Люди не любит больницы. Эсин не была исключением. В копилке памяти нет личных тяжелых воспоминаний, связанных со светлыми стенами.  Демиры и Эвджены отличались отменным здоровьем. Предки жили до глубокой старости, за исключением тех, чья судьба обрывалась трагическими несчастными случаями. До подросткового возраста Эсин вообще не переступала порога медицинских учреждений. За ее здоровьем следил семейный доктор. Если нужно было пройти плановое обследование, сдать кровь или сделать УЗИ, все нужные люди приезжали на дом. Отец ревностно следил за этим. Больница казалась декорацией из телевизионных сериалов, которые так любила смотреть мадам Пети.  Плотное общение с отраслью здравоохранения у наследницы империи Эвджен началось пару лет назад, когда отец поддался на уговоры и позволил заниматься благотворительной деятельностью от лица семьи. Тогда Эсин впервые увидела по-настоящему больных людей, безнадежных детей, слезы безутешных матерей. Измученные горем женщины взирали на нее, как на последнюю надежду и спасительное чудо. Девушке было не по себе. Она испытывала неловкость от благодарности за выделенные средства. Она была еще слишком юна и неопытно, но быстро постигла «азы» благотворительной кухни. Большинство скучающих жен и дочерей парижской элиты упивались поклонением несчастных людей, получивших шанс на спасение. На самом деле им было наплевать на какие цели пойдут выделенные средства. Главное укрепить имидж. Получить дополнительный пиар и, конечно, налоговые льготы… ради которых и затевалась благотворительность.  Хватило двух месяцев пребывания в фонде, чтобы Эсин стало тошнить от всеобщего лицемерия. Природное упрямство и желание помогать удержали ее от ухода. Вскоре скрипачка познакомилась с людьми, для которых сострадание не было пустым звуком. Началось плодотворное сотрудничество с пожилой знатной четой. Отец гордился тем, что его дочурка смогла найти подход к «старым деньгам». Эсин молча кивала, не пытаясь объяснить, что добивалась вовсе не этого. На понимание от родителя давно не надеялась. Разум подмечал невидимые глазу нюансы… любовь с оговорками… отцовские приоритеты, расставленные не в пользу дочери. Сердце все затмевало. Эсин прозрела слишком поздно, когда ничего изменить уже нельзя. Отец обменял ее жизнь на десяток процентов акций. Вот и вся любовь.
Вспоминая о предательстве сердце, начинало болеть во сто крат сильнее искалеченного тела. Пациентка медленно шла на поправку и не хотела исцелятся. Больница теперь казалось последним защитным рубежом, укрывающим ее от унижения и насилия.  Только Сойдер не собирался оставлять ее в безопасности. Приходил каждую ночь в кошмарах. Мерещился в каждой тени и приближающемся шаге. Истерзанное сознание отказывалось отделять вымысел от реальности. Услышав его голос и увидев очередного призрака на стуле, Эсин не сразу поняла, что это не плод одурманенного лекарствами разума. Часто заморгав, она зажмурилась и прислушалась. «Гость» был слишком реальным для горячечного бреда. Он дышал... шевелился... скреб ногами по выложенному плиткой полу. Он сидел рядом и «звал» пленницу обратно. Голос был обманчиво спокойным. Звучал уставшее и казался обреченным, словно он вовсе не хотел утащить ее обратно в свое поместье... Запереть и насиловать до тех пор, пока зверушка не сдохнет. Эсин распахнула ресницы, вгрызаясь в него измученным взглядом. Мужчина поморщился, будто «общение» с ней было тяжкой повинностью. Но ведь это ее против воли увезли из родного дома. Над ней издевались и почти убили… Право выбора всегда было в руках у Ифрита. Так чем же он недоволен? Больной ублюдок! Синьор-маньяк продолжал пялится на нее, ожидая пока девушка встанет с постели. Зря надеялся. Даже удерживать зрительный контакт удавалось с трудом. Свинцовые веки опускались. Эсин попыталась сменить позу, но острая боль вначале ударила под ребра, а потом отрикошетила в низ живота. Девушка зашипела. Хотелось послать подонка к дьяволу, но недавно вытащенная трубка оставила напоминание в виде воспалившихся связок. Говорить Эсин не могла… Те неразборчивые звуки, что она сейчас могла издать только, повеселили бы Сойдера. Пленница продолжала смотреть на него, выплёскивая всю ненависть и презрение. Знала, что если Ифрит захочет, то он потащит ее обратно не смотря на плачевное состояние. На ее благополучие и здоровье будущему «муженьку» плевать с высокой колокольни. Подонок это сделает, и никто ему не станет поперек дороги. Сойдер был хозяином этого города. На замученную им девушку здесь все смотрели со смесью ужаса, интереса и обреченности. Она хорошо знала последний оттенок. Видела его во взгляде медицинского персонала онкологических клиник. Так смотрят на безнадежных больных. Им просто облегчают страдания и ведут обратный отсчет до того момента, когда освободится койка. Эсин тоже была приговорена... но не страшной болезнью, а человеком, который рано или поздно ее угробит. Лучше позже… Эсин смогла дотянутся до датчика на груди. Отсоединила присоску в области сердца и приборы противно запищали. На их призыв прибежали медсестры и доктор Родригес.
- Что здесь происходит? Вы что с ума сошли? Забирать ее сейчас сумасшествие! Без должного лечения она через пару дней вновь окажется в реанимации, - доктор смела перечить хозяину здешних мест ив его доме. Эсин не прогадала. В стенах больницы ее праведный гнев обрушился на голову Сойдера с удвоенной силой. Девушка закрыла глаза. Она слишком устала… для всего… Приборы замолчали... голоса размазались в неразборчивое эхо. Она отключалась, и никакая сила не могла вернуть ее сейчас обратно. ***Каждый последующий день превратился в дьявольское дежавю. Ночами ей снилась могила в горах, спальня с взметающимися к потолку окровавленными простынями, конюшня и красный следящий глазок видеокамеры. Воспоминания подпитывали боль телесную. Выплескивались жаром и бредом. Утром она открывала глаза и «видела» Ифрита, сидящего на стуле. Он, как заколдованный делал последний глоток кофе. Сминал бумажный стаканчик и баскетбольным броском отправлял его в урну. Затем требовал ее вернуться «домой» и исчезал за спинами медперсонала. Находясь в нескончаемом кошмаре, пленница утратила счет времени. Может она провела в больнице недели, а может и месяцы. Кости и плоть срасталась. Душа продолжала кровоточить, но врачи не обращали на самую серьезную рану внимания. Они торопились поставить проблемную пациентку на ноги. Из болтовни медсестер, Эсин узнала о новом оборудовании, купленном синьором Сойдером в качестве «благодарности».  Щедрый дар подстегивал энтузиазм и торопливость эскулапов. Ее пичкали лучшими лекарствами. Заживляли ожег на плечо и обмороженные конечности какими-то супер-регенерирующими мазями. Девушку заставили подниматься. Она ходила по стеночке, заплетаясь в собственных ногах. Охрана следовала за ней по пятам, дыша в затылок и не позволяя ни с кем разговаривать. Ее похититель всерьез опасался побега?  Девушка подумывала об этом, но каждый план был нереальнее предыдущего. Она оставалась все так же слаба и не способна передвигаться. У нее не было одежды, обуви, документов.. денег и никаких шансов покинуть палату незаметно.
Накануне вечером доктор Родригес извиняюще предупредила выписке. Озираясь по сторонам, она сказала, что не может больше противостоять синьору. На прощание она сделала Эсин укол снотворного, который помог девушке быстро уснуть и почти не видеть кошмаров. Пленница была ей благодарна. Женщина единственна из персонала больницы, не боялась проявлять искреннее участие. Заглядывая к пациентке, она игнорировала запрет на общение. Рассказывала о погоде, празднике урожая, о своих детях. Тараторила, не ожидая ответа, словно знала, что Эсин в этом нуждается. Утром она обещала зайти попрощаться. Погладила засыпающую пациентку по руке, оценив при этом заживление пальцев. Почерневшая кожа слезла. Вместо нее появилась новая нежно-розовая… но руки Эсин никогда не будут прежними. Чувствительность не восстановится. Для музыканта – это смертный приговор.***Новый день – новый круг полуреального безумия.
Скрип стула... Недовольная рожа Сойдера...
Последний глоток кофе…
Шелест сминаемой бумаги…
Стаканчик летящий в урну…
Она проживала этот момент десятки раз. Попала в ловушку безумия из которого не находилось выхода. Каждый просвет заслоняли накаченные фигуры конвоиров.
Пора возвращаться домой… - и это Эсин уже слышала… но даже миллионное повторение не заставит называть усадьбу Сойдера домом.
На постель упал прозрачный пакет. Круг однообразного бреда разомкнулся. Эсин села, приглаживая распушившееся волосы ладонью. Вчера она вымыла голову душистым шампунем, принесенной сестрой из детского отделения, да так и уснула с мокрыми волосами.  На утро они превратились в неуправляему копну, пахнущую клубничным мороженным. Покосившись на пакет, она не торопилась изучить его содержимое. Испытвая терпение Сойдера, она разделила волосы и заплела замысловатую косу. Только потом подняла с простыни то, во что ей было велено одеваться. В пакете лежало вылинявшее видавшее виды платье. Когда-то оно было черным… если верить секонд-хендовской бирке. На лифе была наклейка подтверждающая, что одежду постирали и обработали от возможных паразитов. Какая забота о покупателях. Сойдеру пришлось долго копаться в тряпье прежде, чем найти самое худшее. Желание унижать в нем не знала дна и предела. Внутри все закипало от несправедливости и злости, но если он рассчитывал, что девушка устроит скандал и зальется слезами, видя жалкие лохмотья, то Ифрит сильно прогадал. Она не собиралась просить о снисхождении. Белья к платью не прилагалось. Эсин справедливо предположила, что ее мучитель с удовольствием бы провел ее голышом по больнице… Дискомфорт можно пережить. Все могло быть еще хуже. Ее похититель вел себя подло, мелочно и ничтожно. Он не думал о том, что, унижая выбранную жертву подставляется сам. Эсин молилась известным Богам, чтобы все, кто сегодня встретятся на пути поняли наконец, с кем имеют дело. Не только ей будет видно гнилое нутро Сойдера. Встав с кровати, она не обнаружила на полу больнично-гостиничных тапочек. Обувь тоже не вписывалась в издевательски-дизайнерское решение Ифрита. Плитка была холодной. По коже побежали мурашки. Эсин поджала губы. Засунула подальше боль и обиду. Она не будет семенить за похитителем жалкой побитой собачонкой! Сойдер вел ее на эшафот. Этой дорогой проходило много монархов и знаменитостей прошлого. Кто-то молился… кто-то просил пощады… Ей больше импонировали те, кто шел к палачу с гордо поднятой головой. В последний раз… в последний путь. Она тоже собиралась умереть достойно. Расправив плечи, пленница одернула скромный наряд. Набравшись смелости, заглянула в зеркало. Игнорируя желто-зеленые следы на лице, легким движением поправила прическу. Дверь палаты открылась. На пороге застыла доктор Родригес.
- Это что такое? – женщина окинула пациентку шокированным взглядом. – Где твоя обувь? Организм еще не восстановился. Иммунитет ослаблен. Она опять заболеет, - реплика негодования была адресована Сойдеру., но ответила ей Эсин…
- Не переживайте, синьора, - пришлось приложить немало сил, чтобы сорванный голос не дрожал. – Я рада, что вы зашли попрощаться. Спасибо вам за все, - Эсин старалась вести себя и говорить так, словно ничего сверхъестественного не происходила. Сойдер вовсе был для нее пустым местом. Девушка протянула маленькую ладошку для рукопожатия, но женщина, вопреки этикету, обняла ее за плечи.
– Береги себя, девочка, - шепнула она на ухо. – Ты едва стоишь на ногах. Давай я провожу до лифта, - взяв пациентку под руку, она приняла и поддержала ее тактику. Эсин прочла в карих глазах поддержку и восхищение. Они придали недостающих сил. Мадмуазель Эвджен вспомнила науку педагога по этикету. Настоящая леди должна вести себя с аристократической невозмутимостью. На занятиях речь шла о «стрелке» на чулке или пятне на блузке. Она же шествовало по больнице босая, одетая в тряпье и со следами побоев на лице. Но осанка была прямой. Походка неторопливой. Эсин не опускала взгляд. Не пыталась спрятаться за спинами своих конвоиров. Она шла под ручку с главой отделения и чувствовала взгляды кожей. Держалась, как английская королева при встрече с подданными. Стоило девушке с кем-то встретится глазами… ротозеям приходилось краснеть и отворачиваться… Они отводили взгляд… а не Эсин! Возможно, Сойдеру все равно, что все шло не по его плану. В его сторону пленница вовсе не смотрела. Но ощущение маленького триумфа грело раненое сердце. Он выглядел по меньшей мере глупо… издеваясь над девчонкой с косичками, которая была на полторы головы его ниже и во стократ слабее. Конвой казался насмешкой над его мужской силой… Ифрит словно расписывался в собственной беспомощности и мелочности... лишая пленницу самого необходимого. Эсин не дала никому шанса углядеть ее истинное отношение к происходящему. Унизительно идти босиком за торговцем смертью. Никто, кроме нее не зал… что ждет гордячку в старинном поместье… из которого ей живьем уже не выбраться. Она шла, превозмогая холод и боль. Не помнила, как спустилась в лифте и как оказалась на парковке. Очнулась уже в салоне авто. Эсин смогла пережить еще один кошмар… а сколько их еще будет впереди… За окном виднелось здание аэропорта, но и здесь она промолчала. Догадалась, что Ифрит торопился закончить с формальностями. По контракту местом заключения брака числилась Мексика. Они собирались пересечь океан...
[AVA]https://b.radikal.ru/b36/1909/94/e9bd935a7c81.png[/AVA]
[SGN][/SGN]
[NIC]Esin Evcen[/NIC]

Отредактировано Maria Betancourt (23.09.2019 14:31:17)

От напряжения звенели мышцы и разболелась голова. Город остался далеко позади, а Эсин все не могла перевести дыхание. Она так и сидела с ровной спиной и вздернутым подбородком. Делала вид, что изучает проплывающий пейзаж за окном, а на самом деле ничего не видела, не слышала и почти не понимала. Пристальный взгляд Сойдера буравил в ней одну дыру за другой, словно пытался докопаться до истинных эмоций пленницы. Хотел насладиться ее унижением, ведь в больнице лишился желанного лакомства. Мужчина ловил какой-то садистский кайф втаптывая ее в грязь и причиняя боль. Она попала в лапы к быдловатому подонку жадному до денежек ее отца. Дело не в миллионном состоянии? Как же! Если бы он не спешил заполучить наследство Эсин, то не мчался бы сломя голову в аэропорт. Доктор выписал девушку с рекомендациями соблюдать постельный режим и принимать целую кучу лекарств и витаминов. Список и рецепты, в лучшем случае, валялись скомканными в кармане ее мучителя. Эсин больше склонялась к версии, что «Заботливый» синьор выбросил их еще в больнице. На счет постельного режима у него были свои грязные и пошлые соображения. Она помнила обещание насильника приходить каждый день. Он заранее планировал повторять издевательства, удовлетворяя свою похоть терзая тело пленницы. Ее здоровье не бралось в расчет, а жизнь была «важна» только для заключения брака. Про второстепенность материальных активов он мог петь кому-то другому. Деньги стояли на первом месте. Сойдер несся к ним на всех парах. Эсин стала средством достижениям цели. Подонку просто нравилось вытирать ноги о более слабого. Может этой деревенщине отказала красотка из высшего общества или в школе девчонки издевались? Он решил выместить всю ненависть к женщинам на «почти жене». С Илкером у него тоже были какие-то счеты. Мадмуазель Эвджен не хотела копаться мотивах этого безумца. Поиски причины приравнивались к попытке оправдания его зверств. Девушка не собиралась понимать и прощать насильника. Она ожесточилась. Не удивительно… после стольких пугающих изменений и метаморфоз. За столь короткий срок Эсин познала все «прелести близости с мужчиной», научилась терпеть, выживать и ненавидеть. Раны на теле и сердце медленно превращались в рубцы. Ее жизнь разрушена и лишена смысла. Прежней ей никогда не быть. Нет ни надежды, ни просвета в свинцовых тучах безысходности. Отец предал. Друзья бессильны ее спасти. Эсин нуждалась в новой цели, чтобы не сломаться, не опуститься до уровня покорного животного, чтобы выжить и сохранить себя. Она дышала только ради возмездия. Зло – бумеранг. Оно обязательно вернется и поразит своего создателя. Пленница дождется момента, когда Сойдер будет корчится в муках и ни одна живая душа ему не протянет руку помощи. Это будет не сегодня и не завтра, но Эсин выдержит сколько потребуется! Будет отравлять насильника ненавистью и желчью. Покроет его рожу концентратом смертоносного яда. Даже, если Сойдер разобьет ей губы и выбьет все зубы, пленница продолжит встречать его плевком в лицо.
Машина вырулила к ангару и остановилась. Мучитель вылез из автомобиля и поволок Эсин за собой. Она не упиралась. В больнице и так повела себя наперекор унижающей режиссуре. Не была жалкой и подавленной. Злопамятная тварь ей этого не спустит. Лишний раз его злить чревато последствиями. Сойдер в любом случае засунет ее в самолет. Мужчину, маячившего у трапа, она узнала сразу - видела в свите синьора извращенца в ночь неудачного побега. Именно этот человек держал ее, не позволяя дернуться, когда Ифрит ставил клеймо не ее плече. Выполнял грязную работу по приказу хозяина. Что он делал здесь? Сердце оборвалось от дурного предчувствия. Босые замерзшие ноги с трудом переступали по трапу. Камешки впивались в ступни. Пленница сцепила зубы. Не издавала ни звука, но замешкалась на последней ступеньке. «Почти муж» впихнул ее салон. Эсин с трудом удержалась на ногах. Лучше бы она скатилась по трапу и сломала шею, чем занырнула в очередной кошмар наяву. В салоне была еще одна шестерка Сойдра и две полуголые девицы. Первое, что бросилось в глаза – стоящая на четвереньках брюнетка. Ее голова расположилась между ног мужчины, а голый зад приветственно вилял вошедшим. Короткое платье подскочило до талии. Белье валялось под креслом. Ноги были расставлены на ширине плеч. Она без малейшей тени стеснения демонстрируя присоединившийся «гостям» свои прелести. Эсин торопливо отвернулась, но в память успел врезался пирсинг на интимной части. Такое невозможно развидеть. На полу валялась обвертка от использованного презерватива. Пленница едва не наступила на нее босой ногой. Сойдер швырнул ее на свободный диван. Страх и отвращение заставили ее сгруппироваться и вжаться в мягкую спинку. Мозг сразу пустился в неутешительные подсчеты. Ифрит + двое отморозков = три озабоченных ублюдка. В ним прилагалось всего две представительницы древнейшей профессии. Девушка не искушена в этих вопросах, но разве не должно быть каждой твари по паре? Сознание отказывалось воспринимать тот факт, что третьей шлюхой на борту самолета считалась именно она – дочь миллионера Эсин Эвджен.
Мужчины грязно шутили и хохотали. Сойдер не дал ей долго переваривать увиденное, больно схватил за подбородок и приказал смотреть на то, как брюнетка сосет вздыбленный член. Внутри все похолодело. К горлу подступил ком желчи. Девушке стало дурно от осознания - «обучение» не продлится долго. Сойдер быстро перейдет от теории к практике. Он уже успел надругаться над ней всеми извращенными способами. Казалось, что хуже быть не может. По своей неопытности Эсин не подумала о самой унизительной и грязной стороне насилия. Проститутка ублажала клиента по своей воле и все равно это выглядело...  Она не могла подобрать слов….  Как они могли заниматься подобным под улюлюканья и подшучивание дружков? Неужели и ее сейчас опрокинут на диван и… поделят на троих? Нет! Только ни это! Пленница была на гране обморока. В горле пересохло, но ей никто не предложил выпить. Казалось, девушку в потерпим платье перестали замечать за всеобщим шумным весельем .Эсин не шевелилась и  почти не дышала, чтобы не напоминать Ифриту о своем присутствии.
[AVA]https://b.radikal.ru/b36/1909/94/e9bd935a7c81.png[/AVA]
[SGN][/SGN]
[NIC]Esin Evcen[/NIC]

Отредактировано Maria Betancourt (23.09.2019 14:31:13)

Рев взлетающего самолета на пару минут заглушил голоса и звуки в салоне. Эсин пыталась абстрагироваться и от картинки, но боялась отвернуться. Сойдер требовал, чтобы она смотрела. Сейчас не самый подходящий момент вступать с ним в открытую конфронтацию. Демонстративное неповиновение привлечет лишнее внимание. Эвджен наоборот старалась слиться с интерьером. Надеялась, что за всеобщим весельем о ней забудут. Отчасти у нее выходила отличная «маскировка». Эсин была белее мела. Страх будто выкачал всю кровь, превращая кожу пленницы в полупрозрачный пергамент. Если бы не выцветшее темное платье она слилась бы с диваном, на котором сидела. Девушка дышала через раз. Не шевелилась. Только сердце не слышало немой мольбы стучать чуточку тише.  Пытаясь преодолеть накатывающую панику, оно громко билось в груди. К горлу поднимался разрастающийся комок. Перекрывал доступ кислорода, словно Ифрит вновь затолкал окровавленный клят ей в рот. Под ребрами кололо. При нехватке воздуха давало о себе знать поврежденное легкое и не до конца зажившие ребра.  Девушка чувствовала себя измотанной и беспомощной. Пальцы начинала дрожать. Эсин обхватила себя руками. Медленно... очень медленно отползла в дальний угол дивана. До боли вжалась плечом в нижнюю кромку иллюминатора. Замерла. Скосила глаза на Сойдера. Не заметил. Он не заметил! Горьковато-соленый привкус уже чувствовался на языке. Пленница приказывала себе не плакать. Ее слезы стали амброзией для Ифрита. Насильник упивался ими и не мог утолить жажду. Ему нравились крики боли… Он получал удовольствие мучая и унижая ее. Почему именно Эсин?!  Она не совершала ничего дурного. Не гневила высшие силы. Не играла человеческими чувствами. Не дразнила мужчина. Не умела флиртовать. Целовалась лишь раз в жизни. Не по-взрослому. Не размыкая губ. За что ей такая кара? Незнакомец похотел ее и превратил в живую сексу-куклу.  Поместил в ожившие декорации порно фильма и упивался своим превосходством.
Не плакать!  Не дрожать! Не дышать! Стоит первой соленой капле сорваться с ресниц, и он учует запах страха. Захочет большего… насилия и боли…
Воспоминания накинули на тонкую шею лассо из колючей проволоки. Затянули и стали душит. Тело откликалось фантомной болью на каждый всплывающий кадр кровавого слайд-шоу. Низ живота до сих пор тянуло при малейшем движении. Тело не успело исцелится и не могло забыть. Пять лет рабства еще впереди.  Обратный отсчет не начат. Девушка не выдержит. Больше никогда ей не быть свободной. Слезинки собрались в уголках глаз. Плакать нельзя! Но нервы начинали сдавать. Рубиново-кровавая аура насильника заполняла собой светлый салон. Липла к обнаженной коже. Метка на лопатке пленницы начинала гореть. Сейчас он обернется. Ударит наотмашь ядовитой ухмылкой. Вонзит в Эсин скрюченные пальцы. Раздерет кожу. Продолжит насилие с того места, на котором остановился в спальне… Здесь… сейчас… Прямо на глазах у своих дружков. Разделит пленницу с голодными похотливыми кобеля. Похоже, что у них в порядке вещей совокупляться с одной женщиной. По очереди и вместе. Безумие какое-то! Эсин находилась в эпицентре набирающей обороты вакханалии.
Пилот самолета приветствовал синьоров и сеньорит на борту. Оповести о температуре за бортом, высоте эшелона, возможном грозовом фронте над океаном и времени в пути. Кроме Эсин его никто не слышал. Лучше бы и она не вникала в суть монотонного объявления. Информация о встречном ветре и грозе означала дополнительное время в полете - два часа опоздания! Суммарно пятнадцать часов пути… Пятнадцать часов ада! Голос в динамиках замолчал. Единственным звуком в салоне стали удары огромных мозолистых ладоней по раскрасневшимся ягодицам шлюхи. Через минуту уже два огромных члена таранили покрытое испариной тело. Девица громко застонала, выгибаясь им на встречу. Двигалась в такт своим… партнерам. Эсин вжала голову в плечи. Была шокирована происходящим и мыслью, что на очереди может быть она. Девушка смотрела на них и сквозь них. Слышала шлепки тел и шелест презервативных оберток под ногами.  Серебристых «фантиков» на полу становилось все больше. Но в огромном прозрачном бокале на полке очереди дожидалась целая гора контрацептивов. Пятнадцать часов… насмешливо напомнило заблудившееся эхо. Сколько раз мужчина может захотеть женщину за отведенный отрезок времени? А если их не один, а трое голодных похотливых мужиков? Задачка не для вчерашней девственницы. Эсин понятия не имела, как долго может длиться этот кошмар? От этого боялась еще сильнее...
Долго «скрываться» не вышло. Размалеванная девица напомнила Ифриту о существовании спутницы. Стоящая на коленях шлюха, готовая за деньги раздвигать ноги и открывать рот, смотрела на Эсин так... словно это она была уличной девкой низшего пошиба. Сойдеру определенно пришелся по вкусу выпад блондинки. Он расхохотался в лицо пленнице, подчеркивая ее унизительное положение. Мужчина не видел в ней человека и демонстрировал свое пренебрежение всем присутствующим.  Поскольку именно Сойдер был вожаком в этой стае гиен – остальные переймут манеру его поведения. Эвджен не позавидуешь. Двумя короткими издевательскими вопросами он зачитал девушке смертный приговор. Дал зеленый свет для остальных членов стаи. Страх перерос в панический ужас. Слезы потекли по щекам. Блондинка во всю причмокивала, лаская языком возбужденную плоть. Мужчине быстро надоели ее умелые ласки. Он вонзил пятерню в длинные осветленные локоны. Отобрал у шлюхи контроль над процессом. Вторая рука потянулась к Эсин, повторяя тот же повелительный жест. Сминая волосы пленницы в кулак, он подтянул Эсин ближе и заставил смотреть. Первым порывом было вогнать ногти в его запястья, чтобы вырваться из каменной хватки, но девушка вовремя сдержалась. Слишком боялась разозлить... Помнила, каким бешенным Ифрит становится в гневе. Она глотала слезы и смотрела на то, как шлюха давится огромным членом, а Сойдер лишает ее кислорода... вонзая торчащий кол прямо в глотку блондинке. Эсин поборола приступ тошноты. Стиснула зубы... сопротивляясь происходящему, будто это ей пытались затолкать в рот раскрасневшийся, покрытый слюной член.
[AVA]https://b.radikal.ru/b36/1909/94/e9bd935a7c81.png[/AVA]
[SGN][/SGN]
[NIC]Esin Evcen[/NIC]

Отредактировано Maria Betancourt (23.09.2019 14:31:08)

Самолет следовал заданным курсом, с каждой секундой приближая пленницу к кульминации затяжной драмы. Сегодня вечером или завтра утром Сойдер узаконит права на ее наследство и тело, а Эсин не может ничего изменить. Оставалось просить высшие силы о милости. Девушка всегда боялась летать. Она еще не знала, чего нужно боятся на самом деле. Все меняется. Тропический шторм и сильнейшая гроза на пути казались подарком. Эсин призывала разряды молний ударить в корпус лайнера. Взорвать все двигатели и разгерметизироваться салон. Пускай самолет камнем устремится вниз. Несколько затяжных минут свободного падения и океанская бездна навечно примет их в свои объятья. Смерть была единственным избавлением от насилия и позора. Девушка настолько отчаялась, что не находила других союзников, кроме сил природы. Они могли... ведь могли вмешаться в планы Ифрита и обрушила гнев Богов на головы всех присутствующих на борту. Десять тысяч метров над землей. Близко… очень близко к вершителям судеб, живущих за облаками. Неужели никто не видит, что происходит под носом? Никому нет дела до вакханалии на крыльце собственного дома? Немые стенания пленницы остались без ответа. Моторы монотонно гудели. Часы над проходом отсчитывали бесконечные минуты. Вскоре Сойдеру надоесть мять податливые тела шлюх и он переключится на свою зверушку-игрушку… а самолет все так же будет лететь, рассекая облака. Она будет плакать и умолять о пощаде… но никто не придет на помощь… Лайнер не изменит курс. Все, включая пилотов, знали свои роли и следовали сценарию. Деньги устраняли любые моральные препятствия! Делали людей слепыми, глухими и укорачивали длинные языки. Эвджен возненавидела свое наследство. Миллионное состояние стало смертельным проклятьем, от которого ей не убежать.
Слезы текли по щекам, а Эсин продолжала смотреть. Почти не дыша и не моргая. Страх парализовал и заставил кровь застыть в венах. Ей могли вогнать нож в грудь, но девушка все равно бы не отвернулась. Продолжила следовать приказу. Сойдер был опытным шантажистом. Знал на какую болевую точку надавить, чтобы добиться нужного результата. У мадмуазель Эвджен была возможность убедится в его способностях. Ставя ее перед нелегким выбором, похититель принудил к подписанию договора. Пленница вывела дрожащей рукой все необходимые каракули, хотя отлично понимала - взамен получает мнимую безопасность для дорогих людей. Если Ифрит захочет, то все равно отошлет отцу фото и навредит семье Одена. Может это происходит прямо сейчас. Илкер отрывает мейл и видит замерзший труп дочери в компании с двумя окочурившимися работягами. О второй угрозе Сойдера она запрещала себе вспоминать. Боялась накликать беду. Никого из близких больше не постигнет страшная участь рабства и нескончаемого насилия! Словно прочитав ее мысли, Сойдер крепче сжал волосы на затылке, подтягивая ослабшее тело еще ближе. Похотливая ухмылка ошпарила лицо девушки. Ублюдок упивался страхом жертвы, будто выплевывая яд очередного обещания сделать больнее. Так же сильно он сдавил голову ласкающей его блондинке. Происходящее между ними начинало напоминать насилие. Шлюха стала давится огромным членом. На глаза навернулись слезы. Косметика потекла черными ручейками, но мужчина продолжал наращивать темп. Стоны… крики... повизгивания… казалось в мире не осталось других звуков, кроме нескончаемого порнографического кошмара. Эсин сжала кулаки, борясь с непреодолимым желанием заткнуть уши. Не слышать победного рыка удовлетворенных мужиков и смеха проституток. Не быть здесь… Исчезнуть…
Девицы с раскрасневшимися довольными лицами отдыхали прямо на полу. Рядом с ними валялись блестящие обертки и использованные презервативы.  Мужчины устроились с большим комфортом на диване. Потягивали виски, не потрудившись надеть штаны. Эсин с ужасом понимала, что это еще не конец. Прошло всего пару часов полета… Осталось тринадцать. В воздухе витал запах секса, дорого алкоголя и приторного тяжелого парфюма. У Эсин кружилась голова. От напряжения болели все мышцы, но Сойдер даже не думал ослаблять хватку. Заставлял смотреть, как блондинка облизывает остатки мутновато-белой жидкости на головке его члена и присоединилась к танцующей подруге. Шлюхи взирали на Ифрита с наигранным раболепием. Безошибочно угадали вожака стаи. Ему хотели угодить больше остальных. От одного этого взгляда пленница чувствовала себя липкой и грязной. Мужчина довольно попивал спиртное, удерживая голову пленницы над своим пахом. Он не побеспокоился о презервативе. Обмякшая плоть блестела от слюны девицы. Эсин мало смыслила в «пестика-тычинках», но не была полной невежей. Из уроков полового воспитания отлично помнила, что необходимо использовать защиту при любом виде сексуального контакта. При оральных ласках так же можно подцепить страшно-постыдные болезни. Только Сойдеру было наплевать и на себя, и на других. Быть может они все уже заражены... Рано или поздно дойдет очередь и до заложницы. Почти муженек вновь возбудится и навалится на нее. Отвратительный, мокрый от чужой слюны, член окажется внутри ее истерзанного лона. Эсин с трудом поборола позывы рвоты… Она продолжала смотреть прямо перед собой, но картинка потеряла четкость. Из состояния ступора ее вывел резкий рывок. Сойдер поднял пленницу на ноги и тут же швырнул в противоположный диван. Эсин угодила в объятия его дружка. Ей вновь было приказано смотреть. Угроза щелкнула кнутом у самого уха. Чужие незнакомые руки крепко сжали ее за талию и стали оглаживать бедро, через тонкую ткань платья. Мануэль, так, кажется, звали нового «знакомого», стал копировать улыбку своего вожака. Уткнувшись носом в спутанные темные локоны, он сделал глубокий вдох.
- Ты вкусно пахнешь, зверушка, - хохотнул он на ухо Эсин. Потом сделал еще один глоток из горла полупустой бутылки.  Зверушка… резало слух и топтало ошметки гордости. Девушку опустили до уровня домашнего скота, когда Сойдер поставит тавро на девственное тело. Отметина пылала на плече, напоминая о том, что ее лишили права быть человеком. Кто она теперь? Какое именно животное приходит на ум насильнику? Кобыла? Корова? Собачка? Что живет в его извращенных сексуальных фантазиях? Эсин смотрела в его черные пульсирующие жаждой глаза и не видела там ответа. Сойдер совокуплялся с продажной девицей, но при этом смотрел на свою пленницу. Под ним было другое тело, но Эсин не оставляло чувство, что мужчина продолжает насиловать именно ее. Вторгается в сознание… в душу… сердце… отдавая ее тело на поругания другому. Мануэль не терял времени зря. Его пальцы скользили по бедру. Задрали подол платья, прижимаясь ладонью к обнаженной коже. Он тяжело дышал на ухо девушке. Вновь возбужденный член устремился к потолку. Эсин одернула платье. Скомкала подол в кулаке, стараясь спихнуть мозолистую руку. – Ну, крошка… посмотри на меня… Дай мне повод научить тебя послушанию, - надзиратель отставил бутылку и освободившейся рукой стал лапать ее грудь. Пленница тотчас попыталась закрыться второй рукой. Сопротивлялась, но продолжала смотреть в глаза самому дьяволу.
[AVA]https://b.radikal.ru/b36/1909/94/e9bd935a7c81.png[/AVA]
[SGN][/SGN]
[NIC]Esin Evcen[/NIC]

Отредактировано Maria Betancourt (23.09.2019 14:31:04)

Порочный круг замкнулся. Все присутствующие были вовлечены в грязную игру продажной «любви» и насилия. Они повязаны безумием. Сойдер смотрел на пленницу, но вколачивал член в попку брюнетки. Грубо мял ее тело. Оставлял отметины. Девица истошно стонала на все лады. В экстремальных условиях начиналось развиваться боковое зрение, охватывающее то, что Эвджен предпочитала развидеть и никогда не вспоминать. Она смотрела на своего мучителя, но все равно видела, как на самом деле морщится шлюха при каждом остервенелой попытке мужчины пронзить ее насквозь огромным колом из плоти. Ее голова низко наклонена между ног подружки, но она ласкала ее как бы понарошку. Знала, что всем плевать на спектакль. Пошлая поза возбуждала клиентов, а значит приносила деньги. Блондинка была занята Карлосом. Тот хохотал. Дергал девку за волосы, заталкивая член ей в горло. Продолжал пить и провоцировал Мануэле пошлыми призывами как следует «взгреть и вздрючить строптивую кобылку». Мануэль уже не отрывал от сжатого в комок тела липких рук. Мерзкие комментарии в адрес единственную невольницу на борту становились особым видом издевательства и развлечения. Вожак стаи дал добро и гиены напали, стараясь укусить побольнее и унизить посильнее. Ведь именно этого хотел Сойдер. Растоптать и смешать Эсинс грязью. За что? Девушка не понимала… и от этого боялась еще сильнее.
Добровольный или нет секс был отвратителен во всех проявлениях. Отличался только характером стонов использованный женщин. В первом варианте стонали от фальшивого возбуждения, в надежде заполучить побольше чаевых за прилежно выполненную работу. Не важно, что шлюхи чувствовали на самом деле и чувствовали ли вообще? Во-втором крики жертвы переполнялись отчаяньем и болью. Ее похититель оказался не разборчив в своих предпочтениях. Не брезговал ничем и никем, если это могло подарить минутную физическую разрядку. Сойдер был близок к оргазму. Эсин испугалась того, что смогла прочесть это по глазам мужчины. Они сузились. Стали темнее и злее. На губах застыла знакомая до дрожи ухмылка. Воздух между ними стал твердым. Напряжение и страх послужили цементирующим раствором для ненависти и отчаянья. Пленница больше не могла смотреть на подходящий к кульминации кошмар, но отвернуться - подписать очередной приговор. Они все равно разорвут свежую добычу на куски. Никакая игра в гляделки не спасет от печальной участи. Эсин это понимала, но ослушаться все равно не могла. Оттягивала неизбежно. Не дышала. Не реагировала на шуточки и призывы. Сжималась в комок, пытаясь защитить поруганное тело от новых издевательств. Зрительный контакт прервался. Взгляд Сойдера пополз вниз. Остановился на груди пленницы. Рука Мануэля как раз справилась с крохотными пуговицами на лифе. Похоже, что забавы приятеля его ничуть не заботили. Он вновь поймал в силки взгляд Эсин. Характер его движений изменился. Появилась уничтожающая ненависть. Мужчина вымещал злость на шлюхе, но адресовав она была пленной девушке. Эсин знала, что будет следующей. Продажные женщины ничуть не задобрили демона. Он разогревался, чтобы приступить к основному блюду. В этот раз насильник будет не один…Лучше бы ей лежать в могиле! Лицо Ифрита перекосилось от ярости. Мужчина издал какой-то первобытный звук. Дрожь прошла по его телу. Через минуту отпихнул от себя раскрасневшуюся от царапин тушку шлюхи. Он перешагнул через нее. Избавился от использованного презерватива. Покосился на ту, с которой секунду назад совокуплялся. На лице не было ничего кроме равнодушия. Сейчас и здесь он не был похож на человека. Перед Эсин стояло воплощение чистейшего концентрированного зла и порока. Глаза были двумя черными провалами. Белоснежные зубы, казалось, заостренными клыками. Девушка будто загипнотизированная следила за тем, как он наливает себе спиртное. Делает глоток… Хищно облизывается… Приближается… От перенапряжения и ужаса изображение начинало двоится. Голова закружилась. Сойдер устроился рядом с пленницей, но не обращал внимания на происходящее под боком. Мануэль совсем распалился. Стал трогать себя. Под пальцами мужчины член стал еще больше… мясистей… краснее… от прилившей к паху крови. Повторяя недавние действия своего вожака, он схватил пленницу за волосы. Эсин что есть силы замотала головой, втягивая ее в худенькие плечи. В пальцах Мануэля остался клок ее волос, но пленнице удалось выпрямится.
- Жаль, - разочарованно цокнул языком Мануэль, в ответ на реплику хозяина. –  Я думал, что ты полностью ее объездил, - он прекратил попытки намотать темные локоны на руку, но отступать не намеревался. – Знаешь… в древности шлюхам выбивали передние зубы, чтобы своих господ не кусали и сосали прилежнее, - «доверительный» тон и почти шепот на самое ушко ввел пленницу в состояние паники. Эсин дернулась, как от удара, но бежать было некуда. Сойдер схватил ее за руки, словно не замечая сопротивления. – Спасибо, приятель. Мне нравятся дикие зверушки, но ходить с расцарапанной физиономией удовольствие сомнительное, - потные ладонь тотчас проникла под подол. Задрала платье почти до талии. Вторая рука распахнула полурасстегнутый лиф, выставляя на всеобщее обозрение аккуратную грудь.
- Нет, пожалуйста… не надо… - жалкие слова мольбы вырвались быстрее, чем девушка успела захлопнуть рот. Ее слезы и страх подпитывали похоть Сойдера. Его подельники вряд ли отличались человечностью и состраданием. Эвджен до хруста в суставах стиснула бедра. Вырываясь из хватки Ифрита, пленница смогла освободить одну руку и закрыть ею обнаженную грудь. Мануэль рассмеялся ей в лицо. – Скажи, а тебя уже успели лишить девственности во всех… местах… или мне тоже что-то перепадет? – мужчина бесцеремонно втиснул колено между ее ног. Обернувшись, он достал с полки презерватив. Продолжая лапать обнаженные бедра пленницы, поднимался все выше… Разорвав зубами обертку, Мануэль раскатал резинку по возбужденной плоти. Наклонился над девушкой почти наваливаясь сверху. Страх придавал силы, но из двойной ловушки не было выхода. Сдавать без боя она все равно не собиралась. Пусть от этого будет только хуже и больнее. Эсин вжалась затылком в спинку дивана. Ей нужна была точка опоры, чтобы оттолкнуться, а потом что есть мочи ринулась вперед, ударяя насильника головой. Киношный прием. Оден рассказывал, что он срабатывает только в малом проценте случаев. Чаще люди травмируют себя, чем наносят вред нападающим. Нужны навыки или удача. У пленницы не было ни того, ни другого. Плевать на теорию вероятности. Она целилась в переносицы Мануэля. Не поняла… попала ли в цель или промахнулась? Не было времени разбираться. Удар вышел неслабым… по крайней мере для Эсин. В голове зазвенело. Она почувствовала, как на лбу вырастает шишка. Перед глазами поплыли радужные круги.
[AVA]https://b.radikal.ru/b36/1909/94/e9bd935a7c81.png[/AVA]
[SGN][/SGN]
[NIC]Esin Evcen[/NIC]

Отредактировано Maria Betancourt (23.09.2019 14:31:00)

Страх превращает человека в обезумевшее животное. Заставляет метаться и бросаться грудью на прутья клетки, без малейшей надежды пробить обратный путь к свободе и безопасности. Разве не этого хотел добиться мучитель, называя ее зверушкой? Затаскивая в летающий бордель, мужчина на наглядном примере показал «почти жене», где ее место и какая роль уготована пленнице на ближайшие пять лет... будто случившегося в спальне особняка было недостаточной «наукой». Оказавшись зажатой между двух мужчин, Эсин на мгновение помешалась от осознания неизбежности грядущего. Паралич прошел. Свежие, не оцифрованные подсознанием, картинки замелькали в голове со сверхзвуковой скоростью. Десять минут назад на диване была распластана другая. Ее так же сжимали в порочные тиски полуголых тел. Фальшивые стоны резали слух, словно кто-то царапал гвоздем по стеклу.  Скрип привинченной к полу мебели навечно врезался в память невольницы. Пьяный хохот и похабные подбадривания друг друга напоминали о том моменте, когда Сойдер надругался над ней в прошлый раз. Вжав беспомощную жертву в матрас, Ифрит с остервенением вбивался в истерзанное тело. Насиловал и приправлял издевательства самыми распоследними словами. Эсин была сукой… шлюхой... подстилкой… дыркой для его члена. Он причинял боль и хотел, чтобы с ее помощью девушка запомнила каждое ругательство. Примеряла его, как не снимаемый наряд, липнущий к коже и душе. Пропустила сквозь себя и не смогла забыть. Она не забывала, а похититель собирался ввести унижения на постоянной основе. У Эсин нет ни единого шанса на выживание. Рано или поздно пленница сломается и поверит в то, что именно такой она стала для Сойдера… для предателя-отца… для родных... для всего мира. Это страшнее физической смерти. Искалеченное тело регенерировало, а сердце – нет. Когда Сойдер закончит с ней развлекаться от души не останется даже тонкой оболочки. Демонически-черные глаза не признавали полумер и раскаянья. Девушка не представляла, как сохранить рассудок. Наследницу миллионного состояния не учили противостоять насилию, а каждый новый день отрывал по кусочку от ее самообладания.
Эсин сопротивлялась... но силы не равны. Никто не знал пределов терпения и крепости психики другого человека. Сойдер ломал ее со знанием дела. Ему нравился сам процесс или мужчина надеялся на скорый успех? Если Эвджен перестанет трепыхаться и превратится в послушно-безучастную тень ее оставят в покое? Бросят в угол и забудут до окончания срока контракта? Если бы так… После сегодняшнего порно-шоу в голове Эсин поселился новый страх. Оказывается, быть зверушкой для одного обезумевшего синьора еще не самая паскудная участь. Вряд ли интереса Сойдера к новой постельной игрушке хватит надолго. Утолив похоть, он бросит девушку своим дружкам, как обглоданную кость голодным псам. Им все равно кого насаживать на ставшие колом члены. Их было гораздо больше, чем два приближенных отморозка. Десятки похотливых мужиков с виноградников не прочь полакомится женским телом, за которое не нужно платить и нести ответственности за содеянное.  Пленницу не трогали лишь потому, что хозяин не оставлял надежды заграбастать акции и деньги семьи Эвджен. «Невесту» необходимо предъявлять при оформлении формальностей. После череды «страстных» объятий от нее мало бы что осталось. Пока ею «жалели». Делились свежим трофеем только с самыми верными и преданными. Какое облегчение!
Сойдер поощрял дружка. Помогал ему, все крепче стискивая тонкие запястья пленницы. Ей уже нечего терять. Оскверненное тело.  Потерянное будущее. Сопротивление лишь оттягивало неизбежное, но кроме дикого желания бороться у нее ничего не осталось. Эсин давала сдачи, не надеясь на результат. Вложила в удар всю ненависть и давно иссякшие силы. В прошлые разы борьба выливалась в новую боль. В ответ на царапины и плевки ее били... почти убивали… Может в этот раз исчезнет ненужная приставка «почти». На борту самолета не найдется квалифицированной помощи. Они летят над океаном. Некому будет реанимировать и возвращать в лапы насильников. Она била и зажмурившись ждала звонкой пощечины в ответ, но услышала хруст ломающихся костей. Распахнув глаза, девушка долго не могла сфокусировать взгляд на Мануэле. Он завалился на пол, а когда сумел вскарабкаться на ноги, то лицо было залито кровью. Эсин сломала ему нос? Похоже не только ей не верилось в реалистичность такого сюжетного поворота. Сойдер рычал ей на ухо, вонзаясь пальцами в растрепанные волосы. Она не отвечала. Часто моргала, борясь с двоением в глазах. Мануэль оскалился. Сгруппировался, собираясь атаковать. Издевательская прелюдия закончилась, он был готов растерзать строптивую зверушку. Казалось, ее уже ничто не спасет от «праведного» гнева. Пленница посмотрела на окровавленный кулак Мануэля. Он был меньше, чем лапа Сойдера и член тоже уступал в размерах толстому стволу вожака. Законы природы никто не отменял. Власть держали те, у кого самые большие яйца. Так любил повторять отец в кулуарах своего кабинета... Он часто посмеивался над менее удачливыми конкурентами, попивая вечерний стаканчик виски. Сейчас у него пропал повод для веселья. Илкера поимели вместе с плененной дочерью. Отличительный половой признак не спас от потери капитала и достоинства. Странно-неуместная мысль пронеслась в ее взбаламученном сознании, заставляя перевести взгляд с кулака на пах мужчины. Мануэль скулил от боли. От эрекции остались одни воспоминания. Вместо торчащей к потолку плоти между ног болталось что-то вялой и обмякшее. По крайней мере изнасиловать сейчас он не сможет... но превратить в отбивную – запросто. Угрожающее «нет» эхом пронеслось по самолету, заглядывая в каждый уголок от носа до хвоста лайнера. Эсин думала, что успела познать все оттенки злости Исмаэля Сойдера, но металл, который сейчас звучал в его голосе пробрал до дрожи. Против такого запрета попрет только слабоумный. Кажется даже Карлос, который до этого момента не обращал внимания на кровавые забавы по соседству, притормозил и покосился на вожака. Повисла пауза. Мануэль подобрал штаны и поковылял в заднюю часть салона, оставив последнее слово за собой… Трусливо адресовал его Эсин, а не своему хозяину. Они остались с Сойдером «наедине». Мужчина развернул пленницу к себе. В бешеном взгляде появилось что-то еще… Интерес? Недобрый знак. Эвджен продолжало мутить. Боднув лбом Мануэля девушка оглушила и себя. Шишка на лбу росла. Звон в ушах усиливался. Руки и ноги перестали слушаться. Она обмякла, позволяя Сойдеру повалить себя на диван и без сопротивления пригвоздить запястья над головой. Жест власти становился отличительной чертой насильника. Одной левой, Ифрит обхватывал тоненькие ручки добычи, лишая возможности вырваться и сопротивляться. Она бы и не стала брыкаться. Не сейчас, когда только его запрет удерживал других шакалов от нападения. Эсин не была дурой. Поняла, что эти мнили себя друзьями Сойдера, но были свободны ровно на длину цепи, отмеренной хозяином. Он скажет «фас» и оба бросятся кромсать и уродовать. Обмякший член не проблема. Белокурая проститутка блистала умением приводить в форму детородные органы клиентов.
Эвджен всегда гордилась быстрой обучаемостью. Вот и сейчас впитывала губкой уродливый мир насилия и грязного секса.  Запах алкоголя опалил легкие. Мозолистая рука ползла по обнаженной груди, а она старалась не шевелится и не думать о том, как эта же ладонь шлепала шлюху по заднице и мяла до красноту соски стонущей брюнетке. Сойдер почти лежал на ней. В бедро упирался возбужденный член. Эсин торопливо возводила преграды для воспоминаний о пухлых губах и обильном слое слюны, обволакивающий пульсирующую плоть. Влага, капающая с языка продажной девицы, впиталась в его кожу, а теперь путем вторичного переноса запятнала ее. Сойдер собирался овладеть пленницей после того, как побывал с двумя другими. Для зверушки не припасено презерватива. Слишком много чести. Ифрит ставил ее ниже размалеванных шлюх. Касался стройного тела не раня, но больно было все равно. Эсин приказывала себе терпеть, но самообладание покрывалось трещинами. Мужчина продолжал хищно скалится. Не собирался оставлять ее выходку безнаказанной. Озвучив намеренья повторить урок, он вновь сдавил пружину терпения жертвы до предела. Она выстрелила в новом порыве сопротивления и ненависти. Сойдер сам дал подсказку предупреждая дружка об остроте ее коготков и зубов. Все это время мужчина продолжал удерживать ее запястья над головой. Мужская рука тянулась в опасной близости от лица пленницы. Девушка чувствовала пряный запах его кожи. Закатанный до локтя рукав цеплял подбородок. Сейчас он перестанет болтать и перейдет от слов к действию. Будет больно... до ужаса... до рыдания… до хрипоты… Мышцы внизу живота стянулись в плотный комок. Тело сопротивлялось… не могло принять насилие. Повторение урока пугало, но «преподавание нового материала» заставляло внутренне содрогаться и искать несуществующие пути к спасению. Эсин не собиралась оставлять подонку шанса проверить остроту ее зубов другим способом. Втянув в легкие побольше воздуха, девушка вцепилась зубами в его руку чуть ниже локтя. Стиснула челюсть до судороги. Намеревалась вырвать кусок отравленного мяса. Оставить глубокую рану до кости – подарок от зверушки. Она искренне надеялась, что укус не заживет до конца. Зарубцуется уродливым шрамом, глядя на который у Сойдера сразу будет отпадать желание запихнуть член ей в рот. Зубы соскальзывали, но кожа лишь слегка оцарапалась. Повинуясь первобытному инстинкту, Эсин мотнула головой, разрывая плоть. Вгрызлась в нее, вонзила зубы еще глубже, не смотря на медный привкус крови и невозможность дышать.
[AVA]https://b.radikal.ru/b36/1909/94/e9bd935a7c81.png[/AVA]
[SGN][/SGN]
[NIC]Esin Evcen[/NIC]

Отредактировано Maria Betancourt (23.09.2019 14:33:15)

Это не могло происходить не самом деле! Слишком гадко и омерзительно! Слишком не вписывалось в реалии ее размеренного и распланированного бытия! Слишком унизительно и жестоко… Слишком… слишком… слишком… За что?! Эсин просто жила и не мешала жить другим. Любила родных, была хорошей дочерью… примерной ученицей... маленькой принцессой для своей семьи. Она не плела интриги. Не заключала сомнительных альянсов. Не заводила любовников. Держала себя в рамках морали не ради внешней вывески и имиджа. Была такой, какой была. Перед глазами были разные примеры. Отец не входил в число тех, кому хотелось подражать. Тетка была той, чьей судьбы стремилась избежать девушка. При внешней успешности и благополучии она оставалась безумно одиноким человеком – заложником денег, связей, обязанностей. Эсин надеялась вырваться из извечной западни. Выбирала путь, подсознательно дистанцируясь от семейного дела. Не хотела превращать свою жизнь в часть бизнес-плана Илкера Эвджена. В погоне за мечтой и самостоятельностью она забыла, что мириться лучше со знакомым «злом». Неужели это расплата за попытки обмануть судьбу? Ее постигла участь во сто крат хуже богатого и уважаемого одиночества. Незнакомец с холодной ухмылкой превратил жизнь Эсин в ад и не собирался останавливаться на достигнутом. Сколько бы девушка не трепыхалась и не отбивалась, ей суждено лежать поверженной под ним… под другими… под каждым, на кого укажет ее мучитель. Ничего не изменить… Ей не спастись. Зло нельзя победить. Оно повсюду... в каждом человеке. В каждом и даже в ней! Заложница с двойным усердием призывала высшие силы обрушить гнев на окутанный пороком самолет. Разбиться. Похоронить себя и проклятого насильника на дне океана. В этот самый момент Эсин было плевать, кто еще окажется в братской могиле волн. Экипаж ведь ни в чем не виноват? Разве? В нескольких метрах от них насилуют девушку, а они не слышат криков о помощи? Нет... Они тоже замараны злом. Закрывают глаза на творящиеся бесчинства ради хорошего гонорара и стабильной жизни. Эвджен никогда и никого не бралась судить. Трезво смотрела на вещи и понимала, что жила в тепличных условиях. Люди разными способами зарабатывают на кусок хлеба. Их право. Но ведь должен быть какой-то предел? Неужели Эсин настолько была оторвана от реальности, что упустила момент, когда в мире исчезло все человеческое и нормальное? Осталась только грязь, секс, жестокость и деньги.
Она - зверушка. Сойдер лишил права выбора, превращая пленницу в животное. Эсин приняла правила игры. Зубами и когтями пыталась защититься. Сквозь панику и нарастающий ужас девушка понимала, что тело уже не спасти. Впереди большая часть полета – бесконечно долгие часы издевательств и унижений. Сопротивляясь, она пыталась оградить рассудок и душу. Защитить себя… закрыться от похотливых насмешек, чтобы потом, лежа в луже собственной крови и чужого семени, хоть чем-то утешиться… Повторять, что сделала все возможное… Не отдал еще одной частички себя без боя. Дралась насмерть... но мрачная безликая тень не спешила ее забирать… а жаль…
Зубы продолжали вгрызаться в мягкую плоть. Кровь мучителя на вкус была соленая, как морская вода. В горле запершило. Тошнотворный ком разрастался. Пленница не ослабляла хватку, пока Сойдер не вцепился в ее лицо скрюченными пальцами. Со всей силы нажал на челюсть девушки, будто боролся с непослушным щенком. Под его пальцами лопались мелкие сосуды и образовывались островки синяков. Может и не стоило его сейчас кусать. Коварнее и правильнее было выждать и пустить в ход зубы, когда Сойдер попробует затолкать в рот свой член. Раз и на всегда решить проблему. Оторвать хозяйство с корнем, чтобы он не только о сексе, но и том, чтобы справить нужду думал с содроганием. Писал через катетер и больше не причинял вреда другим девушкам. Паника плохой советчик. От мысли, что насилие могло перейти на новый уровень, Эсин сорвалась. Не думала наперед. Защищалась из последних сил. Ожидала очередной пощечины в ответ, но ее не последовало. План Ифрита был куда изощрение и безумнее. Он хотел по-хорошему? Как же! Нет-нет! Пленница не позволит его словам просочится в подсознание и пустить ростки убежденности, что она сама виновата в происходящем! Подонку не впервой перекладывать вину жестокости на жертву. Не могло быть по-хорошему! Будет больно, даже если она станет взирать с покорностью шлюхи и прекратит сопротивление. Девицы не давали отпора, а на их коже расцветали кровоподтеки и царапины. Ифрит был кровожадной тварью. Запланировал все заранее. Принес на борт самолета веревку. Эсин сотни раз совершала перелеты, но как-то не замечала мотков, разложенных рядом с креслами пассажиров. Не дай она повода, мужчина вытащил бы его из воздуха. Сойдер не скрывал удовольствия от процесса. Скалился. Глаза лихорадочно блестели, когда он связывал пленницу, игнорируя ослабшее сопротивление. Он словно воплощал в реальность свои садистские фантазии. Больной ублюдок. Девушка чувствовала себя поломанной марионеткой в руках обезумевшего кукольника. Через пару минут ее тело было обездвижено и брошено на поругание всем присутствующим. Сойдер намеренно связал ее так, чтобы самые интимные места оказались выставлены напоказ. Насиловать без фантазии уже скучно. Друзьям предлагалась новая забава. У девушки все холодело внутри... но она никак не могла повлиять на происходящее. Не у кого просить пощады. Пьяный хохот. Полуобнаженные тела... Ранее неизведанные грани унижения и боли... Физической...  моральной… сжигающей душу дотла. Эсин не представляла как далеко может шагнуть безумие. Оказалось, чтобы почувствовать себя изнасилованной не обязательно ощутить в теле раскаленный мужской член. Насилие куда более емкое и разнообразное… Достаточно взгляда, чтобы ощутить боль внутри... Довольно прикосновения чужих пальцев, ощупывающих и вонзающихся в сухую плоть… Ее насиловали здесь и сейчас... под всеобщими хохот и улюлюканье шлюх. Почти муж поощрял и провоцировал дружков к действию. Руководил процессом. Прошлые жестокие деяния имели под собой хоть какую-то извращенную логику…  Насилуя в первый раз и отсылая видео отцу, Сойдер доказывал серьезность намерений. Он лишил Илкера возможности отказать в «благословении». Принуждая к близости во второй - сломил волю девушки, заставляя подписать договор. Закрепил их подписи кровь...  почти ее смертью. Жестоко... Омерзительно... но хотя бы имело какой-то уродливый смысл. Сейчас он отдал пленницу другим. Издевался, потому что мог и хотел... ради удовольствия… чтобы скоротать время в полете. Эсин не знала мужчин, а теперь в ее копилке сумасшествия появились и женщины. Они - соучастницы... Смех девиц был таким же фальшивым, как и стоны удовольствия. Они приветствовали аплодисментами каждый новый удар. Карлос бил в полную силу. Рассекая воздух и кожу. Железную пряжка захлестывала на спину и обжигала бока. Сойдер держал ее за волосы. Хотел видеть каждый отблеск муки, но переполненные слезами глаза смотрели прямо перед собой. Сфокусировались на уровне его поясницы. Если подонку так хочется считывать боль, то придется опустится до уровня жертвы – лечь на диван или усесться на пол. Помогать ему Эсин не собиралась. Новая форма насилия надорвала последнюю ниточку самообладания. Девушка онемела от ужаса. Содрогалась всем телом под болезненными ударами, но кричать не могла. Связки одеревенели. Голос пропал... Она медленно умирала, но никто этого не замечал…
[AVA]https://b.radikal.ru/b36/1909/94/e9bd935a7c81.png[/AVA]
[SGN][/SGN]
[NIC]Esin Evcen[/NIC]

Отредактировано Maria Betancourt (23.09.2019 14:33:21)

Они не ограничились десятью ударами. Ремень кочевал из рук в руки. Пьяное веселье набирало обороты. Сила и частота шлепков постоянно менялась. Боль расцветала кроваво-пестрыми оттенками. Играла на стройном теле переливами от бардового до глубокого черного. Одни удары оцарапывали. Другие метили в глубину. От них вибрировали кости на ногах. Казалось, что умелый палач пытается разрубить ее напополам, чтобы изучить «богатый внутренний мир» девочки для битья. Связанная жертва превратилось в неодушевленную мишень. Никому не было дело до чувств и боли пленницы. Шлюхи в тайне радовались, что объектом издевательств стали не они. Представительницы древнейшей профессии. всячески поддерживали энтузиазм Карлоса, превращаясь в прилежных учениц. Мужчина со знанием дела рассказывал, как нужно поставить кисть и совершать замах, чтобы пряжка жалила и била точнее и больнее. Девки аплодировали. Спорили, кто будет наносить следующий удар. Постоянно пытались прицелится в родинку на бедре Эсин. Идеально круглая отметина-монетка была у нее с рождения. В последние пару лет она часто служила поводом для косолапого мужского флирта. В обычное время Эвджен не носила настолько короткие юбки. Маленькая тайна пряталась под одеждой, но на пляже или в бассейне Эсин постоянно слышала «извиняющиеся» замечания противоположного пола. «Девушка, у вас что-то на ноге. Хотите помогу убрать?» Теперь родинка стала центом импровизированной мишени. Для ее мучителей угодить точно по «монетке» называлось попасть в яблочко. Безумие! В салоне самолета распылили вирус садизма. Противоядия не существовало. Его носители и не хотели исцелятся. Алкоголь. Чужая боль. Запах похоти, пота и крови.
Эсин запрещала себе отмерять секунды до конца экзекуции. После первых пяти оглушительных шлепков, мозг перестал воспринимать болезненную информацию. Тело принимало на себя основной удар, стараясь уберечь крошащуюся от ужаса психику. Ударов определенно было больше, чем приказал Сойдер. Он не счел нужным контролировать соблюдение собственных указаний. На уровне глаз пленницы постоянно мелькал стакан с янтарной жидкостью. Ублюдок планомерно напивался, развалившись на диване. Держал ее волосы в сомкнутом кулаке скорее по инерции. Сработало какое-то шестое чувство, подсказывающее, что Сойдер утрачивает интерес к срежиссированному действу. Это не сулило поблажки для «зверушки». Наоборот, предвещало скорую беду. В любую секунду Ифрит мог махнуть рукой своим шакалам и Эсин перейдет в их полное распоряжение. Полуголые девицы тоже не останутся в стороне. Страшно представить на что способна извращенная фантазия шлюх. Пленница не видела ни проблеска сострадания в их глазах. За подобострастными масками крылась злость и алчность. Вся их жизнь состояла из грязного секса. Не известно кого они винили за злую судьбу, но упустить шанс отыграться на беззащитном человеке не могли. С упоением стегали «породистую кобылу». Вряд ли в босоногой, оборванной и полуживой пленнице можно разглядеть прежние аристократические манеры. Скорее их просветили, что «гостья» - не их поля ягода. Палачи по-своему восстанавливал социальную справедливость.
В один момент все закончилось. Эсин была слишком измученно, чтобы разбираться в причинах передышки. Сойдер разжал пальцы, отшвыривая от себя игрушку. Она пошатнулась и уронила голову на сидение дивана. Тело горело. Она больше не надеялась ни на высшие силы, ни на собственное упрямство и животную тягу к выживанию. Одной поркой дело не ограничится. Унизительное развлечение – прелюдия к насилию. Она не могла пошевелится. Не могла одернуть платье, дабы прикрыть пылающие ягодицы. Она ничего не могла... только стоять и ждать, давясь унижением и страхом. Вздрагивая от растекающейся, будто кипящая смола, боли. Поруганная.  Онемевшая. Задыхающаяся от комка непролитых слез. На какое-то время об Эсин забыли. Распалившись от необычного развлечения, мучители бросились сбрасывать напряжение. За спинной пленницы послышались стоны и шлепки сталкивающихся тел. Секс.. опять секс.. все сводилось к похоти… Но ее не трогали... пока не трогали. Эсин старалась не дышать, чтобы не привлечь внимания. Быть может забудут? Посчитают избитой измученное насилием и болезнью тело не пригодным для совокупления. Пусть бью… Пускай плюются унизительными комментариями и ядом ненависти... только не насилуют. Крошечный росток надежды на избавление не успел пробиться. Погиб под тяжелым ботинком реальности. Дверь из уборной открылась. К ним вернулся Мануэль. Его девушка боялась больше остальных. Сломанный нос давал повод порвать ее на куски. Эсин не забыла его гневный взгляд и обещания продолжения.
Третий из стаи только ждал дозволения вожака. Получив приглашение к действию, Мануэль не медлил и лишней секунды. Пленница не успела внутренне сгруппироваться, а первый удар обрушился на скованное веревками тело. Шлепок… еще один... Ремень рассекал воздух. По громкости и продолжительности шелестяще-шипящего звука, она могла предугадать силу удара, но не место, куда пряжка угодит. Мануэля не интересовали изведанные до него территории. Мужчина целился по нетронутой коже. Бил по ногам и между бедер. Металл рассек нежную плоть. Новой огненно-пронизывающей боли Эсин не выдержала. Застонала и попыталась сдвинуть ноги, игнорируя впивающиеся в кожу веревки. Слезы брызнули из глаз. Меткий удар вскрыл нарыв самообладания. Девушка была на гране истерики. Еще один щелчок и пряжка хуком справа прилетела в бок. Ударила прямо в незажившие до конца ребра. Они и без того постоянно болели. Врачи обкалывали злополучное место, облегчая затрудненное дыхание. Перед выпиской перевели на таблетки, которые ей никто не собирался давать. Сойдер не позволил полностью зализать раны. Девушку отпустили из больницы под его давление. Здоровье заложницы в расчет не бралось, главное поддерживать подобие жизни. Отыскав уязвимое место, Мануэль решил отомстить за травмированный нос. Во второй раз нацелился на ребра. Поврежденное легкое будто кипятком ошпарили. Эсин закашлялась.  Кровь ударила в голову. В ушах зазвенело от собственного крика, который резко оборвался, переходя в сдавленный хрип. Во рту появился тошнотворный медный привкус. Эсин почувствовала на лице что-то теплое и липкое. От перенапряжения и ужаса у нее пошла носом кровь. Затылок сдавило тисками.  Тоненькая струйка вытекала из правой ноздри наружу и тянулась по задней стенки гортани. Приступ кашля сбивал кровь в грязно-розовую пену, которая оседала и запекалась на искусанных губах.
[AVA]https://b.radikal.ru/b36/1909/94/e9bd935a7c81.png[/AVA]
[SGN][/SGN]
[NIC]Esin Evcen[/NIC]

Отредактировано Maria Betancourt (23.09.2019 14:33:26)

Свистящий звук разрывал воздух, как тоненькие листы бумаги, на которых было записано ее прошлое. Удары ложились поверх ровных каллиграфичных строчек жирными штрихами забвения. Перечеркивали буквально все. Она больше не оглянется назад. Не сможет и не захочет вспоминать, кем была до встречи с похитителем. После этого полета не оставалось ничего от прежней Эвджен. Она умерла для семьи... для отца... для мира в котором выросла. Если Эсин и выберется из ада, то не сможет вернуться домой. Все, что с ней делали и еще сделают ложилось несмываемым клеймом. Стоит бросить взгляд, и отвратительная правда откроется смотрящему.  Она стала позором и разочарованием для своей семью... Нечего переживать по этому поводу – Эсин не стать свободной… никогда…Мало кто мог выжить и сохранить здравомыслие после того, что Сойдер сделал с ней ранее. Девушка смогла. Наверное, Эсин должна собой гордится? Отнюдь. Лучше бы вскинула лапки кверху после первой встречи с Ифритом. Тогда у нее была хоть какая-то свобода выбора. По крайней мере пленница могла умереть на своих условиях, избегая унизительно-уничтожающего продолжения. Она не посмела. Карабкалась к свету. Цеплялась за призрачную надежду. Ей вбивали в голову, что жизнь – величайший дар. Все поправимо, кроме смерти. Легко философствовать, не сталкиваясь с изнанкой мира. Здесь нет места ценностям. Здесь не знают жалости и милосердия. Здесь ее жизнь не стоит ничего. Даже огромный куш, ради которого Сойдер «тащил заложницу под венец» уже не останавливал мужчин, опьяневших от безнаказанности и виски.  Готовы были идти до ее конца…
Непонятно откуда брались силы и упрямство держаться. До последнего Эсин мысленно твердила, что насилие касалось только тела. Душу она не отдаст на поругание. Не станет зверушкой и игрушкой. Никогда не будет чьей-то вещью. Чтобы Сойдер не говорил, вбивая в хрупкое тело лживую истину - она не верила. Боролась. Держалась. Было больно... отвратительно... мерзко... кошмарно... В прошлый раз девушка смогла отыскать незримые ресурсы, чтобы пережить насилие и взойти на очередной эшафот с высоко поднятой головой. Эсин не знала за что ей ниспослана жестокая кара? Сколько еще будет таких дней и ночей, как в особняке? Она ничего не знала и ни на что не надеялась. Казалось, хуже быть не может.  Не представляла насколько сильно ошибалась. Сегодня ставки повысились. Ей досталось три ублюдка по цене одного. К ним прилагался маленький довесок из продажных женщин, которые тоже были не прочь поглумится и позабавится. Более унизительного положения сложно представить. Сойдер сделал все, чтобы окунуть свою пленницу в дерьмо и обвалять в грязи. Унижение запустило таймер обратного отсчета. Боль завершила черное дело, ломая девушку окончательно. Она прошла точку невозврата. В какой-то момент не осталось ничего кроме всепоглощающей, постоянно растущей боли. Ремень не просто обжигал кожу, а метил в самый центр груди, оставляя внутри глубокие кровоточащие раны.
Кожаная полоска ложилась на спину. Нетронутых участков не осталось. Один удар накладывался на другой. Девушка чувствовала, как кожа вздевалась полосами и бороздами, словно от сильного ожога. Когда пряжка вонзалась в ребра, то дыхание перехватило. Эсин почти отключалась. Не реагировала на попытки приподнять ее с дивана. С трудом разбирала насмешливые реплики Сойдера. Он требовал криков. Будь пленница в состоянии издавать что-то громче жалобного скулежа, то подчинилась бы приказу, в последней надежде уменьшить боль. Но сил кричать не осталось. Из горла вырывались хрипы. Удушающий кашель продолжал вспенивать кровь, выталкивая розовато-мутную жижу из приоткрытого рта. Слезы высохли. Остался только ком внутри. Она захлебывалась собственной кровью. Та все не переставала сочится из носу. Стекала по горлу, подбородку и шее. Размазывалась по щекам. Сойдер дернул ее за волосы. Больно? Раньше ей казалось, что это больно... а сейчас почти не ощутимо. Сквозь щелочки полуоткрытых глаз она видела, как вырванные волоски скатываются на запятнанную бурыми пятнами обивку. Голос вожака голодной стаи приобрел пьяно-истерические нотки. Эсин обдало перегаром, и тут же обожгло очередным ударом. Каждый из ее мучителей бил по-своему. Оказывается в пытках может быть свой стиль. Карлос проявлял «фантазию». Демонстрировал благодарным зрителям умения управляться с ремнем. Мануэль мстил за поломанный нос. Первые удары в его исполнении погасили большую часть гнева. Потом он хлестал скорее по инерции, ровняясь на остальных. Сойдер был самым жестоким и кровожадным. Он не спроста оставил за собой последнее место. После его «ласки» Эсин уже не подняться. мужчина бил наотмашь. Знал самое болезненное место и сразу целился по ребрам. Удар... второй... третий… Под нескончаемым градом боли легкие сжимались в комок, а незажившие ребра будто вновь треснули. Девушку резали изнутри тупым ножом. Препарировали, как лягушку на уроке биологии. Вытаскивали поочередно внутренности, а потом заталкивали обратно… и так по кругу… бесчисленное количество раз. Чтобы она не привыкла к одному виду пытки и не лишилась сознания, Сойдер чередовал удары, целясь между ног. На эту тонкую и острую, словно заточенное шило боль, Эсин еще слабо реагировала сдавленным писком. Потом перестала. Зашлась в бесконечном изничтожающем кашле. Воздуха не осталось, а Сойдер замахивался и бил. Опять поднимал руку и вновь следовал удар сильнее и ранящее предыдущего. Тело превратилось в сплошной кровоподтек. Он перестал целится. Ударял по спине и ногам. Один раз ремень скользнул вверх. Пряжка угодила по голове, чуть ниже виска. Оставила длинный, как хвост кометы, след на лице. Все почернело. Дьявольский хохот вывел пленницу из полуобморочного состояния.
Удары прекратились, Ремень с грохотом упал на пол. Послышался уже знакомый звук разъезжающейся застежки «молнии». Шелест одежды. Каменная плоть втиснулась ей между ног. Там все давно превратилось в сплошную рану. Не смотря на боль Эсин даже не вздрогнула. Как-то отстранено подумала, о том, что дальше будет...Этим должно все закончится. На празднике насилия и порока исход предрешен. Она не знала, кто пристроился сзади и собирается овладеть истерзанным телом. Ее пустят по кругу или станут трахать все вместе? Сойдер перестарался с прелюдией. Жестокость выпалила напалмом эмоции жертвы. Было больно внутри и снаружи… больно и почти все равно…
[AVA]https://b.radikal.ru/b36/1909/94/e9bd935a7c81.png[/AVA]
[SGN][/SGN]
[NIC]Esin Evcen[/NIC]

Отредактировано Maria Betancourt (23.09.2019 14:33:31)