Осень в этом году началась рано, и уже в первую неделю сентября подувший с северных холмов влажный колючий ветер принес с собой запах прелой листвы и непрекращающийся несколько дней мелкий дождь. Дэнни поднял ворот куртки повыше и надвинул кепку почти на глаза, низко наклоняясь к лошадиной шее, чтобы пустить своего скакуна резвым кентером. Кто бы мог подумать, что отец согласится ехать на скачки Сент-Леджера в следующие выходные и поэтому каждое утро теперь выгоняет их на ранние тренировки. Дэнни и еще с десяток невыспавшихся страдальцев по очереди разгоняли лошадей под жестким, мрачным взглядом Арчи Таррена, которого, кажется, ничуть не беспокоили ни усиливающийся дождь, ни пронизывающие порывы ветра: отец Дэнни молчаливым истуканом возвышался над покрытой вереском пустошью, задумчиво следя за каждым из своих подопечных.
Когда прохладные капли нахально проникли под воротник, Дэнни досадливо поежился и, немного попустив повод, остановил Руффиано у самой кромки поля. Этот чистокровный трехлетка был в прекрасной форме, и отличный результат, который он мог показать на будущих скачках, не вызвал сомнений, но почему же тогда отец выглядит таким расстроенным? Арчибальд Таррен слыл весьма успешным тренером на протяжении многих лет, а его конюшня славилась далеко за пределами восточного Йоркшира, но за последний год многое изменилось. Дэнни тихо вздохнул, мягко потрепал всхрапнувшего жеребца по гриве и соскочил на рыхлую землю. Перед ним простирались серые, пустынные поля, в дали теряющиеся за туманной дымкой у самого подножия холмов. С учетом установившейся погоды довольно унылая картина, но для Дэнни не существовало ничего родней и ближе этих пасмурных верещатников, знакомых до последнего камушка с самого детства. В том пролеске он любил прятаться от старшей сестры, а бежавшая за оврагом речушка каждое лето служила для них райским оазисом в жаркие дни. И что же, теперь ничего этого не будет? Вместо пролеска выстроят бездушный, сверкающий стеклом и сталью комплекс, а овраг засыплют и проложат по нему дорогу?  Словно в отрицание собственным мыслям Дэнни мотнул головой, разбрызгивая собравшиеся на козырьке дождевые капли, и невольно сжал пальцы на поводе. Собственная беспомощность одновременно злила и расстраивала. Руффиано, это совершенное, мудрое создание, помыслами и душой гораздо чище любого человека, будто почувствовал настроение своего наездника и недовольно ударил копытом, Дэнни тут же повернулся, чтобы коротко улыбнуться и успокаивающе провести мокрой ладонью по умной морде. Но что они могут сделать в сложившейся обстановке, что могут противопоставить деньгам и власти или чем повлиять на абсолютное равнодушие к нарушению устоев и мирной жизни со стороны затеявшего этот хаос под названием «развитие туристической отрасли в сельской Англии» человека? Дэнни знал, что в их деревне нет ни одного жителя, кто бы был согласен с начавшимися изменениями в связи со строительством отеля, да и кому вообще может понравиться, когда в твой дом вламывается чужак и начинает устанавливать свои порядки? Но, тем не менее, земля, раньше считавшаяся общей и свободной, выкупалась, старые домишки сносились, а грубая, тяжелая техника уничтожала самобытность окружающей природы.
— Дэнни, — скрипучий голос Боба, старшего конюха, заставил оставить невеселые размышления и повернуться. — Едем, твой отец сказал, что пора возвращаться.
Стрелки часов близились к восьми. Утренняя тренировка была окончена,  и весьма вовремя — дождь, прежде только лишь моросивший, полил стеной, а часто дышушие, мелко вздрагивающие под своими наездниками кони выстроились в длинную темную линию и медленно двинулись в сторону деревни.

— Мистер Таррен, мистер Таррен! — еще издалека услышав взволнованный, высокий голос, а после заметив выскочившую из-за ворот коренастую фигуру, Дэнни почувствовал, как у него засосало под ложечкой и бросил быстрый взгляд на отца.
— Что случилось, Эдди? — Эдди Симонс был первым помощником тренера и работал в конюшне, сколько Дэнни себя помнил. Весельчак и балагур, сейчас он был бледнее простыни и сжимал в руках безнадежно промокшую папку, на которой при ближайшем рассмотрении можно было увидеть поплывший герб местного совета.
— С-северное паст-т-бище, — от волнения Эдди начал заикаться и неопределенно показывать рукой за невысокое здание, где располагалось общежитие конюхов. — Они начали его разравнивать, пригнали четверть часа назад тракторы, говорят, есть разрешение.
Отец громко выругался и, не слезая с лошади, выхватил из рук помощника ту самую папку, а Дэнни с замиранием сердца следил за ним, пытаясь отогнать нехорошие предчувствия.
Северное пастбище было прямо за их конюшней, и вот уже несколько лет отец пытался его выкупить, но безуспешно. Глава деревни и местный совет постоянно находили разного рода отговорки или препятствия, мешающие оформлению земли, и, как оказалось, мешали они исключительно Арчи Таррену. Дэнни заметил, как вздулись вены на шее отца, а губы сжались в тонкую линию — верный признак подступающего гнева. Он подвел Руффиано ближе и протянул руку, чтобы коснуться его плеча в успокаивающем жесте, но отец только дернулся, сбрасывая ладонь, и грозно сверкнул потемневшими глазами.
— Не пускайте технику на поле, постарайтесь удерживать их как можно дольше, я скоро вернусь!
— Мистер Таррен!
— Отец!
Одновременные возгласы Дэнни и Эдди утонули в громком стуке копыт развернутой отцом лошади, а через несколько мгновений широкая спина Таррена-страшего скрылась за поворотом. Не трудно было догадаться, куда именно он направился, и поэтому Дэнни, коротко кивнув Эдди, потянул Руффиано за повод и умчался следом. Арчибальд Таррен был известен не только, как успешный тренер скаковых лошадей, но и как человек с крутым, несдержанным нравом, и Дэнни должен был остановить отца еще до того, как он навредит себе.

Буревестник, вороной жеребец отца, не зря считался одним из самых быстрых в их конюшне,  но Руффиано в резвости почти не уступал. В это время суток деревня только просыпалась, но вид двух скачущих по узким улочкам лошадей никого не удивил: большая часть жителей так или иначе были задействованы в конюшне. Почему-то Дэнни вдруг стало смешно — они же в двадцать первом веке, веке прогресса и высоких технологий, а передвигаются, как пришельцы из прошлого, предпочитая коней автомобилям. Хотя, возможно, не достигни обстановка точки кипения, отец, как и все цивилизованные люди, сначала поставил Буревестника в денник, а после умылся, переоделся, завел свой старый ровер и поехал на переговоры.
Причина всех их бед, мистер Дадли, с комфортом занимал одно из старинных поместий, и когда Дэнни нагнал отца, тот быстрым, подпрыгивающим шагом поднимался по невысоким ступеням одной из прилегающих к основному зданию построек.
— Что это? Что это, я вас спрашиваю?! — скомканный мокрый лист с мнимым разрешением на освоение северного пастбища прилетел на аккуратно сервированный стол и угодил прямиком в изящную тарелку.
— Отец, я прошу тебя, не надо, — Дэнни, успевший войти следом, схватил отца за руку, которую тот сжал в кулак, будто готовясь врезать по абсолютно невозмутимому лицу сидевшего перед ним человека, и отвел ее в сторону.
В этой искусно обставленной комнате они оба, что старший, что младший Таррены, выглядели как нечто несуразное и неестественное: одетые в старые куртки и потертые джинсы, мокрые от дождя, оставившие на гладком блестящем паркете грязные следы от ездовых сапог. Словно инородное тело в чужом прекрасном организме.
— Надо! Оставь меня! Дэнни, разве ты не видишь, что происходит? — Дэнни, к сожалению, видел и понимал, к чему ведут действия мистера Дадли, и что в перспективе их конюшня станет не местом тренировки отличных скакунов, а очередной развлекательной достопримечательностью, призванной на то, чтобы стрясти как можно больше денег с доверчивых туристов.
— Вижу, — но все же нельзя было допустить, чтобы отец перешёл черту и сделал нечто непоправимое, потому что Дэнни был уверен, не появись он вовремя, идеальное лицо хозяина комнаты было бы слегка подпорчено отцовским кулаком. — Но, пожалуйста, успокойся. — Дэнни снял кепку и повернулся, наконец к мистеру Дадли, вставая между ним и отцом. — Простите нас за вторжение.

[nick]Дэниел Таррен[/nick][status]...[/status][icon]https://i.ibb.co/mCDB00h/image.gif[/icon][sign][/sign]

Отредактировано Keegan McDevitt (02.03.2022 17:14:42)

— Пока это  в ы  стоите у меня на пути, — Дэнни многозначительно кивнул в сторону дверного проема, надежно перегороженного высокой фигурой, и упрямо вскинул подбородок. — Отойдите, пожалуйста.
Мистер Дадли не пошевелился, продолжая насмешливо разглядывать его, от чего Дэнни вдруг стало неуютно — он почувствовал себя лягушкой, лежащей под микроскопом у препарирующего ее исследователя.
— Пожалуйста, дайте мне пройти, — попросил второй раз, с трудом сдерживаясь от того, чтобы грубо не оттолкнуть мешавшего мужчину, и, наконец, с вызовом глянул в холеное лицо. Дадли был невозмутим, как айсберг, но от того, какое странное выражение промелькнуло в глубине его глаз, Дэнни смутился и ощутил, что покраснели даже кончики ушей. В самом деле, почему он просто не может пододвинуть этого нахала и свалить побыстрее, а не топтаться на месте, как нашкодивший подросток. А еще эта самодовольная ухмылка, исказившая чужие губы в ответ на его слишком явное смущение.
— Мистер Дадли…, — мистер Дадли вместо того, чтобы исполнить долг любого гостеприимного хозяина и позволить, наконец, нерадивому гостю исчезнуть, качнулся вперед, и чувствительный нос Дэнни уловил исходящий от него аромат кофе и еще чего-то терпкого. Странно волнующий запах…
Вообще Дэнни был вежливым парнем, воспитанным, старшим не дерзил, слабых не обижал, но сейчас словно сорвало предохранитель. С силой толкнув Дадли в плечо, он протиснулся мимо него наружу, и при этом не преминул мстительно наступить грязным сапогом на чужую ногу. Возмущенный окрик Дэнни уже не слышал, потому что летел вниз по ступенькам, а в ушах стучала кровь. Удивительно, как легко это высокомерный ублюдок вывел его из себя. Обычные спокойствие и даже некая меланхоличность, присущие Дэнни, испарились без следа, и сейчас вместо них в груди клокотал жар праведного гнева. Не враг он им, конечно. Трижды ха-ха-ха. Может, некоторые прогрессивно настроенные обитатели деревни и будут рады грядущим изменениям, которые в корне поменяют их жизнь, но большинство-то — это консервативные граждане, так или иначе зависящие, как от конюшни, где была занята чуть ли не половина жителей, так и от привычного, традиционного уклада, в которые все эти новомодные стройки никак не вписывались. Да, наверное, они все тут отупели, на свежем воздухе и вдали от больших, пыльных городов, раз не понимают, какую благородную цель преследует господин «Новые рабочие места». Дэнни чертыхнулся и сплюнул себе под ноги, с удивлением осознавая, что давно выбежал за пределы владений Дадли, и теперь оглядывался в поисках отца.
Таррен-старший терпеливо ждал, держа под уздцы обеих лошадей, и что-то нашептывал Буревестнику, пока Руффиано с флегматичной отстраненностью объедал высившиеся над низкой каменной оградой аккуратные розовые кусты. Когда Дэнни приблизился, тот повернул к нему гнедую голову и ободряюще всхрапнул, пару раз ударив копытом по мощеной мостовой так, что из образовавшейся между булыжниками лужицы посыпались мелкие грязные брызги. Но кто их заметит, когда с небес продолжает лить, словно это первый день всемирного потопа.
С отцом они едва ли перекинулись и парой слов. Всю дорогу до дома скакали молча, и Дэнни справедливо решил, что нужно дать родителю время остыть. Собственно, как и ему самому.
В сторону северного пастбища отец даже не глянул, спешился с Буревестника и повел его к денникам, но Дэнни видел, как невольно вздрогнули крепкие плечи, стоило услышать гул заработавшей техники. Видимо, у Эдди так и не получилось договориться с работниками, да и что с них взять — люди подневольные, им приказали, они и выполняют. Дэнни тяжело вздохнул, потрепал Руффиано по густой гриве и направил его в сторону конюшен.

После обеда, грузно потоптавшись ради приличия на коврике для обуви, в дом вошел старший констебль Дженкинс. Он принес с собой запах жаренной картошки, мокрой земли и неясной тревоги.
— Да, натворил ты делов, Арчи, — снимая фуражку, Дженкинс рассеял вокруг себя облако мелких брызг и громко чихнул. Вышедший ему навстречу отец только рассерженно фыркнул и гордо удалился в сторону кухни, даже не подумав пригласить неожиданного гостя пройти за собой. Но Томас Дженкинс был его другом еще со времен школы и в особом обращении не нуждался, кивнул в знак приветствия сидевшему на диване в гостиной Дэнни и прошаркал за широкую арку, что служила импровизированным входом на кухню.
Дэнни с минуту бездумно попялился в экран ноутбука, изучая расписание предстоящих скачек, а после захлопнул крышку: все равно ничего не запоминал, мысли были заняты совершенно другим.
Когда он вошел в кухню, мать как раз разливала чай, а Дженкинс терпеливо втолковывал отцу, как опрометчиво было с его стороны врываться к Дадли и сыпать там угрозами. Отец слушал молча, но губы его сжались в тонкую линию, а пальцы, обхватывающие горячую кружку, побелели от напряжения.
Дэнни бесшумно облокотился спиной о шершавую стену у самого входа и, сложив руки на груди, внимательно прислушался к разговору.
— Сынок, будешь? — заметившая его появление мать кивнула на чайник, но Дэнни только отрицательно мотнул головой. Он был сыт по горло утренними событиями. В прямом и переносном смыслах.
— Арчи, да пойми же ты, мы ничего не можем сделать, — Дженкинс печально развел руками, — Дадли действует на абсолютно законных основаниях. Эта земля теперь его.
— И что?! — отец упрямо не собирался вслушиваться в чужие доводы, и Дэнни отчасти был с ним согласен. — Эта земля годами принадлежала деревне, и годами там тренировались наши лошади, а что теперь? Настроят своих бетонных коробок под стеной нашей конюшни, завезут городских, которые и навоза-то в жизни не нюхали, а после методично выживут нас с нашей же территории, мол мешаем отдыхать! Если вы ничего не сделаете, то сделаю я!
Дэнни устало вздохнул и прикрыл лицо ладонью: опять отец за свое. Следовало бы уразуметь, особенно после утренней стычки, что грубой силой с такими напыщенными снобами, как Дадли, не справиться. Вон, тот успел уже и полиции на них нажаловаться, и хорошо, что Дженкинс старый друг отца, иначе проблем не оберешься.
— Как знаешь, Арчи, — Дженкинс допил свой чай, с громким стуком вернул кружку на стол и тяжело поднялся. — Сегодня я прикрыл тебя, но вряд ли это получится в следующий раз. Дэнни, — он мазнул задумчивым взглядом по Дэнни, — постарайся удержать его.
— Да, сэр.
Легко сказать — постарайся. Но в гневе отец был похож на грузовой поезд, потерявший управление — и остановить невозможно, и столкновения не избежать.

На удивление, к концу недели погода смилостивилась, и в субботу небосклон радовал ярким солнцем и редкими белоснежными облаками. Даже ветер забыл, что по осени решил расквартироваться надолго, и стих. Идеальные условия для гладких скачек.
Кажется, Донкастер был переполнен любителями конных состязаний, и непрекращающийся людской поток с раннего утра стекался к главным воротам ипподрома. Еще бы, скачки Сент Леджера — заключительные в рамках Английской тройной короны, и желающих поучаствовать в столь грандиозном событии всегда было много.
Дэнни с самого детства захватывала эта изумительная атмосфера праздника и азарта, что накрывала любого присутствующего на трибунах. И не смотря на то, что в свое время он был готов отказаться от будущего, связанного с конным делом отца, сейчас, стоя у паддока, внутри которого конюхи водили участников первого заезда, Дэнни с наслаждением вдыхал свежий, прохладный воздух и чувствовал, что, наверное, он на своем месте. Пусть, когда-то его мечтой была журналистика, и Дэнни даже колледж закончил, но жизнь внесла свои коррективы, определив его судьбу в другом направлении. С теплой грустью Дэнни подумал, что Энн была бы рада, узнай, что он занял ее место рядом с отцом, и теперь это он, а не она, приглядывает за семьей и конюшней.
— Дэниел, — отец всегда называл его полным именем на официальных мероприятиях. Дэнни повернулся и тут же учтиво склонил голову: рядом с Тарреном старшим стояла Сильвия Олмонд, ее светлость графиня Уилтшир, и именно ей принадлежал Руффиано. Отец тренировал лошадей графини, сколько Дэнни себя помнил, и неизменно среди них были одни чемпионы. Титул грозил и Руффиано, чей заезд был через один.
— Ваша светлость, — Дэнни вежливо прожал протянутую ему сухонькую ручку, запакованную в плотную бархатную перчатку.
— Право, Дэнни, я знаю тебя с детства, зачем эти условности, — голос у графини, несмотря на почтенный возраст, был звонким и полным жизни, как и блестящий взгляд светлых глаз. Дэнни смущенно улыбнулся и поспешил кивнуть: это была их традиция, каждый раз он приветствовал ее светлость по всем правилам этикета, и каждый раз она со смехом журила его.
— Что ты скажешь, какие шансы у Руффиано? — Сильвия повернула украшенную изящной шляпкой голову в сторону прогуливающихся лошадей и помахала конюху, водившему ее жеребца.
— Весьма неплохие, ваша светлость, — Руффиано считался фаворитом, но многие из мира скачек знали, что утверждать победу до заезда — дурная примета. Но ответ Дэнни удовлетворил графиню, которая, кажется, пребывала в прекрасном расположении духа. Что ж, она вряд ли знала о том, какая опасность нависла над конюшней, где тренируются ее любимцы.
Отец был, по обычаю, молчалив и серьезен. Внимательно следил за каждой из своих лошадей, а сегодня их выступало четверо, давал короткие указания конюхам и жокеям, но никак не проявлял своего истинного настроения, которое в противовес ясной погоде, было отождествлением надвигающейся бури. И внезапно эта буря их достигла.
— Ваша светлость, — раздавшийся совсем рядом до рези в ушах знакомый голос заставил Дэнни обернуться одновременно с отцом. И так же одновременно на их лицах появилось то самое кислое выражение, что ярче всего описывало отношение к подошедшему человеку.
Мистер Крофорд Дадли был до отвращения безупречен и сиял белозубой улыбкой, источая вокруг себя феромоны мнимой благожелательности и самодовольства. В какой-то момент Дэнни даже подумал, что тот напоминает ему породистого скакуна — такой же идеальный, маститый и высокомерный. Хотя, для этих благородных животных — оскорбление быть сравненными с подобным подонком. Дэнни до сих пор помнил, с какой болью отец смотрел в сторону северного пастбища, так безжалостно уничтожающегося по чужой прихоти.
— Мистер Дадли, — графиня сдержанно улыбнулась и протянула руку в знак приветствия. — Не ожидала вас здесь увидеть. Вы тоже любитель скачек?
У отца чуть пар из ушей не пошел, когда он заметил, каким взглядом Дадли окидывает лошадей, и Дэнни был благодарен всем Богам за то, что в этот момент к ним подошел один из жокеев, и отцу пришлось отойти, так как следовало дать наставления по ходу скачки перед самым началом заезда. Сам же Дэнни остался на месте, с каким-то мазохистским любопытством наблюдая за беседой графини и Дадли.

[nick]Дэниел Таррен[/nick][status]...[/status][icon]https://i.ibb.co/mCDB00h/image.gif[/icon][sign][/sign]

Отредактировано Keegan McDevitt (15.03.2022 11:48:05)