Manhattan |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Manhattan » Альтернативная реальность » Благими намерениями вымощена дорога в ад‡альт&
Время и дата: сентябрь 2021 года
Декорации: Сингапур
Они экспериментировали на бедных, и если это срабатывало, то метод предлагали богатым. Ну, а если не срабатывало, то в бедных нехватки не предвиделось, чтобы продолжить эксперимент.Чарльз Буковски,«Хлеб с ветчиной»
[icon]https://i.imgur.com/XBqKIK4.jpg[/icon]
[sign]
[/sign][nick]Ли Ю Хок[/nick]
Отредактировано Stefan Jorgensen (17.01.2022 14:47:08)
В нескольких минутах пешей ходьбы от станции метро Танджонг-Пагар, между китайским кварталом и продуктовым рынком Лау Па Сат, в самом центре оживленного района располагается двадцатиэтажный отель «Орчад», открытый в одна тысяча девятьсот шестьдесят первом году и названный в честь главной торговой улицы. Отсюда через Кеппел-роуд рукой подать до моста Хендерсона. В двух километрах южнее возвышаются башни знаменитого развлекательного комплекса, даже в самый разгар пандемии остававшегося по большей части популярным, благодаря смотровой площадке на залив Марина-Бэй.
Время близилось к восьми вечера, когда детектив центрального бюро по борьбе с наркотиками Ли Ю Хок появился в баре отеля, одном из старомодных заведений со стенами, обитыми деревянными панелями. Два просторных этажа с подвесным решетчатым потолком из алюминия разделялись перегородками и винтажной мебелью пятидесятых годов. Барная стойка представляла собой нечто футуристическое и словно бы парила над общим интимным полумраком. Напротив нее вытягивался длиннющий стол из переработанной древесины, окруженный табуретами точно ногами многоножки.
Помещение как нельзя лучше подходило для того, чтобы сидеть себе да размышлять, оставаясь при этом незамеченным. Немногие постояльцы преимущественно иностранцы задерживались здесь дольше, чем на неделю или полторы.
С левой стороны от входа, чуть поодаль от закругления барной стойки имелся закуток – велюровый диван «П» образной формы, небольшой столик с массивными металлическими ножками, прикрученными к полу, два низких табурета с сиденьями цвета грязного жемчуга. Именно там в углу и сидел Ли Ю Хок с книгой в руках. Но как бы не пытался сосредоточиться на чтении, взгляд его то и дело обращался к круглому утопленному в стене окну, похожему на иллюминатор и выходящему в холл отеля.
Краем глаза он все время следил за тем, что происходит вокруг. Настороженный, собранный, бдительный. Казалось, даже выскочи сейчас из-под стола монстр – и тот не застанет детектива врасплох.
[С тех пор как было найдено первое тело прошло полтора месяца, однако следствие топталось на месте. Ни улик, ни подозреваемых, ни свидетелей, ни подтверждённых версий. Одни предположения и те из серии фантастики.
Говорили, будто их всех убил какой-то вирус. Между пользователями социальных сетей слухи распространялись, искажались, ширились. Благо средства массовой информации еще молчали, не имея достаточных для публикации данных. Наэлектризованная атмосфера действовала всем на нервы.
Говорили, будто новый наркотик попал в Сингапур из стран золотого треугольника или золотого полумесяца. Но и эта теория не имела оснований. Хотя ситуация с каждым годом и ухудшалась, а преступные синдикаты проявляли удивительную фантазию, пытаясь перехитрить систему, все же ситуация до последнего времени держалась под контролем правительства.
Последняя крупная облава прошла в конце апреля этого года, тогда было найдено около сорока килограмм запрещенных веществ. Среди которых, однако, не оказалось ничего примечательного. Марихуана, героин, метамфетамин, экстази – стандартный набор. Новая же дурь, по-прежнему не изученная, представляла собой что-то совсем иное, стремительно распространяющееся, опасное, смертоносное. Одно известно наверняка – в отличие от растительных природных препаратов, новый имел синтетическое происхождение. Всего за три-четыре месяца он превращал здорового молодого человека во Франкенштейна с тлеющей кожей, отваливающейся кусками, сплошь покрытого язвами и с отмирающими конечностями. ]
Ли Ю Хок нащупал в кармане куртки измятый листок, снова перечитал, медленно, предложение за предложением, как будто плохо понимает смысл написанного. По-настоящему детектив так и не понял, хотя уже буквально выучил содержимое обращения наизусть. Нетерпение его тем временем лишь нарастало, а согласие Джи Су встретиться еще сильнее раздразнило любопытство, хотя, вполне возможно, ничего полезного она не расскажет.
[Увидев неделю назад конверт, он сначала подумал, что это письмо от матери. От кого бы еще могло быть. Прикинул и в то же мгновение, как только мысль мелькнула в голове, его обожгло раскаянием и чувством вины. Слишком редко навещает мать с отцом. Даже письмо и то не вовремя обнаружил. Работая над сложным делом, сутками напролет не спал и предпочитал переводить дух в квартире у своей любовницы. Случалось, что и вовсе не появлялся дома, а сразу направлялся к Мэйли, которая жила неподалёку от участка. Поэтому неизвестно, сколько письмо провалялось в почтовом ящике.
Потом, осмотрев конверт, Ли заметил, что тот не подписан и не имеет никаких почтовых сведений. Значит, не от родителей, решил и насторожено вынул один-единственный, исписанный черными чернилами листок, где после приветствия (довольно фамильярного) было написано:
«У меня есть важная, крайне важная информация о текущем деле, о расследовании. Я некоторое время изучал Вас и нахожу Вас человеком порядочным. Во всяком случае, не обремененным коррумпированными обязательствами. Разве что, может быть, чересчур вспыльчивым и агрессивным.
Право, все это не имеет никакого отношения к тому, о чем я хочу рассказать. У меня больше нет моральных и физических сил скрывать правду от всех.
Знания. Всю жизнь я так к ним стремился, а теперь не представляю, где от них укрыться.
Правда обескураживает, пугает и [дальнейшие слова сложно разобрать из-за небрежного почерка].
Я с ужасом обнаружил [слово до неузнаваемости перечеркнуто] впрочем, расскажу обо всем при встрече.
Жду Вас на железнодорожном вокзале 15 сентября в 15:30. Приходите один. И не опаздывайте».
– Что это, – сказал директор разведывательного отдела тем же вечером, – это розыгрыш?
– Да кто знает. Может, розыгрыш, а может кто-то хочет сдать знакомого и боится идти в полицию напрямую.
Они решили лишний раз не распространяться и выяснить все по-тихому. Впрочем, кое-кого пришлось подключить – специалиста экспертно-криминалистического отдела, которому оба доверяли и к мнению которого прислушивались.
Цзинь Бэй человек здравого и острого ума, профессионал своего дела быстро провел анализ отпечатков пальцев на письме и конверте, правда, ничего утешительного не смог рассказать.
Видео с камер наблюдения картину тоже не прояснили. В многоквартирный дом, где располагалась квартира детектива, вошел мужчина ростом около метра восьмидесяти и среднего телосложения, на нем был спортивный костюм фирмы «Адидас», накинутый капюшон и бейсболка закрывали лицо.
– У меня для тебя хорошая и плохая новость. На письме, как и на конверте, весьма четкие и жирные отпечатки.
– Дай угадаю: плохая новость, что их нет в базе?
– Напротив, есть. Ты случаем ставки не делаешь? А то с твоим-то везением…
– Говори уже, не тяни.
– Ким Бон Хван. Вот кому принадлежат отпечатки, – терпеливо ответил криминалист, немного раздосадованный тем, что его шутку не оценили по достоинству. – Беда в том, что встретиться с ним теперь не получится. Во всяком случае, на этом свете точно. Помер он буквально на днях. Покончил с собой, если быть точным. ]
Прошло пятнадцать или двадцать минут, прежде чем дверь в бар отворилась, и на пороге предстала молодая женщина, которую жаждал увидеть детектив. Она вошла и не сразу заметила Ли Ю Хока. На ее гладком лице все еще поблескивали испарины пота. В отличие от прохлады кондиционера, на улице по-прежнему припекало солнце.
– Спасибо, что согласилась встретиться, – окликнул Джи Су, стоя на несколько шагов позади нее.
Встретившись с ней взглядом, он кивнул в знак приветствия (и вместе с тем как бы представляясь).
Пусть они никогда прежде не встречались, Ли Ю знал, как выглядела женщина, поскольку ее фото/краткие сведения об образовании/научных интересах/номер рабочего телефона были опубликованы на сайте лаборатории, куда он заглянул первым делом после визита к семье Хвана.
[Поначалу в доме Ким Бон Хвана его приняли тепло, однако чем больше он рассказывал о цели своего визита и чем больше интересовался покойным, тем нетерпеливее становились осиротевшие родственники.
– Серьезно? Вы думаете, я смогу вам чем-то помочь?! Да этот придурок никогда ничего не рассказывал мне. Верно, считал меня слишком тупой для этого. Расспросите лучше его ненаглядную коллегу. С ней он виделся и общался больше, чем с родной семьей. На нас ему всегда было плевать. Вот и покончил с собой, совершенно не подумав ни о детях, ни обо мне. Что теперь нам делать?
Вдова выплеснула все на одном дыхании. Ответа не последовало, только долгое молчание, полное сочувствия. ]
– Что будешь пить? Детектив протянул коктейльное меню, отодвинув бокал пива, к которому так и не притронулся.
Все, кто хоть немного был с ним знаком, знали о его трезвенности. Он не любил терять контроль над собой и своими мыслями. Тем более сейчас, когда начальство дышало в затылок в ожидании хоть каких-то подвижек в деле.
– Почему ты согласилась встретиться?
Ему не хотелось тратить время на болтовню, поэтому сходу задал главный вопрос.
Либо Джи Су было что рассказать, либо она сама хотела получить какую-то информацию. Просто так не соглашаются на встречи с представителями правопорядка да еще и в таком месте.
[icon]https://i.imgur.com/XBqKIK4.jpg[/icon]
[sign][/sign]
[nick]Ли Ю Хок[/nick]
Отредактировано Stefan Jorgensen (17.01.2022 14:47:28)
[nick]Джи Су Хён[/nick][status]женщина-ученый[/status][icon]https://i.imgur.com/Go5HGGy.jpg[/icon][sign]Женщиной рождаются, учёным становятся[/sign]
Сингапур не зря считался столицей всех самых передовых технологий, однако особое место и особая репутация уже не одно десятилетие оставались за ним именно в сфере здравоохранения и медицины. Закрытые исследовательские лаборатории одного из гигантов этой отрасли в Юго-Восточной Азии, Parkway Pantai, отличались размахом исследований и обилием направлений, предлагая свои услуги стареющему населению, пока в городе-государстве продолжала расти потребность в койках, отстраивались новые больницы и дома престарелых, однако и они скоро не в силах будут справиться, если не решить проблему кардинально... Над тем, как именно ее решить, и бились высочайшие умы исследовательских лабораторий.
Ким Бон Хван был настоящим гением.
Это его формула позволила совершить настоящий прорыв и на протяжении последних девяти лет получить особый препарат с уникальными, не имеющими аналогов свойствами, которые позволяли если не продлить жизнь, то максимально сохранять ясность ума, чтобы старики могли оставаться дома и сами себя обслуживать... Если, конечно, у этих стариков были на это деньги.
Джи Су попала в его команду молоденькой практиканткой, и ее аккуратность, ум, исполнительность – очень скоро привлекли внимание Ким Бон Хвана. Злые языки поговаривали, что его чрезмерному вниманию Джи Су была обязана и карьерой, проделав путь от лаборантки до его правой руки и заместителя. Хван мог положиться на Джи Су во всём… или почти во всём. На деле же их головокружительный роман не имел ничего общего с работой: эти двое всегда умели разделять работу и отношения.
Тем сильнее оказался для Джи Су Хён удар и известие о его «самоубийстве».
Они встречались в том самом номере «Орчад», который Ким Бон держал для себя, когда хотел отдохнуть от жены и детей, или просто подумать. Как и многие представители типичных азиатских семей, он был женат не по любви: его партию выбрали для него родители, и «сделав» несколько детей, как того требовал супружеский долг гражданина Сингапура (согласно принятой программе омоложения нации), потерял к жене всякий интерес. Она ничем не привлекала его ни как женщина, ни как личность, поскольку и в женщине, и в личности Хван ценил более всего сдержанность и острый ум.
Именно эти качества он нашел в Джи Су прежде всего, и без этих качеств Су Хён совершенно не выжила бы в более, чем на девяносто процентов «мужском» мире, где на руководящие должности женщины не назначались от слова «совсем». Су Хён стала тем самым редким исключением, и ей постоянно приходилось что-то доказывать, включая право на свою работу. Над правом на любовь в их закостеневшем традициями мире даже не задумывались.
Отель «Орчад» оставался единственным местом, куда женщина могла прийти, не вызывая подозрений. Джи Су не могла позволить себе открыто прийти на похороны или носить траур. Она не могла разрешить себе даже поплакать – просто потому, что привыкла держать всё в себе: стоит лишь показать слабину – тут же набросятся и сожрут, как акулы. Так было всегда.
Вот и теперь в холл отеля вошла собранная, застегнутая на все пуговицы, Джи Су Хён, в тёмных очках и чёрной мотоциклетной униформе. Мотоциклы были её второй (после работы) страстью, не говоря уже о том, насколько они выручают в многокилометровых сингапурских пробках. И пусть она немного опаздывала на встречу, этот небольшой промежуток времени был ей категорически необходим.
В последнее время всё чаще возникало ощущение, что охрана научно-исследовательских лабораторий Parkway Pantai присматривает в том числе за ней, и не только потому, что у нее были слишком теплые и слишком неофициальные отношения с главой их научно-исследовательского отдела, но и потому, что она оставалась кандидатом на роль главы отдела после его смерти... Пусть номинально, пусть это всё ничего не меняет, пусть в рабочем коллективе они совершенно не афишировали свои отношения, но кому надо – те всегда всё про всех знают... После якобы «самоубийства» Кима – осторожность приходилось утраивать: можно ли винить за паранойю женщину, которая почти видела, как убили ее возлюбленного, разминувшись с убийцами всего-то максимум на четверть часа?..
Она понимала это теперь, однако это ничем не облегчало её ношу.
Джи Су приходилось делать вид, что она – как все – поверила в самоубийство и вести себя тише воды ниже травы, несмотря на закрытое на все замки острое желание разобраться и, если возможно, отомстить. Если месть – это единственное, что она может сделать в память о любимом человеке, потому что обратиться к детективу – изначально было её идеей. Ким Бон Хван делился с ней своими подозрениями. Делился – незадолго до смерти, и они вместе разрабатывали этот план, тщательно выбирая адресата.
Где же случился прокол?
Эта мысль терзала и мучила Джи Су, однако же вовсе не лишала ее разума: она могла встретиться с детективом только тогда, когда убедилась бы, что за ней нет «хвоста», бесцельно гоняя по городу эти дни вместо того, чтобы сразу же ехать домой, где снова наваливались боль и мысли о любовнике, и невозможно спать, выкуривая одну тонкую сигарету за другой до самого утра.
Будь на то воля Джи Су, она возможно поселилась бы в отеле. И без того всю последнюю неделю ночевала здесь, в номере на другом этаже, аккурат над тем, который они снимали с Хваном. Это не избавляло от боли, но в каком-то смысле помогало быть ближе к нему и держаться, снова и снова выстраивая в голове – по минутам – хронометраж событий того самого дня, чтобы понять картину того, что происходило в номере отеля и убедиться в том, что ничего не пропустила... или всё же?..
Где произошла ошибка?
Су Хён размышляла над этим уже неделю, и резко обернулась, когда её окликнули чуть со спины, не давая возможности развернуться и, по всей видимости, уйти от разговора, хотя это вовсе не входило в намерения Джи Су. В намерения женщины входило «посмотреть» на загадочного детектива, который до этой самой минуты оставался всего лишь строчкой с именем в разработанном ими рискованном плане...
Успел ли Бон Хван всё же встретиться с ним?
Не этот ли человек виноват в «утечке»?
Не детектив ли стал причиной смерти Хвана, даже если понятия не имел об этом сам?
У Джи Су не было ответа на этот чертовски и дьявольски сложный вопрос.
Но её всё ещё никто не вынуждал откровенничать с детективом подробно. Скорее, наоборот: подозрения вызвало бы ее нежелание сотрудничать с полицией по поводу самоубийства Ким Бон Хвана.
Однако именно от этого разговора зависело в данный момент абсолютно всё, и она сама не знала, насколько скрытной или откровенной будет конкретно с этим человеком. Она только хотела на него «посмотреть».
- Детектив Ли Ю Хок? – уточнила, привычным движением снимая очки, и слегка наклонила голову в знак знакомства – ответным поклоном. Цепкий взгляд почти зеркалил очень трудно читаемое выражение ее собственных глаз, однако одно роднило абсолютно точно: они оценивали друг друга. Как оценивают друг друга или потенциальные союзники, или враги... и предсказать, кем они станут по итогам разговора, невозможно.
Джи Су прошла к дивану, куда сначала поставила небольшую черную сумку и уже после этого села сама, без интереса пролистывая меню, поскольку и так знала его на зубок.
- Грейпфруты со льдом, - озвучив единственное пожелание относительно свежевыжатого сока, женщина отложила меняю на край стола и откинулась на спинку дивана, продолжая смотреть на своего собеседника оценивающе и прямо: как ни странно, ей нравились прямолинейные люди. От таких хотя бы не приходится ждать ножа в спину или известия о якобы самоубийстве...
- Перед тем, как продолжить, я хочу увидеть удостоверение детектива, офицер. Думаю, у меня есть на это право.
Коротко и официально потребовала этой небольшой «любезности» Джи Су, чтобы окончательно разрешить свои сомнения в пользу того, настоящий ли перед ней Ли Ю Хок. Лишь после того, как личность детектива была установлена, Джи Су понадобилась еще пара секунд, чтобы обдумать свой ответ. В такой ситуации, как эта, у нее не было права на ошибку.
- Я не верю в самоубийство Ким Бон Хвана, - произнесла в конце концов, продолжая смотреть в лицо своему собеседнику. – У него не было причин кончать с собой.
«Во всяком случае, не сейчас», - мысленно прибавила с осторожностью, гадая, сам ли он заведет разговор в этом русле, или нет.
- Вы ведь поэтому опрашиваете круг его общения? – задала встречный вопрос, вполне логичный в свете последних событий и пока умалчивая об остальном. О том, что она тоже была в номере. О том, что Хван носил с собой, и что она забрала с его тела перед тем, как исчезнуть из номера и сделать вид, что ее там не было. О том, что это горничная официально вынимала из петли ее любовника и официально же проходила как свидетель.
О том, не хотели ли избавиться от них обоих, одним махом, попутно засадив ее в тюрьму? О том, насколько она спутала или не спутала убийцам карты?.. О том, не повторится ли такое и пытаясь опнять, о чем, черт возьми, Хван таки хотел поговорить конкретно с этим детективом?..
При всей доверительности их отношений, Ким Бон Хван не желал впутывать любимую женщину в свои проблемы, и о его тревогах и подозрениях Джи Су знала лишь в самых общих чертах – достаточных, чтобы дать совет и поддержать его, и совершенно ничтожных, если понимать, что нужна конкретика. Конкретики – у нее не было совсем, и соглашаясь на эту встречу, Джи Су, помимо прочего, надеялась еще и прояснить для себя ситуацию, если возможно. Если полиция ведет опрос, значит, это нужно для проведения следственных действий, вот только об одних ли и тех же следственных действиях они говорят?..
Мысли снова вернулись к тому, где в этой цепочке самое слабое звено, которое привело к смерти Ким Бон Хвана. Наверное, чтобы проверить это, существовал единственный способ: закинуть небольшую наживку и посмотреть на результат.
- Кроме того, насколько я в курсе его дел, он искал человека в полиции. Такого, с кем мог бы поговорить. Понятия не имею, удалось ли ему сделать это ДО смерти. – Ее лицо было таким же сдержанным и труднопонимаемым. Однако одного у нее не отнять: Су Хён бесстрашно смотрела в лицо детективу, пытаясь оценить для себя его реакции, чтобы определиться с «планом дальнейших действий». Беда только в том, что «плана» не было. Приходилось лишь импровизировать, и делать это сейчас, на ходу.
Отредактировано Elsa McDevitt (08.11.2021 11:20:13)
[icon]https://i.imgur.com/XBqKIK4.jpg[/icon]
[sign][/sign]
Стеклянные подвесы напоминали рыбью чешую и связывались так плотно, что сквозь них лишь с трудом можно было увидеть сатинированный никель. Люстра с подвесами заполняла закуток светом и отражалась в полированной до блеска стене, точно в озерной воде. Ли Ю напряженно сжимал спинку дивана, будто это был гарпун. Однажды, в раннем детстве, он чуть не утонул, стукнувшись головой и упав в пруд с парчовыми карпами. С тех пор переливающиеся тельца рыб вызывали у него отвращение. Детские страхи, самые непреодолимые и стойкие.
Сегодня ему предстояло выяснить, для чего незнакомец вдруг назначил встречу и почему решил покончить с собой, не дождавшись свидания. Свободной рукой нащупал в нагрудном кармане куртки удостоверение личности, надеясь быстро разделаться с формальностями. На языке вертелась десятка вопросов, но детектив боялся нетерпеливым словом оборвать едва начавшийся разговор. И собеседница нарушила тишину первой:
– Я не верю в самоубийство Ким Бон Хвана. У него не было причин кончать с собой.
Подозрение, брошенное безапелляционным тоном, могло бы иметь эффект разорвавшейся бомбы, вмиг разлететься в масс-медиа по всему Сингапуру. Новость вызвала бы сильнейший резонанс не столько из-за смерти ученого, не из-за самой личности Ким Бон Хвана, его достижений и репутации, приобретенных за почти двадцать лет работы в Parkway Pantai, сколько из-за способа убийства, похожего на остросюжетный роман. Впрочем, подобная мысль недолго занимала внимание.
По дороге сюда Хок еще раз просмотрел документы по делу. Судмедэксперт и следователи единодушны – явный суицид. Перед глазами подобно вращающимся барабанам в игровом автомате вдруг всплыла статистика, начали крутиться цифры, комментарии, аналитические статьи.
Множество самоубийств совершается в состоянии психоза, вызванного наркотиками, часто под воздействием беспричинного страха, немногим реже – спонтанного желания. Наркоманы зачастую используют избыточную дозу запрещенных веществ, чтобы намерено уйти из жизни, поскольку не могут справиться со своим заболеванием как бы того не хотели. Иногда нет определенной причины, иногда это просто импульсивное решение. Необдуманное, глупое, поспешное. Только вот скорбящим трудно смириться с мыслью, что их близкий человек умер из-за дурного стечения обстоятельств, с тем что, возможно, требовалось всего лишь смс-сообщения, телефонного звонка, отвлечения. Им проще искать виновного, верить в насильственную смерть, заговоры и мистические знаки.
Поэтому Ли Ю весьма скептически относился к фразам «не было причин кончать с собой» и не спешил тут же разворачивать компанию по поиску убийцы. Впрочем, несомненно, в смерти Ким Бон Хвана имелось немало странностей. И необходимо было проверить все теории.
– Вы ведь поэтому опрашиваете круг его общения?
Он ничего не ответил. Есть ли смысл что-то говорить? Джи Су сама прекрасно осведомлена о цели их встречи и (судя по всему) была достаточно сообразительной и проницательной, чтобы инициативно вести разговор. Ему же оставалось просто наблюдать за тем, куда приведет его молчание.
Хён, будто догадываясь, о чем думает детектив, резко сменила тему. Неизвестно, знает ли она, что именно хотел рассказать правоохранительным органам коллега. При этом лицо ее по-прежнему оставалось труднопонимаемым.
– Кроме того, насколько я в курсе его дел, он искал человека в полиции. Такого, с кем мог бы поговорить. Понятия не имею, удалось ли ему сделать это ДО смерти.
Хок продолжил внимательно изучать молодую женщину. Та в свою очередь открыто оценивала его взглядом, всем своим видом излучая недоверие. Можно было физически ощутить ее неустрашимость. Наэлектризованность разливалась в воздухе, как табачный дым.
Ли Ю едва заметно нахмурился, пытаясь вспомнить в какой момент они с собеседницей вдруг стали противниками в шахматном турнире. Возникшая пуза резко контрастировала с его желанием поскорее перейти к делу минутами ранее.
Наконец размеренным спокойным тоном заговорил. Хотя вряд ли Джи Су надеялась услышать именно это.
– Схожу, принесу тебе выпить.
В отличие от начинающих пустеть улиц, в баре напротив становилось оживлённее. А поскольку постояльцы отеля получали скидки на напитки – недостатка в посетителях здесь никогда не было.
Один из трех барменов, худощавый паренек лет двадцати, стоял за стойкой, потирая бокалы; его маленькое лицо прямо-таки лучилось фальшивой доброжелательностью. Увидев Хока, торопливо идущего к нему, он слегка напрягся – мужчины столь крепкого телосложения с заметной военной выправкой и суровым взглядом часто вызывают неосознанное беспокойство.
Хотя детектива можно было назвать привлекательным, последнее время выглядел не лучшим образом и производил впечатление человека, мучаемого бессонницей и несущего на плечах слишком тяжелое бремя. От его холодного, порой пустого взгляда даже сослуживцев пробивала дрожь.
Он вернулся с бокалом и протянул его Джи Су. Затем уселся на свое прежнее место и снова достал письмо, которое хранил между страницами книги.
– Хочу, чтобы ты взглянула, – произнес и протянул измятый листок. – Я точно знаю, что письмо написал Ким Бон Хван.
Тут в бар ввалилось несколько человек, сопровождаемые негромкой болтовней на английском. Судя по их деловым костюмам и обсуждаемой сделки, это были иностранцы. Ли Ю перевел взгляд на вошедших, проводив их до самого столика, после продолжил говорить:
– Наверное, ты без труда узнаешь его почерк. Судя по стилю послания – человек явно был возбужден. Вдова сказала, что перед смертью ее муж вел себя нервно, плохо спал и впал в депрессию, – голос детектива казался низким и немного хрипловатым, он говорил медленно, словно каждое слово причиняло невыносимую боль, что отчасти являлось правдой. – Насколько я понимаю, вы с ним довольно много времени проводили вместе в лаборатории. Как думаешь, с чем связаны перемены в его поведении?
Хок решил действовать в открытую: чувствовал, что у собеседницы есть интересующая его информация. Она либо знала намерения Хвана, либо следила за ним – в любом случае, про письмо наверняка была в курсе. И судя по ее боевому настрою, фальшь почует за версту.
– Понятия не имею, почему Ким хотел встретиться именно со мной и что собирался мне поведать. К сожалению, умер он до нашей встречи. Возможно, он стал свидетелем преступления и мысли об этом свели его с ума, чувство вины толкает людей на странные поступки. Не исключаю и версии убийства, свидетели редко доживают до суда. Но скажу прямо, пока нет никаких оснований полагать, что Хвана убили. Избавлю тебя от подробностей, но с точки зрения криминалистики – тут все чисто. Но раз ты в курсе нашей с ним договоренности, значит, можешь пролить свет на ситуацию? Делился ли он с тобой какой-то информацией?[nick]Ли Ю Хок[/nick]
Отредактировано Stefan Jorgensen (17.01.2022 14:47:45)
[nick]Джи Су Хён[/nick][status]женщина-ученый[/status][icon]https://i.imgur.com/Go5HGGy.jpg[/icon][sign]Женщиной рождаются, учёным становятся[/sign]
«Как?» Взгляд темных глаз Джи Су Хён упёрся детективу в спину, словно дуло пистолета. Наверняка он чувствовал это зудящее ощущение между кончиками лопаток, пока сама девушка неосознанно обхватила губами дужку своих солнечных очков. «Что это значит?»
Понадобилась ли детективу пауза, чтобы обдумать свой следующий шаг? Или он просто не терпит задержек в обслуживании? Тогда персоналу не слишком повезло, и у бармена точно есть повод нервничать...
Су Хён беззвучно усмехнулась, переводя взгляд на стол, перебирая взглядом оставленные предметы. Бокал с выдыхающимся пивом. Книга с закладкой. И ее мобильный.
Нет смысла продолжать сверлить взглядом спину детектива – и без этого видно, что ее слова и ее реплики создали дополнительное напряжение. Если ей чего и хочется, то это понять природу такого напряжения и определиться с типом источника реакций: друг или враг? опасаться или довериться? остаться или немедленно уйти, пока еще у Джи Су есть шанс это сделать? Сказала ли она слишком много или слишком мало?..
На её непросвещённый взгляд – достаточно, чтобы убить её на месте за одно лишь подозрение о том, что суицид Ким Бо Хвана – не более, чем «маскарад». Жестокий маскарад в жестоких играх, подобный мимикрии, суть которой в природном мире более чем проста: притвориться тем, чем не являешься. Тогда или отпугнёшь или «пронесёт» и не заметят... Вот только она уже сделала всё наоборот. Сделала всё возможное, чтобы её «заметили», чтобы внимание обратили, и вполне возможно, что подвергла этим свою жизнь - опасности.
Анализируя свои слова в связке с поведением детектива, Джи Су не двинулась с места по единственной причине: она не разрешила собственных сомнений. Вместе с тем, убить её здесь и сейчас было бы весьма проблематично - слишком много людей вокруг. Для такого следует пригласить в куда более уединенное место, где не будет ни свидетелей, ни камер наблюдения, обязательных для целей безопасности в отелях такого уровня, как «Орчад».
Впрочем, подобный расклад был бы возможен только в том случае, если Ю Хок погряз в коррупции по горло: пока же репутация детектива позволяла с оглядкой судить об обратном. Отчего же не остаться и не услышать то, что он имеет ей сказать? В том, что он именно «имеет, что сказать», Джи Су Хён отнюдь не сомневалась.
Слишком громким было его молчание.
Слишком точным (как выстрел) оказался взгляд, брошенный перед тем, как подняться за её грейпфрутами и отойти к бару за выпивкой.
Слишком мало у них обоих было времени, и это тоже следовало учитывать, если они хотят продолжить диалог.
- Спасибо.
Принимая из рук в руки свой заказ, Су Хён вежливо выразила благодарность: вряд ли детектив ходит за выпивкой для других ежечасно. Этот небольшой жест, должно быть, намекал на важность текущего момента и на то, что ему точно есть, что рассказать... Вот только «как это будет».
От того, в какой форме и в какой манере продолжится их приватный разговор – зависело слишком много. Они словно поменялись местами: теперь выжидать и хранить молчание предпочла Джи Су. Тем неожиданнее стала для нее весть Ким Бон Хвана с того света.
Су Хён не сразу протянула руку за листком, взглянув на собеседника с немым вопросом. Что это? Ей хотелось знать. Однако была ли она к этому готовой?
«Я написал письмо», - сказал он ей. – «Скоро всё кончится».
Джи Су прекрасно помнила его слова. Бон Хван ставшим привычным жестом заправил ей за ухо черную прядь волос, и она не стала ни о чем расспрашивать. Они встречались в Орчад не за этим: он просто искал утешения, поддержки и опоры в ответных поцелуях и объятиях. Вот только вряд ли Ким Бон сознавал, что всё закончится вдруг именно вот так.
Болезненность воспоминаний спряталась за зеркальным жадным взглядом темных глаз: стоило лишь развернуть письмо и зацепиться за строчки.
Сторонние люди, звуки, окружение – всё отступило на задний план, пока Джи Су перебирала строки, от которых болезненно и горько сжималось внутри её собственное сердце. Это действительно Его почерк. Только его. Знал бы Ю Хок, насколько сильно и страстно хотелось ей прижаться губами к листку в эту минуту. Посреди горла колом встал комок невыплаканных слёз, и говорить внезапно стало невыносимо трудно.
Джи Су понадобилось время, чтобы прийти в себя: с каждым словом – к ней словно возвращался Ким Бон Хван, и против воли, каждому слову письма она верила, как самой себе, снова и снова.
Текущее дело. Расследование.
Какими делами занимается детектив? Кажется, профиль его деятельности как-то связан с наркотиками, но Хван и наркотики... он был «чистым». Слишком «чистым», всегда, и с омерзением говорил о подобных вещах. Ким Бон был слишком брезглив, чтобы прибегать к этой дряни.
Порядочный. Без коррумпированных обязательств...
Как деликатно выражался Хван – и вновь Джи Су ему поверила. Поверила вся, без остатка. Приятно сознавать, что Ким Бон Хван не просто положился на ее слова, но подошел немного как ученый: он именно изучал... И раз так, значит, точно знал, что говорит. Отвечал за каждый написанный символ и каждое слово.
Нет моральных и физических сил...
Пожалуй, это вполне даже удобно трактовать как депрессию. Только не ей.
«Разумеется. А что еще его «вдова» могла сказать?» Джи Су с горечью усмехнулась самой себе, ощущая на языке привкус желчи.
Знания. Правда, которая обескураживает и пугает.
Да. Именно в таких формулировках Хван высказывал свои опасения и ей... в самых общих чертах. Почему? Ну, почему она не настояла на деталях? Это сняло бы массу вопросов...
Внутренний голос подсказывал ей, что подобное знание осложнило бы жизнь и ей тоже, а может быть, и привело бы ее к преждевременной гибели, как это случилось с ее любовником, однако прошлого не изменить. И это значит, что и сожалеть нет смысла. «Против» такой рациональной позиции взбунтовались лишь чувства, однако последние Джи Су привыкла держать под контролем.
Это сейчас с контролем сложновато, и она продолжала молчать, не отвечая на вопросы детектива не потому, что не хотела это сделать. Ей просто понадобилось время, чтобы прийти в себя, и когда она наконец подняла голову, оторвав взгляд от письма Бон Хвана, в её глазах не отражалось ничего. Почти ничего, если быть точным. Лишь из самой глубины, как из бездонного и темного колодца, отраженной звездой сверкнула чешуйками змеиной шкуры - боль.
Впрочем, это никак не помешало Джи Су слушать детектива. Он сказал уже много всего, задал уже не один вопрос, оставшийся пока что без ответа, но это не значит, что Су Хён не уловила сути.
Пока что всё сводилось к одному:
- Они ещё не рассказали Вам, что я его любовница? – резко и, должно быть, внезапно для них обоих в лоб проговорила Су Хён, и боль, просвечивающая в глубине ее зрачков, сменилась вызовом. Отрицать этот очевидный факт не было никакого смысла: так или иначе, вдова или коллеги, но детектив узнает и про это. И тогда то, что она не упомянула об этом сама, бросит лишь тень ненужных подозрений.
- Последние лет восемь. Может, девять.
Взгляд опустился снова на письмо. Пальцы Джи Су словно сами собой принялись разглаживать листок письма от Хвана, отнюдь не торопясь возвращать его обратно детективу.
- Никто не знал его лучше, чем я, но Ким Бон Хван был скрытен. И несмотря на это, он мне доверял, а я ему.
Не отпускало ощущение, что Хван словно продолжает «беседовать» с Джи Су через строки письма, что слова его будто просачиваются через подушечки пальцев, как яд через кожу, и разливаются внутри, пытаясь потеснить сомнения и вопросы. Су Хён словно забыла про свои грейпфруты с кубиками льда: стакан оставался нетронутым с того момента, как она переставила его на стол.
Джи Су молчала долгих несколько мгновений, после чего снова подняла глаза, встречаясь взглядом с детективом. На этот раз в ее глазах была вида лишь напряженная работа мысли.
- На вопрос «почему» он хотел встретиться именно с вами – легко ответить по записке: он вам верил. Боялся, но верил, что если доверится вам, то и сам получит необходимую помощь, и окажет её Вам. С расследованием. Понятия не имею, с каким.
Прямой взгляд Су Хён яснее ясного говорил о том, что женщина отнюдь не против, если Ю Хок расскажет что-нибудь об этом поподробнее, что сможет. Если сможет, поскольку все они ходят под ответственностью о неразглашении, строго говоря. Быть может, именно поэтому со своей стороны долго выжидать она не стала.
- Я задам только один вопрос. Всего один, чтобы понять. – И не требовалось быть гением, чтобы осознать: от ответа именно на этот вопрос будет зависеть, поделится ли Су Хён информацией или уйдет, дав волю сомнениям. - Давайте представим, что у человека есть цель, к которой он движется. Пускай одна. Пусть даже кратковременная. Как по-Вашему, если он видит свою цель, такой человек настроен совершить самоубийство до того, как он ее достиг?
Внутренний голос в ее голове слишком явно подсказывал, что ответ будет «нет». Ни за что. Чем яснее цели, тем меньше вероятности самоубийства, потому что такой человек слишком хорошо знает, чего хочет и к чему стремится. Это не запутавшийся в себе юнец, ищущий то ли себя, то ли жажды познания, а то ли скорой смерти. Это ученый. Это взрослый разумный человек со слишком хорошо известным в узких кругах именем. Джи Су Хён клонила к одному: если у Хвана была назначена встреча с детективом, он имел перед собой такую цель.
Отредактировано Elsa McDevitt (13.01.2022 14:14:28)
[icon]https://i.imgur.com/XBqKIK4.jpg[/icon]
[sign][/sign]
Нередко продвижения в расследовании можно добиться только с помощью кропотливой, несколько нудной работы, напоминающей работу архивариуса. Ли Ю Хок ненавидел вести бесконечные опросы, вычеркивать одного за другим подозреваемых, воссоздавать последовательность событий и отказываться от версий. Прятаться в кабинете пока другие сражаются на передовой виделось ему сущим дезертирством (уж лучше устраивать облавы и преследовать преступников, чем чувствовать, как мышцы ноют от долгого сидения за компьютером).
Ему нравился бурлящий в крови адреналин. Острые ощущения приносили удовольствие, а стресс помогал сконцентрироваться. Каждое произнесенное слово или движение – имели особую значимость, ведь попросту могли стать последними. Он словно бы превращался в канатоходца, балансирующего где-то между двумя хребтами большого каньона. Один неверный шаг и ты упадешь.
Подобно жгучим специям опасность раскрывала вкус жизни, делая его более ярким, насыщенным, концентрированным. Без риска же – все казалось пресным, скучным. Бессмысленность существования вплеталась в жизнь детектива, обступала ее со всех сторон. Однако депрессия заглушалась рутиной, заполнением бумажек, усталостью, инстинктом самосохранения.
Иногда продвижения в расследовании можно добиться и с божьей помощью. Просто, совершенно неожиданно, вдруг улыбается удача. Так внушал себе Ли Ю, разделяя молчание с Джи Су. Ему хотелось как-то утешить женщину, но он не знал какие подобрать слова, чтобы не прозвучать слишком фальшиво и наигранно.
Возведенная некогда броня не только защищала от встречающегося на работе ужаса, но и заглушала любые сигналы эмпатии. Поэтому кратковременная мысль о тяжести потери близкого человека почти сразу же сменилась размышлениями о расследовании.
Хок не верил в существовании связи между лабораторией и распространением наркотика. В этом не было никакого смысла. Прибыль от дури по сравнению с прибылью от лекарств или витаминов, которыми «Parkway Pantai» снабжала все аптеки Сингапура, все равно что капля в море – несопоставима и никак не окупала рисков.
Нет, здесь определенно что-то другое. Кусочки пазла никак не складывались.
Возможно, Хван хотел рассказать вовсе не о своей работе, а о коллеге или друге, причастном к незаконным делам. Но тогда не слишком ли драматично играть в шпионов? Зачем идти на такие трудности?
Если, конечно, речь идет не о какой-нибудь шишке или политике.
Ли Ю пока не мог объяснить себе странных действий Кима, только чувствовал, что между его самоубийством и чертовщиной, творящейся сейчас на улице в тени от глаз добропорядочных граждан, тянется одна нить. В глубине души он чуял, что столкнулся с чем-то масштабным и сейчас осматривает только верхушку айсберга (да и ту не может разглядеть из-за снегопада).
В сотый раз детектив пожалел о том, что нельзя обыскать кабинет и дом покойного. В лаборатории слишком серьезная охрана, чтобы вламываться туда посреди ночи раз уж для ордера нет оснований. А вдова вряд ли оставила себе вещи мужа – слишком отчаянной и злой выглядела в их последнюю встречу.
– На вопрос «почему» он хотел встретиться именно с вами – легко ответить по записке: он вам верил. Боялся, но верил, что если доверится вам, то и сам получит необходимую помощь, и окажет её Вам. С расследованием. Понятия не имею, с каким.
Лицо женщины по-прежнему выглядело каменным, только поблескивающие в глазах огоньки не позволяли спутать ее фигуру с фарфоровой куклой.
Хотя Хок смолчал, весь его вид выражал крайнее нетерпение. Он спрашивал себя, какое впечатление на него произвела Хён и почему она не рассказывает всего, что знает. Ее слова все больше резали слух осуждением, точно кто-то водит ножом по стеклу. Впиваясь в барабанные перепонки, голос причинял почти физическую боль. От столь неприятного ощущения Ли Ю поежился.
– Давайте представим, что у человека есть цель, к которой он движется. Пускай одна. Пусть даже кратковременная. Как, по-Вашему, если он видит свою цель, такой человек настроен совершить самоубийство до того, как он ее достиг?
– Хорошо, – выдохнул, словно бы примеряясь с настойчивостью собеседницы.
– В день своей смерти Ким Бон Хван был сильно пьян. Об этом говорят и работники отеля, и химико-токсикологический анализ. Возможно, кто-то намеренно его напоил. Говорить с уверенностью невозможно, ведь полицейским так и не удалось восстановить его передвижения до возвращения в отель.
Детектив машинально потянулся в карман за сигаретой, с огорчением вспомнил, что в баре нельзя курить, и все же положил пачку на стол. Взгляд карих глаз то и дело устремлялся с Джи Су к «иллюминатору», на раскрывающейся за ним элегантный и пустой холл отеля, и обратно к спутнице.
– В номере покойного, как и на его теле, эксперты не нашли следов борьбы. Впрочем, если работал профи – оно и не удивительно. Но вот что никак не вписывается в теорию «убийства» так это записи с камер наблюдения. Поясню. В отеле на каждом этаже в лифтовом холле, на лестничной площадке и в коридорах расположены камеры. Следователи просмотрели записи со всех этажей, но никто посторонний не входил в то время в отель. Под тем временем – я имею в виду время смерти. Его определить удалось весьма точно.
Хок спокойно смотрел на Хён и говорил с непрошибаемой обыденностью в голосе, будто они обсуждали что-то незначительно-повседневное. Уже очень долгое время детектив с головой погружался в расследования, прячась таким образом от неведомой мирской жизни и одиночества. Когда изо дня в день не разгибаясь копаешься в яме из человеческих мерзостей – неизбежно привыкаешь к грязи и смраду. Постепенно ориентироваться во мраке получается все лучше и лучше, а дышать гнильем становится чем-то что воспринимаешь в порядке вещей. Мысль поднять голову к свету, разогнуться наконец во весь рост, пугает больше, чем перспектива застрять в яме навсегда.
– Таким образом круг сужается до постояльцев отеля. Но и тут загвоздка. Никто не выходил из своего номера и не входил в номер Ким Бон Хвана. Поэтому-то детективы и отмели версию с насильственной смертью. Если убийца не вошел в номер через дверь, то как еще он мог туда проникнуть? Думаю, выяснить это можно лишь одним способом, – с последними словами Ли Ю поднялся на ноги.
Приглушенное лобби отеля Орчард в каштаново-коричневых тонах представляло собой двухуровневое пространство под многоугольным потолком, собрание изящных люстр, зеркальных колонн, мебели в стиле арт-деко, до блеска начищенных полов (даже тележки, которые катили портье и те были позолоченными). Посреди зала на мраморном постаменте возвышалась скульптура с циферблатом на вершине. На первом этаже располагались небольшие закругленные диваны с диковинными маленькими подушками, журнальные столики, кофейные машины – все для комфорта посетителей. Выше за витринными окнами виднелись еще какие-то места для ожидания.
В первое мгновение у Хока перехватило дыхание от живого воздуха, куда более усваиваемого, чем в баре, тяжелого и густого от запахов алкоголя. Здесь пахло чем-то тропическим, свежим, влажным.
Голова немного кружилась. От навалившейся усталости и бессонницы все тело налилось свинцом. Тем не менее шагал детектив твердо и стремительно, убежденный в том, что Хён последует за ним.
Ресепшен регистрировал гостей бесперебойно. Группы покидающих номера и прибывших на регистрацию людей продумано разводились и не пересекались.
Хотя сейчас посетителей почти совсем не было, все же понадобилось несколько минут на переговоры с дежурной за стойкой девушкой. Интерес вызывал не столько номер, в котором Ким Бон Хван покончил с собой (пока не доказано обратное), но и соседние к нему апартаменты, с ключ-картой от коих Ли Ю прошел к лифту. К счастью, оба номера были свободны.
Он пропустил Джи Су в кабину и зашел следом за ней.
– Как я уже сказал, мои коллеги просмотрели записи предшествующие смерти Хвана, – заговорил Хок, едва лифт тронулся с места и бесшумно начал подниматься вверх. Детектив смотрел на свое отражение в зеркальной глади двери, скрестив руки на манер ожидающего телохранителя. Игра в недоговаривание ему порядком надоела.
– Но не уточнил, что они поленились глянуть видео дальше. Честно говоря, они не шибко то и старались. Только вот я просмотрел всё от начала и до конца. И вот, что любопытно. Знаешь, кого я увидел выходящим из лифта на интересующем меня этаже? Не меняя холодного выражения лица, повернулся к женщине. – Ты не могла убить любовника, ведь когда ты к нему пришла – он уже был мертв. Но почему никому не сообщила и просто сбежала? Я не верю, что ты просто хотела скрыть вашу связь. Для этого уж как-то поздновато, все и так вас подозревали.
Он резко шагнул к Джи Су, едва ли не толкнув ее своим телом к задней стенке лифта. Расстояние меду ними было чуть больше расстояния между консервированными корнишонами в банке.
– Послушай, я расследую дело о распространении нового вещества. В морге уже с десяток трупов с признаками передозировки и поверь – будет еще больше смертей. У меня абсолютно нет времени, чтобы играть с тобой в крокодила*. Что ты от меня скрываешь?
* не знаю как игра у них называется х)
Отредактировано Stefan Jorgensen (12.02.2022 19:32:48)
[nick]Джи Су Хён[/nick][status]женщина-ученый[/status][icon]https://i.imgur.com/Go5HGGy.jpg[/icon][sign]Женщиной рождаются, учёным становятся[/sign]
Кажется, она наконец добилась своего.
Каждое из слов детектива, когда он заговорил, острым скальпелем вонзалось в сердце и проворачивалось, как кинжал в ране. Проворачивалось намеренно и расчетливо. Могла ли Джи Су вынести эту пытку из уст человека, который не знал Хвана так, как она?
Наверное, могла. Иначе не стала бы ученой и не занимала бы своё место до сих пор. Су Хён медленно коснулась пальцами висков и прикрыла глаза: необходимо справиться с эмоциями, чтобы продолжать... Продолжать вслух, разумеется, поскольку она по-прежнему вела мысленный диалог с детективом.
«Наличие алкоголя еще ни о чём не говорит. Соглашусь, это странно – и совсем непохоже на него, напиваться с утра, и не прийти в лабораторию, импульсивно позвонить с просьбой срочно увидеться, но даже в таком состоянии... он не мог сделать это сам. Я не верю».
В горле Су Хён пересохло.
Машинально потянувшись за грейпфрутовым соком, она обхватила губами трубочку, буквально заставляя себя проглотить несколько глотков прохладной освежающей жидкости, однако легче от этого не становилось.
«Если Ким Бон Хван был сильно пьян, на нем и не могло остаться никаких следов борьбы... Не говоря уже о том, что он практически не пил, зная о собственной плохой переносимости алкоголя. Камеры наблюдения... разве они не имеют слепых зон? И разве «никого постороннего» может относиться к людям в форме горничных и служащих отеля?..»
На каждую его реплику у Джи Су Хён находились собственные возражения. Может, и потому, что она изо всех сил искала пробелы в его логике, как детектива. Умом Джи Су, конечно, понимала, что он пытается рассуждать максимально объективно, однако же ей объективность не так, чтобы нужна... Успокоить ее могла бы только правда, какой бы она ни была, и может быть, месть... Месть тем, кто провернул всё это дело и из-за чего Ким Бон Хвана больше не было рядом с ней.
«Постояльцы отеля...» Су Хён могла бы красноречиво хмыкнуть, если бы внезапная в своей простоте мысль вдруг не пришла ей в голову. А ведь он может быть прав... Хотя никто не даст ей посмотреть записи постояльцев отеля в поисках возможных знакомых лиц...
Ее испытующий взгляд практически впился в лицо Ким Бон Хвана, сменяясь сдерживаемым интересом, как только он поднялся на ноги. Внезапно - Джи Су медлила. Сделала еще пару глотков своих грейпфрутов, развернувшись на своем месте. Спина детектива, должно быть, в очередной взгляд задымилась под ее пристальным недолгим взглядом. Что у него на уме?
Выяснить это можно было единственным способом.
Обратив внимание, что он остановился у ресепшн, Су Хён поднялась на ноги, машинально одергивая черную майку, зацепила за верх – дужку солнечных очков, забрала свои вещи и двинулась следом за ним, на ходу сворачивая драгоценный листок, исписанный почерком Хвана, и убирая его в свой карман.
Вернёт потом.
Возможно.
Если кто-нибудь из них вовремя «вспомнит» об этом.
Су Хён догнала мужчину в тот самый момент, как он отходил от стойки ресепшн с ключ-картами от номеров и без колебаний проследовала за ним непосредственно к лифту. А их беседа словно бы не прерывалась – приобретая всё более пикантный характер... особенно после того, как двери кабины закрылись, отрезав их от остального мира, и оставили наедине друг с другом.
По-настоящему наедине.
«Значит, правильно сделала ставку на то, что после времени смерти просмотр записей поленятся смотреть». «Правильно» в отношении коллег Хока, но не его самого. По всей видимости, он тоже отличался дотошностью и крайней настойчивостью в поиске доказательной базы... что ж, это можно лишь только приветствовать, если бы не касалось непосредственно Джи Су и ее несостоявшегося визита.
- А кто бы мне поверил? – В решающий момент, Су Хён резко надавила на кнопку, останавливая взлёт кабины к верхним этажам. Хотя бы несколько минут – но им необходимо переговорить друг с другом. К счастью, у камеры лифта тоже есть своя «слепая зона». Скользнув по глазку камеры коротким беглым взглядом, женщина развернулась так, чтобы даже на записи в случае чего было бы невозможно прочесть по губам то, что она собиралась сказать.
- Я разминулась с ними не более, чем на четверть часа. И да, я допускаю, что, возможно, спутала их план: задержи меня полиция над трупом, я быстро стала бы из подозреваемой - обвиняемой... Ты сам признал, что твои коллеги не очень-то старались. Они убрали бы меня с доски примерно так же, как убрали Хвана!
Выдохнув всё это в лицо детективу, Су Хён снова взглянула на приборную панель и нажала следующий этаж, меняя «точку назначения» для приватного разговора. Хотя... Возможно, ей стоило бы согласиться на его вариант? По крайней мере, в других, случайных, номерах нет жучков и меньше поводов развития паранойи.
Лифт дернулся, останавливаясь, и принимая гостей, которые тоже ехали наверх... должно быть, в ресторан. Видовой ресторан на крыше отеля был гордостью Орчард и дарил наслаждение космическим видом за не такие уж космические цены. Су Хён резко замолкла, тратя еще несколько секунд на то, чтобы обдумать решение, и сделала следующий шаг.
- Идём. – Джи Су решительно вышла на том этаже, который «предложил» всё-таки Хок. Однако стоило им снова оказаться одним в лифтовом холле, поведение Су Хён чуть изменилось:
- Кое-что покажу, - негромко произнесла она, жестом приглашая Хока идти вперед, раз уж в его руках ключ-карты. И прибавила очень негромко: - А, может быть, и расскажу, если поверишь.
И больше из нее не вытянуть ни слова... Во всяком случае, здесь, в коридоре, где они оставались по-прежнему на виду. К удивлению Су Хён, точкой конечного назначения стал всё-таки соседний относительно их с Хваном номер, но для разговора, пожалуй, сойдет и он. Лишь бы знать, сколько времени отведено на эту их приватную беседу.
Дождавшись, когда дверь откроется, Джи Су так же решительно шагнула внутрь и первым делом пробежалась по номеру, проверяя отсутствие здесь посторонних лиц.
«Одни. Прекрасно».
- Закрой дверь. – Вывалив мелкие вещи на небольшой столик здесь же, в «гостиной», женщина слегка выдохнула и, кажется, чудовищное напряжение, которое сжимало ее в своих огромных лапищах всё это время, несколько поотпустило. – Сколько у нас времени на разговор?
Хотелось бы точно знать, на что можно рассчитывать, «по процедуре» или протоколу, и что там у них еще положено... На всякий случай отвернувшись от окна, Су Хён повернулась к мужчине лицом и, ничуть не смущаясь его присутствия, снизу вверх полезла рукой под майкой к собственному декольте. При этом её совершенно не волновало, что он может подумать и как реагировать, ибо конечной целью ее «путешествия» была небольшая стеклянная пробирка с рассыпчатым порошкообразным содержимым, зафиксированная двумя кусочками телесного пластыря... От этого и открепить ее быстро – не получилось.
- Вот это – я сняла с тела убитого Бон Хвана. – Своей версии относительно происходящего Су Хён придерживалась всё в той же категоричной форме. – И он не просто так носил это при себе.
Взглянув в лицо Ю Хоку, Джи Су передала колбу и снова одернула майку, возвращая себе первоначальный более-менее приличный вид перед тем, как атаковать его ещё одним вопросом:
- Следов беспорядка в его номере, как я понимаю, скорее всего, не наблюдалось... А записи с камер проверялись на наличие врезок и монтажа?
Отредактировано Elsa McDevitt (13.02.2022 20:38:07)
[icon]https://i.imgur.com/XBqKIK4.jpg[/icon]
[sign][/sign]
[nick]Ли Ю Хок[/nick]
Ли Ю, слишком поглощенный мыслью о причинах сокрытия улик, даже не обратил внимание на то, как лифт вдруг вздрогнул и недовольно загудел. И только когда кабина зависла в пространстве шахты где-то на уровне восемнадцатого этажа, он понял, что Джи Су вовсе не собиралась сбегать от него. Наоборот – она нажала на кнопку «стоп».
– Я разминулась с ними не более, чем на четверть часа. И да, я допускаю, что, возможно, спутала их план: задержи меня полиция над трупом, я быстро стала бы из подозреваемой - обвиняемой... Ты сам признал, что твои коллеги не очень-то старались. Они убрали бы меня с доски примерно так же, как убрали Хвана!
Услышанное казалось настолько нелепым и драматичным, что детектив чуть было, не рухнул навзничь; каждое новое слово наносило оплеуху здравому смыслу, звонкую оплеуху. Откровение Хён предстало в виде маниакальной, запутанной теории заговора, где каждая новая деталь, безусловно, казалась реалистичной, но в то же время все дальше уводила от действительности, а то и вовсе грозила порвать с ней связь.
Приставив ладонь ко лбу, Хок почувствовал легкое облегчение, когда лебедка лифта вновь заработала, будто его мыслям тоже нужна была помощь, чтобы подняться после нокаута. Призрачная надежда заставила прийти на встречу, но вместо внятных зацепок – получил лишь бредни горюющей женщины. Никогда прежде он не сожалел так о зря потраченном времени.
Полумрак длинного коридора казался обитаемым, наполненным резкими запахами чистящих средств, жужжащих кондиционеров, шероховатостью коврового покрытия. По правой и левой стороне шли темные деревянные двери, на потолке – овальные плафоны охристого цвета.
Плечом вперед Ли Ю шагнул в номер под нечетным номером, нажал на выключатель. На одной из стен были большие панорамные окна. Сквозь них виднелся залив, нагромождение крыш и кусочек неба, почти полностью освободившегося от натиска солнца. Детектив оглядел комнату. Та же богатая обстановка, что и в лобби.
Наверное, в лаборатории очень хорошо платят, раз для покойного отель стал вторым домом...
– Закрой дверь.
Голос вернул его из мира размышлений обратно в реальность. Понадобилось пара секунд, чтобы понять смыл последующего вопроса. Часы на запястье показывали двадцать минут девятого. Итак, целая ночь наедине с сумасшедшей. Хок вздохнул и заблокировал дверь, перед этим убедившись, что в коридоре тихо, как и в ближайших номерах.
– Времени у нас более чем достаточно, – запоздало произнес, собираясь пройти вглубь комнаты в тот самый миг, когда Хён неожиданно полезла под майку.
Положа руку на сердце, ему следовало признаться, что, когда увидел фотографию Джи Су на сайте лаборатории, его первой мыслью было: «Как такая красивая женщина может заниматься наукой?» . Высокий, гладко вылепленный лоб, узкий рот с чувственными губами, гладкие черные волосы, словно впитавшие в себя весь блеск масла,– ну прямо восходящая звезда корейской поп-группы.
Ли Ю понимал, отчего Ким сбегал от жены к младшей коллеге. Кто бы из мужчин, работая бок о бок с такой привлекательной женщиной, не испытывал к ней желание? Разве что гомосексуал или импотент (да и тот бы наверняка хотя бы фантазировал).
Однако в нынешних обстоятельствах, последнее чего детектив ожидал от встречи, так это секс со свидетелем.
– Что ты делаешь? Почти было воскликнул, но вовремя осекся, увидев стеклянную пробирку. Разом выпрямился, точно аршин проглотил. Мысли о бредовости происходящего развеялись как табачный дым.
– Вот это – я сняла с тела убитого Бон Хвана. И он не просто так носил это при себе.
Медленно, шаг за шагом, подошел к Хён и взял пробирку, надеясь, что собеседница сумела трезво оценить всю опасность своей находки.
– А записи с камер проверялись на наличие врезок и монтажа?
Продолжая стоять рядом с Джи Су, Ли Ю поднял на нее взгляд, будто бы отвечая на вопрос вопросом: «А сама как думаешь?».
Он заметил, как возбуждено пульсирует на шее женщины маленькая вена. Настало время и ему поделиться информацией.
– В Сингапуре есть несколько крупных фигур, которые занимаются наркотиками. Они как осьминоги: как бы мы не пытались их поймать – отрубаем только щупальца. Но они никак не связаны с новым препаратом. Они работают только с чистыми продуктами. А этот имеет химический состав и при том весьма скверный.
Хок прошелся по комнате, покручивая в пальцах пробирку и поглядывая на балкон. К нему снова вернулись уверенность и слегка будоражащий оптимизм. Футболка потемнела от пота на спине и под мышками. В отличие от коридора, в номере никто не включал кондиционер.
– Следовательно, мы имеем дело с неизвестным игроком. И игрок этот очень умен и осмотрителен.
Когда стекло стало влажным от пота, детектив решил оставить пробирку в покое и положил ее на край кровати, осторожно накрыв своей курткой. Затем прошел к балкону и открыл дверь-жалюзи, впустив теплый воздух с ароматом приближающейся грозы.
– Я проверю видео на подлинность и повторно переговорю с работающим в тот вечер персоналом, но это лишь один из возможных сценариев, – на какое-то мгновение он высунулся наружу через открытую балконную дверь.
С их этажа открывалась красивая панорама, город выглядел еще более современным, развитым, холодным и конкурентным. Тут и там на крышах маячили красные огоньки посадочных полос для личных вертолетов. По бокам старых зданий, точно приклеенные пластилином, прирастали зеленые островки – спасение от бетонных джунглей. Сваленные в кучи автомобили и автобусы скапливались в разных частях дороги, образовывая долгие пробки.
– Полагаю, ты уже успела изучить содержимое пробирки? Я хочу, чтобы ты взглянула на часть нашей формулы. Может ли это быть одно и то же вещество?
Ли Ю вернулся в комнату и достал из заднего кармана смартфон. Открыв нужный PDF-файл, он протянул мобильный телефон Джи Су, а сам принялся разуваться.
– Если выяснится, что запись с камеры оригинальная – у нас опять не будет рабочих версий. Поэтому…, – впервые за всю встречу детектив улыбнулся. Улыбка оказалась мягкой и на удивление приятной, словно вместо сурового полицейского с каменным лицом перед Хён стоял совершенно другой человек, с глубокими морщинами вокруг узких глаз.
– Подозреваю, что убийца мог проникнуть в номер через балкон.
Не дождавшись ответа, Хок вышел на балкон и одним резким движением перелез через перила.
Потные ладони заскользили по бетонной глади стены, чуть шероховатой и острой. Кровь пульсировала в висках. Он медленно двигался по выступающему пояску, борясь с головокружением и ощущая, как дико колотится сердце.
Всего через пару десятков сантиметров, обнял выступающую пилястру, которая разделяла два соседних номера на манер ширмы. Ему чудилось, словно кто-то дует на загривок. Детектив знал, что если остановится – уже не сможет прийти в движение. Застынет как статуя и тогда уж наверняка камнем рухнет на асфальт, покроет все алой кровью. Поэтому, несмотря на первобытный страх и застилающий глаза пот, Ли Ю двигался все упрямее, черпая силы в персиковом воздухе.
Наконец он рухнул на пол соседнего балкона, всем своим видом напоминая выброшенную на лодку рыбу.
Отредактировано Stefan Jorgensen (01.03.2022 13:25:55)
[nick]Джи Су Хён[/nick][status]женщина-ученый[/status][icon]https://i.imgur.com/Go5HGGy.jpg[/icon][sign]Женщиной рождаются, учёным становятся[/sign]
«Я знаю, он хотел бы, чтобы я отдала это тебе».
С письмом Хвана в своем кармане, Су Хён не испытывала колебаний, когда отдавала злосчастную пробирку детективу. Убийца не мог знать, что погибший носит ее при себе… Следовательно, у него была только одна цель: убить Хвана.
За последнюю неделю она минимум семь сотен раз задавала себе вопрос «Почему?». Учитывая обрывки событий, которые последовали затем внутри лаборатории и на рабочем месте Хвана, неумолимая логика Су Хён подсказывала ей, что, кто бы и как ни проник в его номер, цель была одна - убить, зачистить все концы. И здесь поднимался следующий вопрос: что он мог знать такого, за что его следовало бы убирать подобным образом?
Учитывая всё, что творилось вокруг нее, Джи Су сделать только один вывод: ключ ко всему находится в пробирке. Той самой, которую она передала, одновременно перебирая десятки вопросов и предположений в своей голове, но их было так много, что Су Хён молчала, колеблясь, какой было бы лучше задать первым: слишком много их одновременно толпилось на кончике языка.
Это давало детективу время – и должно быть, подтолкнуло к решению добавить к сказанному еще что-то. Полностью проигнорировав еще один возбужденный обмен взглядами, Су Хён напряженно ждала… и ее ожидания оказались оправданы. На самом деле, Хок сказал даже больше, чем она бы, наверно, имела право от него ожидать. И на этот раз – собственная логика Джи Су вознамерилась во что бы то ни стало его поддержать.
«Синтетическое происхождение… вот оно что». Пока Ю Хок крутил и перекручивал плотно закрытую пробирку в пальцах, Джи Су не сводила с него слишком внимательного взгляда своих почти бездонных глаз, отмечая каждый мазок пота на его футболке, словно бы это помогало следовать за рассуждениями… шаг за шагом.
Мысль о неизвестном игроке неожиданно задержалась в мозгу, подрагивая, как электрический разряд на кончике дуги…
Становилось жарко.
В буквальном смысле жарко, так что и Су Хён стащила с себя черную мотоциклетную куртку, бесшумно падая в одно из кресел вслед за ней. Все последние дни она не могла расслабиться, звеня от напряжения примерно так же, как сейчас.
«Неизвестный игрок…» Что это? Ещё один кусочек паззла им в копилку?
- Не надо ни с кем говорить, - неожиданно запротестовала Джи Су, имея на то свои причины. – Это привлечет внимание к тебе и твоей работе. Дело по самоубийству закрыто, и для нас обоих лучше, чтобы все думали именно так. Лучше покажи всех тех, кто в кадре, мне, от постояльцев и до служащих отеля. Если кого узнаю – я скажу: у меня феноменальная память.
И от этой памяти, в первую очередь, страдала сама Су Хён, не в силах с ней бороться. Она даже не знала, когда это началось, однако ее голова напоминала ей самой огромных размеров компьютер с папками файлов, где хранилось всё, что когда-либо бывало в её голове. Какие-то файлы хранились ближе, какие-то – дальше, но при определенной доле усилий, она могла найти и открыть любой из них.
Абсолютно любой.
И разумеется – она не могла упустить возможность исследовать содержимое колбы – держа это исследование в настолько строгой тайне, что доступа к нему не имел никто, кроме нее. Правда, без дополнительных сведений – информация больше обескураживала, чем помогала, но… чем больше говорил с ней детектив, тем больше всё вставало на свои места и укрепляло подозрения.
Формулу Хвана – Су Хён давным-давно знала наизусть. Любую ее часть могла воспроизвести в любое время дня и ночи, и даже с закрытыми глазами. В этом плане память у нее была действительно фантастической: женщина помнила буквально всё.
- Значит, мне поверили и начали доверять? – Су Хён едва заметно приподняла брови, что в ее случае означало нечто среднее между удивлением и сарказмом., и развернула руку ладонью вверх, не поднимаясь из занятого кресла. – Давай, посмотрю.
От открытых дверей балкона повеяло вечерним воздухом, обещающим недолгую прохладу до утра. И может быть даже грозу или дождь, которые смоют вездесущую пыль и принесут возможность снова вдохнуть полной грудью, несмотря на болезненные удары сердца где-то глубоко внутри. Су Хён вряд ли смогла бы избавиться от этого ощущения всего за неделю: боль потери всё ещё была слишком свежа. Джи Су лишь старалась об этом не думать, чтобы не сорваться куда-нибудь… вниз.
Жадно вцепившись в мобильный, Хён увеличила изображение на чужом телефоне, вполуха продолжая слушать рассуждения Хока и уж совсем не обращая внимания на то, что он собрался делать. Всё внимание Джи Су в эти секунды сосредоточилось исключительно на открытом файле.
Пробежав взглядом строчки с описанием… мммм… биоматериала пробы, обратила внимание на имя эксперта, проводившего этот анализ, и принялась искать результаты – описание заветной формулы.
- Через балкон – почти самоубийство, - не отвлекаясь, произнесла в ответ и, кажется, наконец-то нашла.
«Вот оно!» В нетерпении подавшись корпусом вперед, Хён склонилась над экраном, с трудом веря своим глазам… Почти незаметные на темном фоне зрачки удивленно расширились.
- Не может быть. – Выдохнув, закрыла глаза, мысленно сосчитала до десяти и открыла снова, еще раз вглядываясь в формулу.
«Не показалось».
Джи Су перепроверила себя несколько раз, сравнивая эту формулу с той «фотографией» что хранилась в файлах памяти. И каждый раз убеждалась в своей правоте. Ей действительно НЕ показалось.
Су Хён, не задумываясь, окликнула детектива по имени (со всеми причитающимися суффиксами вместе взятыми), но ответом была тишина. Подняв голову, Джи Су увидела лишь гордо оставленную обувь и отрытые настежь двери балкона.
Мозг поначалу даже и в происходящее не поверил.
И тем не менее, детектив не отозвался снова.
Выругавшись, Су Хён поднялась из кресла, еще раз осмотрела номер и, не найдя мужчины внутри, вышла на балкон снаружи: предчувствия не обманули. На соседнем балконе – между прочим, номера Хвана – как раз пытался отдышаться Ли Ю Хок.
Странно, но это её разозлило.
- Да что б тебя! Нормальные люди используют двери, - проворчав себе под нос, Хён оценила взглядом высоту. Голова на мгновение закружилась, однако же её решимости это не убавляло.
- Не вернешься сейчас – тем же путем полезу, - повысив голос так, чтобы Хок мог ее слышать, Хён оперлась ладонями о парапет, и на его глазах решительно сунула его же мобильный за пояс собственных джинсов. Следующим шагом был бы шаг за парапет, если бы не слова Хока.
Су Хён категорически не нравилось, когда ей указывают, что ей делать, однако же рациональное начало взяло верх, и хлопнув ладонью по балконному ограждению, она всё-таки ушла обратно в номер, где наконец обратила внимание и на своё состояние… Настолько взволнована и взбудоражена, что даже не сняла обувь при входе, нарушая все традиции родной культуры. Пора исправить этот промах и вернуться к себе самой.
К возвращению Ли Ю она успела полностью разуться, добраться до ванной и ополоснуть лицо холодной водой, возвращая себе ту природную сдержанность, которой всегда обладала. Почему она разозлилась и позволила эмоциям взять верх? Глядя в глаза собственного отражения в зеркале, Джи Су Хён, пожалуй, догадывалась об ответе. Смысла в том, чтобы они разбились оба, нет никакого, хотя надо признать, что если Ли Ю Хок не доберется обратно тем же путем, каким вошел, ей придется искать нового детектива, и снова тратить массу времени на то, чтобы убедить его: она не псих, и ее подозрения даже чуть более, чем реальны. А время уходит. И если не размотать клубок сейчас, то потом может оказаться поздно… Такие номера, какой выкинул Ли Ю Хок, только подвергали совершенно ненужному и абсолютно неоправданному риску их обоих.
Вот тот триггер, который вывел ее из себя. Неоправданный риск, нерациональный поступок, который может стоить настолько дорого, что заберет к себе еще не одну жизнь. И все бы хорошо, но обстоятельства конкретно ее жизни таковы, что Джи Су Хён необходимо быть в живых, чтобы разобраться в происходящем и если это как-нибудь возможно, то отомстить за смерть Хвана. Больше она ничего и не хотела. Совсем.
И между нею и ее стремлением вставала безрассудность Ли Ю Хока.
Вынув нагретый теплом ее тела мобильный Хока, Джи Су вернулась в номер почти настолько же сдержанной, какой сидела внизу, в баре, и первым делом заняла облюбованное кресло, положив телефон на стол.
- Разблокируй, пожалуйста, - отстраненно попросила Хока о маленькой услуге, едва услышав его поблизости. И холодно добавила. – Это было глупо.
Невероятно глупо – впустую рисковать собой, непонятно, ради чего. Однако они собрались здесь определенно не за тем, чтобы обсуждать порывы детектива и его поступки. Су Хён интересовала спрятанная в документе формула, и ей определенно было, что рассказать на эту тему.
- Теперь по формуле. – Прежде всего она достала из своей сумки блокнот для записей вместе с ручкой и вырвала из него лист, быстро переписывая формулу из файла телефона Хока, чтобы была перед глазами, чуть подумала, и закрыла ее часть примерно на треть.
- Вот это, - подняла листок с открытой частью формулы на уровне глаз, чтобы Хоку было нагляднее, - часть формулы Ким Бон Хвана, запатентованной Parkwai Pantai. А вот это, - палец Су Хён переместился, закрывая знакомую часть формулы Хвана и оставляя на виду ее другую часть, - экспериментальная часть. Лабораториям нужны масштабные исследования, чтобы получить необходимые препараты. Обычно это делается сначала на животных, потом на добровольцах, готовых посвятить себя науке.
В мозгу что-то категорически щелкнуло. «Обычно». Но что же тогда напугало Хвана, отчего он пришел в такое состояние? Отчего его обескураживает правда?
Нащупав в кармане письмо своего погибшего любовника, Су Хён вынула его, расправила и положила на стол рядом с листком формулы, некоторое время глядя на них. Информация по текущему делу. Обескураживающая правда. Отчаяние и подавленность. С ужасом обнаружил… «С ужасом…» Кажется, два кусочка пазла всё-таки сошлись – и если это так, то это чудовищный пазл. Когда догадка в ее голове сложилась окончательно, Хён резко побледнела и отклонилась в кресле назад.
- Да нет, такого не может быть, - в первые мгновения мозг отказывался даже формулировать сложившуюся гипотезу. – Не может быть, чтобы они экспериментировали на людях. На ничего не подозревающих людях.
В первый момент ее взгляд, обращенный к лицу детектива, выглядел даже растерянным, но это длилось не более, чем полсекунды. Мозг мгновенно включился, анализируя ситуацию, и Су Хён задумчиво повернула голову в сторону, глядя прямо перед собой и никуда конкретно.
- Но это всё бы объяснило. Вообще ВСЁ. От начала до конца.
Отредактировано Elsa McDevitt (04.03.2022 17:21:57)
Вы здесь » Manhattan » Альтернативная реальность » Благими намерениями вымощена дорога в ад‡альт&
