Сосредоточиться на текущей работе никак не получалось. Джексон крутился на кресле и точными бросками загонял смятые бумажные комки в корзину, стоящую у противоположной стены. Когда-то его удивительная меткость была предметом жажды дорогого дядюшки, но Джексона тошнило от мысли, чтобы растрачивать свои таланты на дела, подобные тем, что проворачивал его почивший родственник. Раздался деликатный стук в дверь и на пороге, не дожидаясь приглашения, материализовался Генри с дымящейся чашкой в руках. Это уже был пятый раз, когда Джексон просил принести ему кофе, и каждый раз секретарь безоговорочно подчинялся, правда, после предыдущего раза взгляд его начал знакомо поблескивать неодобрением.
Чашка аккуратно опустилась прямо перед Джексоном, который мгновение назад отправил очередной трехочковый в уже переполненную корзину через спину нагнувшегося Генри.
— Вам что-нибудь еще нужно? Может, погулять с Водкой? — светловолосая голова секретаря качнулась в сторону мирно посапывающей в своей офисной лежанке собаки, а Джексон, делая глоток обжигающего напитка, неопределенно пожал плечами. На столе беспорядочным ворохом разметались документы, являя собой молчаливое напоминание того, как много еще у Джексона работы. Не просто много, а хренова туча задач, требующих немедленного решения, а он развлекается, играя с бумажными шариками в псевдобаскетбол. Джексон был бы и рад окунуться в работу с головой, потому что в последнее время только она помогала отвлечься, но с каждым днем сделать это ему давалось с огромным трудом, а все по тому, что мысли занимал один Шин, прочно обосновавшись, как в его сердце, так и в сознании.
Как же легко он принял свои чувства, перестав убегать от самого себя. Джексон даже не думал о том, что мог бы поспешить с признанием, он, скорее, жалел, что в тот вечер так ничего не сказал, потому что его не покидало ощущение надвигающейся беды. Не помогали ни звонки, ни бесконечная переписка — несмотря на то, что они общались всю прошедшую с последней встречи неделю как обычно, у Джексона после каждого сообщения Шина в груди что-то предательски сжималось. Неунывающая и жизнерадостная натура гнала мрачные мысли, отмахивалась от нехорошего предчувствия, списывая это на хронический недосып и напряженную атмосферу в компании. Все эти дни Джексон продолжал с головой уходить в решение навалившихся проблем, количество которых, к его сожалению, после подписания контракта и запуска подготовки проекта росло в геометрической прогрессии, и как бы он ни старался успеть все и сразу, а выше головы не прыгнешь.
Джексон откинулся на спинку стула, зарываясь пальцами в волосы, и шумно вздохнул. Если с утра он ощутил необычайный прилив сил, то сейчас, когда на часах вот вот пробьет семь вечера, от его былого энтузиазма не осталось и следа. Мысли вновь вернулись к Шину и к тому, что после ставшего уже привычным утреннего сообщения с пожеланием хорошего дня он больше не получил от него ни слова. И на звонок Шин тоже не ответил, а Джексон, решив, что он просто занят, не стал больше беспокоить, терпеливо дожидаясь, когда тот сам выйдет на связь. Но время шло, день катился к своему завершению, телефон молчал, а давящее, противное ощущение тревоги в груди только усиливалось, и Джексон совсем не понимал, что с ним творится и откуда взялось это беспричинное беспокойство.
— Знаете, Генри, пожалуй, на сегодня все, — Джексон вдруг резко поднялся, а секретарь кинул на него недоуменный взгляд. — Отдохните завтра. Продолжим в понедельник.
Все равно ничего путного в голову Джексона не лезет, а строчки в отчетах сливаются в один сплошной текст, и вряд ли он поймет хоть слово, если продолжит в таком духе. Может, попытаться хоть сегодня выспаться?
Уже подходя к машине, Джексон вновь набрал номер, который успел выучить наизусть, но кроме длинных, раздражающих гудков ничего не услышал. И его сообщение, энное в череде отправленных за сегодня, оставалось непрочитанным. Джексон задумчиво покусал губы, теряясь в догадках, куда мог деться Шин и почему так резко перестал отвечать, но постарался себя успокоить, что, возможно у того какие-то супер важные и длинные съемки и нет возможности подойти к телефону. Правда, спокойствия от собственных объяснений он не ощутил от слова совсем. Водка, словно почувствовала состояние хозяина, громко тявкнула и дернулась вверх, тыкаясь влажным носом в лицо Джексона, который тут же невольно засмеялся, пытаясь отстраниться от любвеобильного щенка. Наверное, если бы не присутствие рядом этого смешного пушистого комка, Джексон сошел с ума от волнения, но Водка странным образом его успокаивала, прочно ассоциируясь с Шином и тем, как хорошо им было вместе. Он вспоминал те самые выходные, что они провели вдвоем, и думал о том, насколько легко и счастливо чувствовал себя, когда Шин находился рядом. Наверное, именно в тот момент Джексон неосознанно принял свои чувства и понял, что по уши влюбился. Хотя, это было лишь делом времени —  встретив Шина почти год назад в том злополучном баре, Джексон оказался  уже обречен, потому что невозможно не влюбиться в такого, как он. Такого невозможно красивого, дерзкого и своевольного.
По всем раскладам этого не должно было произойти, и Джексон наивно полагал, что их отношения никогда не зайдут дальше одноразового секса. Но вот он стоит на опустевшей парковке, безумно влюбленный и до чертиков встревоженный, прожигая горьким взглядом коварно молчащий телефон. Чтобы там сам Шин к нему не испытывал, но после совместно проведенных выходных, а особенно после их последней встречи, в Джексоне начинала крепнуть уверенность, что его чувства могут быть взаимны, и от этого становилось так тепло на душе. Но черт возьми, почему же  тогда он так долго не отвечает?!
Джексон устало провел ладонью по лицу и открыл дверцу, собираясь сесть в машину. Краем взгляда он заметил, какое-то движение позади, но не придал этому значения, списывая все на шутки измотанного работой и эмоциональными переживаниями мозга. Точнее, сделал вид, что не придал, и уже выезжая на оживленную улицу, мельком взглянул в зеркало заднего вида, чтобы увериться в своих подозрениях. Вот уже несколько дней его не покидало ощущение чьего-то постороннего присутствия, и теперь, наблюдая, как за ним, держась на приличном расстоянии, следует уже знакомая неприметная машина, Джексон оказался на двести процентов уверен, что это не просто совпадение.
Кому он мог понадобиться, Джексон не знал, но происходящее нравилось ему все меньше, поэтому, когда его автомобиль остановился у дома, Джексон не стал спешить и заходить внутрь. Лениво потягиваясь, он сбросил пиджак, выпустил Водку и с абсолютно невозмутимым видом направился с ней на прогулку, точно зная, что наблюдающие за ним, кем бы они не были, идут следом.
То ли парни оказались настолько непрофессиональными, то ли взыграли взрощенные когда-то не теряющим надежду заполучить Джексона в свои последователи дядюшкой инстинкты, но обмануть незадачливых прознатчиков у него получилось с легкостью. Правда, обманываться на их счет спешить не стоило, и от своего успеха Джексон не испытывал ни малейшего удовлетворения, хотя растерянные лица следящих за ним парней, когда он неожиданно вынырнул прямо перед ними, заставили жестко усмехнуться.
— Вечер в хату, пацаны, — Джексон придержал ощетинившуюся Водку за ошейник и успокаивающе потрепал ее за ухом: его подруге эти ребята тоже не понравились.
Пацаны удивленно уставились на предмет своей слежки и хотели было дать деру, но Джексон ухватил первого за шиворот и потянул к себе. Вот еще этих дурацких игр в догонялки ему для полного счастья не хватило.
— Поговорим?
— Босс, у нас проблема, — второй тем временем успел кому-то позвонить и теперь с досадой пялился на Джексона, продолжающего удерживать его напарника. — Этот ваш… он нас раскрыл, — послышалась короткая ругань, а после невидимый босс дал какие-то указания и парень протянул телефон Джексону, с опаской косясь на клацавшую челюстью Водку.
— Джексон, — на том конце послышался нервный смешок, и Джексон узнал обратившийся к нему голос. Пальцы на чужой футболке немедленно разжались, отпуская выдохнувшего с облегчением парня, но Джексон не обратил на это никакого внимания, взгляд его потяжелел, а тщательно гонимая весь день тревога, наконец, расправила крылья.
— Юске, может, ты объяснишь мне, что происходит?
Все это очень дурно пахло.
— Не по телефону.
— Тогда приезжай. Ты все равно знаешь, где я нахожусь, не так ли? — голос Джексона прозвучал так, что перечить ему Юске расхотелось, а в мыслях невольно возник образ Андо, на которого племянник, как бы не отрицал этого, а все же был похож. Родная кровь — не водица.

Юске приехал спустя полчаса, и все это время отправленные им следить за Джексоном парни неловко переминались, не решаясь уйти, под необычайно спокойным взглядом Джексона и злобно поблескивающими глазками Водки. Ее они, кажется, боялись даже больше, чем обманчиво равнодушного хозяина.
— Послушай, — происходящее нравилось Юске еще меньше, чем Джексону, и это было видно по тому, как судорожно он облизал губы и взъерошил и без того лежащие в беспорядке волосы. Исходящее от Джексона тяжелое спокойствие нервировало его гораздо больше, чем если бы тот с ходу начал кричать и возмущаться. Но Джексон внешне оставался безучастным, и только яростно сверкающие глаза, так похожие на кошачьи, выдавали переживаемые им в этот момент эмоции.
— Это Шин приказал, — Юске на мгновение замолчал, словно подбирая слова, а Джексон никак не помогал, продолжая выжидательно смотреть на него и изредка поглаживать сидящую на руках собачонку. — Для твоей же безопасности.
— Для моей безопасности? — брови взметнулись всех, выдавая крайнюю степень удивления. Джексон фыркнул и опустил Водку на пол. — Где Шин?
— Не знаю, — Юске растерянно отвел взгляд и сжал ладони в кулаки. Он и не думал, что объяснять все Джексону будет настолько трудно, но не потому что тот может не понять, а по тому, что Юске знает про истинное отношение Шина к нему. И не сболтнуть лишнего становится проблемой. — Он не отвечает на мои звонки и сообщения со вчерашнего дня.
— На мои тоже, — Джексон негромко выругался и прикрыл ладонью глаза, собираясь с мыслями. Во что, черт возьми, Шин ввязался и какое ко всему этому отношение имеет сам Джексон, раз потребовалось его охранять? Он что, ребенок пятилетний, который не может позаботиться о себе? Джексон не знал, то ли злиться, то ли психовать. В голове царил хаос, а сердце стучало все громче, отбивая тревожный ритм, потому что теперь он был уверен, что с Шином что-то случилось.
— Мне кажется, у него проблемы, — Юске закусил губу и все же взглянул на Джексона, а заметив, как побледнело лицо того и затянулись беспокойной дымкой глаза, он машинально подумал, что Шин ошибался в своих суждениях по поводу чужих чувств. — Гораздо серьезнее, чем он сам предполагал.
Проблемы, который Шин собрался решать самостоятельно. Как это на него похоже. Джексон невесело усмехнулся и, странно посмотрев на Юске, вытащил телефон, чтобы набрать номер, по которому уже очень давно не звонил. Чтобы там Шин себе не надумал, а совершить ошибку, подобную той, что он совершил когда-то в прошлом, Джексон ему позволить не собирался. Да он вообще не представлял, что будет делать, если с Шином произойдет что-то непоправимое. И страх за того, кого он так сильно полюбил, заставлял действовать, может, и не очень обдуманно, зато без промедления.
Несмотря на позднее время, ему ответили довольно быстро. Услышав немного растерянный и удивленный голос Алекса, Джексон коротко поздоровался, а потом спокойно попросил:
— Дай телефон Джону.

[nick]Джексон Ямато[/nick][status]not u darlin'[/status][icon]https://i.ibb.co/3mfqt9g/my-WYMFC0l-Qg-1.jpg[/icon][sign]__[/sign]

Отредактировано Alex Sato (04.12.2021 06:31:01)

Джон приехал быстро, и увидев его на пороге своей квартиры, Джексон невольно ощутил облегчение от того, что тот был один. Почему-то внутри сидела уверенность: не будь время столь поздним, Алекс был бы рядом. Но вот объясняться еще и с другом у Джексона сил уже не осталось. Он вежливо посторонился, поздоровавшись кивком головы, и пропустил ночного гостя внутрь. Юске тут же подскочил со своего места, радостно взмахивая руками, хотя поводов для радости у них особо не было. Водка, с которой он играл, увязалась следом, заставив такое обычно невозмутимое лицо Джона удивленно вытянуться.
— Выпьешь? — дежурный вопрос, потому что сам Джексон медленно цедил из стакана простую воду, а Юске чопорно попросил чай. Все они здраво рассудили, что в сложившейся ситуации трезвые мозги гораздо лучше пьяных, поэтому никто не удивился, когда Джон коротко бросил:
— Кофе.
Окей. Кофеварка приветливо зажужжала, наполняя подставленную чашку ароматным напитком, а Джексон, сложив руки на груди, повернулся к своим гостям и вздохнул. Тишина, повисшая в этот момент, показалась гнетущей, но никто не решался ее нарушить, пока Джон, уставший видимо ждать объяснений, не спросил первым:
— Что стряслось?
— Шин пропал! — Юске был сама очевидность, но он заметно нервничал, и Джексон не стал бы его в этом винить, потому что каждую секунду он ощущал, как липкие, скользкие щупальца тревоги все глубже погружаются в его сознание.
Джон приподнял бровь, насмешливо взглянув на младшего товарища, а Джексон подошел ближе и, протянув ему кофе, устало пояснил:
— Как я и сказал тебе по телефону — мы потеряли Шина. Со вчерашнего дня он не выходит на связь.
— Так вдруг загулял где-то или с кем-то, с него станется, — Джон сказал это нарочито невозмутимым тоном, но сам понял, что не верил своим же словам. Слишком встревоженными казались что Юске, что Джексон, чтобы предполагать причиной отсутствия Шина очередной загул.
Джексон же вообще прикусил губу и шумно выдохнул, отходя в сторону высокого окна, из которого открывался великолепный вид на город. Проводивший его внимательным взглядом Джон вряд ли догадывался о том, какие мысли метались в чужой голове, потому что Джексон был убежден на двести процентов, ни с кем Шин не загуливал. Он не знал, откуда в нем эта уверенность, но внутренний голос, перестав, наконец, ехидничать, подсказывал, что Шин давно уже ни с кем не встречался, кроме Джексона. И Джексон был склонен доверять своей интуиции. Но и как об этом рассказать тем двоим? Хотел бы Шин, чтобы его друзья знали, какие именно отношениях их связывали? Хотя, а какие? И разве это отношения? Да, мы тут трахались периодически, а потом я понял, что люблю его — замечательное объяснение, решительно снимает все вопросы. Джексон мысленно стукнул себя по лбу и взглянул на мерцающий ночными огнями город: где-то там был Шин, надежно укрытый стеной молчания, и к нему так отчаянно стремилось сердце Джексона.
Звонко тявкнула Водка, с которой продолжал играть Юске, пытаясь таким образом скрыть волнение. Джексон повернулся в их сторону и поджал губы, не зная, что говорить дальше. Какой вообще от него толк, если он представления не имеет ни где Шин, ни с чего или кого начинать его поиски. Правда, Джон и Юске, знавшие Шина на порядок лучше него, тоже были в растерянности.
— Не думаю, — медленно ответил на предположение Джона, устало потерев шею. — В последнее время, — а точнее почти год, — мы общались довольно плотно… И Шин не был похож на того, кто может вот так внезапно исчезнуть ради минутных развлечений.
В карих глазах Джона так и читалось ироничное «довольно плотно, и что ты имеешь под этим ввиду?», но, слава Богам, он удержался от комментариев или вопросов, а просто понимающе хмыкнул, сделав одному ему известные выводы, и почему-то Джексон не сомневался, выводы эти были верными.
— Джексон прав, — Юске, наконец, подал голос, почесывая бока лениво развалившейся у него на коленях ( к вящему удивлению хозяина) Водке. — Это не похоже на очередной загул, совсем нет, — Юске говорил уверенно, потому что тоже знал правду: вряд ли бы любящий Джексона Шин стал вдруг скакать из койки в койку, он вообще сильно изменился за прошедший год, причем в лучшую сторону. И бросив на Джексона короткий взгляд из-под упавшей на глаза челки, Юске прекрасно понял, кому нужно было сказать за это спасибо. Он и скажет, обязательно, но только после того, как они найдут Шина.
— Но последние недели две поведение Шина было довольно странным, — Джон встрепенулся и вопросительно посмотрел на Юске, который задумчиво чесал бровь. — Он переоформил документы клуба на меня, да еще эта просьба…, — Юске на мгновение замялся под напряженными взглядами собеседников, — чтобы Джексона круглосуточно охраняли.
— Правда, охранники вышли так себе, — Джексон скептически фыркнул и засунул руки в карманы брюк, чтобы унять внезапно возникшую дрожь в пальцах. Насколько же все должно было быть плохо, если Шин вдруг озаботился его, Джексона, безопасностью?! Да и при чем он вообще к делам Шина, если их не связывало ничего, кроме секса. О чувствах Джексон сейчас не думал, потому что они имели тенденцию все портить, когда возникали в самый неожиданный момент.
— Даже так, значит, — тяжелый взгляд Джона уперся прямо в Джексона, но тот на удивление спокойно его выдержал, лишь рассеянно пожав плечами в ответ. Вопрос их с Джоном интересовал один и тот же: где Шин?
— Не думаю, что это как-то связанно с клубом, — Джексон облокотился бедром о стол и покачал головой. — Я помню, как в одну из наших последних встреч, недели две назад, Шина постоянно доставал менеджер. Настолько сильно, что тот вырубил телефонн. Может, он даст нам хоть какую-то зацепку?
— Возможно, — Джон хлопнул себя по коленям и поднялся. Он услышал и увидел достаточно, но на часах было далеко за полночь, они все хотели спать, а на Джексона так вообще было страшно смотреть — когда тот в последний раз нормально высыпался? В прошлой жизни? Сейчас они все равно ничего придумать не смогут, только лишние нервы потратят. — Не зря говорят, что утро вечера мудренее. Встретимся завтра, когда вы оба выспитесь, и решим, что делать, — он кинул странный взгляд на Джексона и добавил: — Можно здесь. Ты же не будешь против?
— Да ради Бога, — Джексон усмехнулся, широким жестом обводя свои хоромы, размерам которых Джон был когда-нибудь и удивился, если бы не был так загружен мыслями о том, из какой задницы на этот раз придется вытаскивать Шина. И, главное, какое ко всему этому отношение имеет Джексон.
— Тогда до завтра. Точнее, до сегодня. Идем, Юске, у твоей дамы другой кавалер, — Джон со смешком кивнул в сторону блаженно дремлющей на чужих коленях собаки и направился к выходу. Юске, как бы ни жаль тому было тревожить уснувшую Водку, поспешил за ним, оставляя ее хозяина наедине с его горькими и беспокойными мыслями. Эх, если бы Шин сейчас видел Джексона, то понял, насколько сильно ошибался, думая, что безразличен тому. Хотя в одном бывший босс был прав — они с Джексоном явно не друзья, их связь намного крепче.

Уже в лифте Джон решительно развернулся к Юске и внимательно посмотрел на него.
— Сдается мне, ты знаешь гораздо больше, чем говоришь, — он хмыкнул, заметив, как дернулся уголок губ Юске, выдавая его нервозность. Но давить не стал. Юске он доверял, как себе, а если друг молчит, то на это есть причины. Что-то важное в такой ситуации он бы не стал скрывать.
Юске не ответил, только опустил голову и громко зевнул.
— Ты прав, но лучше поговорим, когда глаза не будут слипаться.

Матрас прогнулся под чужим весом, и Алекс мгновенно распахнул ресницы, тут же разворачиваясь к опустившемуся рядом Джону. Кажется, ему даже удалось ненадолго задремать, уняв пришедшее после ухода любимого волнение, но сейчас это было не важно.
— Я тебя разбудил? — Джон виновато коснулся большим пальцем его щеки, но Алекс отрицательно мотнул головой и пододвинулся ближе. За окном начинало светать, и послышалось суетливое щебетание рассветных птиц. Все-таки в жизни за городом есть свои прелести.
— Как все прошло?
— Даже не знаю, — Джон вздохнул и перевернулся на спину, увлекая Алекса за собой так, что голова того опустилась за теплое плечо. — Масштабы задницы, в которую угодил Шин, еще неизвестны, но думаю, там ничего хорошего.
Почему-то Алекс в этом не сомневался, и ему определенно не нравилось, что в их размеренную, наконец, ставшую спокойной жизнь вновь вмешиваются призраки прошлого. Больше всего на свете он боялся потерять Джона, а проблемы Шина, возникшие так внезапно, всегда означали риск для его собственного счастья. Но Алекс понимал, что Джон был чуть ли не единственным, кто мог действительно помочь. Иначе бы Джексон к нему не обратился. Кстати, про Джексона…
— А твой дружок не на шутку взволнован, — Алекс приподнял голову, с удивлением посмотрев на Джона, который словно мысли его прочитал, — я думал, что буду последним человеком на земле, которого он попросит помочь…
— А в итоге оказался первым, — палец Алекса провел по краю татуировки, царапая темный контур, а Джон накрыл его руку своей и прижал к груди.
— Мне кажется, что их связывает отнюдь не только смерть Андо. Джексон сказал, что они «плотно общались» последнее время.
— И под «плотно общались» ты имеешь ввиду более тесные отношения, чем предполагает даже дружба? — Алекс тихо усмехнулся, сам не веря своему предположению, но зная Джексона… Он вполне мог быть прав. С его друга станется увлечься таким, как Шин, и если все настолько серьезно, то неудивительно, что Джексон переживает.
— В обед мы снова встречаемся, — Джон уткнулся носом в темную макушку Алекса и прикрыл глаза. — Хочешь, поехали со мной?
— Хочу, — пока позволяет ситуация и сам Джон, Алекс не намерен оставлять его наедине с чужими проблемами, насколько опасными бы они не были.

[nick]Джексон Ямато[/nick][status]not u darlin'[/status][icon]https://i.ibb.co/3mfqt9g/my-WYMFC0l-Qg-1.jpg[/icon][sign]__[/sign]

Ну, здрасьте.
— Проходите, — Джексон равнодушно кивнул в глубь квартиры, приглашая своих гостей войти. Он бы соврал, если бы сказал, что удивился, увидев перед собой Алекса, после того, как открыл дверь. То, что он приедет вместе с Джоном было так же очевидно, как и то, что снег идет зимой, а дважды два — четыре. Впрочем, присутствие друга его совсем не напрягало, а наоборот, странным образом успокаивало, особенно после того, как Алекс, приветливо поздоровавшись, мимолетно коснулся пальцами его плеча — эдакий ненавязчивый жест поддержки, потому что в глянувших на Джексона голубых глазах отразилось мягкое понимание и ни тени насмешки. Уж кто, кто, а Алекс прекрасно знал, насколько тяжело бывает, когда переживания за дорогого человека снедают душу. И вот, наблюдая за тем, как тот спокойно проходит по коридору, а за ним молчаливой тенью следует Джон, Джексон зачем-то вспомнил, как в первый и последний раз пришел на могилу Алекса. И какие чувства испытал в тот момент, с горечью созерцая бездушный серый камень, на котором было выгравировано имя того, кого он когда-то любил. Но самым удивительно в этом некстати возникшем флешбеке оказалось то, что Джексон вдруг отчетливо понял — боль, что он ощутил, узнав о смерти Алекса, не пойдет ни в какое сравнение даже с мыслями о том, что он может потерять Шина. Для него это, кажется, был предел. А ведь всего-то прошло каких-то полтора дня, чтобы он настолько сильно беспокоился, только вот унять взбунтовавшуюся интуицию не удавалось: все нутро разрывалось от подсознательной тревоги и предчувствия чего-то страшного. И это у человека, привыкшего на все трудности в жизни смотреть с улыбкой.
Джексон захлопнул дверь, лениво растрепал волосы на затылке и прошлепал босыми ногами за визитерами, обнаружив их в гостиной. Алекс, присев на колени, с умилением рассматривал прыгающую перед ним с явными намерениями лизнуть в лицо Водку, а Джон, устроившись на диване, с не меньшим умилением — их обоих, и эта такая умиротворенная картина никак не вязалась с реальностью, в которую им было необходимо окунуться.
— Будете кофе? — сам Джексон, практически не спавший, выпил уже несколько чашек, но все было зазря — кофеин давно перестал на него действовать.
Джон молча кивнул, продолжая наблюдать за играми Алекса и Джексоновой собачонки, и даже не замечал, насколько нежным был его взгляд в этот момент. На зависть одному зеленоглазому страдальцу, не имеющего понятия, где пропадает его собственная любовь.
— Да, спасибо, — Алекс поднялся на ноги и коротко улыбнулся, — а кто твоя чудная соседка? Вот уж не думал, что ты любишь собак, — он громко чихнул, а потом еще раз, и утер вмиг покрасневший нос рукой. Алекс собак тоже любил, но их ненавидела его аллергия на шерсть, правда, ради такой смешной прелестницы, как питомица Джексона, он мог бы потерпеть.
— Ее зовут Водка, и когда-нибудь я поведаю тебе удивительную историю нашего знакомства, — даже будучи в столь отвратительном состоянии Джексон все равно умудрялся шутить. Этот изумительный оптимизм всегда поражал Алекса, но все же он не удержался и, забирая из рук Джексона чашку с кофе, участливо спросил:
— Когда ты нормально спал? — вчера Джон сказал, что Джексон был встревожен не на шутку, но видя его перед собой воочию, Алекс понял, что его любимый слегка приукрасил картину. Джексон был похож на демона преисподней, очень уставшего демона: под глазами залегли глубокие тени, лицо бледное, волосы взлохмачены, а взгляд, обычно искрящийся весельем, теперь давил мутной тяжестью.
— Ты все равно не поверишь, если скажу, — хотя по правде Джексон и сам не помнил, когда же. Не в этой жизни точно. Он спрятал грустную усмешку за глотком кофе и отвернулся, задумавшись о том, в какой момент его жизнь свернула не туда. В момент встречи с Шином или в тот, когда он решил рискнуть своей компанией? Это были риторические вопросы, потому что винить в собственных проблемах (в том числе и с хронической усталостью) ему было некого, кроме себя. Не пусти Джексон под откос дело жизни своего отца и его наследние, так бережно переданное ему в надежде преумножить достигнутый успех, возможно, он был чувствовал себя лучше, если бы не отдавал все силы на то, чтобы избавить компанию от нависшей угрозы. Его силы делились ровно пополам: первая часть шла на благо работе, вторая — было отдана целиком и полностью Шину.
Раздался пронзительный звон у входной двери, Водка подпрыгнула, едва не перекувырнувшись на месте, и громко залаяла, а Джексон меланхолично побрел открывать. Единственный, кого они ждали в это время был припозднившийся Юске,  и именно он стоял на пороге, когда двери перед ним резко распахнулись.
Ворвавшись внутрь, как ураган, Юске немедленно опрокинул в себя оставленную на столе Джексоном чашку с кофе, буркнул, что кофе в обед надо пить с коньяком, и, наконец, с торжественной обреченностью выдал:
— Автомобиль Шина до сих пор у его дома. Он не появился там с позавчерашнего дня. И в клубе тоже, мне бы уже доложили, — Юске с отчаянием зарылся пятерней в волосы и плюхнулся на диван между Алексом и Джоном. — И все звонки переходят теперь в режим голосовой почты. Я поспрашивал у некоторых наших знакомых, кого успел выцепить с утра — никто не видел его уже больше трех дней. Джон! Что делать-то?! — и Юске нервно вцепился в руку Джона, заставив того с трудом не расплескать обжигающий кофе себе и Юске на колени.
— Во-первых, успокоиться, — как же поразительно ровно и даже мягко прозвучал голос Алекса, когда тот аккуратно отцепил Юске от Джона, и вручил ему вертлявый пушистый клубок, что минутой раньше запрыгнул к нему на колени. Если бы не свербящий нос и лезущие наружу чихи, Алекс бы не отказал себе в удовольствии потискать щенка, но пусть уж лучше Юске займет чем-то руки — так будет гораздо безопаснее для всех.
— А во-вторых, начать, наконец, думать головой, — чуть ли не впервые за их встречу подавший голос Джон заставил всех обернуться в свой сторону. Он резко поднялся и, подойдя к раковине, чтобы убрать пустую чашку, обратился к задумчиво разглядывающему ногти Джексону:
— Ты, кажется, вчера упомянул, что менеджер Шина в последнее время доставал его. Есть его номер?
— Да. Но он тоже не отвечает на звонки, я набирал его несколько раз утром, — Джексон покачал головой, устало вздохнув, и уперся затылком о стену, возле которой до сих пор стоял.
— Он же моделью работать начал? — Джон едва заметно усмехнулся, по его тону трудно было понять, одобряет от новое увлечение друга или не очень, и продолжил. — Можем, сперва наведаться в его агенство.

[nick]Джексон Ямато[/nick][status]not u darlin'[/status][icon]https://i.ibb.co/3mfqt9g/my-WYMFC0l-Qg-1.jpg[/icon][sign]
[/sign]

Отредактировано Alex Sato (09.12.2021 06:01:15)

Офис модельного агентства они покинули в том же молчании, в каком и вошли туда. Джексону категорически не нравилось то, как потяжелела атмосфера, стоило Джону и Юске услышать, с кем именно встречался Шин и кто без сомнения был виноват в его пропаже. Имя Аарона Томпсона Джексону не говорило ровным счетом ничего, но было смутно знакомо, хотя с людьми подобного толка его давно ничего не связывало, кроме не унимающегося наследия приснопамятного дядюшки, чтоб ему там икалось. А от того, как всю дорогу до машины хмурился Джон и нервно кусал губы Юске, у Джексона закралось нехорошее предчувствие, что упомянутый Томпсон был ничуть не лучше Андо, если не хуже. Черт, и как Шин смог опять вляпаться в такое дерьмо?
Внезапно раздалась отвратительно веселая мелодия, и Юске, ойкнув от неожиданности, полез за телефоном. По мере того, как он получал информацию, лицо его приобретало все более встревоженное выражение, причем смотрел он в этот момент только на Джексона, от чего последний был совсем не в восторге, чувствуя, что это только начало пиздеца.
— Вот же блядство, — а Джон, кажется, и без слов понял, что произошло, потому что совсем не удивился, когда Юске, отключившись, негромко процедил:
— Этот ублюдок решил пойти ва-банк, — он с чувством сплюнул под ноги и в который раз растрепал свою многострадальную шевелюру.
— А Шин?
— Пока неизвестно, но…, — Юске вновь странно посмотрел на Джексона и вздохнул, — у тебя дома были гости.
— Гости? — не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что именно имелось в виду. Джексон громко выругался и решительно распахнул дверцу машины, садясь за руль. — И что вы встали? Поехали уже.
— Может тебе не стоит…, — что именно не стоит Алекс, хотевший успокоить друга, не договорил, потому что тот завел двигатель с явным намерением как можно быстрее рвануть с места. Джон положил ладонь любимому на плечо, останавливая, и отрицательно покачал головой. В конце концов, то был дом Джексона и приходили по его душу, он имеет полное право злиться и хотеть разобраться. А что делать дальше, они решат на месте.
— Юске, попроси своих ребят дождаться нас, пусть пока ничего не трогают.

Неожиданные «гости» Джексона волновали в последнюю очередь, как и непосредственно нависшая угроза его собственной жизни. Больше всего он переживал за оставленную дома собачонку, которая была еще слишком мелкой для подобных стрессов. Хотя вряд ли кто-то, без разницы животное или человек, будет когда-то готов к визиту наемных убийц.
— Водка! — с безразличным отвращением перескочив через валяющихся у порога бесформенной кучей неудавшихся палачей, Джексон ворвался в квартиру, бешено оглядываясь в поисках своей любимицы. Оная обнаружилась у одного из парней, оставленных Юске вроде как на всякий случай присматривать за квартирой Джексона, но, как оказалось, случай себя оправдал. Услышав обеспокоенный голос хозяина, Водка тут же сорвалась с чужих рук и, громко лая, бросилась к Джексону, стремительно подхватившему ее и прижавшему к себе. Наверное, со стороны он выглядел довольно глупо: взрослый серьезный мужик, а так трепетно обнимает безродную собачонку. Но вошедшие следом Джон, Алекс и Юске ничего не сказали, молча наблюдая за тем, как Джексон чмокает пушистую мордочку, но каждый про себя подумал, что испытываемое тем напряжение когда-нибудь должно найти себе выход.
— Мы ничего не трогали, как вы и просили, босс, — приютивший Водку парень кивнул в сторону пары трупов, украшавших собой коридор.
— Хорошо, — Юске брезгливо толкнул чью-то бездыханную тушу и присел рядом на корточки, внимательно рассматривая недр-киллеров. Что ж, его ребята в этот раз сработали хорошо, только вот…
— Вы что, совсем дебильные? — откуда-то сверху послышался холодный, звенящий от раздражения голос Джексона, который, подойдя ближе, являл собой весьма впечатляющую картину: бледный, как полотно, только глаза яростно сверкают, а зрачки сузились, черты лица заострились, придавая ему еще больше сходства с сердитым котом. Водка, мелко подрагивая, все еще сидела у него на руках, и, кажется, хозяин не собирался ее отпускать. Юске с непониманием глянул на Джексона и хотел было возмутиться, откуда у него такие мысли, как тот продолжил:
— Так трудно было оставить их в живых, чтобы потом допросить? Они ведь могли знать, где эта мразь держит Шина, — Джексон и сам не понимал, зачем сейчас сорвался, и откуда в нем столько злости, хотя она-то как раз и была очевидна, слишком много стресса за последние два дня. Поэтому он медленно прикрыл глаза, пытаясь вернуть себе хоть какое-то подобие равновесия.
— Простите, босс, — второй парень, молчавший до этого, как-то стушевался и виновато опустил глаза, — все произошло слишком быстро. Они ворвались внезапно, ну а мы…
— Ладно, — Джон, остававшийся удивительно спокойным, тяжело вздохнул и, наклонившись, рассмотрел татуировку на руке одного из убийц. Такой рисунок был ему хорошо знаком, и, к сожалению, радости это не приносило. — Джексон, конечно, прав, но что сделано, то сделано, а время вспять не повернешь.
И очень жаль. Была бы у Джексона возможность, он бы вернулся назад, недели на две раньше, рассказал Шину о своих чувствах и запретил предпринимать что-либо без его ведома. Интересно, если бы Шин узнал, как сильно Джексон любит его, то оставил бы все, как есть, продолжив и дальше решать проблемы в одиночку? На этот вопрос у Джексона не было ответа. Как не было больше сил бороться с охватывающим его отчаянием. Если человек, которому Шин перешел дорогу, решил избавиться от него, Джексона, то что же с самим Шином? Услужливое воображение тут же рисовало картины, одна ужаснее другой, а Джексон уже не сопротивлялся ледяному, острому, как лезвие бритвы, страху, кромсающему его сердце. Он не мог думать ни о чем, кроме того, где Шин и в порядке ли он. Запоздало пришла мысль, как очень удачно сложилось, что мать и Эва улетели на днях в Японию и не имеют никакого отношения к царящему сейчас кошмару.
— Джексон, — на плечо легла теплая ладонь Алекса, заставив Джексона вздрогнуть и обернуться: голубые глаза смотрели с тревогой и сочувствием. — Собирайся, сегодня ты останешься у нас.
Джон, услышав предложение Алекса, сначала сделал страшное лицо, а потом махнул рукой, любимый был прав и оставлять Джексона одного, да еще и в доме, полном чужих вонючих трупов, было плохой идеей, к тому же, вряд ли сейчас для него найдется место безопаснее, чем с ними.
— Никуда я не поеду, — Джексон упрямо поджал губы и развернулся, сбрасывая с себя руку друга. Он не ребенок, чтобы носиться с ним, как с писаной торбой, вполне сможет позаботиться о себе самостоятельно.
— Поедешь, — когда Алекс начинал говорить таким тоном, перечить ему не решался даже Джон. — А вы пока приберитесь здесь, — он с неприязнью мазнул взглядом по бездыханной куче и строго глянул на Джона, который, усмехнувшись, кивнул и бросил:
— Есть, сэр.
— Идем, Джексон, — решительно направившись следом за скрывшимся в сумрачной глубине квартиры другом, Алекс интуитивно пытался догадаться, где у того спальня, чтобы помочь собраться. — Не веди себя, как дитя малое.
Джексон громко фыркнул откуда-то из кухни и демонстративно хлопнул дверцей шкафчика, из которого доставал еду для Водки, а Алекс подумал, что если тот не пойдет по своей воле, придется применить силу.
Спальню он отыскал быстро, а включив свет, невольно охнул: глаза тут же уперлись в висящую на стене фотографию и как-то сразу все стало на свои места. Джон был прав в своих подозрениях.
— А, ты уже тут, — с деланным безразличием Джексон переступил порог комнаты за Алексом и проследил за его удивленным взглядом. Что ж, скрывать природу их отношений с Шином давно не было смысла.
— Ты и дальше будешь упрямо отрицать, что вас ничего не связывает? — Алекс цокнул языком и слегка нахмурился, рассматривая донельзя развратный и в тоже время очень красивый (даже он это признавал) снимок.
— Нет, не буду, — Джексон устало опустился на край кровати и спрятал лицо в ладонях. А что ему еще остается? Люди вокруг него не дураки, складывать два и два умеют, поэтому не трудно догадаться, насколько все серьезно между ними, если Шин заранее позаботился об охране Джексона, и эта забота оказалась оправдана, чему свидетельством были два трупа в его прихожей. Не Водку же эти идиоты шли убивать.
— Как же тебя так угораздило? — Алекс присел рядом, участливо коснувшись руки Джексона, и тихо вздохнул. Он даже представить боялся, что творилось сейчас у того внутри, но весь его обреченный, измученный вид говорил сам за себя.
— Не знаю, Алекс. Сначала мы просто спали, а потом…, — говорить с кем-то о своих чувствах оказалось не так легко, как принять их. — А потом я понял, что это давно вышло за рамки простого секса.
— И ты…, — Алекс не договорил, давая Джексону возможность самому озвучить невысказанную мысль.
— И я в него влюбился. По самое не хочу. Даже с тобой такого не было, — открыв, наконец, лицо, Джексон выпрямился и грустно улыбнулся. — И мне кажется, я точно сдохну, если с ним что-то случится.
А что именно может случиться, никто из них говорить не стал, стараясь отогнать нехорошие, тревожные предположения. Некоторое время они сидели молча, погрузившись каждый в свои мысли, но, наконец, Алекс решительно поднялся и потянул Джексона за собой.
— Все, хватит киснуть, поехали. Давай, собирай свои трусы, носки, Водку, сегодня ты ночуешь у нас.
Джексон вскинул на деловито сующего свой нос в его шкафы Алекса больной взгляд и тяжело встал. Друг дело говорил, ему действительно не стоило оставаться одному. Не только в целях безопасности, а просто потому что одиночество и гнетущее беспокойство за Шина сведут с ума.
— Мы найдем его, Джексон, — Алекс вдруг остановился и подошел к нему, с силой сжав руку. — Обязательно. Ты ведь знаешь Джона, лучше него никто не справится. Все будет в порядке.
Уверенность, с которой говорил Алекс, внушала надежду, что все так и будет, тем более Джексон, отбросив прошлые предрассудки, со всей справедливостью оценил несомненные таланты Джона и понимал, что тот действительно лучший в своем деле, и если он не поможет вытащить Шина, то вряд ли это удастся самому Джексону, как бы отчаянно он этого не желал. Есть в мире вещи, которые самостоятельно не преодолеть, и тогда всем необходима поддержка друзей.

— Как Джексон? — опустившись на ручку кресла, в котором Алекс пытался отвлечься за чтением книги, вернувшийся Джон поцеловал того в висок и кивнул в сторону гостевой спальни. Алекс захлопнул книгу и вздохнул, привалившись лбом к теплому плечу. Он напичкал Джексона снотворным, которое осталось еще с тех пор, когда каждую ночь его мучили кошмары, но сомневался, что сон под лекарствами поможет тому справиться с болезненной тревогой.
— Если честно, не знаю, — безусловно Алексу совсем не нравилось то, в какие неприятности их втянуло исчезновение Шина, и он сам не мог не переживать и за Джона, и за Джексона, но смотря сегодня на то, как действует его любимый, он почему-то был уверен, что все разрешится в лучшую сторону. — Спит.
— Хорошо. А его собачонка? — Джон помнил про аллергию Алекса, но тот помахал перед ним пачкой с таблетками и улыбнулся:
— С ним же, а я подготовился. А как вы? Надеюсь, дом Джексона в порядке… Ты же не против, что я забрал его к нам? — Алекс чувствовал вину за то, что так единолично принял это решение, но он наделялся, что Джон правильно поймет его мотивы, поэтому, проведя пальцами по горячей коже на чужой руке до короткого рукава футболки, он внимательно посмотрел в любимое лицо, но Джон мягко ему улыбнулся и покачал головой.
— Нет. Я бы на твоем месте поступил также, — он зевнул и отклонился назад, упершись задумчивым взглядом в потолок. Нынешний противник был Шину не по зубам, и с его стороны, было ошибкой так самонадеянно пытаться решить проблему одному. Тем более, когда в дело вмешались чувства — Алекс рассказал о своем разговоре с Джексоном, а Джон додавил Юске и тот признался, что Шин все это сделал, потому что любит Джексона. Ну и почему у них не все, как у людей?
— Парни Юске проверяют информацию о Томпсоне, у него достаточно недвижимости в собственности, чтобы надежно спрятать кого угодно. Надеюсь, завтра будет хоть какая-то зацепка.
Алекс в ответ молча кивнул и переплел их пальцы, а Джон, поцеловав его в макушку, собрался встать.
— Пойдем спать. Завтра я уеду к Юске, а ты останься с Джексоном, пожалуйста. Не думаю, что сейчас он способен на рациональные решения, — Джон хмыкнул, — а если мы что-то найдем, я позвоню.

[nick]Джексон Ямато[/nick][status]not u darlin'[/status][icon]https://i.ibb.co/3mfqt9g/my-WYMFC0l-Qg-1.jpg[/icon][sign]
[/sign]

Отредактировано Alex Sato (09.12.2021 06:01:02)

Если бы не снотворное, чуть ли не насильно всунутое в него Алексом, Джексон вряд ли смог уснуть этой ночью. Он давно распрощался с надеждой на нормальный сон, и проснувшись на следующий день почти к полудню все равно чувствовал себя разбитым и нисколько не отдохнувшим. А первой мыслью, после того, как глаза распахнулись, была мысль о Шине. Джексон лежал на чужой кровати в чужом доме и бессмысленно пялился в широкое окно, за которым был слышен щебет птиц и плеск ударявшихся о прибрежные камни редких волн. Море было спокойно и безмятежно, и как хотел бы Джексон, чтобы его душа была так же умиротворена, как и темное, глубокое море. Но стоило только окончательно прийти в себя, вновь вернулись страх и тревога. Это дурацкое чувство неизвестности, пугавшее до чертиков и заставляющее сознание против воли представлять кошмары. Джексон прикрыл ресницы и сглотнул в тщетной попытке успокоиться. Сердце в груди стучало как сумасшедшее, его глупое, любящее до одури Шина сердце готово было разорваться от одной только мысли, что они могут больше никогда не встретиться.
Джексон тяжело поднялся и сел в кровати, подминая под себя легкое покрывало. Птицы снаружи все так же весело щебетали, вторя мелодичному шелесту волн, солнце заливало комнату теплым, золотистым светом, и вся природа была словно наполнена торжеством идиллии. С губ сорвался печальный вздох. Где же привычный Джексону оптимизм? Почему он больше не может с легкостью смотреть на возникающие перед ним препятствия, будучи полностью уверенным, что справится с ними? И в противовес свету дня за окном его душу наполняла густая, липкая темнота. Потерев лоб, Джексон все же сделал над собой усилие и поднялся, чтобы найти Алекса или Джона. Он спал слишком долго.
— Ты проснулся? Как себя чувствуешь? — Алекс обнаружился в просторной кухне, заполненной аппетитными ароматами. И если раньше Джексон обязательно бы удивился обнаруженным кулинарным талантам друга, то сейчас он с безразличным видом прошествовал мимо и опустился на высокий стул рядом с барной стойкой.  Водка с крайне озабоченным взглядом маленьких глазок подошла, обнюхала его колени и получив свою порцию ласки, вернулась к Алексу, у которого до этого выпрашивала угощение.
— Как человек, угодивший под товарный поезд, — Джексон бездумно провел ладонью по холодной поверхности столешницы и подпер голову рукой.
— Значит, снотворное помогло плохо? — обернувшись в его сторону, Алекс едва заметно нахмурился и беглым взглядом прошелся по помятой фигуре друга, который в ответ только отрицательно покачал головой.
— Будешь завтракать? — опять отрицательный ответ. — Тогда кофе?
— И сигареты.
— Я давно бросил, так что будь добр иди дыми на террасу.
Джексон, подхватив заботливо поставленную перед ним горячую чашку, медленно направился в указанную Алексом сторону. Такая ирония — он в доме у своей бывшей любви страдает из-за пропажи нынешней. Кому рассказать, не поверят. А Алекс с Джоном выбрали себе уютное место, чтобы скрыться от всех и наслаждаться счастьем наедине с друг другом. Джексон, выйдя на веранду, подошел к перилам и, перегнувшись через них, с любопытством осмотрел открывшийся пейзаж — за стройным стволами высоких сосен проглядывалась лазурная полоска моря. Хотел бы и он когда-нибудь поселиться в таком же доме на берегу вместе с Шином. Но с каждым мгновением, проведенным порознь, надежда на осуществление этой мечты становилась все призрачнее.
Сигареты успокоиться не помогли, но хотя бы на пару минут отвлекли Джексона от беспокойных метаний. И вернувшись к Алексу, он спросил:
— Где Джон?
Алекс немного замешкался с ответом, сделав вид, что занят готовкой. Но, отложив лопатку, которой что-то помешивал в большой кастрюле, он вытер руки полотенцем, висевшем на плече, и ровным тоном объяснил:
— Джон уехал утром к Юске. Его парни раскопали что-то по недвижимости Томпсона, и они решили по очереди проверять каждый объект. Джон обещал позвонить, если они что-то найдут…
— Но пока он молчит, — Джексон закончил за Алекса и рассеяно взъерошил волосы. Его угнетала собственная беспомощность и необходимость только смиренно сидеть и ждать новостей. И все казалось таким безнадежным, а бессилие ужасно злило.
До самого вечера их телефоны молчали, но сколько бы раз Джексон не порывался сам позвонить Джону, Алекс его мягко, но настойчиво останавливал, объясняя это тем, что раз Джон молчит, значит, так нужно. Правда, Джексон не мог не заметить, как в голубых глазах с каждым часом, что они проводили в давящем неведении, нарастает тревога. Алекс волновался за своего Джона, и Джексон прекрасно его понимал, но уверенность, с которой друг говорил, что все будет в порядке, даже не смотря на царящее в сердце беспокойство, помогала ему справляться с накатывающей нервозностью.
Громкий звон телефона Алекса раздался подобно удару грома в душной, напряженной тишине, опутавшей весь дом. Даже Водка не лаяла, а только доверчиво жалась к хозяину, который находил успокоение лишь в том, что без конца тискал щенка. Когда Алекс ответил, сперва на его лице отразилось облегчение, но после он невольно нахмурился, а слушая, что говорит ему Джон дальше, мрачнел все сильнее. И Джексон, ощутивший было невообразимую легкость, тяжело осел на диван, даже боясь представить, что Джон мог рассказать.
— Они нашли Шина, — Алекс замолчал на секунду, но заметив, как стремительно белеет и без того бледное лицо Джексона, поспешил добавить. — Он жив, но он в больнице.
— Поехали, — тому, с какой скоростью Джексон сорвался с места, мог бы позавидовать реактивный самолет.
— Стой, Джексон! — но Джексон его не слышал, он уже выбегал из дома, сжимая в пальцах ключи от машины. — Да погоди ты! Обуйся хотя бы!
И почему в этот момент Джексон так напомнил ему Джона, так же в свое время бросившегося за Алексом босиком.
Пока Джексон, внявший голосу разума в лице Алекса, все же соизволил надеть обувь, Алекс быстро забрал у него ключи и тоном, не терпящим возражений, заявил:
— Тебе нельзя за руль. Я сам поведу.

Весь путь до больницы Джексон молчал, и это молчание беспокоило Алекса. Друг словно закрылся в себе, полностью отгородившись от реального мира. Он сидел не шелохнувшись, а его пустой взгляд был направлен только на дорогу. Алекс никогда прежде не видел Джексона таким, и это пугало, потому что привычный ему Джексон был ироничен, приветлив и всегда источал жизнелюбие, но сейчас он больше походил на каменное изваяние демона печали.
Все так же не говоря ни слова, Джексон выскочил из машины и, не дожидаясь Алекса, повернул в сторону приемного покоя. Кровь стучала у него в висках так громко, словно набатом отбивая каждый шаг, и в голове звенела странная пустота, потому что не осталось ничего, кроме безумного желания увидеть Шина и убедиться, что с ним все в порядке. Должно быть в порядке, иначе Джексон просто не знал, как это вынести.
Первым в коридоре у палаты ему встретился Джон. Пес был бледен и нервно сжимал пальцы, а когда заметил приближающегося Джексона, успел только рот открыть, чтобы поздороваться, прежде чем чужой кулак с силой врезался в его лицо. Позади послышалось возмущенное: «Джексон!» и между ними тут же вклинился Алекс, рассерженно и обесспокоенно смотря то на одного, то на другого. Но Джон только криво усмехнулся, сплевывая на пол кровь из разбитой губы. Он знал, что Джексон больше не ударит и прекрасно понимал, почему тот это сделал, а если быть уж совсем честным, то на месте Ямато Джон повел бы себя точно так же, потому что стоило только представить, что за стеной на больничной койке без сознания мог валяться Алекс, внутри неконтролируемой волной поднималась жгучая ярость.
Джексон, отряхнув руку и не обращая внимания на ноющие костяшки, скрылся за дверью, несмотря на то, что, скорее всего, входить в палату без разрешения было нельзя, но срать хотел Джексон на это сейчас. Оказавшись внутри, он остановился на пороге, не в силах отвести измученного, пораженного взгляда от Шина. На одно короткое мгновение прикрыл глаза, надеясь, что кошмарное видение исчезнет, но стоило их открыть, как ужасающая картина стала еще ярче. Шин был бледен, еще бледнее самого Джексона. Он то ли спал, то ли находился до сих пор без сознания, но из его тела торчали какие-то трубки, а на лице была кислородная маска. Палату наполнил горький запах лекарств и стерильных бинтов, а Джексон почувствовал, как подкатывает тошнота, и неосознанно прижал руку к груди. Разве может сердце так болеть? Не душевно, а физически, по-настоящему, когда кажется, будто его достали из груди и методично отрывают куски прямо с кровью. Горло сдавило болезненным спазмом, мешающим сделать нормальный вдох, и показалось, будто его душат чьи-то невидимые руки. Джексон с силой втянул в себя воздух и медленно подошел к Шину, коснувшись пальцами его ладони. Такая холодная кожа. Безжизненно холодная. Но Шин был жив, Джексон видел, как медленно поднимается и опускается его грудная клетка, слышал мерный писк следящих за состоянием приборов. И не мог поверить, что все это происходит наяву.
— Ну, почему ты мне ничего не рассказал? — сколько же горечи было в этом шепоте, который все равно остался неуслышанным. Джексон чуть сильнее сжал в своих пальцах чужую ладонь и наклонился, чтобы коснуться губами такого же прохладного лба. Никакая собственная физическая боль не сравнится с той, что испытываешь, видя страдания любимого человека.

— Сильно болит? — Алекс аккуратно приложил взятый у одной из медсестер лед к наливающимся красным скуле и с сочувствием глянул на Джона.
— Не сильно, — и он, наверное, даже заслужил, потому что мог бы наплевать на просьбу Шина и все сразу рассказать Джексону, тот заслуживает знать правду. — Но кто, черт возьми, научил его так бить?! — в голосе послышались нотки удивления и даже некоторого уважения, а Алекс, севший рядом, вздохнул:
— Спроси его сам как-нибудь. Но Джексон, насколько мне известно, с детства занимался боксом или еще чем-то в этом роде, а бросил, когда его отец умер.
Джон понимающе усмехнулся.
— В твоем дружке секретов, как изюма в кексе.
Алекс в ответ только улыбнулся, но улыбка быстро исчезла с его лица, стоило только перевести взгляд на дверь палаты, где лежал Шин.
— Как он?
— Так себе, на самом деле, — голос Джона помрачнел и он невольно сжал ладонь в кулак. — После осмотра врач подходил ко мне. Шина не просто избили до полусмерти, но и…
Дальше он не смог продолжить, но Алекс понял все без слов. Он вздрогнул и шумно выпустил воздух, стараясь не думать о том, что будет дальше, потому что он видел, как сильно произошедшее с Шином задело Джексона, как изменило его, и одной только судьбе теперь известно, смогут ли они с этим справиться. И как бы Алекс ни относился раньше к Шину, сейчас он по-человечески ему сочувствовал, прекрасно понимая, что и врагу бы не пожелал пройти через подобное.
Дверь палаты открылась неожиданно, выпуская в коридор Джексона. Алекс сначала не решался поднять на него взгляд, а когда все-таки посмотрел, то по спине невольно прошла дрожь. Казалось, что все то светлое и доброе, что когда-то наполняло Джексона, ушло, оставив вместо себя хмурый сгусток ненависти.
— Идем, мы должны найти Томпсона.

Поразительно, насколько чист был разум Джексона. Ни одной лишней мысли, ни одной бесполезной эмоции. Только холодная ярость и одно единственное стремление — уничтожить того, кто причинил столько боли Шину. Джексон ни секунды не сомневался в том, что собирался сделать, и не было в мире силы, способной удержать его от убийства Аарона Томпсона. Хотя быстрая смерть была бы слишком лёгким наказаньем для этой твари.
Юске подскочил неожиданно, перехватив их у входа в роскошный вестибюль.
— Томпсон в номере. У него двое охранников возле двери, и вроде столько же внутри. Есть ли еще кто-то поблизости, мои парни проверяют. Какой план?
Пока Джон собирался что-то объяснить, Джексон плавно обогнул Юске и направился через ослепительно сверкающий холл прямо к лифтам. В его плане был один единственный пункт: смерть Томпсона.
— Джексон, подожди, — Джон остановил его, когда Джексон уже потянулся к кнопке вызова лифта, и положил тяжелую ладонь на плечо. — Не пори горячку. Поверь, убить эту сволочь я хочу не меньше твоего, но еще меньше хочу объясняться потом с Шином, почему я позволил тебе сунуться с головой в самое пекло.
Услышав имя любимого, Джексон дернулся, словно от удара, но руку от кнопки убрал, сумрачно глянув на Джона и возбужденно мявшегося рядом Юске. На что он надеялся? На случай или волю судьбы? Шальное безрассудство ударило в голову, подстегиваемое ненавистью и жаждой причинить как можно больше страданий человеку, посмевшему тронуть Шина. Но как ни крути, а Джон опять был прав, и поэтому Джексон, собрав остатки воли и трещащего по швам самоконтроля, остановился, чтобы выслушать его.
— Юске, вы сможете отключить камеры?
— Уже сделано, босс.
— Сколько у нас есть времени?
— От часа до полутора, примерно столько мы сможем отвлекать охрану.
Джон решительно кивнул в ответ и сам вызвал лифт.
— Тогда нет ничего лучше, чем эффект неожиданности, — его губы исказила кривая усмешка, а Юске невольно потянулся за пояс джинс, где держал пистолет. Но никто из них троих почему-то не сомневался, что Томпсон не сильно удивится их визиту.

В пустом коридоре глухой звук упавших после двух точных выстрелов громадных тел, показался звоном разбившегося стекла. Юске жестом напомнил, что еще двое внутри, когда они остановились возле белоснежной двери, а Джон поудобнее перехватил пистолет.
— Ну что, на раз, два, три?
Джексон вздрогнул, когда раздался треск выломанного одним направленным ударом замка, и перевел полный ненависти взгляд внутрь номера. Охранников оказалось чуть больше двух, примерно в два раза. Аарон Томпсон был человеком практичным, поэтому нежданных гостей встречал со всем свойственным ему гостеприимством.
Первого Джон успел снять еще с порога, но остальные слишком резво кинулись к ним, ловко уворачиваясь от пуль. Впрочем, охранники Джексона волновали в последнюю очередь. Он словно утратил связь с реальностью, погрузившись в свой собственный мир, где размылись четкие границы и очертания, а красной мигающей лентой была выложена дорожка к цели. Цель ехидно улыбалась, глядя прямо на него. Томпсона Джексон узнал безошибочно, вычленив в возникшем хаосе крупную, массивную фигуру в светлом костюме, так и продолжившую сидеть в кресле в самом дальнем углу номера.
В считанные секунды Джексон оказался рядом, каким-то чудом избежав столкновения с пытавшимися остановить его, но попавшими под руки Джона или Юске, телохранителями. Томпсон не шелохнулся даже тогда, когда завибрировал вокруг него воздух от занесенной Джексоном для удара руки, но легко парировал его выпад, с силой оттолкнув к стене, да так, что затылок Джексона весьма неудачно встретился с бетонной поверхностью.
— Так, значит, вот из-за кого это все? — неторопливо поднявшись, пока Джексон пытался прийти в себя, вертя головой, чтобы отогнать мелькающие перед глазами после удара черные мошки, Томпсон подошел ближе и растянул тонкие губы в презрительной улыбке. — Не думал, что Шин обратит внимание на кого-то, настолько жалкого.
Он рывком подхватил Джексона за грудки и с силой впечатал в стену, так что в многострадальном затылке вновь вспыхнула острая боль, а во рту появился металлический привкус, и Джексон почувствовал, как что-то мокрое собирается под носом.
— С тобой справиться будет еще легче, чем с ним, — зловонное дыхание обожгло кожу на лице, когда Томпсон, не скрывая победной язвительности в голосе, наклонился ближе. — Жаль, я не убил тебя сразу, может, тогда бы твоя подстилка была сговорчивее.
У Джексона внутри случилось короткое замыкание, вызвав волну разрушающей злобы, которая выплескивалась через край. Глаза полыхнули, теряя свой привычный ярко зеленый цвет, а пальцы стальным кольцом сжались на чужих, удерживающих его запястьях. Объективно, Джексону было трудно справиться с Томпсоном. Объективно, Томпсон был сильнее. Объективно, это была заранее проигрышная затея — бросаться на человека, чуть ли вдвое шире и выше на голову.  Но к черту объективность.
Не ожидавший такой прыти от того, кого априори записал к слабакам, Томпсон отшатнулся в сторону, когда Джексон, извернувшись, пнул его в живот, срывая с себя чужие руки.

— Ах ты гнида, — смешавшаяся со слюной кровь потекла из уголка губ, и Джексон сплюнул на пол, стремительно приближаясь к механически оглянувшемуся в поисках охранников Томпсону. Но его верные псы были слишком заняты Юске и Джоном, а Джексон даже не смотрел в их сторону, продолжая видеть перед собой лишь отвратительное, высокомерное лицо, чье выражение постепенно теряло всю спесь, потому что Томпсон, наконец, разглядел в чужих, почерневших от ненависти глазах отражение собственной смерти.
— Что, убьешь меня? — он все еще не верил, что Джексон способен причинить ему серьезный вред. И это была фатальная ошибка со стороны его самоуверенной натуры. — Слышал бы ты, как твой Шин стонал подо мной. Как профессиональная шлюха.
Джексон на мгновение прикрыл глаза, делая глубокий вдох.
— Убью, — пообещав это, больше он ни проронил ни слова. Его удары, точные, стремительные и невероятно опасные градом обрушились на Томпсона, который сперва пытался их отбивать, и у него даже получилось пару раз нанести ответный, но в Джексона будто бес вселился. Он не чувствовал боли, не чувствовал страха, в нем вообще, казалось, умерли все эмоции, кроме непреодолимой жажды убить.
Невозможно испытывать столько ненависти, она разорвет изнутри, погубит все живое и человечное, что еще осталось в душе, если не дать ей выход. И Джексон дал, раз за разом опуская кулак в чужое окровавленное лицо. Поначалу Томпсон пытался еще что-то говорить, после яростно хрипел, вырывался, но придавленный  к безобразно дорогому и кричащему, как и все в этом номере, мраморному полу мелко подрагивающим телом Джексона, вскоре просто засипел, издавая противные, булькающие звуки каждый раз, когда в него врезался чужой кулак. Джексон отлично знал, куда бить, чтобы нанести максимальный урон, и он ни на секунду не останавливался, нанося методичные, смертельные удары. Перед глазами висела мутная пелена, в которой то и дело всплывал образ Шина в больничной палате, такого беззащитного и замученного. Недопустимо простить этой мрази то, что он сотворил с Шином. Послышался мерзкий хруст, Томпсон дернулся, но очередной удар Джексона вновь припечатал его к полу. Он продолжал избивать уже бездыханное тело, а в сознании проносились обрывки их разговора с Джоном в машине, и Джексон, полностью поглощенный своей жуткой местью, не прекратил бы, если бы не услышал знакомый голос, негромко, но настойчиво позвавший его.
— Хватит, Джексон. Хватит.
Рука занесенная для очередного удара остановилась в паре сантиметров от кровавой массы из кожи и костей, в которую превратилось лицо Томпсона. С разбитых костяшек сорвались багряные капли, а Джексон, тяжело, хрипло дыша, наконец, повернулся в сторону сжавшего его плечо Джона.
— Все кончено, хватит, — чужой голос был уставшим и напряженным, но глаза смотрели со смесью удивления, сочувствия и понимания. Джексон неловко тряхнул головой и расфокусированным, бездумным взглядом окинул комнату, выхватывая валяющиеся на полу тела и пялящегося на него, как на что-то неведомое, Юске.
Воздух сгустился, потяжелел, наполнившись тошнотворным, сладковатым запахом смерти и страха, где-то за окном послышался отдаленный вой сирен. Вздрогнув, Джексон словно пришел в себя и, пошатываясь, поднялся. Страшное творение его рук валялось под ногами, но на него можно было и не смотреть, чтобы понять — Томпсон мертв. Он был сволочью и подонком и его смерть никого не расстроит, а, скорее, наоборот, обрадует, но Джексон не ощущал ни этой радости, ни облегчения, только чудовищную усталость. Совесть молчала, безоговорочно одобряя его поступок, но последствия его сегодняшней жестокости еще дадут о себе знать, откат всегда наступает позже. Джексон в этом не сомневался.
Джон что-то говорил ему, но Джексон не слышал, он вытер кровь под носом тыльной стороной ладони и сделал нетвердый шаг, потом еще один, уверенней, и направился к выходу, стремясь как можно быстрее покинуть это место.
— Ты куда?! — гневный окрик настиг его уже у двери, заставив остановиться. Джексон повернулся и столкнулся глазами с возмущенным взглядом Джона.
— Джексон, мать твою, ты куда собрался? — тот ударил себя по лбу и закусил губу, разочарованно качая головой.
— К Шину, — Джексон произнес это таким тоном, словно ничего правильнее этого в мире не существовало.
— Блять! — Джону стоило больших усилий сохранять спокойствие. — Да вы стоите друг друга, оба такие же на голову отбитые, — он несколько раз шумно вздохнул, — ты себя видел? Хочешь в тюрьму загреметь?
Джексон непонимающе моргнул и удивленно опустил взгляд, рассматривая свою забрызганную кровью футболку, будто видел ее впервые. Джон тем временем, воздав благодарность жадности и богатству Томпсона, открыл бар и налил полный стакан виски.
— Выпей и умойся хотя бы, — он протянул выпивку Джексону, который опрокинул в себя виски буквально за пару глотков, даже не почувствовав вкуса, а после скрылся в ванной.
Но он успел услышать, как хрипло Юске пробормотал:
— Как хорошо, что он никогда не разделял взглядов своего дяди, еще одного Андо этот город бы не выдержал.
Джексон нехорошо усмехнулся, останавливаясь на пороге, и, бросив косой, нечитаемый взгляд на Юске, ровным тоном ответил:
— Я был бы хуже.
Как Юске удивленно вытаращился и неуютно повел плечами, Джексон уже не видел. Он стоял перед широким зеркалом, как завороженный рассматривая свое отражение. Лицо в крови. Его и Томпсона. Покрасневшие, сбитые до мяса костяшки на руках, одежда в красных, темнеющих пятнах, а глаза как у безумца, сбежавшего из психушки — расширенные зрачки, слипшиеся ресницы. И белая, как стены этой ванной, кожа.
Джексон был в каком-то подобие транса, наблюдая за собой словно со стороны: это не он, а кто-то очень похожий, с ледяной жестокостью только что убил человека, это не он, а кто-то другой, обезумел от злости и боли за того, кого так сильно любил. Джексон целиком и полностью осознавал, что ради Шина и его благополучия легко бы расстался с жизнью, но сегодня он жизнь отнял. И не жалел, ни о чем, кроме того, что не смог раньше остановить тот кошмар, в который угодил Шин.
Холодная вода стекала по лицу мутными дорожками, раскрашивая белоснежную раковину в розовый. Джексон продолжал тереть кожу, пытаясь ухватиться хоть за одну разумную мысль в сознании. Он  д е й с т в и т е л ь н о  только что убил человека. Господи, убил! Голыми руками избил до смерти. И ни один нерв внутри него не дрогнул. Он, правда, стал бы гораздо хуже своего дяди, если бы решил последовать по его стопам. Но Джексон был другим человеком, и это вселяло надежду на то, что проснувшаяся внутри него густая, опасная темнота, подстегнутая желанием отомстить за страдания любимого, не превратится в нечто большее, что он сможет ее подавить.
— Сегодня ты опять останешься у нас, — Джон неслышно появился сзади, останавливаясь у входа в ванную, и бросил ему чистую футболку, которую, Джексон не сомневался, он взял у одного из парней Юске. — Завтра вместе с утра поедем в больницу. И не думай мне перечить, я тебя одного никуда не отпущу в таком состоянии. Алекс с Шином мне не простят, — Джон вдруг усмехнулся и оперся плечом о дверной косяк. — Юске здесь все подчистит. Переодевайся и поехали.

— Дома будешь шалить, — но противореча собственной строгости в голосе, Алекс с готовностью прижался к Джону и обвил его шею руками, чтобы поцеловать. Между ними не было близости с тех самых пор, как в размеренную и счастливую жизнь ворвались проблемы Шина, и, наверное, будь в Алексе чуть меньше морали, он бы первым утащил Джона в укромный уголок, но… Позади послышался громкий хлопок дверью, заставивший их мигом оторваться друг от друга.
— Как все прошло? — глупее вопроса и не придумаешь, особенно, когда ответ написан прямо на лице, но Алекс не нашелся, что еще сказать при виде слишком быстро вышедшего в коридор Джексона, чувствуя, как щеки заливает предательский румянец смущения. У него друг тут страдает, а он только и мечтает, что о сексе с Джоном. Который, к слову, стоял с абсолютно невозмутимым видом и держал ладонь на пояснице Алекса, который успел уже отпустить его шею.
В глазах Джексона читался немой укор, и Алекс не стал бы обвинять его в предвзятом отношении, потому что, судя по оторопелому выражению на лице того, разговора с Шином не вышло. По крайней мере, нормального разговора.
Но, кажется, Джон знал немного больше Алекса. Он мягко отстранился, похлопал Джексона по плечу и, глядя прямо ему в глаза, негромко, но четко произнес:
— Помни, о чем мы говорили в машине. Дай ему время.
Джексон кивнул, но как-то неуверенно, было вообще похоже, будто его там в палате стукнули по голове чем-то тяжелым. Или это последствия драки с Томпсоном сказывались, но Алекса при взгляде на друга не покидало впечатление, что тот как будто слегка не в себе. А Джон, тем временем, потянувшийся вперед, поцеловал уголок губ Алекса и коснулся пальцами ручки на двери.
— Езжайте сейчас домой без меня. Я поговорю с Шином и вернусь.

Это был предел выдержки Джексона, точка невозврата, оказавшись в которой, тебе ничего не остается, кроме как нырнуть в черную дыру безнадежности. Он не смог смотреть на слезы Шина, на отголоски боли в его лихорадочно сверкающих глазах, на выражение безумной муки на лице. Его поразила реакция любимого на свое появление, настолько яркая и болезненная, хотя Джексон, конечно, держал в памяти то, что ему сказал Джон. Но оказался совершенно не готов к тому, что Шин попытается оттолкнуть его так резко, и не желая больше его мучить своим присутствием, Джексон едва слышно пробормотал: «Прости», и стремительно вышел из палаты. Чтобы тут же наткнуться на целующихся прямо по среди коридора Джона и Алекса. Отвратительно счастливых и довольных друг другом. Но если бы раньше с его губ обязательно сорвался ироничный комментарий, то сейчас сил хватило только на порицательный взгляд.
Впрочем, заметив его, эти двое продолжать не стали, а Алекс даже виновато отвел глаза, но Джексону было все равно. Чужие эмоции его мало занимали, потому что мысли вновь сосредоточились на Шине. Он должен, просто обязан его понять, но он не может, потому что это очень больно.
Алекс привез его обратно, в наполненный свежим морским воздухом дом. Уютное, светлое место, и даже радостно тявкающая Водка, что успела соскучиться по хозяину, пришлась там в пору. Джексон рассеянно потрепал ее за ухом, огладил пушистые бока и тяжело вздохнул, думая о том, что, кажется, вчера Джон заботливо принес ему полную бутылку виски, но он не стал пить, потому что не хотел мешать алкоголь и снотворное. Так вот сейчас самое время наверстать упущенное.

— Как давно он пьет?
— С тех самых пор, как мы вернулись домой, — Алекс прикусил губу и хмуро взглянул на развалившегося на диване Джексона, который стакан за стаканом самозабвенно заливал в себя огненное пойло. Первые пару часов казалось, что алкоголь его совсем не берет, потому что Джексон пил молча и только изредка и односложно отвечал на обращенные к нему реплики Алекса. Сейчас же стало понятно, что Джексон напился, как свинья, хоть он и оставался внешне спокойным и тихим, однако глаза его помутнели и приобрели характерный пьяный блеск, а высокие скулы заливал ярко-розовый румянец. Даже Водка перестала крутиться возле хозяина, рассудив, что разумнее будет оставаться рядом с Алексом, и теперь сидела у его ног, встревоженно поглядывая в сторону дивана.
Джон громко вздохнул. Он понимал Джексона и не собирался его останавливать. Возможно, алкоголь и не лучший выход, но сейчас помочь ему не могло ничего, а виски хоть немного снимет напряжение и даст отдохнуть мозгу.
— Пусть пьет, — он обнял Алекса за талию, прижимая к себе. — А начнет буянить, обезвредим его.
— Как? Натравим Водку?
— Можно и ее. Хотя виски с водкой не самое удачное сочетание, — и они оба негромко рассмеялись, уверенные в том, что погруженный в себя и алкоголь Джексон вряд ли замечает, что происходит в радиусе ближайших пары метров.

Очнулся Джексон от того, что что-то горячее и мокрое активно терлось об его лицо. Самая первая пришедшая в голову мысль была настолько пошлой, настолько же и невероятной, поэтому он поспешил открыть глаза. Правда, тут же поморщился от возникшей в них рези, но зато смог разглядеть, кто успел разбудить его таким нетривиальным способом.
— Водка, мать твою! — вышло неубедительно и хрипло, а Водка, устроившаяся прямо на его груди, высунула розовый язычок и вновь лизнула его в нос. Джексон устало выдохнул, откидываясь назад. Он лежал на диване в гостиной Алекса, ровно там же, где и предавался еще днем обильным возлияниям. Правда, ни бутылки, ни стакана рядом не было, и Джексон совершенно не помнил, как отрубился, но зато под голову кто-то заботливо положил подушку, а на ноги накинул плед. За высокими окнами во всю властвовала ночь, демонстрируя сверкающие звезды через прорезь в небосводе. Где-то в углу горел одинокий торшер, наполняющий комнату уютным полумраком. Весь дом был тих и безмятежен. Глаза сами отыскали на стене часы, и Джексон ахнул, увидев, что стрелки давно перевалили за полночь. Алекс с Джоном, скорее всего, спят. Если, конечно, не решили наплевать на своего временного гостя и продолжить начатое в больнице. Джексон, надеясь, что все же не решили, невольно прислушался, но было тихо, как в склепе.
Так странно, но несмотря на пережитое накануне, на влитую в себя целую бутылки виски, разум, наконец, прояснился — на удивление алкоголь помог. Или крепкий сон без стимуляторов. С Джексона спало то дурацкое оцепенение, что держало его в своих стальных объятиях последние сутки. А вместе с оцепенением и рассеялся туман, не дававший в полной мере прочувствовать все последствия. И вот теперь Джексон чувствовал, да еще как.
Во-первых, он, наконец, ощутил боль. Самую настоящую, физическую: на затылке лежать было невозможно, там наливалась огромная шишка, разбитую губу щипало, как и щипало ссадины на щеке, куда Томпсону посчастливилось заехать кулаком. Про руки Джексон вообще боялся думать, как и смотреть на потяжелевшие ладони, ноющие даже под толстым слоем обезболивающей мази. Кстати, неплохо было бы сменить повязку. Голова трещала, кости ломило, как при лихорадке, а глаза слезились. Он был откровенно разбит и чувствовал себя не лучше попавшего под самосвал зеваки. Но нужно ли говорить, что смятение в душе не шло ни в какое сравнение с физическими мучениями.
Джексон четко осознавал, что совершил. Да, он убил человека, и да, не испытывает ни малейших угрызений совести по этому поводу, несмотря на то, что убийство это неправильно и чудовищно, но Томпсон давно утратил свою человечность и заслуживал смерти, а в мире вряд ли бы нашелся даже самый рьяный праведник, осмелившийся обвинить Джексона в преступлении.
Облегчения все равно не было, но и тяжести, которую могли бы вызвать метания совести, тоже. Одно лишь холодное признание своих поступков. Джексон прикрыл глаза, стараясь дышать ровнее, потому что его вновь начало потряхивать, стоило только вспомнить выражение лица Шина при его появлении в больнице, а потом и слезы. И Джексон очень, очень хотел понять его, но пока не мог. Шину было больно, но от вида его мучений самому Джексону — еще хуже. Что же он сделал не так?

Больница встретила его суетливым шумом, запахом лекарств и неразговорчивым парнишей, преградившим вход в палату Шина. Джексон, не собирающийся так просто сдаваться, хотел было громко возмутиться и потребовать впустить его, но тут в дело вмешался затормозивший у сожравшего деньги, но не выдавшего шоколадку, аппарата Юске.
— Хэй, Джексон! — Юске был сама беззаботность, хотя после увиденного в номере отеля Джексон его немного, но пугал.
— Что все это значит? — Джексон чувствовал, что начинает закипать. Его нервы сделали ручкой, уехав в бессрочный отпуск после встречи с выпавшими на их долю невеселыми приключениями, и самоконтроль теперь таял как на дрожжах.
— Это не моя идея. Приказ Шина. Послушай, так будет лучше…
— Лучше для кого, блять?! — Джексон прикрыл глаза, ругая себя за то, что сорвался и повысил голос, и когда он продолжил, тон его был пропитан горечью. — Теперь Шину нужна охрана от меня?
Юске поднял руки в примирительно жесте и виновато вздохнул.
— Нет, но… В общем…, — он некоторое время помялся, подбирая нужные слова, потому что опять вспомнил, к а к и м  может быть стоящий перед ним мужчина. — Я не в курсе, что именно между вами произошло, но ты же его знаешь… Дай ему время и все наладится.
Дать Шину время? Джон тоже просил об этом, и Джексон может был бы готов это время дать, потому что теперь его оказалось предостаточно, все угрозы устранены, но настолько резкая, жесткая реакция со стороны любимого человека просто выбивала землю у него из под ног. Джексон был одновременно зол, расстроен и удивлен, хоть и понимал, что сейчас ему лучше успокоиться и смириться с решениями Шина. Пусть он совершенно с ними не согласен.

Стоящий на входе охранник не сразу узнал в осунувшемся и уставшему мужчине, одетом в помятые джинсы и не менее помятую футболку, своего непосредственного начальника, обычно являвшего собой образец мужского стиля. Проходя по светлому, широкому вестибюлю к лифтам, Джексон не обращал никакого внимания на бросающих на него косые взгляды работников. Внешний вид сейчас был последним, о чем он вообще думал, хотя скажи об этом Джексону кто-то еще полгода назад, он бы не поверил — зря что ли дома гардероб ломится от дорогих и брендовых шмоток.
— Мистер Ямато! — Генри, заметив босса еще с порога приемной, подскочил на своем месте и выбежал из-за стола.
Мистер Ямато коротко кивнул в знак приветствия, пальцем поманив секретаря следовать за собой в кабинет. Наконец, в Джексоне проснулась совесть и он решил посетить свою компанию, где не появлялся вот уже несколько суток. Спасибо хоть еще, что ответил на один из бесчисленных звонков помощника и предупредил, что будет занят. Хотя, вспоминая, чем именно он был занят, Джексон невольно подумал, что уж лучше бы и дальше просиживал за изучением отчетов и составления стратегий на будущие проекты фирмы.
— Генри, пришлите мне отчет о текущем состоянии дел на почту. И смету по нашему договору с партнерами из Лос Анджелеса, — Генри, внимательно случая высокое начальство, наблюдал за тем, как деловито Джексон обходит свой стол и ищет что-то среди наваленной там кипы бумаг. Спросить о том, почему босс выглядит так…кхм… странно он не решался, поэтому молчаливо ждал распоряжений.
— Ближайшее время я поработаю из…, — Джексон захлопнул крышку своего рабочего лэптопа и сунул его подмышку, — из другого места. Если будут какие-то дела, требующие моего немедленного участия, звоните в любое время.

Другим местом Джексон, упрямства которому было не занимать, выбрал больницу. Он продолжил приходить туда каждый день, терпеливо дожидаясь, когда Шин справится с собственными сомнениями и демонами и соизволит с ним поговорить. Правда, в палату к нему Джексон больше не ломился, это было бесполезно и могло вызвать лишнее волнение. Но он не сомневался, что Шину прекрасно известно о его присутствии.
Открыв локальный филиал своего офиса в больничном коридоре, Джексон успел побывать предметом флирта молоденьких медсестер, подружиться с охранявшими Шина ребятами и даже пару раз перекусить в больничной столовой с приезжавшими навестить Шина Джоном и Юске. Водку он забрал домой, осчастливив, наконец, Алекса тем, что возвращается к себе.
Давить на Шина не было смысла, а Джексон вновь учился жить с раненным до крови сердцем. Он видел по глазам Джона, что тот не одобряет поведения друга, но что они могли сделать, если Шин продолжал твердить, что Джексону лучше держаться от него как можно дальше и что все произошедшее — это только его вина. Что думал Джексон по этому поводу, он, видимо, слышать не желал, эгоистично решив все за них обоих. А у Джексона и в мыслях не было обвинять Шина в чем-либо, потому что он с трудом, но все же понимал мотивы его поведения. Но сколько тот будет еще убегать? Разговаривать с Джексоном он отказывался, не слушал доводов Джона и Юске, а Джексон продолжал ждать.
Так прошло полторы недели, и когда в одно прекрасное утро Джексон так же приехал в больницу, то обнаружил палату Шина пустой, а подошедшая дежурная медсестра рассказала, что мистера Ямамото выписали накануне вечером, потому что его состояние улучшилось до такой степени, что не требовало больше постоянного наблюдения врачей. Сначала Джексон рассердился, у него телефон чуть в руках не расплавился, когда он звонил Джону и гневно требовал объяснить, почему тот ничего не рассказал о том, что Шина выписывают. Но оказалось, что Джон сам ничего об этом не знал. Оставался еще Юске, на звонок он отвечал долго, а Джексон успел успокоиться, поэтому когда он заговорил, голос его звучал уже не так зловеще, а Юске смущенно объяснил что да, дескать, забрал Шина домой. А сообщить ему забыл, конечно же. Джексон про себя пообещал убить Юске при первой же встрече, но тому знать об этом было необязательно. А следующий план созрел в голове немедленно: вместо того, чтобы возмущенно вламываться в квартиру Шина (все равно ведь не пустит) и выяснять отношения, Джексон просто позвонил знакомому агенту по недвижимости и снял квартиру в том же доме. Впрочем, если Шин решит сбежать на другой конец земли, Джексон был готов и там его достать.

Отредактировано Jackson Yamato (14.12.2021 11:40:08)

Джексон жил в этом доме уже почти неделю, но с Шином они встретились первый раз. Не то, чтобы Джексон до этого специально избегал его, но и попыток намеренно столкнуться тоже не делал, решив пустить все на самотек. Планируя раньше чуть ли не каждый свой шаг,  с недавних пор Джексон перестал пытаться подчинить тот хаос, в который окунулась его жизнь за последний год. Пусть будет так, как угодно ее величеству Судьбе. И чертовка оказалась благосклонна, не заставив ждать встречи с Шином слишком долго.
Каждый день Джексон прокручивал в голове все, что скажет ему, что сделает, как поведет себя, но, стоило им только встретиться воочию, все заготовленные фразы исчезли, испарились, как дым после костра, оставив только чистый лист растерянности. Вот он Шин, перед ним, живой и здоровый, с лица исчезла мертвенная бледность, высокие скулы покрыты розоватым румянцем, а губы, такие яркие и сочные, словно спелая вишня, губы, которые немедленно захотелось смять в поцелуе, а Джексон стоит, как обухом ударенный, и абсолютно не знает, что говорить. Никакие слова не смогут выразить и сотой доли его чувств и эмоций по отношению к этому человеку, в одночасье превратившимся в смысл жизни. И кто бы мог подумать раньше, что Джексон настолько серьезно влипнет.
Каждый день на протяжении этой недели, погружаясь с головой в работу, он пытался отвлечься, но мысли все равно всегда, в конечном счете устав от бесконечных цифр, возвращались к Шину. Что он делает? Как себя чувствует? О чем думает? Хорошо ли ест? Крепко ли спит? Зажили ли травмы, нанесенные Томпсоном. Джексон хотел так о многом спросить, но мог позволить себе лишь молчаливо разглядывать сквозь прозрачное стекло высящиеся вокруг такие же элитные многоэтажки и представлять, что, возможно, сейчас Шин, точно так же, как и он, смотрит в окно, только тремя этажами ниже. Так Джексон проводил день за днем, не позволяя себе даже надеяться на скорую встречу, но когда она, наконец, произошла, вышло так, что он оказался совсем к ней не готов. Он и не подозревал, насколько жестокими будут суждения и мысли Шина.
Все-то у него так складно получалось: разные миры, тяжелое прошлое, бесконечное самобичевание и поиски вины в том, где ее и быть не может. Джексон слушал Шина молча, боролся с диким желанием обнять его и радовался, что сейчас руки заняты Водкой. А когда Шин замолчал, Джексон просто спросил:
— Ты идиот, Шин? — не с таких слов, конечно, следует начинать разговоры с любимыми, но Джексон чертовски устал от всего этого.  Ну в самом деле, сколько еще можно мучить друг друга? Ему, как и любому нормальному человеку, хотелось счастья, и счастье для него заключалось в Шине. Который, услышав столь нелестное обращение в свой адрес, вскинул голову, с изумлением смотря на Джексона.
— Нет, ты не просто идиот, а еще и эгоист, — Джексон устало вздохнул, отпустил Водку на пол и зачесал назад упавшую на глаза челку. — Ты так лихо решил все самостоятельно, но только проблема — забыл меня спросить, чего хочу я… А что, если я не желаю возвращаться к своей привычной жизни? Что, если я вообще не представляю эту жизнь без тебя? — Джексон раздосадовано прикусил губу и засунул руки в карманы, замечая, как Шин невольно подался вперед, но между ними по-прежнему оставалось не меньше пары метров. — Если ты не заметил, твое прошлое меня мало волнует и уж точно совсем не пугает. И, кажется, я с ним справился на порядок лучше тебя, — наверное, стоило быть с Шином мягче, подбирать слова аккуратнее, но что толку миндальничать, если смысл того, что Джексон собирался донести до него, все равно не изменится.
— И поверь, ради тебя я бы мог сделать то, что сделал, еще бесконечное число раз, — кричать о том, что убил человека, посреди оживленной улицы было довольно глупо, но Джексон не сомневался, что Шин прекрасно понял, что он имел ввиду, по тому, как еще ярче заалели его щеки, и как он отвел заблестевший взгляд. — Я не жалею ни о чем, кроме того, что, видимо, вел себя как-то не так, раз ты подумал, что ничего для меня не значишь, раз позволил тебе сунуться в это дерьмо самому, — в голосе появились горькие нотки, и Джексон невольно сжал ладонь в кулак, правда, тут же расслабил пальцы. Водка, крутящаяся рядом, громко тявкнула, замечая их соседку, с которой Джексон успел познакомиться еще в день переезда. Весьма миловидная старушка, только уж больно любит поболтать ни о чем.
Они так и продолжали стоять друг напротив друга прямо перед подъездом, и словно не замечали суетящихся вокруг людей, подъезжающих и отъезжающих машин, смеющихся детей, чужих собак, смело облаянных Водкой. Весь мир для Джексона перестал существовать, сузившись до размеров этой площадки, и центром мироздания для него давно уже стал Шин.
— Для меня все уже поздно, Шин, потому что… Да потому что я люблю тебя до одури! Я чуть не сдох, мучаясь от неизвестности, когда мы искали тебя! И после всего этого ты мне заявляешь «ой, мы из разных миров, держись от меня подальше», — Джексон шумно выдохнул и решительно шагнул в сторону пораженно смотрящего на него Шина. И с каждым шагом он твердо чеканил: — Чтобы я держался от тебя подальше, Шин, тебе придется меня убить, — а когда оказался так близко, что почувствовал исходящее от Шина тепло, то настойчиво перехватил его руку и прижал к своей груди в том месте, где заполошно колотилось сердце. — Ну что, сделаешь это?

Отредактировано Jackson Yamato (15.12.2021 12:50:41)

Терпение всегда было сильной стороной Джексона, но у всего есть передел, и даже его хваленая выдержка начинала позорно уступать свои позиции. Нет, он не собирался сдаваться, он даже в мыслях не допускал того, чтобы оставить Шина, поддавшись влиянию его глупых страхов, но… Джексон тоже был человеком, а не бесчувственной машиной и лимит его физических возможностей ярко мигал красным. Загружая себя на работе до исступления, он наивно полагал, что это поможет справиться с тем ноющим, тяжелым чувством, что постоянно терзало его с их последней встречи. Когда Джексон нормально спал? А когда хоть на мгновение расслаблялся? Шин так беспокоился о том, что с его появлением жизнь Джексона может измениться в худшую сторону, но парадокс был в том, что отвратительной она стала без него.
— Вы сегодня опять задержитесь? — Генри заглянул в кабинет, чтобы попрощаться, потому что в последнее время босс все чаще стал отпускать его раньше, оставаясь в пустом офисе в гордом одиночестве. Джексон, заслышав секретаря, оторвал озабоченный взгляд от экрана ноутбука и рассеянно кивнул. Хотя, на самом деле, он уже тоже собирался уезжать, но в какой-то момент случайно заметил несостыковку в цифрах, и теперь был вынужден перелопатить все предыдущие отчеты.
— Тогда до завтра? — Генри все еще мялся на пороге, потому что совесть не позволяла так просто уйти. Он давно уже заметил, как сильно изменился Джексон. Стал молчаливее, задумчивее, угрюмее. Если раньше босс постоянно шутил и одарял всех и каждого обаятельной улыбкой, то теперь на его непривычно бледном и усталом лице все чаще можно было заметить хмурое выражение. И Генри терялся в догадках, что могло послужить причиной столь разительной перемены, потому что, насколько он знал, семья Джексона была в порядке, а дела компании налаживались, так как проект, над которым они работали, по всем прогнозам ждал огромный успех. Но Джексона, казалось, это совсем не трогало.
— Нет, завтра я поработаю из дома, — крышка ноутбука закрылась с громким хлопком, а на лицо, освещаемое до этого горящим экраном, легли неглубокие тени. Джексон откинулся на спинку дивана и устало прикрыл ладонью глаза. Вот уже на протяжении месяца он работает именно так — день дома, два в офисе. Невозможно находиться на расстоянии от Шина, но и невозможно быть к нему так близко, но не иметь возможности ни поговорить, ни уж тем более коснуться. Услужливое подсознание вновь раскрыло в памяти любимый образ. Он так похудел… Интересно, он хорошо питается? Хотя, кто бы говорил, Джексон, если бы не заботливый и понимающий Генри, чуть ли насильно заставляющий его обедать, давно бы сел на голодный паек, потому что собственное здоровье с недавних пор его совершенно не заботило. В отличие от здоровья Шина. Не проходило и дня, чтобы Джексон не думал о том, поправился ли тот окончательно, и не столько даже в физическом плане, сколько эмоционально, потому что то, что сотворил с Шином Томпсон было кошмаром наяву. И как бы Джексон желал помочь ему, как нестерпимо хотел поддержать, закрыть от всего мира и пообещать, что теперь точно все будет хорошо, но Шин не давал ему и малейшего шанса на это. Однако, не смотря на то, как сильно происходящее утомляло, Джексона, он так и не утратил своего природного оптимизма. В конце концов, он был совершенно серьезен, обещая Шину, что ни за что на свете не отступится от него. Рано или поздно до Шина дойдет неизбежность принятого Джексоном решения, тем более что последний был как никогда уверен в том, что его чувства взаимны, пускай Шин ничего не ответил ему тогда, но Джексон ответа и не ждал. Ему было важно признаться самому, потому что зачастую именно недосказанность приводит к катастрофическим последствиям, это он уже успел понять.

Только середина октября, а такой собачий холод. Джексон поежился, плотнее запахивая пальто, и подумал, что идея оставить машину и пройтись пешком перед тем, как возвращаться домой, была не самой лучшей, но ему было просто необходимо проветрить мозги: нельзя столько времени быть зацикленном на одном человеке, тем более, если мысли о нем отзываются в сердце глухой болью. Хотя… Джексон горько усмехнулся — разве не тоже самое он испытывал в случае с отвергшим его Алексом? Нет. Не тоже самое. Алекс никогда Джексона не любил и был честен с ним, а те чувства, что Джексон принял за свою любовь к нему — то были проблемы только Джексона. С Шином все было намного проще и в одночасье гораздо сложнее. Джексон точно знал, что любит его, да так сильно, как не любил никого прежде и уже никогда не полюбит (чтобы Шин там себе не придумывал). Но ведь и Шин любил его. Тогда почему он мучает их обоих? Зачем заставляет страдать, отказываясь от собственного счастья? Джексон задавал себе этот вопрос так часто, но ответа на него придумать не мог.
Внезапно его нос учуял божественный аромат, что-то пряное, сладковатое и невероятно аппетитное! Джексон остановился, принюхиваясь, и заметил небольшой китайский магазинчик, так незаметно укрывшийся среди высокомерных, роскошных зданий. Вспомнились недавние размышления о том, хорошо ли питается Шин. Решение пришло мгновенно, и через три четверти часа Джексон, обнимая увесистый пакет с едой, стоял перед лифтом и рассеяно следил за тем, как сменяют друг друга цифры на табло. А что, если его нет дома? Должен быть… В окнах свет. А если он не откроет? Вышибить дверь? Оставить пакет на пороге и уйти? Нет уж, лучше сам съем, пусть обзаведутся. Жаль, Водка осталась у Эвы, она бы составила мне компанию.
За этот месяц они сталкивались не так уж и часто. Несколько раз перед домом, один — в лифте. И их общение ограничивалось дежурным «Привет. Как дела? Нормально, а ты? Нормально. Пока». Джексон хорошо помнил о том, каким тоном Шин просил его держаться подальше, поэтому попыток сблизиться или продлить разговор не делал, тем более, он замечал, как неловко рядом с ним себя чувствует Шин, словно ему физически больно от присутствия Джексона. И поэтому Джексон каждый раз просто шел дальше, с неизменной мягкой улыбкой на губах, но чувствуя, что от его сердца оторвали очередной кровавый кусок. Хах, скоро так от него совсем ничего не останется…. А после этих встреч Джексону всегда снился один и тот же кошмар: он избивал Томпсона, но когда отводил руку, то видел перед собой окровавленное лицо Шина.
Шин открыл не сразу. Джексон, предусмотрительно вставший так, чтобы в глазок его было не видно, выглянул из-за скрывавшего его пакета и приветливо улыбнулся:
— Добрейшего вечерочка, — и не давая Шину опомниться, и уж тем более не дожидаясь приглашения, он смело шагнул внутрь, слегка потеснив изумленного хозяина плечом. — Я надеюсь, ты не ужинал, потому что вот, — Джексон потряс своей ношей перед лицом до сих пор оторопело таращащегося Шина и, скинув туфли, продефилировал в ту сторону, где, как он помнил, находилась кухня.
— Ты что творишь? — Шин с сердитым стуком захлопнул дверь и скрестил руки на груди, буравя Джексона потемневшим взглядом. — Кто давал тебе право так врываться? — хотя нос его предательски дернулся, стоило только уловить аппетитные ароматы, источаемые принесенным Джексоном пакетом.
— Никто, — Джексон невозмутимо пожал плечами, стягивая пальто и пиджак, и закатал рукава водолазки, чтобы достать все еще горячие коробочки с едой. — Но полезнее есть в компании — так пища лучше усваивается.
—Кажется, я просил тебя держаться подальше? — фыркнув, Шин закатил глаза и стал похож на рассерженного кота, но Джексон словно не замечал его раздражения, прекрасно осознавая, что за ним его любимый прячет смущение. Он склонил голову на бок, вдруг слишком пристально рассматривая Шина. Его взгляд, казалось, замечал все — и румянец на бледных щеках, и закушенную губу, и появившийся блеск в глазах. А еще понуро опущенные плечи, беспорядочно растрепанные волосы и мятую домашнюю одежду, которая не скрывала хрупкой худобы.
— А я и держусь подальше, смотри, ближе двух метров не подхожу, — Джексон жестом окинул разделявшее их расстояние. — Соблюдаю социальную дистанцию, так сказать.
— Тц… Бесишь, — Шин отвернулся, поведя плечами, и демонстративно ушел в противоположный конец широкой комнаты, служившей и гостиной, и столовой, но когда до него донесся вдруг ставший очень серьезным голос Джексона, он не смог сдержать дрожь:
— Не верю.