Время остановилось. Сердце перестало биться в груди, боясь накликать беду слишком громким звуком. Эсин замерла в ожидание ответа. Надеялась и не верила. Молилась и щипала себя за руку. Было больно вспоминать, что значит надеяться. Было страшно обмануться и услышать едкий смех. Издевательства в духе Сойдера. Синьор мог разнообразить скучный вечер жестоким розыгрышем. Зверушка стала пресной и совсем безынтересной в своем послушании. Просто трахать ее надоело. Синьор часто повторял что пленница и не женщина вовсе… так жалкое подобие... дырка для члена… Она перестала огрызаться и азарт ломать ее пропал. Чтобы что-то отобрать, нужно вначале что- то дать. Призрачная надежда на свободу – лучшая приманка для узника. Одно его слово могло обратить надежду в пыль или сделать осязаемо реальной. Он не спешил. Пристальный взгляд прожигал в Эсин дыру. Сойдер смотрел так, будто увидел ее впервые и не понимал, что девушка вообще делает в стенах усадьбы? Пауза затянулась. Потом последовал самый нелепый вопрос, который только насильник мог адресовать своей жертве. Пленница поджала губы. Молчала. Правда лежала на поверхности и не нуждалась в словесном облачении. Хорошему отношению между ними нет и не откуда взяться. Можно бесконечно долго перечислять изощренные пытки и унижения, а на противоположную чашу весов положить почти нечего. Хватит пальцев одной руки, чтобы сосчитать человеческие поступки в ее адрес. Привезенные вещи деда и парочка котят... Все? Было что-то еще? Сегодняшний разговор у мозаики… Но главное «добро» вершилось сейчас… Сойдер действительно ее отпускал! Тихое «иди» совалось с дрогнувших губ. Эсин не сразу поверила своим ушам. Замешкалась, продолжая вглядываться в искаженные болью черты мужского лица. Пленница не на столько глупа, чтобы отнести эту боль на свой счет. Должно быть порез оказался глубоким. Кровь продолжала сочиться и быстро пропитывала повязку.
Девушка сделала шаг назад. Для отъезда нужны документы. Синьор держал ее паспорт под замком, но напомнить об этом пленница не решилась. Плевать! Она выберется отсюда и без бумажек! Границы между странами Евросоюза прозрачны, а если ехать автобусами, то совсем неощутимы. Она доберется до Мадрида. Попросит помощи в посольстве. Замужество с испанским синьором не сделало пленницу подданной этой страны. Она осталась француженкой. В посольстве быстро установят ее личность. В базе данных есть отпечатки и образец ДНК. Отец настоял на этом еще десять лет назад. Теперь бдительность Илкера могла пойти на пользу. Главное выбраться отсюда. Дальше она сориентируется. Найдет выход.
Эсин пятилась к выходу неотрывно смотря на мужчину. Когда-то она копила в памяти столько проклятий и «прощальных» слов. Зря. Уходя, не хотелось ничего говорить. Он не стоил даже банального «прощай». Перешагнув порог кухни, Эвджен обернулась и бросилась бегом по коридору. Выскочила в холл. У нее не было времени найти донью Марту и попрощаться. Каждая секунда навес золота. Женщина поймет, почему она исчезла по-английски... Она точно поймет и пожелает удачи! Но судьба сегодня играла в команде зверушки. На крыльце Эсин наткнулась на экономку.
- Дочка, что случилось?  Куда ты так несешься? – Марта поторопилась к ней на встречу. На шее у нее висела веревка с пучками сушеных трав. Видимо женщина провела вечер в своем «колдовском домике». Так горничные называли самую отдаленную хозяйственную постройку. Донья Марта облюбовала ее для мыловарения и готовки разных снадобий по народным рецептам – настоящее логово ведуньи.
- Он меня отпустил… - девушка подлетела и обняла Марту. – Отпустил, понимаете? Я ухожу… Прямо сейчас...  – Эсин всегда была сдержанна на эмоции, но под влиянием момента расцеловала экономку в обе щеки, шепча тихое «спасибо». – Позаботьтесь, пожалуйста, о котятах… Я не смогу их забрать с собой.
- Святая Дева! Конечно-конечно... не волнуйся... Но почему такая спешка? Куда на ночь глядя?
- Утром он может передумать… - неужели она не понимала? – Прощайте… - еще один поцелуй и крепкие объятья. На глазах набежали слезы. – Берегите себя! – девушка поторопилась по ступенькам вниз. Оборачиваясь на полпути к воротам, чтобы помахать экономке рукой, она заместила, как Марта осеняет ее крестом. Сколько не говори ей, что Эвджен не крещеная... все было безделку. У доньи были свои представления о божьем промысле. Подобрав юбки пленница побежала дальше по тропинке, делая самые важные шаги к свободе. Впереди виднелись колонны центральных ворот. Возле них маячила охрана.
- Стой, куда собралась? – строго крикнул бородатый пожилой мужчина. Ворота были его основным местом службы. Эсин часто видела бородача в окно, но имени его не знала.
- Синьор меня отпустил, - уверено заявила она.
- Как же, - хмыкнул второй охранник. – Хозяин тебя с поводка никогда не спускает. Нашла простаков. Хуан, позвони синьору, скажи, что его кошечка без проса собралась на прогулку.
- Вот что… Девочка, не вынуждай меня звонить синьору Исмаэлю. Тебе же потом хуже будет. Ступай обратно и забудем об этой шутке.
- Но… он правда меня отпустил, - не унималась Эсин. Мужчины не верили. Преграждали путь, но прикасаться к ней почему-то не решались. Вообще как-то странно сторонились, будто боялись заразиться нехорошей болезнью.
- Как хочешь. Учти, ты сама виновата, - бородач достал из кармана смартфон с разбитым дисплеем и нерешительно нажал кнопку дозвона. На другом конце ответили не сразу. Охранники не успел ничего толком сказать. – Тут… - но видимо его перебили. – Хорошо, хозяин, - он нажал отбой. Отошел в сторону и жестом приказал другим охранникам ее пропустить.
Эсин уходила прочь под аккомпанемент гробового молчания. Работники усадьбы тоже до конца не верили, что все происходить на самом деле. Она спешила вперед и больше не оглядывалась. Сгущались сумерки. Внизу в долине зажигались огни, уставшего от зноя, города. Эсин стремилась к ним, как мотылек на дрожащее пламя. Впервые она смотрела вокруг и видела красоту здешних места. Стройные ряды виноградником и зеленые луга. Было душно, но девушка дышала полной грудью.  Страшный демон открыл ворота и выпустил ее из ада. Она больше не пленница. Она - свободна…

[nick]Esin Evcen[/nick][icon]https://c.radikal.ru/c13/2002/0e/bcede1de5bdf.jpg[/icon][sign][/sign]

Отредактировано Maria Betancourt (01.03.2020 00:17:53)

Она шла на встречу сгущающимся сумеркам. Огоньки в долине продолжали манить и дразнить. Казалось, до них можно дотянуться рукой. Здания и старинный собор находились обманчиво близко, как на изразцах мозаики. Девушка прибавляла шагу, но стоило тропинке сделать поворот перспектива смещалась. Город уплывал дальше за сизую дымку полумрака. Игра воображения? Напоминало мираж в пустыне. Эвджен пару раз зажмурилась. Открывая глаза вновь видела умиротворяющую полусонную картину. С каждой минутой краски на ней сгущались и темнели. Вскоре исчезли домики и здания. Остались только статичные огни. Девушка до сих пор не привыкла к быстрой смене дня и ночи. Здесь солнце не плавно заходило за горизонт, а падало с горы куда-то в бездонную пропасть. В большом городе освещение и неоновые вывески зажигаются задолго до сумерек. Мрак никогда до конца не завладевал Парижем. Эсин в первые в жизни шла по грунтовке без единого фонаря и намека на указатели. Последний столб остался у ворот усадьбы. С одной стороны возвышались деревья. С другой - виноградники. Между ними пыльное полотно дороги. Однако обманчивая тишина была наполнена жизнью. В траве сновали грызуны и ящерицы. Над головой пролетали ночные птицы. Слышалось «пение» цикад. Это место можно счесть раем… если бы в самом его сердце не стоял дьявольский особняк. Не хотелось мыслями возвращаться в дом мучителя. Девушка пыталась направить их вперед… Только мысли не похожи на объезженных лошадей. Они разбредались в разные стороны. Поворачивали обратно. Пытались понять мотивы Сойдера и разглядеть подвох в его решении. Эсин продолжала двигаться, убеждая себя, что скоро будет далеко-далеко отсюда и лапы «мужа» до нее не дотянутся.
Примерно через двадцать минут пути ей повстречался пожилой грузный мужчина. Вместо того, чтобы бросится наутек, девушка, наоборот, притормозила. По спине пробежали мурашки. Она повела плечами, но старалась не выказывать страха. Бежать все равно бессмысленно. Догнать, не догонит, но пуля быстрее человека. Здесь оружие было частью мужского гардероба. Несколько минут они молча изучали друг друга. Даже темнота не скрывала, насколько сильно натянулась ткань на мужском животе-авторитете. Пуговицы изо всех сил держали оборону. Луна светила над головой, но лицо путника было закрыто широкополой шляпой. Почему Эсин решила, что он старик? Выдавала походка и морщинистая рука, удерживающая ружье на плече.  У ног мужчины вертелась небольшая собачонка. Она виляла хвостом и не лаяла. Человек с ружьем первым сдвинулся с места. Подойдя ближе к дороге, он подозрительно осмотрел юную особу. Приподняв шляпу в приветственном жесте, он направился в противоположную сторону. Шел прямо по прямо бездорожью, между стройных рядов виноградной лозы. Симпатичный барбос поторопился за хозяином. Вдалеке виднелся дрожащий огонек. Эсин всегда удивлялась, зачем они разводят костры в такую жару? Неужели в этой глуши нет другого источника света?  Про пожарную безопасность здесь тоже не слыхали. Ай, ладно! Опасность миновала. От сердца отлегло, но адреналин продолжал бурлить. Ноги получили небольшою передышку и теперь делали шажки побольше. Эсин быстро забыло о кострах. Не ее это ума дело. К утру чужестранка уберется отсюда так далеко, как только успеет. Неожиданная встреча ее не отрезвила. Девушка пьянела от ощущения свободы. Неужели Эвджен вновь может распоряжаться своей жизнью? Глупые мечты! Разве руины прошлого можно было назвать так высокопарно?  У Эсин ничего и никого не осталось. Она спешила в неизвестность, только бы поскорее убраться из владений Сойдера. Запала хватило еще на двадцать минут. Она даже рискнула срезать угол. Вместо того, чтобы совершить очередной поворот вместе с дорогой, пошла напрямик через виноградник. Идти по перекопанной земле было труднее, но выбираясь обратно на грунтовку, Эвджен поняла, что старания не оказались напрасными. Дорога делала большой крюк, огибая поле. Она прилично срезала... но окончательно выбилась из сил. Добраться до города оказалось сложнее, чем думалось в начале пути. Шаги становились все медленнее. Дышалось все труднее. Раскаленный за день воздух продолжал обжигать легкие. Волосы прилипали к шее и лицу. Убегая, девушка не захватила с собой заколки. Приходилось на ходу скручивать локоны в жгутики и перекидывать их на одно плечо. Временная мера спасала минут на пять. Ребра стали болеть. Эсин держалась на упрямстве и желание сбежать, а ведь два года назад она участвовала в благотворительном марафоне и пробежала всю дистанцию. Отец тоже собирался, но в последний момент сослался на расшалившуюся старую травму. «Болел» за дочь у финишной черты, давая интервью репортерам. Какой идиоткой она было! Из кожи вон лезла, чтобы заслужить родительскую похвалу и не задумывалась откуда у Идкера взялись старые травмы? Изнеженный и не знавший физического труда отпрыск разбогатевшего винодела бежал в больницу при малейших проявлениях насморка. Отец просто пиарился за ее счет. Девушка бежала под палящим солнцем, а все лавры и заголовки достались бизнесмену. Миллионер и меценат участвовал в благотворительной акции в поддержку… На обложке фото с улыбающимся Илкером в спортивной форме. Почему Эсин это раньше не задевало? В каком мире она жила? Говорят, что родительская любовь слепа. Возможно… Детская еще глуха и нема… На девушку накатило чувство безысходности. Она одна в целом мире. Впереди сотни и тысячи дорог... но не осталось места, где ее ждут и будут рады возвращению. Боль сжала сердце. Эвджен больше не вернуться домой. Отец ее предал... Ехать к тетке стыдно. Она пропадала целый год. Илкер постарался очернить ее репутацию… а если еще по сети гуляет одно из видео насильника… Девушку передернуло… нет! Лучше сразу в петлю, чем становится позором для тех, кто все еще дорог. Она доберется до города. Найдет доктора Родригес. Женщина обещала помощь, если ей повезет вырваться из плена. За день до последней выписки, она оставила пациентке инструкции. Эсин должна прийти в приемный покой. Узнать у дежурной сестры работает ли Родригес в эту смену. Если нет, то поспешить к ней домой. Выйти из больницы. Пересечь главную площадь. За собором повернуть направо. Пройти квартал до каменного фонтана. Свернуть в переулок. Дом доктора был следующим после мастерской по ремонту обуви. Красная дверь и колокольчик под кованным козырьком. Только бы добраться! Дальше дело техники. Доктор Родригес обещала вывезти ее из города. К тому же Эсин собиралась связаться со своим адвокатом. Спасибо Одену за науку. Он заставлял запоминать наизусть важные номера… В памяти хранилась небольшая телефонная книжка: отец, тетя, телохранитель, главный офис компании, адвокат. Саат-бей был адвокатом семьи во втором поколении. Представлял интересы тетки, Эсин и ненавидел Илкера. На данный момент идеальнее сочетания качеств трудно представить. У него был доступ к личному счету девушки. Он не выдаст ее родным, потому что чтит адвокатскую тайну и скорее застрелится. Чем будет выслуживаться перед Эвдженом. Денег на счету не много… но люди начинали жизнь и с меньшим капиталом.  Привести бравурные мысли к общему знаменателю ей не удалось. За спиной хрустнула ветка. Послышался какой-то шорох. Девушка не успела опомнится, как оказалась прижата к дереву, а огромная ладонь затыкала ей рот. Кровь ударила в голову. Она попыталась сделать вдох и оттолкнуться от шершавого ствола, но Сойдер крепко держал ее, не собираясь отстраняться. От неожиданности и ужаса, она и не при всем желание не смогла издать и звука. Горло свело спазмом. Внутри все похолодело, когда она почувствовала прикосновение ледяного металла через тонкую ткань платья. Какая же она идиотка! Поверила, что свободна… а Сойдер все подстроил. «Освободил», чтобы обзавестись свидетелями ее ухода. Дал небольшую фору, чтобы добыча отбежала подальше. Догнал, чтобы пристрелить. Куда проще и практичнее, чем потом таскать по усадьбе труп. То, что она больше не нужна синьору... не давало зверушке права на свободу.
- В этих местах нет хищника опаснее вас, синьор Сойдер, - страх еще сковывал тело. Она прошептала слова тихо… и как-то пугающе спокойно. В голове осталось одна мысль… хватит ли у него смелости выстрелить ей в грудь.. или мучитель трусливо казнит ее, пуская пулю в затылок. – Стреляйте… чего же вы ждете? – Эсин давно подружилась со смертью. Приняла ее и почти не боялась. Знала, что она придет в облике Исмаэля Сойдера.. но не представляла, что он так жестоко поиздевается на последок. Лучше бы пристрелил пленницу на бегу… как зайца… как зверушку…

[nick]Esin Evcen[/nick][icon]https://c.radikal.ru/c13/2002/0e/bcede1de5bdf.jpg[/icon][sign][/sign]

Отредактировано Maria Betancourt (02.03.2020 00:04:35)

Оцепенение сменилось страхом и щемящей болью в груди. Нужно было догадаться, что мучитель не даст ей вольную! Девушка слишком много знала. Не было улик и шансов доказать что-либо в суде, но оставлять свидетеля за спиной не практично. У приступного ублюдка должно быть много врагов. Ее знания и беды могли сыграть кому-то на руку. Месть не всегда должна отстояться и остыть. Планировала ли Эвджен поквитаться с обидчиком? Первые месяцы в клетке дышала этой мыслью. Рисовала в голове кровавые картинки расправы. Хотела содрать с Сойдера кожу кнутом. Впечатать в лоб раскаленное клеймо с его же инициалом. Сажала насильника на кол и оставляла голышом на морозе. Чудовищные мысли объяснимы и оправданы. Почти все вышеупомянутое девушка испытала на себе. Мысли о мести дожирали последние крупинки души. Уничтожали ту, кем была Эсин до плена и клетки. Еще немного и последствия стали бы необратимы. Как в восточной притче про дракона, которого нельзя убить. Приходящий на поединок смельчак сам становится драконом, когда касается богатств чудовища. Пленницу «щедро одарили» унижением и болью. Она жаждала вернуть все Сойдеру с процентами. Ей не нужны были богатства, но, так или иначе, все сводилось к проклятым деньгам. Она пыталась взрастить в себе дракона мести. Оказалась настолько никчемной, что не смогла даже этого! Жестокие мысли ушли водой в сухую землю отчаянья. Вылетели вместе с пистолетной пулей и застряли в ноге мужчины. Она ненавидела муженька всеми фибрами души… но чувствовала его боль, как свою собственную.  Вид корчащегося, истекающего кровью насильника не принес ни морального удовлетворения, ни облегчения. Она была слишком слабой и бесхребетной… не способной на месть. В итоге девушка перестала даже сопротивляться. Играла по правилам Сойдера, но и это ее не спасло.
- Если бы следом шел Марино, вы бы меня уже не нашли, - какая нелепейшую чушь! Зачем детективу отца за ней красться по кустам десять километров к ряду? Чего он там выжидал, когда взойдет «большая медведица» и звезды выстроятся в определенном порядке? Девушка предполагала, что при возможности, он стукнул бы по голове, надел мешок и увез козьими тропами через горы.  Сейчас самое «подходящее» время ей исчезнуть. Хотелось бы верить, что бизнесмен послал Винни, чтобы вернуть дочь обратно. Надежда на гране абсурда. Пленница знала специфику его работы... и распрощалась со всеми иллюзиями по поводу отца. Она стала мешать Илкеру… особенно теперь, когда позолота с его облика облезла и обнажила всю гниль. На кону миллионы. Она -преграда на пути к деньгам.  Девушке надоело быть пешкой в мужских играх. Неужели родные вправду верили, что, оставляя акции беззащитному ребенку, они делали ее счастливой? Риторический вопрос. Мертвые уже не ответят... Хотя у Эсин все шансы вскоре к ним присоединится.
Сойдер продолжал говорить, но она не понимала половины. Сердце громко бухало в висках, а дыхание мужчины забиралось под волосы и вызывало нервную дрожь. Какая-то часть сознания еще воспринимала информацию. Услышанное совпадало с методами работы отца и Марино. Эвджен часто повторял, что потопить крепкий корабль трудно. Лучше раскачать судно. Тогда оно само пройдет ко дну с минимальной посторонней помощью. Ничего не напоминает? Именно это начинало происходить с империей Сойдера. Какое Эсин дело до его проблем? Она должна посочувствовать? Как же! Пусть проклятый дом сгорит вместе с его хозяином!
– Не думаю, что столь нелепым способом он пытается добраться ко мне! – неужели прожженному негодяю приходилось объяснять простые вещи? Если вокруг ошивался Марино, то он издевался над хозяином усадьбы. Хотя Эсин склонялась к мысли, что детектива давно след простыл. Он узнал, что потенциального наследника больше нет. За сим и отбыл обратно во Францию. Интервью дало понять, как отец собрался с ней бороться. Наркотики... проституция… пара таких статеек и объявит девушку недееспособной. Начнется бесконечная бумажная тягомотина и волокита. Суды-пересуды… Эвджен намеревался уничтожить репутацию дочери… и ее мужа. Сойдер прекрасно справлялся и без помощи тестя. Если верить статье, новоявленный родственничек успел перетрахать всех секретарш. Поведением кобеля выставил себя и Эсин в дурном свете. О чем она вообще думает? О чем угодно… только не о смерти.
- А что вы собираетесь сделать? - мужчина медлил. Прижимался все теснее. Дышал все чаще. Его рука ползла по бедру. Пленница вжалась в дерево.  Зажмурилась, понимая всю нелепость своего вопроса. Сойдер бросился за ней вдогонку. Один без подмоги и машины. Конспирация! Если не для совершения убийства, то для другого преступления. Хотя… второе не исключало первого.
Хруст ветки за спиной отвлек Сойдера. Неужели он все-таки был прав на счет преследователя? Мужчина отлип, но не отпустил. Схватило за руку и потащил обратно к дороге.  От страха Эсин не чувствовала собственного тела. Шла спотыкаясь. Когда синьор остановился, она чуть не ударилась об его плечо. Подняв глаза и увидела знакомого толстяка, с которым встречалась некоторое время назад. На матерого преследователя он мало чем походил, особенно без ружья и собаки. Мужчины обменялись любезностями. Эсин что-то машинально отвечала… Рассудок с трудом переваривал информацию. Сойдер представил ее соседу, как свою жену. Придумал благовидный предлог для прогулки. Подстраивался под ситуацию или вправду не планировал убивать? Алогичность происходящего не укладывалась в голове. Вначале история с мозаикой. Потом нелепый ужин. Финал с разрешением уйти. Постскриптум с его явление в стиле плохого вестерна. Девушка была на гране нервного срыва.  Сойдер по-хозяйски ее обнимал, демонстрируя пожилому дону «семейную идиллию». Это сталкивало пленницу окончательно с этой призрачной грани. Синьор вовремя ее отпустил. Почувствовал предистерическое состояние или просто отпала необходимость притворяться?
- Что? – Эсин не верила своим ушам. Пятилась назад. Качала головой. Весь спектакль затевался ради этого? Поманить ее свободой, а потом перекрыть кислород и озвучить цену? – То, что отец меня предал… не делает нас союзниками, - Ифрит причинил больше горя! По его вине погиб ребенок. Он издевался месяцы и месяцы напролет… регулярно пополняя жуткую коллекцию порнушки. Теперь он предлагал зверушке что? Вернуться в дом Илкера и стать глазами и ушами? Если не нуждался в подписи и доверенности…. то это единственный вариант «сотрудничества». Посмотрите на каких условиях! Обещание выполнить все желания живой игрушки прозвучали звонкой пощечиной. Не даром она окрестила мучителя в честь огненного джина. Мифические существа исполняют желания… Жаль, делают это в извращенной форме. – Все, что пожелаю, говорите? Все? – девушка продолжала пятиться назад. На ходу расстегнула лиф платья и содрала крошечный платок с шеи. – Давайте! Начинайте! делайте… Я хочу аванс за свои услуги! Уберите это с моего тела! – Эсин ткнула пальцем в уродливый шрам на шее. Луна вышла из-за облаков, освещая полуобнаженное тело. Сдергивая с плеча платье, пленница повернулась в пол-оборота, выставляя безобразный след от клейма -ожога… - Нет... это! Вы сможете стереть это?! – она знала ответ. Доктор Родригес притащила как-то в палату к Эсин пластических хирургов. Не часто увидишь клеймо на человеке. Она хотела помочь, а выставила измученную пациентку в роли наглядного пособия. Вердикт был неутешительный – можно немного сгладить, но метка раба останется с ней навсегда. Ее тело осквернили, а душу убили… Мужчина относился к ней, как к скотине. Ей никогда не познать любви тепла. Ей никогда не стать любимой женщиной… потому что шлюх используют… но никогда не любят...  Сойдеру нечего было ей предложить, чтобы склонить на свою сторону!  Эсин бросилась прочь. Свернула с дороги в придорожные заросли. Скрыться. Затеряться… исчезнуть! Понимала всю нелепость бегства… но остановится не могла.

[nick]Esin Evcen[/nick][icon]https://c.radikal.ru/c13/2002/0e/bcede1de5bdf.jpg[/icon][sign][/sign]

Отредактировано Maria Betancourt (02.03.2020 23:33:12)

Мужчина не прикасался, но бил наотмашь словами.  Убегая, Эсин продолжала слышать обвиняющее эхо. Сойдер играл грязно. Выискивал самое уязвимое место и наносил сокрушающий удар. Не имел никакого права вспоминать о ее матери, а вытащил смерть женщины, как козырь из запыленного рукава. Неужели вправду решил, что в такой способ заставит перейти на свою сторону?  Новость о том, что ее отец убийца не обелит насильника и не заставит пленницу меньше ненавидеть и бояться. Девушка не знала, что будет делать и как поступит с признанием Илкера? Вначале нужно выбраться из этой мышеловки. Зализать раны, а уже потом действовать. Найти возможность поговорить с теткой... с адвокатом... встретится с бывшим другом отца, бизнес которого он погубил. Она не собиралась оставлять все как есть... но и мести не планировала! Хотела справедливости! Ради ее достижение не станет идти по трупам, уподобляясь своему мучителю. Какой смысл в возмездии, если ради него пострадают невинные люди?! Сойдеру этого не понять. Для него люди - мусор. Рабочие единицы или зверушки для потехи. Она успела побывать и тем, и другим. «Сотрудничать» с живой игрушкой его вынуждают обстоятельства. Мужчина лгал. Ему нужны подписи и намного больше, чем просто смирение заложницы. Она должна убедить всех, что находится рядом с ним добровольно. Только так можно победить Эвджена. Его нападки потеряют смысл, если «муженек» продемонстрирует здоровую и счастливую наследницу. Только ей уже не быть ни здоровой, ни счастливой. Поздно спохватился! Да и раскаялся ли всерьез?
Девушка неслась сломя голову. Она больше не вернется под крышу ненавистной усадьбы! Лучше умрет на бегу. Загнанная и затравленная зверушка, но больше не пленница в клетке. Ей показали свободу. Всего на один час вернули иллюзию жизни. Эсин вспомнила, как дышать полной грудью… Она все еще продолжала существовать... последние минуты… секунды... мгновения... пока демон не догонит и не утащит обратно в ад. В чистом поле Эсин ощущала себя мышкой в лабиринте. Из него нет выхода. Трава становилась выше, Темные волны лугов раскачивались в такт ветра, скрывая неровный рельеф почвы. Девушка путалась в платье. Колючие стебли прилипали и обвивали голые ноги. Она упрямо двигалась вперед, не разбирая дороги. Эхо собственного имени вызывало нервную дрожь.  Голос хозяина разносился по округе, прокладывая к ней путь. Преследователь не отставал. Его шаги становились громче. Эсин слышала сбивчивое дыхание, но не оборачивалась. Пыталась на ходу застегнуть лиф платья. Пуговицы не поддавались. Слезы застилали взор. Пальцы Сойдер ухватились за край юбки. Она споткнулась. Потеряла сандалию, но не остановилась.  Выдернула ткань из лапы ночного охотника и побежала дальше. Ветки кустарников царапали ноги. Боль придавала сил. Напоминала от чего убегает пленница. В свете луны виднелись деревья. Зеленое насаждение защищали виноградники от выдувания почвы. Там она сможет затеряться. Притаиться под кустом и переждать. Чего? Опасность не минует. Сойдер ее не отпустит и не собирался давать зверушку свободу. Ночь опять играла с девушкой злую шутку. Деревья ускользали миражом. Растворились, будто их никогда не было на горизонте. Исчезли огни. Она бежала в противоположную от горда сторону. Потерялась на незнакомой местности и времени осмотреться не было. Сойдер наступал на пятки. Неожиданно для себя Эвджен выскочила на пыльную тропинку. Дорога должна привести к людям. Куда? Влево? Вправо? Девушка не успела никуда свернуть. Преследователь, стреножил ее, как лошадь. Схватил за подол платья. Дергая его на себя, подбивая коленки. Эсин не успела даже руки вперед выставить. Рухнула на землю, больно ударяясь о, скрытые в траве, камни. Руки Сойдера тугим обручем сковали тело. Ночная охота подошла к концу. Петляющему по полю зайцу не удалось сбежать от зубастого волка. Законы природы не обманешь. Побеждает тот, кто сильнее. Горячие шершавые пальцы, как щупальца спрута поползли по ее рукам. Добрались до тонких запястий и приковали их к земле. Привычный жест насильника заставил ее трепыхаться еще сильнее. Бессмысленно... всегда было бесполезно. Девушка усвоила уроки, но сейчас была вне себя, чтобы помнить правила выживания рядом с садистом.
- Отпустите меня! – девушка дергалась, но Сойдер навалился всем телам не позволяя отползти хотя бы на сантиметр. – Всего лишь? Я всего лишь наживка на вашем крючке! Думаете я раньше об этом не догадалась? – неужели, ей должно спать легче от его «вины»? Рядом с ней безумец с извращенным восприятием мира и своего места в нем. – Вы превратили меня в червяка! Если бы приманка сработала… было бы вам жаль тогда?! Если бы моя боль передалась отцу, вы бы не раскаивались. Ведь так? Вы бы ликовали и праздновали победу! – она для всех остается только средством достижения цели. Ее чувства... боль и страхи отправлялись в топку мести. Сойдер стер ее в мелкий порошок. Развеял прах по полу своей усадьбы и продолжал топтать каждый день.  – Да, я! Это всегда была я! Мое тело! Моя душа! Мой ребенок! – девушка зажмурилась, пытаясь побороть ужас. Лицо Сойдера перекосилось злобой и яростью. Луна отразилась в расширившихся зрачках и приобрела кровавый оттенок. Она не могла смотреть в глаза демона. Что и кому пыталась доказать? Кричала до хрипоты, понимая, что ничего не изменит. Ее жестоко использовали. Над ней надругались… Все желания мужчины нацелено на то, чтобы вновь сделать ее марионеткой в своих играх. – Вы ничего у него не отобрали! Вы отняли у меня будущее, честь, жизнь, наследство! Меня вы все это время насиловали и избивали. Меня… не его! – Эсин вновь распахнула глаза и посмотрела в лицо ожившему ночному кошмару. – Простить? За что? За месяцы в клетке? За побои? Насилие?  За то, что выставили мое тело на всеобщее обозрение? За то, что развлекались от души и позволили своим дружкам получить свою долю удовольствия? За то, что вначале превратили меня в шлюху… а когда надоело, сослали в поломойки… давая каждому рабочему повод думать, что они имеют право на меня, как на объедки с хозяйского стола? За ночные кошмары? За то, что мне приходится каждый день слышать… кто и за кем планируют быть у меня пятым… десятым… и в какую дырку хочет засунуть свой член в первую очередь? – ее не трогали физически, но отсутствие команды «фас» не затыкало рот мужикам. Чем больше становилось охраны, тем отвратительнее похотливые взгляды. Тем больше сплетен смаковала Бланка. – Или может быть за то, что каждый раз встречая ваших дружков в коридоре я вспоминаю., как их пальцы вонзались мне между ног? Их пьяный смех продолжает звучать в голове… Простить за то, что с вашей легкой руки, меня никто не считает за человека? Вы бы смогли простить хотя бы что-то из этого?! Но какая разница?! Верно? Вы хотите, чтобы я оставалась и продолжала тешить ваше эго своим присутствием… Дрессированная зверушка, которую можно не замечать… при желании пнуть... или отдать другим на потеху… - жертве и хищнику никогда не понять друг другу. Девушка выбилась из сил, но продолжала вырываться. Не могла смириться с тем, что Сойдер потащит ее обратно, но она была бессильна что-либо изменить. Ей не нужны откровения насильника. Его «прости» ничего не меняло… только причиняло боль.
[nick]Esin Evcen[/nick][icon]https://c.radikal.ru/c13/2002/0e/bcede1de5bdf.jpg[/icon][sign][/sign]

Отредактировано Maria Betancourt (03.03.2020 19:49:41)

Свобода махнула крылом и растворилась в ночном небе. Она не ждала и не выносила слабости. Эсин оказалась не достойна. Жалкая зверушка осталась лежать на траве. Хозяин распорядился ее судьбой по собственному усмотрению. Опять… всегда… Глупо было надеяться на иной исход. Сойдер накинул на нее петлю своих рук. Не отпускал. Чего-то требовал. Придумал новую каторгу, будто старых испытаний недостаточно. «Отпуская», мужчина устроил пленнице проверку. Полностью сломленная и покорная особь осталась бы у ног своего мучителя. Поджала бы хвост и заглядывала ему в рот, ожидая новых указаний. Эвджен была близка к такому состоянию. Слишком измученная и затравленная, она не могла больше барахтаться в нескончаемом дерьме, но ухватилась за призрачный шанс вырваться. Не важно куда, главное откуда! Душа чувствовала, что в нескончаемой череде черных дней наступит переломный момент. Сохранила неприкасаемый резерв сил. Она ждала шанса… но тот оказался пустышкой и жестокой обманкой. Сойдер не собирался давать вольную живой игрушке. Играл, как кошка с мышью. Растормошил ее душу. Вытряс все до последней капли. Бесился, что она все еще оставалась живой и продолжала бороться. Глухая оборона пробита. Любому терпению приходит конец. Эсин, как губка впитывала в себя страх и боль. У нее не было иного выбора.  Ради выживания приходилось сцепить зубы и терпеть… терпеть... опять терпеть… Его лживые мольбы о прощении, крики и признания взорвали сдерживающую плотину. Инстинкт самосохранения снесло бурлящим потоком.  Стало наплевать на последствия сказанных слов. Она не могла больше держать все в себе. Обрушивала обвинения на голову виновника всех бед. Сойдер перестал наконец корчить раскаявшегося грешника. Признался, что сожалеет не о ее загубленной жизни, а о крушении продуманной годами мести….  из-за того, что Эвджен оказалась нелюбимой дочерью. Он уже не извинялся, а будто винил девушку за свой провал. Десять лет! Он ждал десять лет, чтобы она стала пригодна для удовлетворения его низменных потребностей. Следил! Облизывался! Продумывал каждое издевательство! Готовился и предвкушал! Он ждал десять лет чтобы уничтожить… а теперь выплевывал жертве в лицо, что его жизнь пошла псу под хвост... из-за нее?  Эсин нужно было пасть ниц и целовать руки «благодетелю» за щедрую отсрочку? Ведь он подарил целых десять лет жизни! Девушка и не подозревала насколько глубока бездна его безумия!
- Ваш план – дерьмо! Вы видели то, что хотели видеть! Не пытались заглянуть за вывеску! Илкер берег свои деньги! Ладно я идиотка! Понятия не имела о наследстве!  Ребенку простительно верить отцу! Но вы?! Вы читали завещания!  Вы все знали с самого начала! Даже мне хватило одного взгляда на проклятые бумажки, чтобы сложить два плюс два! Частные школы – показатель престижа и возможность спихнуть меня в чужие руки. Одена наняла еще мой дед, - неужели он об этом не знал? Не верилось! Хреново же работали его информаторы… или Сойдера не интересовали тонкости? Он подгонял ситуацию под удобный для себя шаблон. Оден всегда был камнем преткновения в их семье. Вначале между отцом и дедом… потом место Демира заняла тетка. Илкер долгие годы пытался заменить телохранителя дочери на «компетентного и надежного человека». Бизнесмену нужен был стукач в окружении Эсин. – Вам не нужна была правда! Вы хотели жертву на алтарь своей мести! Прикрыть насилие благородной целью – в этом состоял ваш план, - в грудь вонзили еще одну меткую стрелу. Девушка не могла принять его «извинения» по миллиону очевидных причин, но что-то все равно всколыхнуло сердце. Часть слов пробивались через враждебность и боль. Но после этих «откровений» она окончательно убедилась во лжи. Эсин оставалась все тем же расходным материалом. Если бы Илкер по-настоящему любил ее, то девушка осталась в клетке на всегда. Сойдер – жестокий обиженный мальчишка. Покаянные речи больше походили на досаду за провал. Попытки наладить отношения всего лишь другой способ использовать Эсин в своих целях. Тактика изменилась... но средство осталось прежним – она доступ к капиталу и месту в компанию. Только поэтому Эвджен все еще дышит. Именно поэтому ее никогда не отпустят.
- Я буду говорить! Это был мой ребенок! Он был ни в чем не виноват перед вами! Но он тоже был нужен для мести! Даже если вы заткнете мне рот… это не изменит правды. Вы – трус и лжец! Вам нравится измываться над слабыми. Для вас ребенок был таким же расходным материалом, как и я…- попытки заткнуть пленнице рот возымели противоположный эффект. Наружу вырвалась ее самая сильная боль. Девушка не могло остановиться пока не выкричит ее до звенящего опустошения внутри.  - Напомнить, что вы сказали в больнице? Это не конец света! Для вас не конец! Потому что все запланировали заранее. Лжете! Вы все знали! Потешались над моими попытка его спасти! Выплюнули эту новость Илкеру, как грязное ругательство. Вы позволили отцу толкнуть меня. Стояли и смеялись… Илкер исполнил приговор, но вынесли его ВЫ! – ее малыш был обречен, но девушка боролась за него до конца. Не он, а Эсин оказалась слабой… не вынесла голода, холода... боли… Воспоминания душили за горло. Выплескивались обвинениями и слезами, но легче не становилось. Сойдер тряс ее, за плечи. Пленница продолжала брыкаться и кричать мучителю в лицо. – А кто освободит мир от вас?! Кто? – ее отец заслужил кары… но одно зло не уничтожало другое. Поглощало и росло за счет врага. Сеяло смерть и новые ростки ненависти. Этому не было конца. Дракона ненависти нельзя убить…
- Ваше «никогда» - пустой звук, - нервы окончательно сдали. Девушка расхохоталась, продолжая захлебываться слезами. Она не верила громким обещаниям. Поступки всегда кричали громче. В недалеком прошлом Сойдер уже делился ею со своими пьяными дружками. Делал еще много мерзких вещей. Вытаскивал ее голышом на балкон, чтобы все желающие могли полюбоваться прелестями его зверушки и тем, как она покорно раздвигает ноги. Сплетни появились не на пустом месте. Они подкреплялись отношение синьора к пленнице. Пресытившись изуродованным телом, Сойдер швырнул ее на съедение своим шакалам. Знал, не мог не знать, что твориться под крышей его усадьбы. С каждым днем охранники все больше наглели… Заводили непристойные беседы прямо за ее спиной. Дошло до того, что прислуга стала ее жалеть. Все… кроме Бланки… Работу вне дома ей не поручали. Эсин выходила за порог только в сопровождении Пако. Охранники территории не имели права заходить в усадьбу. Кружили на дозволенном расстоянии и ждали команды «фас» от синьора. Только это не спасет, если Сойдер щелкнет пальцами и сам займет первое место в зрительном ряду. Зная его пристрастия, Эсин не сомневалась, что запись будет вестись с нескольких камер. И это «домашнее» видео он с удовольствием и без опаски выложит в сеть. Его лица там не будет. На остальных людей ему плевать, а Илкера это добьет. «Репутация» его драгоценной фамилии будет навечно погребена под секс-скандалом. Подобные новости долго не сходят с передовиц. После того, как Сойдер подтвердил предположения о ненависти к ее отцу… Эсин не сомневалась, что только ради этого ее тянут назад... Зверушка должна отыграть свою роль до конца… – Вы настоящий хозяин своего слова… Захотели – дали… передумали – забрали обратно… - разве она не права? Чуть больше часа назад Сойдер ее отпустил... но успел «передумать» и тащил обратно. Вынудив пленницу сопротивляться, садист получил повод для жестокого наказания. Ради этого все затевалось? Ее там ждет столб и толпа с факелами. Страх разрастался до масштабов паранойи. Ей начали мерещиться тени и звуки. «Разговор» был закончен. Мужчина поставил ее на ноги. Клацая зубами, зачем-то принялся приводить одежду девушки в порядок. От резкого рывка и смены положения у Эсин закружилась голова. Огоньки вдали пришли в движения и девушке показалось, что это и есть факелы. Пытаясь сохранить здравомыслие и равновесие, она на несколько минут забыла о сопротивлении. Но стоило Сойдеру потянуть за руку в направлении усадьбы, она попятилась назад и замотала головой! – Нет! - вся ее сущность... все мысли и чувства восставали против возвращения в клетку. Ногти вонзились в запястье мужчины. – Отпустите меня! Будьте вы прокляты! – силы были неравны, но девушка продолжала вырываться и бить Сойдера кулачком по плечу.
[nick]Esin Evcen[/nick][icon]https://c.radikal.ru/c13/2002/0e/bcede1de5bdf.jpg[/icon][sign][/sign]

Отредактировано Maria Betancourt (04.03.2020 13:31:51)

Подошвы скребли по земле, поднимая в воздух пылинки. Девушка выбилась из сил. Сорвала голос и поранила ногу о колючую ветку.  Барахтаясь и вырываясь, она сыпала проклятьями сквозь всхлипывания и рыдания. Страх вылился в ожидаемую истерику. Слезы и сбившееся дыхание выматывали еще сильнее. Эсин делала только хуже, но продолжала упрямиться, как баран, идущий на бойню. Отказывалась делать шаги, повисая на его руке якорем. Царапалась и била. Попытки навредить мужчине, как слону дробина. Сойдер кажется не замечал женских кулачков. Продолжал волочить пленницу вверх по тропинке. Усадьба стояла на склоне. Обратная дорога все время в гору. Эсин не собиралась упрощать задачу своему палачу. Ей нечего делать в проклятом доме! Даже, если хозяин не прикует зверушку к позорному столбу… то завтра это сделает прислуга. В переносном смысле. Только от этого ничуть не легче. Чужачка вызывала слишком обширный спектр эмоций у всех обитателей усадьбы, чтобы оставить инцидент без внимания. Ей сочувствовали… Ее ненавидели… Что самое непостижимое - ей завидовали. Эвджен упорно молчала и держалась тише мыши, но страсти вокруг ее личности не затихали.  Девушку окрестили ведьмой, проклявшей синьора и накликавшей засуху на их край. Дождь был совсем недавно… но аргумент не мог победить средневековые пережитки… Среди нарастающего безумия, Эсин начинала бояться даже этой глупости. Пугающие образы с факелами и вилами, имели двоякое происхождение в ее кошмарах. Одно было «краше» другого. Пленница была слишком удобной мишенью. За ее спиной не было поддержки. Сойдер поощрял такое отношение к «жене». Сам показывал «достойный» пример. Никто не будет знать точно, что произошло, но придумают самые отвратительные версии. Охранники видели, как Эсин убегала. Кто-то наверняка был свидетелем погони с пистолетом. Сойдер пропал надолго. Потом притянул свою игрушку обратно чуть живую, растрепанную с расцарапанными в кровь ногами и драном платье. К обеду найдутся те, кто развлекался вместе с хозяином. Сойдер подтвердит грязную ложь молчаливым одобрением. После случившего на конюшне прошел почти год, а Серхио по сей день рассказывает, как вместе с синьором «жарил» его молодую женушку. Почему все слухи всегда сводились к сексу? Девятнадцать лет своей жизни девушка держалась подальше от необдуманных связей и развратных мужчин. Судьба будто наверстывала упущенное. Многие из ее знакомых, веселились на всю катушку. Одноклассницы заводили первых любовников еще в пятнадцать. Спали с молодыми учителями… тренерами по теннису…  Не отказывали себе ни в выпивке не в плотских радостях. Хотели нагуляться до замужества. Эсин не осуждала, но не понимала, как можно просыпаться в постели с незнакомцем. Перепихнуться с ним на прощание. Уйти так и не узнав имени. Ее воспитывали слишком старомодно. Из-за этого унижения воспринималась еще болезненнее. С легкой руки Сойдера не осталось ничего интимного. Ей противно прикасаться к собственному телу. Принимая душ Эсин старается сильнее скрести мочалкой, растирает до красноты каждый миллиметр кожи. Девушка оставляла царапины на груди и бедрах, но чище не становилась.  Она не могла вернуться в тот дом и комнату-клетку. Там стены пропитаны ее криками, а каждый угол напоминает о ночах насилия.
- Нет! -  она сама уже не понимала смысла отрицания и сопротивления, но не могла смириться и покорно идти на плаху.  Мужчина до хруста в суставах сжал ее запястье. Эсин запищала от боли, но не сдавалась. Продолжала царапать тыльную сторону его ладони. Рывок почти оторвал ее от земли. Сойдер обернулся и резко затормозил. Пленница пошатнулась и ударилась лбом о его грудь. Отшатнулась и вздернула подбородок, глядя своему мучителю в глаза.  - Давайте! Бейте! Лучше так, чем терпеть ваше общество еще два часа, - голос совсем сел и сорвался на сдавленный шепот. Эвджен размахнулась, чтобы до нокаута нанести еще один удар. Синьор перехватил ее кулачок и зачем-то прижал к груди. Слишком неожиданный и не правильный жест насильника был посильнее удара с подсечкой. Эсин часто заморгала... Застыла как вкопанная. Она привыкла сопротивляться его жестокости, но не… Девушка не знала, что это вообще означало и как называлось. Не хватало спокойствия, времени и жизненного опыта, чтобы составить четкую картинку из обрывок сегодняшнего сумасшедшего вечера. Для нее Сойдер ассоциировался с жестокостью.  У мозаики он впервые прикоснулся не для того, чтобы причинить вред… сейчас… что он вообще хотел сейчас? Ей лучше не знать! Здравая мысль запоздало ворвалась в раскуроченное сознание. В руку девушку вложили пистолет.
– Что? – она отшатнулась, но синьор продолжал крепко держать за локоть. – Вы - безумец, - слезы высохли. Она взирала на Сойдера с ужасом. Столько раз видела кошмары о прошлом выстреле. Помнила его боль и кровь, растекающуюся лужицей. Густая и вязкая жижа медленно ползла по паркету. – Нет! Я не такая, как вы и мой отец! Вы не сделаете из меня убийцу! – она столько пережила по вине Сойдера… но помнила наставления деда: «всегда оставайся человеком». Эсин пыталась. В порыве отчаянья едва не опустилась до уровня своего мучителя. Судьба отвела хотя бы от этого, но в остальном не пощадила. Сойдер может и сумасшедший... но он прав - это ее единственный шанс. У Эсин давно не осталось иллюзий. Уходящий в небытие вечер накалил ситуацию до бела. Ей не быть свободной. Хозяин не отпустит свою зверушку…Несколько минут Эсин молча смотрела в глаза мужчине. В них отражалась луна и ее приговор. – Это никогда не закончится… верно? Вы меня никогда не отпустите… - сталь рукоятки уже не казалась обжигающе холодной. Когда-то Оден учил ее приемам самообороны. Телохранитель вообще научил ее многому. Только ему лучше не знать, как Эсин воспользовалась полученные навыки, чтобы вырвать свою свободу из лап демона. Она не вернется в дом Сойдера! У нее есть секунды… пока мучитель не поймет, что девушка собирается сделать. Эффект неожиданности на ее стороне… Палец убран с курка. Маленький шажок назад. Чтобы выбить оружие нужно хвататься не за ствол, а за руку. У пленницы немного другая ситуация, но цель остается неизменной – перенаправить пистолет в другую сторону. Мужчина все еще удерживал ее локоть... но кисть оставалась свободной. Нужно было убрать с дула подстраховывающую руку Сойдера. Она удерживала вороненную сталь у самого тела. Вложив все силы, Эвлжен надавила ладонью на пальцы мужчины. Пистолет выскользнул из его руки. Оказался полностью под управлением пленницы. Она резко развернула его в свою сторону. – Я сама себя освобожу, - девушка нажала на курок.
[nick]Esin Evcen[/nick][icon]https://c.radikal.ru/c13/2002/0e/bcede1de5bdf.jpg[/icon][sign][/sign]

Отредактировано Maria Betancourt (04.03.2020 23:08:22)

Только смерть освобождала рабов от ненавистных кандалов. Другого выхода не оставалось! Эсин угодила в жуткую кроличью нору. Ее толкнули в спину и следом засыпали узенький лаз. Привкус земли во рту и противные крупинки между зубов стали частью реалистичных кошмаров.  Чем отчаянье девушка пыталась выбраться из могилы, тем глубже утягивало под промерзшую почву. Бессмысленная борьба изнурила и вымотала. Пленница перестала махать руками. Покорилась судьбе. Шли недели и месяцы, а хватка смерти не ослабевала. Проклятое место не отпускало. Может это и есть ад? Эвджен умерла давным-давно. Незнание о собственном конце – дополнительная кара. Человек продолжает карабкаться по отвесным скалам… искать выход… не понимая, что его не существует. Она не была святой, но точно не успела совершить чего-то соразмерного участи вечной игрушки демона.  Не важно. Папочка постарался за всю семью. В какой-то из религий определенно есть подобные правила. Она не помнила дословно, но за самые тяжкие прегрешения карают несколько последующих поколений. Илкера такой расклад полностью бы устроил. Он привык загребать жар чужими руками. Сойдер подтвердил, что страданиями она искупает отцовские грехи. Ее слезы никак не трогают родителя, но палача не заботит справедливость. Ее распяли над алтарем мести и жестокости. Кровь по капле будет стекать вниз, пока девушка полностью не иссохнет и не превратится в мумию. Процесс займет вечность и буду страдать другие невинные. Ее ребенок еще не родился, но уже был обязан отбывать каторгу. Смерть освободила ее малыша. Настал черед мадмуазель Эвджен..
Отчаянье притупляет страх. Не осталось сомнений. Мучитель сам вложил ей в руки оружие. Эсин не могла упустить такую возможность. Сыграла по его правилам, но в свою игру. В этом перевернутом мире человечность считалась слабостью. Унижение и насилие сломали, а озлобиться так и не вышло. Почему? Что с ней не так? Ведь в первый рас Эсин смогла выстрелить в мужчину. Он заслуживал смерти, а дуло повернуто в противоположную сторону. Дед и тетка ее неправильно воспитали - не заточили характер на выживание любой ценой. Вроде бы пытались взрастить талант, а вышло никчемное существо.. пресмыкающееся и бесхребетное. Исправлять поздно, да и нечего. То, что оставил после себя Сойдер не имело права жить. «Мужа» она боялась, а ненависть оставила для себя. Рука не дрогнула. Палец с силой надавил на курок. Выстрел был подобен раскату грома. Он эхом пронесся над виноградниками. В небо вспорхнули стайки встревоженных птиц. Эсин пошатнулась. Перед глазами поплыла сизая дымка. Уши заложило. Боль пронзила тело, но… от ударов мучителя ей бывало во сто крат больней. Пленница представляла себя это как-то иначе. Была готова к тому, что не сможет дышать. Легкие наполнятся кровью. Все закончится быстро. Не в ее варианте. Эсин опустила голову. Непонимающе посмотрела на собственную грудь. Раны не было. Боль сконцентрировалась в районе плеча. Девушка поняла, что проиграла. Оказалась полной неудачницей. Даже сдохнуть красиво не смогла. Слишком поторопилась. Пара секунд могли изменить исход в ее пользу. Проклятые две секунды! Ночь сыграла с Эвджен злую шутку. Почудилось, что в глазах Сойдера промелькнула тень понимания… Девушка испугалась, что он перехватит руку. Опередит. Отберет пистолет. Не позволит ей «сбежать». Он так и поступил. Только сделал это уже после выстрела. Рукоятка выскользнула из ослабших пальцев. Девушка смотрела на мучителя не моргая. Не понимала его криков и недовольства. Сойдер сам вложил ей в руки оружие. Эсин оставила за собой право выбрать мишень. Разве это более безумно, чем просить пристрелить себя? Всплеск адреналина сменился оцепенением и полной апатией. Даже боль перестала отрезвлять. Платок перетянул рану. Руку нестерпимо закололо. От плеча до кончиков пальцев будто вогнули раскаленный прут. Эсин вновь зашаталась. Упасть ей не дали. Как на в чем ни бывало Сойдер вернулся к своему первоначальному плану. Накричав на пленницу, он поволок ее в направлении своего логова.
Они плелись нескончаемо долго. Эсин больше не сопротивлялась… Переставляла ноги. Спотыкалась. Пару раз падала на колени, сбивая те в кровь. Ее поднимали. Отряхивали и тянули волоком дальше. У синьора извращенца была навязчивая идея вновь засунуть зверушку под замок. Не важно какой целой и в каком состоянии она окажется в усадьбе. Платок насквозь пропитался кровью. Струйки стекали вниз по руке. Капельки срывались с кончиков пальцев. Эсин не жаловалась.  Не просила передышки. Может ей и давали постоять у обочины, но девушка этого не замечала. Не помнила. Первые эмоции пробились сквозь ледяную стену оцепенения, когда из темноты выплыли очертания высоких ворот. Горло сдавило, а глаза защипало. Пленница сжалась в комок, но продолжала загребать сандалиями пыль.
В усадьбе не спали. Охранники пропустили их молча, а вот на крыльце нервно расхаживала донья Марта. На ступеньке сидел Пако. Синьор свернул с боковой тропинки. Вы волок ее на освященный пяточек, и женщина бросилась на встречу… молясь, причитая и хватаясь за сердце. Пако тоже выглядел взволнованным. В несколько шагов он преодолел разделяющее их расстояние.
- Здравствуйте, синьор, - почти дежурно произнес он, но девушке чудилась едва сдерживаемая злость. Впрочем, она была не в себе. Оценить ситуацию здраво уже не в состоянии. – Не волнуйтесь, мы приведем вашу жену в порядок, - вроде услужливо-правильные слова. Сойдер всегда сваливал ее на попечение других, но все равно прозвучало как-то неправильно… Она закрыла глаза. Фонари светили слишком ярко, а подъездная дорожка казалась бесконечной. Охранник открутил крышку на бутылке и поднес ее к губам. – Вот,… попей… - не боясь испачкаться, он поднял руку Эсин. Аккуратно сгибая в локте и прижимая ее к груди девушки. – Сейчас... еще немного осталось. Хочешь я тебя отнесу? – Эсин покачала головой. Она ничего не хотела. Единственным желанием было сдохнуть под кустом от кровопотери или заражения… Размечталась! Ее продолжали куда-то тащить... спорить и причитать.
[nick]Esin Evcen[/nick][icon]https://c.radikal.ru/c13/2002/0e/bcede1de5bdf.jpg[/icon][sign][/sign]

Отредактировано Maria Betancourt (06.03.2020 21:15:01)

Дом возвышался огромной мрачной громадиной. На его фоне Эсин чувствовала себя малюсенькой букашкой. Черные глазницы окон ловили отблески полной луны. Следили за девушкой, щурясь и насмехаясь над глупыми надеждами стать свободной. Проклятая усадьба не отпускает обитателей. Только синьор мог путешествовать по миру или временно освобождать своих вассалов. Делал это крайне редко. Люди будто прикованы к дому невидимыми цепями. Донья Марта всю жизнь провела в Ла Гуардии. Не видела ничего дальше хозяйского поместья и небольшого городка в долине.  У ее мужа и детей похожая судьба. Только Пако успел поколесить по Европе. Получил высшее образования. Знал несколько языков и все равно оказался здесь. Дому-вампиру наплевать на происхождение и желания людей-марионеток. Иногда ей казалась, что Сойдер не хозяин, а такой же раб «лампы». Дом отпускает мужчину лишь для того, чтобы пополнить коллекцию жертв новыми невинными душами. Эсин надеялась больше никогда не видеть проклятого места. Прошло несколько часов, и она вновь стоит на крыльце ненавистной усадьбы. Если бы ей дали спички, пленница подожгла дом не задумываясь. Слова... одни слова. Где ее смелость была раньше?  Зверушка упустила шанс пристрелить мучителя. Оказалась слишком слабой для праведного убийства. Ведь можно было найти тысячи оправданий. После всего, что мужчина сотворил совесть не должна и шелохнуться, увидев у ног окровавленный труп. Только она не смогла выстрелить. Пришла в ужас от воспоминаний. Прошлая попытка покарать ублюдка отняла у нее кусок души. Пленница не хотела опускаться до уровня отца и Сойдера. Слабачка и моралистка. Оставалось только пенять на себя. Если прежде не было выбора. Девушку похитили из родного дома, обесчестили и посадили в клетку. Судьба дала шанс освободится. Насильник сам вложил в руки оружие, а она промахнулась. Не расквиталась с уродом… Не покончила с пленом.  Ее положение стало только хуже.
Расплата за неудавшуюся попытку суицида не заставила себя долго ждать. Не переступая порога усадьбы, синьор отдал первое жестокое распоряжение – приказал Пако уйти и больше не возвращаться. В его услугах больше не нуждались. Смысл сказанного пробирался в сердце отравленной змеей. Стало страшно и больно. Грудь сдавило. Девушка пошатнулась, но не смогла издать и звука. Обречено смотрела на охранника… Мысленно прощалась с ним и часами чего-то нормального в ее беспросветном существовании хозяйской рабыни. Пако был единственным, кто стоял между ней остальными работниками. Только он и Марта защищали пленницу. Только с ним Эвджен не чувствовала себя ущербной и прокаженной. Мужчина общался с ней нарывных. Никогда не позволял себе непристойных намеков. Исполняя свои обязанности, он все-таки пытался скрасить ее существование. Учил грамматике. Рассказывал об истории возникновения города. Развлекал местными легендами. С ним можно было вспомнить знакомые места. Хотя бы мысленно сбежать отсюда. Франциско учился в университете, в котором преподавала ее тетка. Они вспоминали булочки Муалан-ханым и гончарную мастерскую, у входа в которую стояли два кувшина в человеческий рост. С ним легче было отгородиться от прошлого. Мужчина давно сознался, что был в команде слежки. Ездил в Париже и посещал ее концерты. Помнил других участников и конкурсантом. Они вместе подшучивали над манерой их исполнения. Эсин вспоминала забавные случаи. Смеялась… Только в его обществе она вновь научилась улыбаться… Но это шло в разрез с желаниями синьора. Сойдеру нравился страх и слезы. Эвджен думала, что у нее больше нечего не осталось. Она ошиблась. Прощаясь взглядом с Пако, она ощутила нестерпимую боль потери. Пленница осталась одна. Сойдер больше не нуждался в услугах охранника. Он сам намеревался позаботиться о «жене». Девушка прекрасно знала, что скрывает эта «забота» - новое заточение и клетку.
Пако не стал оспаривать решение хозяина. Возможно, никто, кроме самой пленницы и не хотел возражать. Любого нормального мужчину должна была тяготить подобная работа. Она лишала всяческой личной жизни.  Пако освободили от повинности. Подальше от синьора – меньше контроля. Ее потеря могла быть избавлением для другого. Карабкаясь вверх по лестнице, девушка пыталась успокоить себя подобными мыслями, но выходило, наоборот. Усилилось чувство одиночества и тотальной ненужности. Невозможно существовать с мыслью, что на планете не осталось ни одного человека, которому не безразлична твоя судьба!  Сердце разрывалось в клочья, но Эсин не могла даже заплакать. Ноги ослабли. Кажется она начала падать, но не ощутила боли и удара о пол. Странно, что Сойдер не дал скатиться с лестницы. Зверушка отлично помнила финал их свадебной церемонии. У Эсин так же подкосились ноги. Мужчина стоял рядом. Сжимал ее ладонь, впихивая пакет с дешевыми кольцами. Но стоило ей покачнуться, Сойдер сделал шаг назад.  Даже не подумал смягчить падение новоиспеченной жены. Жестоко... но понятно. С того дня мало что изменилось. Но поступки мучителя больше не поддавались логике. Зачем он притащил пленницу в свою комнату? Эсин обвела незнакомую обстановку невидящим взглядом, понимая и не понимая, где находится? Не помнила, как сюда попала. Память обрывалась на первых ступеньки лестницы. Дальше следовал глубокий провал. Она очнулась в окружении подушек. Перепачканные кровью и пылью ноги свисали над полом. У Сойдера была крепко сколоченная деревянная кровать исполинской высоты и размеров. На ней могло легко поместиться четверо человек. Пленница почувствовала себя лилипутом в «гостях» у великана. Мужчина суетился. Скрывался за дверью. Возвращался. Селя рядом. Матрас прогнулся под его весом. Эсин качнулась в сторону, но смогла усидеть ровно. Физическая боль не смогла перебить давящее чувство в груди. Она безучастно наблюдала за струйками крови и попытками мучителя промыть рану. Вздрогнула, когда горячие мужские пальцы коснулись ноги, приподнимая подол грязного платья. Пленница опустила взгляд. Стала изучать свои запястья. На них отчетливо проступали свежие отметины от железной хватки Сойдера. Особенно отчетливые и пестрые следы покрывали правую руку. Мужчина до хруста сжимал ее, пока тащил добычу обратно в усадьбу. Все возвращалось на круги своя и некого было винить кроме самой себя. По щеке скатилась одинокая слезинка. Эсин поджала губы.
В дверь постучали, но пленница не подняла головы. С разрешения синьора в комнату вошла Марта.
- Успокоительный чай, - шаркающая походка подобралась к столику у стены. Посуда на подносе бренчала. У экономки от нервного перенапряжения тряслись руки. – Ему нужно немного настояться. Пока принесу платье для Эсин, - Сойдер продолжал обрабатывать ее сбитые коленки. Прикасался с несвойственной ему осторожностью, будто вправду боялся причинить лишнюю боль. Зачем такие старания? Хотел напомнить, чего лишил свою зверушку? Освежал ее ощущения? На контрасте унижения будут восприниматься острее и мучительнее. Безучастное тело не вызывало интереса?  Эсин успела основательно позабыть, каково человеческое отношение. После того, как Сойдер сослал зверушку на кухню, экономке пришлось отдалиться. Больше никто о пленнице не заботился. Странно, что сейчас это делал ее палач.
-… ночь на дворе… вот я захватила еще…, - Эсин вздрогнула от неожиданности. Ее сознание постоянно проваливалось в какие-то черные дыры, пропуская часть происходящего вокруг. Донья Марта успела вернуться.  Разложила на кровати новое платье и ночную сорочку… на выбор синьору.  Оторвав бирки, женщина спрятала их в карман передника. Эсин старалась не пользоваться лишними вещами. Поэтому большая часть «подарков» Сойдера лежала нетронутой. Марта же наоборот пыталась нацепить на нее что-то новенькое… при каждом удобном и не очень случае. – Здесь тонкие бретели. Они не будут касаться раны, - да уж... бретельки вправду были тонкими… как и сама сорочка. Порой Эсин казалось, что женщина нарочно подстрекает своего хозяина к насилию. Ухаживая за зверушкой в клетке, она не только залечивала травмы, но пыталась сделать девушку аппетитнее и привлекательнее. Рвение угодить хозяину казалось жутковатым и излишним. Сойдер все равно видел в ней кусок мяса. Чем ухоженнее и свежее выглядело юное тело, тем больше ударов и укусов он рассевал по лицу и груди.  – Свежее белье… на всякий случай… - на покрывало упали кружевные трусики. Эсин нервно сглотнула. Женщина протянула ей расческу. – У тебя травинки в волосах и локоны совсем спутались, - пленница молча взяла щетку в здоровую руку. Стала машинально водить ею по волосам. – Что-то еще нужно, синьор? - Марта косилась на перебинтованную руку. Тугая повязка стала пропитываться кровью. Посередине появилась алая точка, которая медленно увеличивалась в диаметре. Только сейчас девушка стала чувствовать боль. Взгляд Эсин метался от кровавой кляксы к разложенной на кровати одежде. Все было неуместно и неправильно. Зачем Сойдеру просить для нее одежу? Зверушка должна быть голой и сидеть на цепи. Тело стало трясти. В ушах зазвенело. Дверь хлопнула. Марта ушла. На совсем или хозяин дал ей еще какие-то поручения? Надежда теплилась, но что-то подсказывало, что экономке больше не вернется. Никто не посмеет переступить порог комнаты хозяина. Эсин осталась наедине с мучителем в его спальне…
[nick]Esin Evcen[/nick][icon]https://c.radikal.ru/c13/2002/0e/bcede1de5bdf.jpg[/icon][sign][/sign]

Отредактировано Maria Betancourt (09.03.2020 19:53:36)

С уходом экономки в комнате стало слишком тихо. Эсин слышала только стук собственного сердца и шелест одежды Сойдера. Он продолжал сидеть на корточках рядом с кроватью. Делал нечто, что находилось за гранью понимая – обтирал ноги пленницы и обрабатывал раны. Делал это с подчеркнутой сосредоточенностью и осторожностью, будто боялся причинить лишнюю боль. Серьезно? Девушка косилась на него с еще большое опаской. Вздрагивала, когда ватный диск прижимался к глубокому порезу. Антисептик обжигал кожу, провоцируя еще больше страха. После ужасов плена она должна перестать реагировать на подобные мелочи. Касательное ранение - царапина по сравнению с тем месивом, что оставляла пряжка ремня мучителя. Металл вырывал кусочки плоти. Доктор штопала их на живую. Но даже избиение не могло сравниться с болью от шипящего, вгрызающегося плоть клейма. Шрамы пульсировали при каждом приближении жестокого палача. Не позволяли забыть о себе ни на секунду. Преследовали во сне и наяву. Новые искорки боли поддерживали разрушительное пламя отчаянья. Оно пожирало само себя. Пряталось за отрешенностью и смирением, чтобы вспыхнуть вновь и поглотить Эсин. Вечная агония без права на освобождающую смерть. Хотелось забиться в угол и разрыдаться, но слез не осталось. Силы иссякли еще на половине обратного пути в ад. Девушка продолжала машинально водить щеткой по волосам. Взгляд лихорадочно скользил по предметам незнакомой обстановки. Хотел и боялся зацепиться за что-либо в спальне Сойдера. Воображение давно прорисовала мрачную картинку с орудиями пыток на стенах. С исчезновением клетки, пленница убедила себя, что сооружение переехало в соседнюю комнату и дожидается своего часа. Эсин не решалась переступить порог обиталища демона дабы развеять кошмары воображения. Теперь испытала почти шок оказавшись в обычной комнате без намека на зловещие атрибуты. Своим видом и размерами пугала только кровать. Именно к ней пленницу и «приковали», обложив подушками и вещами.
Расческа цеплялась за узелки. Зубчики вырывали волосинки, но Эвджен продолжала водить щеткой по волосам. Толку было мало. Травинки и спутавшиеся локоны оставались на месте. Девушке просто нужно было что-то делать. невзирая на результат. Только это не устраивало Сойдера. Мужчина отобрал у нее расческу и устроился за ее спиной. Каждую минуту Эсин ждала окончания затянувшегося фарса. Готовилась к тому, что пальцы «мужа» крепко ухватят за волосы и швырнут ее на постель. Садист часто наматывал ее локоны на кулак, дергая на себя и крепче насаживая на каменный член. Между ними не было ничего, кроме насилия. Чтобы не происходило, скатывалось к единственному общему знаменателю – к боли. Сегодняшний день не исключение. Синьор не собирался ее освобождать. Скоротал вечер за охотой на убегающую зверушку. Его оправдания и мольбы о прощении никак не могли улечься в сознании пленницы. Может и не было ничего? Девушка свихнулась окончательно и бесповоротно. Самое правдоподобное объяснение галлюцинаций в режиме реального времени. Сойдер продолжал выбирать травинки из волос. Его пальцы бережно разделяли спутанные пряди. Придерживали, чтобы не выдергивать лишнего. Изредка его рука задевала обнаженную кожу на плече или шее. Девушка вздрагивала и сжималась, но ударов или издевок не последовало. Хозяин заботился о ненавистной зверушке? Разве не бред?  Волосы мягким шелкам рассыпались по плечам, а он продолжал приглаживать их расческой. Эсин ничего не оставалось, как изучать собственные руки и порванный подол платья. На нем застыли капли крови. Девушка комкала ткань, боясь расправить ее и прикрыть голые коленки.
Сойдер материализовался прямо перед нею. Пленница едва не закричала от неожиданности. Она продолжала проваливаться в какие-то черные дыры, пропуская часть происходящего. Рядом лежала сорочка и чистое белье. Мужчина остановил свой выбор на полупрозрачном одеянии. Марта опять оказывала ей медвежью услугу. Могла притащить какой-нибудь балахон, а выбрала самое провокационное. Знала вкусы своего синьора? Раньше он предпочитал держать зверушку голой. Лучше тонкая сорочка, чем цепь. Эсин предпочитала остаться в чем есть. Зачем вообще переодеваться? Однако выбирать не приходилось. Девушка слишком долго косилась на сорочку. Время шло. Терпение Сойдера не безгранично. Нужно подняться и выполнить его распоряжение. Если сама не сделает, то мужчина заставит… Эсин поднялась на ноги. Обстановка сразу пришла в движение. Одеревеневшие пальцы с трудом расстегнули пуговицы на лифе и развязали пояс. Грязное платье упало у ног пленницы.  На плече и ключице были видны засохшие разводы крови. Девушка взяла со стола влажное полотенце и попыталась их оттереть. Логики в ее поступках не прослеживалось. Мыслей не было. В глазах вновь заблестели слезинки. Она не поднимала головы. Не видела и не чувствовала, следит Сойдер или ему больше не интересно пожирать взглядом изуродованные «прелести» своей зверушки. Она предпочитала второй вариант. Только у него была обратная сторона. Пленница не верила громким словам. Мужчина мог в любой момент передумать и отдать ее на растерзание охранникам. Полотенце опустилось обратно на стол. Эсин поморщилась, просовывая раненую руку под бретельку. Ткань невесомым облаком опустилась на грудь. Обволокла вуалью тело девушки. Сорочка почти ничего не скрывала. Даже в полумраке можно было разглядеть многое. Донья Марта точно над ней издевалась!
[nick]Esin Evcen[/nick][icon]https://c.radikal.ru/c13/2002/0e/bcede1de5bdf.jpg[/icon][sign][/sign]

Отредактировано Maria Betancourt (12.03.2020 18:40:42)