Этот мир сгубят москиты и феминизм

- Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается...
- Бабка, ты мне зубы-то не заговаривай, сыпь уже ты тех яблок, да с горкой!
- Каких, милок? - старуха так искренне развела руками, что артисты на базарной площади всенепременно бы затребовали её в труппу, кабы сие представление наблюдал кто-нибудь, акромя Ивана. Но на клятую бабкину судьбу окрест пяти верст никого видать не было, а сам Ванюша уперт был почище, чем его норовистая злющая кобыла. Не зря Яга еще долго икала, припоминая встречу с царёвым сыном и его "ко мне передом..". На кой ляд в ту зимнюю стужу занесло Ивана к её избушке он и сам не вспомнит, всему виной кислая бражка, которую трактирщик величал не иначе, как вином заморским, но речь сейчас не об этом.
- С этого мешка сыпь, говорю! - прикрикнул Ваня, когда в нем взыграли все пращуры-самодуры, да так, что бабка, забыв про все свои хвори с легкостью молодки принялась ссыпать в подставленную котомку наливных яблочек, закрыв подолом дырявого фартука другой мешок, полный червивой падалицы. Иван подобрел и, приосанившись, прикрякнул от удовольствия, откусывая сочный бок самого приглянувшегося фрукта.
- А что, бабка, далеко отсель до тракта?
- О, милок, так еще верст триста, как тебя, голубчика занесло в такую даль?
- Дело есть, - важно пробубнил он и поправил Меч Кладенец, весь бок натер, здоровенная гадина. Конь под Иваном заплясал, требуя поживы, - держи уж, тварь, чтоб тебя волкодлаки задрали, - душевно проговорил Иван, отдавая огрызок черной, как смоль, лошади, и быстро отдернул руку, прекрасно зная её строптивый норов.
- Прощай, бабуля, - сбивший первый острый голод Ваня подобрел да пришпорил коня куда-то в сторону леса.
- Тю! Любезный, куда жи ты? - удивленно просипела бабка, оборачиваясь к бредущему в противоположное от тракта направлении Ивану.
- На верную погибель, вестимо, - сыто-довольно икнул тот, доедая уже третье яблоко.
- Неужто к нему самому, батюшки-святы! - старуха присела, не разбирая, в початый мешок с яблоками. 
- К нему, - кротко добавил Иван, залихватски поправляя картуз, да завязал котомку, потягиваясь на стременах, - прощевай, бабуля! Не поминай лихом! - уносясь галопом, крикнул он, пока старуха смахивала набежавшие слезы.
- Ой, загубит такую ладную кровиночку, супостат!
- Хоть кости в глуши разомну! - вторил ей Иван всё дальше удаляясь от столицы, - век бы её глаза не видали.
Ближе к логову Горыныча настроение царского сына все подымалось верх, хотя еще десяток дней тому назад его чело перерезала смертная тоска.
- Нипочем не вернусь, - твёрдо решил он, тем более, что дома его ждало бесславие и вечный гогот старших братьев. Или женитьба на Василисе. Ну уж дудки! И вот что за лихо принесло соседа к батюшке в тот памятный день, когда вся его молодецкая жизнь пошла под откос.
Старики под заливное нахрюкались до извечного:
- Еремей, и доколе моя кровиночка будет в плену у чудища поганого?! Сколь долго он её еще насильничать будет?! Что было первым яйцо Кощеево, аль иголка?! Тьфу! Перевелись ли богатыри на Руси иль, когда уж Иван отдаст долги свои ратные?!

В общем, сладу с батюшкой больше не стало. Он припомнил Ване и его учебу загранишную, и женатых уже какой год братьев, и его невесту нареченную сызмальства, что прозябала где-то в дальней курортной зоне Тридесятого царства, полоненная Змием, пока он на полатях портил девок столичных. И всё бы ничего, да только терпеть Ванька Василиску не мог. И к его полному счастью это было взаимно.

- Выходи, Горыныч, на смертный бой! - зычно крикнул Иван, увешенный паутиной с пауками, пробираясь последние сажени в какой-то прелом, смердящем прокисшими щами, бору. Брезгливо скидывая с себя застрявшую в веточках дохлую пичужку, миролюбиво добавил:
- Выходи, разговор есть, да и от баньки я бы не отказался, мечтательно добавил себе под нос Иван.
Никакие забугорные учения о разумных созданиях и важности соблюдения мирового баланса не могли вытравить из Вани мужика, желающего сытно откушать апосля доброго русского парного веника.

[icon]https://i.imgur.com/J9szlby.jpg[/icon][status]орел-мущина[/status][nick]Иван Царевич[/nick][sign]Ладно скроен, ловко слеплен[/sign]

Отредактировано Erik Night (26.03.2021 11:52:29)

— Ваня?! - завопил Горыныч и от счастья напустил огня и дыма, но не успел Иван довольно прокашляться, как на крыльцо выплыла она. Туча, затмившая горизонт его самых истовых желаний. И ведь не сгинула в болотах, не сожрали сочную девку вурдалаки, и холера ж её не берет! Здоровье в персях так и колышется, что камыш под сильным ветрилом!
- Вася..илиса, - басит царский сын и не глядит на свою наречённую. Он столько раз в радужных красках представлял её кончину, что должно быть совестно, но нет. Ведь бережно лелеянный план с разнуздалой поездкой обратно в образе неутешного вдовца с треском провалился. И не мог Горыныч случайно чихнуть в её сторону за столько-то времени, мало ли какой нос зачесался, поди ж какая везучая!
Да еще и "с чем пожаловал" так величаво бросила, что Ванюша аж рот раззявил да захлопнул, пока какая-нибудь ретивая мошка в него не залетела. Хозяйкой (ишь!) себя возомнила, обустроилась основательно, к такой оказии Иван готов не был, а по сему насупился. Изобразил думу великую - брови нахмурил, губу выкатил, ноздрями зашевелил, жаль с фиглярством у него как-то не сладилось, от того и прозвали Ваню дурачком. А тому и заботы до сего не было, всё спокойнее, в душу никто не гадит.
- Дрова - это можно, - топором махать Иван был таки не дурак, да и с ратными подвигами у него ладилось. Пусть все его встречи с Горынычем всякий раз в какую-то петрушку обращались. А побратались они - смешно вспомнить еще в студенческую пору Ванюши, когда заграницей с драконами хворь какая сложилась, и прынцев, желающих украсить свои замки великими подвигами, набралось, что семян в подсолнухе. Тогда-то Горыныч и подсобил Ване в обустройстве всех мечтаний. Ой, смех берет, стоит вспомнить, как по трое позировали своим писарям, что высунув языки, резво ляпали картины истекающего потом и преющего в полном обмундировании рыцаря под солнцепеком в обнимку с харей, старательно изображающей последнюю степень издыхания. Горыныч потом еще несколько лет жил, как у царя за пазухой, пока благодарственные обозы с козами да коровами тянулись со всех весей.
И пока вспоминал бурну молодость Ваня, аж погрустнел, еще и Василиска частит, сколь её Горыныч не осаживает!
- Уйми ты её, окаянную! - возопил Иван, но в тот же час конь его булатный заржал да сбруей залязгал, стало быть природа супротив Вани пошла, аль просто скотина невоспитанная под седлом умаялась.
- Вот бери и пали, - покладисто согласился и спешился царский сын, да из котомки последнее яблоко вынул, об рубаху вытер, да урчащий живот заглушил, - всё равно в бате мне возврата нет, - пробубнил он, прожевывая сочный плод, пока не увидал извивающуюся половину червяка, - тьфу! - выплюнул Иван останки наливного, - у, шельма, не иначе сама Яга у дороги шалила. Откель бабке за столь верст от жилья окрест взяться? Не зря меня всю дорогу.., - замолчал Ваня и насупился, много будут знать.. а этой Премудрой всё едино!
- В общем, Горыныч, мне всё одно, - с норовом выдал Иван, - не вспоможешь мне в деле, перейду границу да поминай, как звали, а меня всё Тридесятое с гуслярами к тебе провожало, сгину я и тебе в твоём курорте покоя не будет, так и знай! Повадятся сюда за мной лихие убивцы, не оставит папаня обиду таку. Прощай, карасики твои да рыбалки! Ток палить свою хозяйству и бушь!
Закончил монолог Иван и потопал к худой поленнице дров.
- Гляди, и топор у тебя тупой, и дрова сосновые, фу! Давай, Горыныч, справно вместе заживем? Я новую баньку справлю, ты такого пара сызмальства не видал! По вечерам в шахматы резаться бум, у меня к седлу приторочены, помню-помню, забава заморская тебе по сердцу пришла, в деревнях окрест суету наведем, красны девицы с дарами, хихикая, к нам толпиться будут! Ток отправь ты Василиску к отцу! На кой ляд она тебе далася?!
[icon]https://i.imgur.com/J9szlby.jpg[/icon][status]орел-мущина[/status][nick]Иван Царевич[/nick][sign]Ладно скроен, ловко слеплен[/sign]

Отредактировано Erik Night (26.03.2021 18:58:28)