.
Какой-то ночной кошмар, ставший явью. Бард не помнил, как очутился в своих покоях. Теперь он - игрушка нового господина. Господина своенравного, как пожар в лесу. А огонь - не вода... Если охватит, то не выплывешь. Земля ушла из-под ног. Страшно. Очень страшно. Рин готов был смириться с тем, что он отстранен от ног госпожи... Но не это.
Но...
Сразу ничего и не произошло. Нефамаэлю будто было плевать на свою собственность. Он безразлично смотрел на него, отдавал какие-то мелкие, досадные поручение, но всегда заставлял быть рядом. Как слугу. Поднести одежды, налить вина, накрыть к ужину, принести книгу, ждать прибытия, петь ему перед сном или за ужином. Так же Нефамаэль сам себя развлекал, заплетая волосы Силаэрина жемчугом, заставлял примерять какие-то вещи из дальних земель. Но не дарил ничего. Ничего не происходило из того худшего, что Рин мог бы ожидать. Ни-че-го. Он непозволительно успокоился. Даже стал улыбаться своему господину.
А тот решил найти дополнительное применение своей игрушке. Заставил обучаться воинскому делу. Однако Рин был к тому не приспособлен. Поэтому Нефамаэль ограничился арбалетом и кинжалом.
- Ты очень низко держишь руку, подними выше. Твои плечо и рука должны стать линией. Не дрожи.
Горячие пальцы сжимали руки Рина, который безуспешно пытались прицелиться. Близость Нефамаэля только еще больше мешала. Но рыцарь находил это забавным. Ему нравилось испытывать Рина на прочность. Бедный юный эладрин держался. Но не настолько, чтоб не вызвать искусственную досаду в глазах. Новая стрела улетела мимо.
- Ты безнадежен. Все свои таланты растратил на музыкальные инструменты. - губы Нефамаэля были плотно сжаты. Рин почувствовал тревогу. - Я хочу, чтоб ты был с Дикой охотой. Твои песни их могут воодушевлять. Но одних песен недостаточно. Ступай. Согрей мне сегодня постель.
Странное поручение. Но Рин подчинился. Вечером Нефамаэль задерживался, его не было очень долго. Даже лунный свет сегодня спрятался, будто бы ожидая чего-то плохого. а Рин ждал, ждал, когда его отпустят к себе. Часы меняли черноту неба. Стало совсем темно, пришлось даже свечи зажечь.
Тихо. Тревожно.

[nick]Силаэрин[/nick][status]sing[/status][icon]https://i.imgur.com/sj3lfEb.jpg[/icon][sign]--[/sign]

Силаэрин сам не мог объять логикой свои страхи и тревогу, которые он ощущал всякий раз, когда Нефамаэль смотрел на него или касался горячими пальцами руки. Интуиция? Провидение? Здравый смысл? Ничем этим Рин не обладал. Поэтому, возможно, что это просто трусость. Да, он опасался Королеву, но не настолько, насколько ее рыцаря. А почему? Неизвестно. От взгляда Нефамаэля ему становилось дурно. Он острый. Холодный. Неприятный. И поглощающий. Рин часто украдкой наблюдал за своим новым господином, если выдавалась возможность следовать за ним куда-то. Он был подобен наточенному клинку, смазанному ядом. Сам по себе смертоносный. И что-то коварное, чего не видно.
Его долго нет.
Рин задумчиво поджимает губы, сминает пальцами край своей одежды.
Да, он сегодня был чрезвычайно плох на тренировке. Он обычно просто плох, а на этот раз вообще катастрофа. Возможно... Это потому, что его нервировала близость Нефамаэля. Он как будто бы терял над собой контроль. Хотя, рыцарь точно не накладывал на него никаких чар. Рин это точно знал. Да и Нефамаэль был холоден после пятнадцатого промаха, может быть, сегодня будет наказание? А может и нет, еще ни разу Рина не настигала кара от разочарования и раздражения лорда.
Почему же он так его боится? Нефамаэль не сделал еще ни-че-го дурного. Даже как со слугой он с ним обращается... Нормально?.. С каждым днем зрела какая-то уверенность идиота, что все опасения - глупости. Не надо быть столь напряженным. Может быть... Стоит и вовсе расслабиться? Может быть, Нефамаэль все-таки лучше Королевы, и все слухи о нем... Лишь поганая ложь завистников? В конце концов, такая же ложь погубила репутацию Силаэрина. И вот он здесь, на кушетке, преданным псом (преданным ли?) ожидает своего хозяина. Рин стал задумчиво выводить иллюзорные музыкальные спирали, наполняющие воздух легким хрустальным перезвоном. Как шелест листьев на деревьях... Как дома, который Рин уже едва ли помнил. Бард чуть-чуть улыбнулся.
Сумрак сгущался.
Нефамаэля все еще не было.
Свечи едва ли могли сражаться с темнотой Неблагого двора. Да, здесь ужасно не хватает солнца.
Так.. Почему рыцаря нет? Он проверяет? План изменился? Сколько еще Рину здесь сидеть безотлучно, пока хозяин не соизволит явиться? Тупая злость заклокотала в груди. Ни двинуться, ни выйти, ни заняться своими делами, ни отдохнуть!
Захлопнувшаяся дверь моментально испарила все размышления и наполнила воздух напряжением, уже таким привычным, что раздражало. Рин вздрагивает от звука, моментально вскакивает на ноги и склоняет голову в приветствии.
- Мой лорд.
Секунда молчания. Ни приветствия, ни указания, Нефамаэль надменно смотрит на него, ухмыляясь. Рин уже почти привык к этой битве взглядов, он смотрит на него в ответ, не отводя янтарных глаз, не моргая. Секунда, длившаяся годы, закончилась, Нефамаэль прошел вглубь покоев, вручил слуге меч, тяжелый, как тысячи грешных душ. Наконец, эльфу даже удалось его удержать, не роняя. Момент напряжения, казалось бы, прошел. Они обменивались короткими фразами. Почти обыденными. Рин про себя думал, что даже привык к тому, что голос рыцаря не выражает никаких эмоций. Осталось только так же воспринимать как должное этот хищный, змеиный взгляд, хоть бард и может его выдержать, но от него все еще дрожь бежала по спине. Рин не мог понять, почему его лорд следит за ним каждый раз почти безотрывно. И слишком его занимали эти размышления.
Нефамаэль не дает ему много думать. Он велит снять свои одежды, менестрель тихо выдыхает. Нефамаэль впервые его об этом просит. Все-таки у рыцаря полно слуг, помимо него. Рин хотел было спросить, стоит ли пригласить остальных, так как принять ванну - дело хлопотное. Но лорд не велит этого сделать. Это будет тяжело. Рин еле слышно выдыхает и подходит ближе, сначала со спины, помогая избавиться от мундира, а потом пришлось оказаться перед лицом Нефамаэля. Длинные пальцы менестреля осторожно распутывали шнуровку, с тихим шелестом она выскальзывала из серебряных колечек, сначала на груди, потом на рукавах. Легкая ткань скользнула по чужим плечам, Рин очень осторожно старался стягивать одежду, чтоб не прикасаться к коже своего лорда, но едва ли у него это получалось безупречно, случайные прикосновения заставляли легкую теплую дрожь прокатываться по спине и плотнее сжимать губы, чтоб случайного вздоха с них не слетело. Все равно слетал.
Нефамаэль - дьявольски красив, Силаэрин не мог это отрицать. Сильное тело, сложено идеально, словно это была случайно ожившая фантазия скульптора, бледная гладкая кожа,от которой исходил какой-то странный пьянящий аромат чего-то опасного. Огненные волосы, точеное лицо... Рин увлекся и скользнул взглядом вверх за своими размышлениями. Конечно, он нашел глаза его лорда, он смотрел на своего эльфа. Всегда смотрел. Рин вздрагивает, опускает глаза. Пальцы осторожно распутывали шнуровку на штанах, плотно облегавших сильные ноги. Бард опустился на колени, стащил с хозяина обувь, а затем и штаны. Излишне торопливо он поднялся, унося одежду, чтоб аккуратно сложить и не изучать взглядом тело хозяина. Царствующий уже многие годы аспект Весны требовал внимания, требовал быть ближе, прильнуть к этой коже, коснуться кончиком пальца этих надменных губ. Ужасный недостаток сезона и настроения, с ним очень тяжело бороться.
Нефамаэль молчал, пока Рин, поглощенный борьбой с самим собой и размышлениями, колдовал над ванной. В горячей воде исчезали разноцветные крупинки волшебных солей, травы растирались тонкими пальцами, наполняя воздух и воду ароматами, диковинные масла и одно зелье. Замечательный цвет воды, расслабляющие экстракты и приятные эфиры. Кажется, что все получилось. Эльф отмечает, что молчание слишком длительное и решает первым его нарушить, отходя от ванной. Диалог был коротким, состоящим из ровных, самых дежурных фраз. Однако, Нефамаэль улыбнулся. Даже проявил какие-то странные жесты. Рину стало интересно, он было открыл рот, но промолчал. Опасно нарушать границы и лезть в голову к лорду, это может быть весьма опрометчиво, решает эльф и молчит. А Нефамаэль моментально становится холодным и отдает еще один необычный приказ.
Вот проклятье. Силаэрин на мгновение сжимает пальцы в кулаки и так же быстро расслабляется. Он не прикасался к господину, а сейчас будет вынужден. Он справится. Он... Справится.
- Да, мой лорд.
Менестрель стягивает с себя одежду по пояс, как положено, иначе велик риск задеть побрякушками или мокрой тканью хозяина, немного небрежно сложил на полу, собрал волосы в высокий , тоже небрежный, пучок и подошел к ванной, снова опускаясь на колени. Он выбирает из ряда склянок очищающий раствор, который весело пенится и пускает волшебные пузырьки, вылил себе на ладони и стал наносить на кожу Нефамаэля. Рин очень старался сделать прикосновения легкими, приятными и невесомыми, точно ласковое прикосновение крыльев бабочки. Густой аромат кружил голову, бард расслаблялся сам того не замечая.
- Мой лорд, ты напряжен. - тихо произнес эльф, прикрывая глаза ресницами. - Ты много тренируешься. - ладони скользнули по руке, слегка массируя натруженные мышцы.
- Разумеется. - тон рыцаря был безликим, менестрель не мог понять начинает его эта особенность общения раздражать... Или это побочные эффекты своего собственного состояния, которые отчаянно хотели внимания. Но не такого как сейчас. - Без тренировок тело слабеет, становится слабым и ни на что негодным, ты это и сам знаешь. Сегодня ты ведь был ужасен.
- Знаю, мой лорд. - вздохнул Рин, садясь на бортик ванной, склоняясь ниже и скользя ладонями по сильной груди рыцаря. становилось дурно, тяжело дышать. Жар тела Нефамаэля захватывал Рина, заставлял золото глаз становиться темнее, а губы приоткрываться, чтоб больше воздуха впустить в легкие. - Да... Об этом. Мой лорд, ты прав. я ни на что не годен в воинских делах. Я... Я не понимаю зачем нужен тебе в рядах Охоты. Быть может, не стоит меня туда включать, я ведь могу причинить неприятности. - ладони скользнули под воду, оглаживая бедра Нефамаэля, скользя дальше, до самых стоп.
Глаза Нефамаэля сверкнули.
- Ты смеешь сомневаться в моих указаниях, Силаэрин?
Стало жутко.
- Нет, мой лорд. Но...
- Замолчи. - жесткая хватка влажных пальцев сомкнулась на руке, Нефамаэль подтянул эльфа к себе, заставляя почти потерять равновесие.
- Я тебе уже говорил, кажется, не так давно... Ах да, сегодня говорил. Не ожидал, что твоя память настолько слаба. Мне нужно ободрять людей, ты с этим справишься. Не справишься - придется с тобой разобраться, как обычно разбираются со строптивыми слугами.
Рин невольно потянул руку назад, но Нефамаэль не собирался ее удерживать и отпустил тонкое запястье. Бард моментально встал, чтоб уйти за губкой, а по факту, чтоб отдышаться и побыть хотя бы пять секунд на расстоянии. Он замер, рассматривая губку. Интересная вещь, добытая со дна морского. Кто только додумался до того, чтоб использовать это для ванной.
- Тем более, когда настанет время охоты, я не хочу оставлять тебя здесь.
Голос рыцаря был и безразличен и задумчив одновременно.
- Но мне ничего не угрожает при дворе.
- Не говори глупостей. Меня это раздражает. Ты слаб и едва ли можешь себя защитить. А некоторые лорды имеют весьма пренеприятную привычку забывать границы дозволенного.
- Но я могу за себя постоять. Я могу это доказать. - вокруг эльфа зарокотал гром, золотистые глаза на момент засияли. Но, Нефамаэль повел пальцами и заклинание оборвалось.
- Во-первых. Не шуми. Во-вторых. Я все сказал. Не раздражай меня. Я к тебе достаточно добр, не испытывай мое терпение. Ты не закончил с омовением.
Силаэрин опустил плечи и вздохнул еле слышно. Спорить бесполезно. Он достал из складок своей туники звуковую сферу, источавшую цвет, похожий на волосы его хозяина. По комнате поплыла ненавязчивая красивая мелодия, которую он сочинил на досуге. Инцидент надо сгладить. Губка скользнула по белой коже, смывая мыльный раствор, остатки трав и пленку от эфира. Потом Рин аккуратно распустил волосы хозяина и стал бережно мыть, расчесывая пряди перламутровым гребнем.
Да, он определенно хотел знать, что творится в голове лорда и кажется готов быть опрометчивым. Струящийся огонь чужих волос меж пальцев лишь добавлял чувства какой-то тупой уверенности.
- Мой лорд, ты спросил, хочу ли я знать, что творится в твоей голове. - тихо прошелестел голос Рина, срываясь с губ. В руках появился халат, эльф стоял, впившись золотом глаз в лицо рыцаря.
- Да, я хочу знать.

[nick]Силаэрин[/nick][status]sing[/status][icon]https://i.imgur.com/sj3lfEb.jpg[/icon][sign]--[/sign]

Да, Силаэрин хотел знать, что творится в голове его нового хозяина. Это было глупо, недальновидно, снова глупо, самонадеянно, и так список можно было продолжать, до тех пор, пока он не свернется в объемный свиток. Но он хотел. Он понял насколько, когда последнее глупое слово сорвалось с губ и растворилось в воздухе комнаты, густом, как патока, звенящим непонятным напряжением. Если так подумать, то оно было всегда. Где бы Рин не находился, кому бы ни принадлежал, если рядом Нефамаэль, то воздух вокруг становился тяжелее, будто его наполняло электричеством... Как перед грозой. Он не мог понять этого явления, искал ответы, ровно как и объяснение тому, почему взгляд Нефамаэля способен заставить сердце в груди остановиться, или затихнуть настолько, что еле слышно, как бьется.
Тяжело дышать, каждое прикосновение как будто бы разводило огонь под кожей. Воздуха еле хватало, чтоб выглядеть и вести себя нормально. Рин не признавался самому себе, что опасная красота Нефамаэля сводит его с ума. Предпочитал думать, что это все особенности высших лордов фей. Но...
Голос рыцаря подействовал отрезвляюще, а усмешка прокатила волну холода вдоль позвоночника. Рин начал соображать, что наговорил, и на секунду испугался. Зачем он спросил? Не нужно было. Но поздно. Вылетевшее слово назад не вернешь, а отмотать время назад может только очень могущественное заклинание, которым эльф не владел. Нефамаэль встал из воды, оказался едва ли на расстоянии руки, и то не вытянутой, можно было коснуться безо всяких усилий. Рин понял, что забыл как дышать, и старался не сводить взгляда с лица напротив, не блуждать своевольно по чужому телу.
Халат был наброшен на плечи хозяина, но едва ли он смог заставить образ исчезнуть из памяти Рина. Нефамаэль говорил, его голос заливался в уши, опутывал сознание. Так тяжело. Слишком близко. Бард понимал, что надо отойти, чуть ослабить странное напряжение, но тело его не слушалось, ноги словно окаменели. Он не мог сдвинуться с места. "Пламень". Да, это прозвище абсолютно подходило Нефамаэлю. С первого дня их встречи, когда рыжие волосы ярко сверкнули в серых палатах зала Королевы, когда взгляд оставил невидимые ожоги на коже. Говорят, что рыцарь в совершенстве владеет магией огня. Силаэрин ни за что бы не хотел познать гнев такой магии. Пока что Рин просто плавился в присутствии хозяина, терял волю и самоконтроль. Пламя сжигало душу.
Нефамаэль говорил, говорил о нем, о глазах. Это было так странно. Тон лорда тоже был странным, едва ли знакомым, Рин не мог разобрать ни одной эмоции. Но тонул в нем.
- Я...
Я не понимаю, мой лорд.
- Да, мой лорд.
Почему? Почему он это сказал? Почему сердце стучит где-то в горле, не пуская воздух в легкие.
Лица коснулась горячая ладонь... Палец скользнул по приоткрытым губам. Рин вспыхнул. Тело затрепетало, не в силах справиться с жаром. Ужасный недостаток Рина ликовал и требовал еще, заставлял разум погаснуть. Так и происходило. Длинные ресницы дрогнули, прикрывая глаза, подернувшиеся темной янтарной дымкой, рваный выдох разбился о кожу Нефамаэля. Рука, не подчиняясь здравому смыслу, дернулась вверх, тонкие пальцы сомкнулись на запястье рыцаря. Собственный импульсивный жест помог. Рыцарь все еще говорил о нем, говорил загадками, задавал вопросы. Желтые глаза  удивленно взметнулись, впились в лицо тифлинга и встретились жутким салатовым огнем напротив. В нем разливалась тьма, вязкая, жадная, оплетающая. Эладрин чувствовал, как земля уходит из-под ног.
Яркая искра мигает в объятиях сумрака, падает, падает с ним. Сумрак ее оплетает и заключает в крепкую клетку. Искра светится, отдает всего себя, она готова быть в этом сумраке.
Да. Он упадет с ним куда угодно, стоит Нефамаэлю этого захотеть.
Глаза темнеют снова, в них на самом дне плещется странная смесь чувств и эмоций. Не только страх. Желание. Влечение. Жажда. Отчаяние. Тысяча отражений. Гремучая смесь, заставляющая совершать глупости, быть опрометчивым.
- Я могу говорить правду, мой лорд. Могу и солгать... - шепот сорвался с губ. - Я солгу ради тебя.
Нефамаэль ломает последнюю стену, оказывается слишком близко, чужое дыхание скользнуло вверх по виску. Рин тихо застонал. Невыносимо. Нефамаэль его словно пытает. Сколько еще его новая игрушка может впитать в себя чужого огня прежде чем рассыплется в прах или растает, точно снег по весне? Сколько он может вынести тонкой игры влечения и отторжения? Пока не запутается окончательно в себе? Пока не сойдет с ума от вопросов, на которые не будет ответа?
- Я не знаю, мой лорд... Я... Я хочу знать.
Менестрель ощущает, как кожи коснулись губы, он забывает, как дышать. Он бессильно хватает ртом воздух, тихо, незаметно, стараясь сделать так, чтоб рыцарь не заметил, как грудь, не защищенная одеждой, неровно вздымается, как трепещет тело от дрожи, горячими волнами прокатывающейся вдоль позвоночника. Ноги слабеют, Рин готов упасть перед ним на колени. Умолять невесть о чем. О чем? О поцелуе... Об объятии... О нечто большем? Пусть Нефамаэль запрет его, пусть сокроет. Он только его теперь. Силаэрин не хотел и не мог противиться. Тьма окутывала его, он был готов раствориться в ней, отдаться этой тьме. Он ее желал и, в эти секунды, боготворил.
Музыкальная сфера изменила мотив, словно читая мысли Силаэрина. Мелодия стала медленной, глубокой. Тяжелый оранжевый свет становился красным, резко вычерчивая хищное лицо его хозяина, отражаясь искрами в глазах. Чужое дыхание спуталось с собственным.
- Эта песня.. Будет звучать безупречно.
Ее никто и никогда не услышит, кроме тебя, мой лорд.
Силаэрин снова прикрывает ресницами темные от желания глаза.
- Да... - шепот нежно касается губ Нефамаэля. - Да... Да...
Он споет эту песню. Споет для него одного. Песню из одного только имени.
Ритм сердца споткнулся о ребра.
- Нефамаэль...
Стекло падает на пол и разбивается тысячей осколков. С отчаянным стоном лопаются струны, которые чья-то рука чрезмерно сильно натянула, искра лихорадочно сияет, растворяясь во мгле. Напряжение достигло своей наивысшей точки, дальше Рина бы просто разорвало на атомы и бросило бы бездыханное тело к ногам его господина. Но Нефамаэль его целует, разрушая, растирая в пыль всю защиту, весь здравый смысл. Руки сжали тело эладрина в объятиях.
Стон.
Огонь... Ты горишь. Сгоришь дотла.
Кровь вскипела в венах, больно. Очень больно. Тело было подхвачено огненным торнадо. Сопротивляться этому было невозможно, Рин и не хотел. Он отдался поцелую полностью, забыв про дистанции между слугой и лордом. Небрежный пучок развязался, рассыпая по белой коже Рина каскад черных волос. Длинные пальцы, прохладные, как воздух сумерек, скользнули по телу Нефамаэля, прокрадываясь под материю халата, оглаживали рельеф мышц, словно заново изучая, выше и выше, пока не запутались в чужих волосах.
Он не смел ему отказать.
Он и не хотел этого.
Он хочет больше.
Жадность Нефамаэля пробудила собственную, спящую, подавленную, голодную, алчную. И тысячу вопросов. Так рыцарь этого хотел? Это поэтому он так смотрел на эльфа таким взглядом, в котором невозможно было ничего уловить? Почему? Почему он ждал так долго? Почему был так холоден, так равнодушен? Так... Или это игра? И Рин стремительно проигрывает? Воспоминание воскресило картинку их встречи в Сумеречном саду. Этот взгляд... Окровавленные пальцы Рина так близко к чужим губам. Он ведь хотел уже тогда, и не посмел. Собственность Королевы...
Поцелуй, длящийся три вечности, с тихим стоном был разорван, воздух с трудом протолкнулся в легкие. Взгляд... Рина пронзает страшная догадка. Это он сделал. Нефамаэль причастен к тому, что случилось. Но... Смятение пришло и ушло, Рин не знал, увидел ли рыцарь осколок этой эмоции.
Нет, его не волнует, что было в прошлом. Его не волнует, что случилось.
Все, что есть здесь и сейчас это желанные руки, обвивающие его тело. Это губы, целующие его. Это темное и мрачное желание, поглотившее сознание. Голод, иссушающий сердце.
- Нефамаэль... - одержимо шепчет Рин, потеряв свою волю. Шепчет песню для своего лорда, ее первые звуки, которые должны стать мелодией только для него. - Нефамаэль...
Длинные пальцы огладили сильные плечи, ненавязчиво сдвигая ткань халата, заставляя ее скользить вниз.
Музыкальная сфера мигнула и угасла. Гасли, догорая свечи.
А глаза... Глаза полыхали золотом того огня, которым так хотел поиграть его лорд.
[nick]Силаэрин[/nick][status]sing[/status][icon]https://i.imgur.com/sj3lfEb.jpg[/icon][sign]--[/sign]

Как же тяжело, как же душно. Совершенно нечем дышать, словно поцелуй украл из легких весь воздух. Он не терпелив, он хочет еще. А Нефамаэль с ним играет. Мучает, казалось бы, такой доступной близостью. Подойди, Силаэрин, возьми, протяни руку, коснись, кинься на него. Но нет, дотянуться до чужих губ - сложная задача. Вот горячее дыхание касается губ... И ускользает прочь, заставляя тугие жгуты нервов под кожей свернуться в раздражительный и недовольный комок. Сколько же можно...
Конечно, это игра. Разве может быть на Неблагом дворе иначе? Никогда не могло. Сладкая истома. Невыносимое в своей приятности мучение. Силаэрин не в силах удерживать в себе эти захватывающие его ощущения. Ему почти что больно от этого. Он стонет в чужие губы чужое, такое желанное, имя, оно отражается от стен, от пола и потолка, вязнет в драпировках, которыми была украшена комната, режется о спрятанное в ножнах лезвие меча. Услышь, Нефамаэль, услышь это страдание во всей его красе. Услышь то, что тебе нравится, что ты сам так хотел слышать.
Взгляд Нефамаэля... Жуткий, светящийся салатовым огнем, всегда точно лезвие бритвы способный иссечь кожу... Он такой... Возмутительно задумчивый. О чем он размышляет прямо сейчас, глядя в глаза Силаэрину? Где блуждают его мысли, когда он сам своими же руками развел пожар под белой кожей своего собственного слуги? Что его так занимает? Рин хотел сжать раздраженно губы, полоснуть когтями по груди, оттолкнуться прочь, оставив Нефамаэля наедине с его клубком сумрачных эмоций, которые то и дело рассекают его лицо в районе лба, но едва ли мог. Нет, он не мог и вовсе не хотел. Порывистое раздражение было лишь импульсивной эльфийской ревнивой глупостью. Да и его тело считало абсолютно иначе, хотело захватить чужое внимание, хотело увлечь за собой, оплетая тонкими руками чужие плечи, как цепкая лоза ползет вверх по каменной стене. Белые пальцы легко-легко касаются чужой горячей кожи, точно прикосновения крыльев бабочки. Исследуют стальные мышцы живота, скользят по груди, по рукам, касаются шеи, путаются в волосах... И обратно, вырисовывая легкие спирали одному Силаэрину понятных узоров. Он касается его лица, не так властно и беспардонно, как это делает Нефамаэль, а легко-легко. Словно бы он давно его любил. Хотя какая это может быть любовь. На Неблагом дворе не любит никто и никогда... Так тоскливо здесь без этого чувства, так чуждо без него эладрину.
- Нефамаэль...
В голосе слышится мольба о близости. Нефамаэль снова целует его, снова сбивая все барьеры куда-то в бездну. Поцелуи стали глубже, горячее, порывистее. Чужое дыхание заставляло волнами прокатываться по телу горячую дрожь, собирающуюся и скручивающуюся сладким ноющим узлом где-то внизу живота. Заставляя петь громче песни, которые хотел слышать его господин. Шаг, еще один и еще, медленный, танцующий, игра о мучительном приближении чужого тела вплотную, словно проверка хочет ли Рин раствориться под чужой кожей... Конечно, хотел, но шел назад. Нефамаэль оттеснял его дальше и дальше, пока ноги не столкнулись с краем кровати. Это столкновение заставило почти упасть на грудь рыцарю и слегка отрезвило от густого багрового тумана желания, плотно застилавшего разум. Но надолго ли? Совсем нет. Вовсе нет. Горячая рука скользнула по телу эльфа, оставляя за собой пытающий длинный след от шеи до самого живота, где стало так тяжело и тесно.
- Нхаааа...
Глаза слегка закатились, губы, на которые так безотрывно смотрел его лорд, распахнулись в более откровенном стоне, длинные пальцы снова машинально хватают чужое запястье в неразбираемой эмоции. Остановись или не заканчивай прикосновение?... Да одни дьяволы Авернуса могут знать. Чужой голос влился в уши, заставляя шевельнуться сознание. Снять...
- Да, мой лорд. - покорно и тихо прошелестел голос в ответ, украшенный полустоном.
Пальцы скользнули по животу, скорее чтоб доставить удовольствие Нефамаэлю, ниже, запутались в шнуровке. Удар сердца, еще один. Ткань с тихим шорохом скользнула по бедрам, падая на пол. Силаэрин переступает, кончиками пальцев ног откидывая ставшую ненужной одежду в сторону. Он разводит руки в стороны, без тени стыда.
Стыд у фейри не существует.
Смотри, Нефамаэль, пожри взглядом свою красивую игрушку, которая не может тебе отказать, которая для тебя готова на все, которая слепо будет тебе верна. Он проводит ладонями по собственному телу, будто бы предлагая изучить себя, глубже, откровеннее. Белая кожа светится перламутрово в сиянии гаснущих свеч, волосы рассыпались по плечам идеально, точно у произведения искусства.
- Тебе нравится, мой лорд?...
Угасла последняя свеча, оставив в сумраке лишь игру луны и светящихся глаз друг напротив друга.
Нужен ли ответ на вопрос? Нет, вовсе не нужен. Он никому не был важен. Кто будет размышлять хоть о чем-либо, когда в один большой шаг Нефамаэль уничтожает расстояние разделяющее их, когда тело прильнуло к телу и кожа обожглась о кожу.
- Нефамаэль...
Силаэрин стонет в чужие губы имя, теперь он не приятно податлив, позволяя рыцарю его целовать. Он отвечает. Вторгается в чужой рот, ласкает самым кончиком линию губ, сплетается с чужим языком, хочет распробовать. В конце-концов он тоже алчный, он тоже жаждет его. Жаждет хотя бы иллюзию обладания, которая кончится на следующее утро.
- Нефамаэль...
Руки взметнулись вверх, впиваясь жестко в ткань все еще держащегося на плечах рыцаря халата. Резко сдирает его прочь, заставив ткань хлопнуть в полете, точно крыло ночной птицы. Да... Так лучше. Жадный монстр довольно заворчал в груди, а с губ сорвался слегка рычащий стон.
Какой же он красивый... Какой горячий. Его лорд, его господин... Нефамаэль. Ногти невольно впиваются в чужую кожу, проводят горячие линии по плечам.
Толчок ногой от пола, движение рук, смешанный каскад волос, сплетенные тела падают на изрядно остывшую постель, взметнув покрывала. Прохлада приятно ласкала разгоряченное тело Рина, но не помогала. Взгляд салатовых глаз так близко... Так невыносимо... Бард на мгновение закрывает глаза, путается пальцами в огне чужих волос и сдвигает их с шеи, чтоб мазнуть губами по чужой бледной коже, прихватить зубами трепещущую жилку, широко коснуться языком. Толчок, Рин переворачивается, роняет рыцаря на спину, оседлав его бедра, близко и развязно касаясь разгоряченной кожей промежности паха рыцаря. Плевать, что эта игра может быть временной, и Нефамаэль очень быстро напомнит ему, где его место в этой игре. Сейчас эладрину не было до этого никакого дела. Он хотел знать вкус чужой кожи, хотел почувствовать жар своими губами. Ладони тянут прикосновение вдоль тела, снова что-то рисуют, улавливая трепетание. Губы скользят ниже, запечатлевая легкий укус на ключице, кончик языка рисует влажные спирали по груди, нежно касаются кожи соска, оглаживая, лаская... Горячий выдох. Ближе, еще ближе. Кожа льнет к коже, скользит, погружая в жар. Рин шире раздвинул бедра, пропуская член Нефамаэля между ног.
- Нефамаэль...
Взгляд янтарных глаз сквозь ресницы. Своевольный. Слишком наглый. Слишком желающий своего лорда.

[nick]Силаэрин[/nick][status]sing[/status][icon]https://i.imgur.com/sj3lfEb.jpg[/icon][sign]--[/sign]