[nick]Ismael - Esin[/nick][status]Habla me[/status][icon]https://d.radikal.ru/d12/2008/5a/95bee10cce7b.png[/icon][sign][/sign]
Утро не принесло ничего хорошего. Исмаэль проснулся в хмуром настроении. Еще больше нагнетало обстановку то, что в скором времени должны приехать «гости». Шавки Эвджена будут скакать на задних лапках, дабы выполнить любую прихоть своего босса. Его бесила та безысходность, в какую он сам себя затянул - добровольно пустил на порог людей своего врага. Кучка офисных работников не столь опасна как наемные убийцы, но он предпочитал быть во всеоружии. Усилил охрану по периметру. Рабочие были предупреждены, чтобы и носа не совали в усадьбу, пока «гости» не отчалят домой. Исмаэля не поехал их встречать. Не выказал подобной «чести». Отправил своего работника, чтобы тот провел их по трясущим дорогам деревни, дабы вибить из них побольше дерьма. Довольные ухмылки мигом сползут с их лица, если кто-то по случайности наступит в навоз.
Отношения с Эсин не улучшились. С того раза в кабинете они сталкивались пару раз в коридорах и на кухне. Он не звал ее гулять. Дал ей глоток свежего воздуха. Выжидал и хотел сначала разобраться с гостями, которые уже спешили в усадьбу. Единственный раз они нормально говорили, когда девушка постучалась к нему в кабинет. тот раз можно было счесть их самым адекватным общением. Эсин хотела составить завещание в пользу своей тети. Исмаэля ничего не имел против этого. Ему не нужны были ее деньги, только возможность добраться до Эвджена. С остальным они как-нибудь разберутся, когда придет время. Нужно было лишь пережить этот день.
Исмаэль принял душ. Надел костюм. Даже повязал удавку в виде галстука и причесал волосы. Долго смотрел на себя в зеркало, убеждая, что это все он делает ради сестры. Ради ее спокойствия и чтобы она могла покоиться с миром. Забыть обидчиков и перестать преследовать его призраком. Или это все он делал ради себя, ради своего спокойствия? И это тоже. Он давно потерял покой. С тех пор, как Рабия умерла. С тех пор, как поклялся отомстить. Эта цель не оставляла.
[float=left][/float]В последний раз глянув в зеркало, Исмаэль застегнул пуговицы на пиджаке. Взял сверток с кресла и направился к выходу. Там внутри были все купленные для Эсин вещи. Он не скупился на качестве и купил для нее самое лучшее. Прошел пару шагов и остановился у соседней двери. Потоптался на пороге, приводя мысли в порядок. Внутри было неспокойно. Может от того, что гости были на подходе, может от того, что Эсин была там за дверью. Совсем недавно он слышал ее шаги и мяуканьем котят. Она также нервничала по поводу сегодняшнего дня? О чем думала? Они должны продержаться лишь  этот день, потом все опять вернется в норму. Какой уже эта «норма» для них была. Протянув руку, он дважды постучал. - Эсин, это я. Можно мне войти? - он давно перестал врываться к ней в комнату, хоть раньше приличия были не для него. Что-то менялось по отношению к ней, хоть достойными его поступки все равно не назовешь.

[float=left][/float]С раннего утра Эсин помогала на кухне. Донья Марта старалась учесть все советы девушки. Она переживала больше, чем в прошлый раз. Хотела подать идеальный обед. Пленница готовила ее к тому, что на сей раз гости ожидаются не благодарные. Понравится им или нет она в лучшем случае промолчат. Критиковать, правда, тоже не станут.. в глаза.. За спиной все равно оплюют, даже если бы Сойдер позвал на помощь повара из мишленовского ресторана. Когда ее дельные советы закончились, марта прогнала ее обратно в комнату. Эсин вымыла голову. Сделала маску для волос и лица. За прошедшие дни от Сойдера не было ни ответа, ни привета. Может он вообще передумал устраивать представление для адвокатов. Она заранее приготовила себе одно из простеньких новых платьев. В конечном итоге показуха нужна была сеньору. Ей было достаточно выглядеть вменяемой. В остальном пусть думают, что хотят. Эсин закончила вычесывать волосы. Собиралась накрутить их на крупные бигуди с липучками, которые одолжила у горничных. Раньше ей шли объемные локоны. Только она никогда не делала их столь дедовским способом. В дверь постучали. – Войдите, сеньор Сойдер, - впервые за свое пребывание в этом доме на не стала вскакивать с приходом хозяина. Осталась сидеть на низкой табуретке у старого треснутого зеркала. Говорят, смотреться в разбитое зеркало к несчастью. Глупая примета. Эсин раньше никогда не приближалась к расколотым зеркалам. И что получилось? Бедам все равно, видишь ты свое отражение или нет.. Они все равно найдут выбранную цель.

[float=left][/float]- Опять этот сеньор, - Исмаэля  толкнул ладонью дверь и переступил через порог. В комнате практически ничего не изменилось. Котята подбежали и игроки вцепились лапами в его штаниту. Он не обратил на них должного внимания. Подошел ближе к девушке. Положил на край кровати свертки с косметикой и платьем. Пришлось съездить в соседний город к знакомой модистке, чтобы та выбрала самое подходящее платье для молодой девушки. Она уверяла, что все остолбенеют, когда увидят его на Эсин. Он дал ей нужные размеры, так что плятье должно было быть в самый раз, как и туфли подобранные к наряду. Исмаэля поверил, но в сверток так и не заглянул. Решил оставить появление Эсин при гостях и для себя сюрпризом. Он не будет притворно восхищаются, когда она спустится к гостям, ведь тоже будет видеть ее в первый раз. - Я принес все нужные вещи. Вроде ничего не забыл. Здесь косметика. Во втором пакете платье и туфли, - он ткнул пальцев в каждый из пакетов и подошел ближе к зеркалу. Смотрел в отражение Эсин, засунув руки в карманы брюк. Изучал ее лицо и настроение. - Я дам знать, когда ты будешь нужна внизу, - он слишком долго рассматривал ее. В глазах читалось что-то иное, но Исмаэлю не мог понять, что именно. Эсин изменилась. Стала держаться уверенней. - Вот, еще я принес кольца, - нащупав в кармане бархатистую коробочку, он выудил ее наружу. - Дай мне свою руку, - протянув ладонь, он ждал, когда Эсин протянет ему свои пальцы. На его собственном безымянном пальцев уже сверкал золотистый ободок. Если играть мужа и жену, то им вдвоем и до конца.

[float=left][/float]Дверь плавно открылась. Сойдер переступил порог. Девушка могла оценить его презентабельный внешний вид. Костюм, укладка, дорогие часы сверкнули на солнце, когда мужчина опускал на край кровати принесенные свертки. Эсин ничего не ответила на его замечание. Рассеянно пожала плечами. Мол, я же обещала попробовать с гостями. Здесь то, перед кем притворяться? - Хорошо. Я буду готова, - пленница покосилась на увесистые свертки. Сойдер определенно купил что-то лишнее. Точно купил. Мужчина заговорил о кольцах. Только сейчас Эсин заметила ободок на его пальце. Вот так, без лишних церемоний, он на время сделался женатым мужчиной. Немного помявшись, пленница нехотя отложила в сторону щетку для волос, и протянула ему свою руку. В ладане сеньора уже красовалась бархатная коробочка. – Не помню, чтобы писала вам подходящий размер, - без особого энтузиазма прошептала Эсин. Она смотрела на дешевый проволочный «символ» их отношений и не могла представить ничего другого на своем пальце. Пускай недельные усилия не прошли даром и ее руки стали выглядеть намного лучше. Каждодневные ванночки с солью и травами. Питательные крема пот хлопчатобумажные перчатки и маникюр с дешевеньким, но миленьким нейтральным лаком.

[float=left][/float]- Я наблюдателен, - он умолчал о том, что здесь не обошлось без доньи Марты. Она гораздо лучше разбирается в размерах и украшениях, все-таки женщина, а не он - неотесанный мужлан. Он совсем потерялся в ювелирном, но все же выбрал подходящие кольца. Когда Эсин протянула руку, он замер. На ее пальце по-прежнему была надета эта дешевая подделка. - Кажется, я говорил избавиться от колец. Выброси сама или я приду и найду каждый из них, - он стянул ободок с ее пальца и раздавил в ладони. Кольцо переломилось на две части. Исмаэля злился, хоть раньше сам настаивал на том, чтобы девушка носила это подобие украшений. Потом он открыл коробочку. Надел на ее палец обручальное кольцо. Второе кольцо было помолвочным с бриллиантом и стоило не малое состояние. Он не собирался его возвращать. Купил насовсем. Может назло Эсин. Может, чтобы показать, что он может быть другим. Не таким чудовищем, как был раньше. - Теперь будешь носить эти кольца, - мало надежд было на то, что девушка не снимет их после ухода гостей, но у него были мысли по этому поводу. По крайней мере, свое он не собирался снимать, продолжая бесить тем самым Эсин. - Так гораздо лучше, - осмотрев украшения, Исмаэль поднес пальцы девушки к губам и оставил на них легкий поцелуй. Затем отпустил ее руку. - Если нужна будет помощь с платьем, могу прислать кого-то из горничных, - он захлопнул пустую коборобку и отправил обратно в свой карман. Опять сунул руки в карманы брюк, разглядывая отражение Эсин. - Может тебе нужно что-нибудь еще?

[float=left][/float]- Я заметила, а еще самонадеян и настойчив, - теперь она могла позволить себе небывалую роскошь – перечить ему. Эсин хотела приправить слова сарказмом, но видимо разучилась это делать. Прозвучало слишком безобидно. – Раньше вы говорили противоположные вещи и подтверждали их действиями. Пожалуй, я пока воздержусь и припрячу свои обручальные кольца по разным углам, - Сойдер клацнул зубами, но она не втянула голову в плечи. До приезда гостей осталось совсем немного времени. Одна пощечина могла все разрушить.
Пока он не станет ее калечить. После уже не сможет достать. Эсин знала наверняка, что когда она будет «уходить», то обязательно наденет на палец свое законное кольцо. Одно из многих, которые в прошлый раз никто не оформлял в красивую коробочку, а ссыпал их в обычный прозрачный пакет и всунул ей в руки, с угрозами и ненавистью. Дешевая бижутерия разломилась в его пальцах на несколько кусочков. Ее место на пальце заняла золотая обручала, идентичная той, что Сойдер уже нацепил себе на руку. – На бархате осталось лежать еще одно… призванное изображать помывочное. – У нас не было помолвки. Мы поженились скоропалительно... тайно и под действием наркотиков… - процитировала она строки из интервью отца. Сойдер будто не слышал ее горького комментария. Водрузил большой желтоватый бриллиант ей на палец. Кольца неприятно холодили кожу. Эсин с трудом побороло желание стянуть их с пальца и вернуть обратно мужчине. – Постараюсь не потерять, - видеть эти украшения на своей руке было больно и унизительно... Она «заслужила» эту честь только благодаря приезду делегации из Парижа. Не случись этого рокового визита, Сойдеру и в голову не пришло что-то менять в ее внешнем виде и положении. Теперь такие пальцы было не стыдно и поцеловать. Отмытые от грязи и украшенные мега-дорогой побрякушкой.  – Не нужно. Я сама справлюсь, - не хотелось видеть кисло-завистливых лиц. Она давно обходилась без няньки. – Спасибо, вы и так постарались сверх меры,  - ставки были настолько высоки, что Содер даже раскошелился на оренду эксклюзивного украшения. Даже один день пользования такой вещицей влетал в копеечку. Обходился  дороже самого обеда и всех остальных затрат вместе взятых.

[float=left][/float]Исмаэля еще немного постоял, разглядывая девушку в отражении зеркала. Ничего не ответил на ее реплику. Их мысли все равно никогда не будут совпадать. Она видит в нем чудовище даже с иголочки одетом костюме. Ничего не менялось. Все было, как и было. Как положено быть между ним и дочерью его врага. Временное перемирие не дает ему право думать, что Эсин увидит в нем человека. Господи, дай пережить этот день!
- Делай, что хочешь, - не было больше сил с ней спорить по поводу колец. Оставалось надеяться, что у девушки хватит ума не припереться с одним из них на встречу с адвокатами. Для ее же интересов будет лучше, если она спрячет эти кольца как можно тщательней. Гости не поймут в чем суть этих подделок и станут задавать лишние вопросы, что продлит их визит здесь.
Он глянул на девушку хмурым взглядом, когда она обмолвилась об обручальное кольцо. Это все проделки ее папаши и хитрых журналистов. Исмаэлю не было дела, что пишут в газетах, но было обидно, что Эвджен позволяет выставлять свою единственную дочь в подобном свете. Сколько же едкой желчи внутри этого человека? Он не хотел знать. Такое даже не трогают, только палочкой тыкают. Он вздохнул. Оглядел Эсин с головы до ног. Мысли об ее отце окончательно испортили настроение. - Будь готова к нужному времени, - Исмаэль кивнул и направился к двери. Плотно ее прикрыл и остался стоять в коридоре.
***
[float=left][/float]Глянул на часы. До приезда гостей время еще было. Он спустился в кабинет, пытаясь зарыться головой в бумагах, но то и дело постоянно смотрел в сторону окна, ожидая приезда «гостей». Не мог сосредоточиться на документах. Не мог думать ни о чем другом. Потом он еще раз обошел дом. Проверил все ли в порядке. Дал инструкции охране и прислуге. Узнал, как продвигаются дела на кухне. В прошлый раз с обедом вышел казус, не хотелось подобное повторить в присутствии шавок Эвджена. Донья Марта уверяла, что все под контролем. Не поверит, пока сам не увидит блюда на столе.
Час спустя в усадьбу прибыли адвокаты Исмаэля. Расположились в гостиной с бокалами вина. Он доверял им. Они не один год вместе вели бизнес и любую уловку Эвджена мигом просекут. Исмаэля присоединился к ним. Они болтали о чем-то, но он так и не мог уловить сути. Вышагивал в гостиной. Прислуга мельтешила туда и обратно накрывая стол и делая последние штрихи в уборке.
Когда к усадьбе подъехали машины, Исмаэль напрягся, но тут же попытался взять себя в руки. Дон Артуро пошел открывать дверь гостям. Сам он уселся в кресло и пригубил вина. Совсем не чувствовал вкуса. Гости вошли с шумом и громким голосами. Дон Артуро провел их в гостиную. Исмаэля ароприветсовал гостей, каждому пожимая руку с фальшивой улыбкой на лице. Они точно также фальшиво ему отвечали. Цирк продолжался в обмене любезностями, пока прислуга не позволю их за стол.
Они бренчали годами и вилками, а в глазах читался вопрос - когда же они перейдут к сути? Исмаэля не спешил. Томил гостей ожиданием. Они отведали первое блюдо, потом приступили ко второму блюдую. Наконец был еще десерт. Он сам сказал донье Марте не спешить, а обождать и вынести десерт под самый конец. Когда гости уже были готовы вцепиться ему в глотку, он дал сигнал дону Артуро. После обеда они медленной процессией перебрались в гостиную. Там их ждал «стол переговоров». Исмаэль всеми силами старался сохранять спокойнвй и скучающий вид. Когда все документы были выгружены на стол, один из мужчин не выдержал и обратился к нему.
- Сеньор Сойдер, где же ваша супруга? Мы не можем начать без нее, - сколько бы не хотелось откладывать, но присутствие Эсин было необходимо. Он изобразил на лице широкую улыбку и кивком головы приказал дону Артуро, который стоял на пороге гостиной, привести девушку. - Сейчас она спустится, господа. Женщинам на марафет нужно гораздо больше времени, чем нам, - по комнате пронеслись тихие смешки. Ждать больше не было смысла. Чем скорее они покончат с этим, тем лучше. Дон Артуро начал подниматься по лестнице, а Исмаэль вновь обратил все свое внимание гостям, мысленно желая придушить каждого, а на губах по-прежнему играла «легкая» улыбка.

[float=left][/float]Сойдеру не понравился ее ответ. Его проблемы. Эсин не собиралась притворяться, что покорилась воле хозяина. Теперь уж точно нет смысла. Таймер обратно отсчета тикал у девушки в груди. Последние удары сердца без надрыва и страха быть вновь растоптанным и превращенным в кровавое месиво. Над человеком можно долго издеваться. У каждого свой предел. Пленница достигла своего. С облегчением встретила последний рассвет. Рискнула выйти к бассейну и посидеть на бортике, глядя в золотистые макушки деревьев. Обычно человек лишен такой роскоши любоваться и наслаждаться всем последним в своей жизни. Все уходят по-разному. Кто-то внезапно, кто-то борется с долгой болезнью. Когда больно и страшно людям никогда смотреть по сторонам. Эсин это доподлинно знала. Ее убивали десятками разных способов. Теперь она избрала свой. Эта смерть будет самой легкой и самой красивой. Без крови, слез и насилия. Это будет последняя смерть.
Дверь за мужчиной закрылась. Эсин улыбнулась своему отражению и потайным мыслям. Кольца оттягивали руку. Она осторожно сняла их и положила на край столика. Наденет их обратно перед самым выходом. Пока они только нервировали и мешали. Девушка без особого интереса стала распаковывать покупки. Сойдер будто действовал от противного. Никаких пробников и бюджетных брендов. Никаких духов на выбор. Все четыре флакончика в коробках были аккуратно перевязаны ленточками. Как давно пленница не вдыхала любимые ароматы? Пришлось побороть почти детское желание усесться на коврик у кровати и распаковать каждый. Она отложила парфюмы в сторону. Перебрала коробочки с другой косметикой. Среди приобретений ее муженька было много ее любимых брендов. Раньше Эсин могла позволить себе хороший вкус. Мучитель не соврал – он ничего не забыл. Даже купил сверх меры. Девушка попыталась все систематизировать. Прежде, чем приступить к макияжу, она должна была увидеть и примерять платье. Содержимое второго свертка ее приятно удивило. Платье село на нее идеально, словно было пошито по индивидуальному заказу. Причем оно подошло не только по фигуре, но и соответствовало вкусу девушки. Тем временам, когда у нее еще был выбор и вкус. С макияжем Эсин справилась на удивление быстро. Хорошие кисти и качественная косметика будто воскресили из пепла ее прежние таланты. Весь круг ее парижских знакомых свято верил, что перед выходом в свет, мадмуазель Эвджен проводит по несколько часов в дорогих салонах. Она, конечно, посещала стилиста и своего любимого мастера маникюра, но в девяноста процентов случаев справлялась собственными силами. Прошла курсы сам себе визажист. Остальное довершил «врожденный вкус о чувство стиля». Громко сказано. Слова не Эсин, а ее стилиста. Работа у него такая наводить красоту и окутывать своих клиенток приятной лестью.  С прической пришлось повозиться. Волосы сильно отросли. Делать кудри на непривычную длину оказалось сложнее, но вроде бы получилось довольно прилично. Эсин закрепила волосы невидимками. Перекинула их на одну сторону. Так небрежные локоны скрывали уродливый шрам на шее.
В дверь постучали, когда она была не только готова, но и успела немного разносить новые туфли. Пальцы ныли с непривычки. Девушка отвыкла от модельной обуви. Дон Артуро сообщил, что ее ждут внизу. Последним штрихом были эти дурацкие кольца. Они никак не влияли на завершенность образа, но были нужны для придания правдоподобия их лжи. Других украшений на ней не было. Платье выглядело богато и самодостаточно. Оно не нуждалось в дополнении, но серьги не помешали бы. Пришлось снять подарок доньи марты. Простенький жемчуг сюда не подходил. Стараясь не тереть безымянный палец, она спустилась в гостиную.
- Добрый день, господа, - Эсин порылась на пыльной улыбок. Выудила отдула самую обезоруживающую.  – Надеюсь, обед вам понравился. Извините, что присоединилась раньше. Не хотела нарушать вашу мужскую компанию, - господа поднялись из-за стола, приветствуя ее. Вид у них был не особо радостный. Сойдер успел замариновать их в собственном соку, не являя наследницу до самого последнего момента. Эсин почувствовала себя кроликом, которого опытный фокусник вытащил из шляпы перед изумленной публикой.

[float=left][/float]Разговоры «вежливости» его раздражали. Желчные улыбки гостей хотелось размазать по их физиономиям, чтобы они перестали делать вид, что имеют власть над ним. Хоть, по сути, так и было, пока он не получит эти проклятые подписи на бумаге. Когда наверху послышались шаги, он поднял голову... и застыл на месте, не в силах отвести взгляда от появившейся Эсин у подножья лестницы. Сердце замерло, а потом бросилось вскачь. Не в силах контролировать сбившееся дыхание, он был благодарен шуму, который появился, когда гости повыскакивали со своих мест, приветствуя девушку. В их взглядах и помыслах не было ничего благородного. Исмаэль встал вслед за ними и подошел к девушке. Разглядывал ее уходящее в пол желтое плате и узорчатый вырез декольте. Обтянутая талию ткань идеально подчеркивала стройную фигуру девушки. Исмаэль с трудом сглотнул. Протянул ей руку, моля, чтобы она это раз она не отдернула ее в ужасе. Когда их пальцы соприкоснулись, он приобнял ее второй рукой за талию и провел ближе к столу.
- Ты прекрасно выглядишь, дорогая, - это было не банальная лесть, она действительно выглядела завораживающе. Его с трудом удалось перевести взгляд на присутствующих и вообще вспомнить, что они еще здесь. Казалось, что здесь они остались только вдвоем. Исмаэль поднял ее руку и прижался губами к ее пальцам. Вполне невинный жест вышел так естественно, будто он каждый день ее целовал. Подведя девушку к столу, он отодвинул ей кресло и усадил рядом с собой. Когда гости тоже расселись по своим местам, Исмаэль придвинул свой стул и кивнул своим адвокатам. - Итак, все в сборе, полагаю, мы можем начинать, - он смотрел на противоположную сторону стола, где сидел они из людей Эвджена и его лицо не выражало ни единой эмоции. Взгляды гостей были обращены к Эсин  - главному «блюду» этого дня.

[float=left][/float]Девушка всегда ненавидела эти чопорные церемонии. Отец заставлял ее выходить к гостям к десерту. Сейчас происходило примерно тоже самое. Мужчины выскочили из-за стола, чтобы засвидетельствовать свое почтение. «Дорогой супруг» был одним из первых. Нужно отдать должное Сойдеру - он весьма натурально разыграл восхищение. Приобнял ее и поцеловал руку.
- Спасибо, любимый, - он отобрал у нее обращение, которое Эсин хотела использовать. «Дорогой» могло иметь кучу разных смыслов. Подчас они были не лицеприятными. Знакомство с Сойдером дорого ей обошлось во всех смыслах. Он опередил. Пришлось импровизировать. Вторить ему эхом было все равно, что расписаться в фальши. Было странно пробовать это слово на вкус. Эсин никогда и никому его раньше не говорила и уже не скажет. Пришлось постараться, чтобы не выплюнуть его в лицо мучителю. Прозвучало миролюбиво и почти дежурно. Дальше к ее руке припадали все гости по очереди.
– Очень рад видеть вас, мадмуазель Эвджен.
- Сеньора Сойдер, - вежливо поправила Эсин, понимая, что именно этого и ждут от счастливой новобрачной.
- Ой, прошу прощения. Никак не привыкну к вашему новому статусу, - как же… Психолог хренов. Он это нарочно сказал и оценивал, как девушка отреагировала. Она была готова к подобным уловкам. Процессия вернулась к столу. Все заняли свои места.
- Да, приступим. Предлагаю начать с самого неприятного, но необходимого, - адвокат-нарколог извлек из чемоданчика стерильные перчатки, колбочку, иглу и панель экспресс-теста на самые распространенные наркотики. Эсин была знакома с процедурой. В ее частной школе периодически случались проверки. Высокопоставленные родители так следили за здоровьем и моральным обликом своих отпрысков. – Я, конечно, не верю досужим сплетням, но положение обязывает, - адвокат обращался к Эсин на французском, демонстрируя полное пренебрежение к мужу девушки. До этого все присутствующие прекрасно использовали «общий» - английский язык. Саат-бей тоже наклонился к стоящему на полу кейсу и достал еще один тест. Его сосед вопросительно глянул на мужчину.
– Эсин, не пожалеете еще пары капель крови, для вашего покорного слуги, - мужчина вполне искренне и обезоруживающе улыбнулся.  В пику своему соседу он избрал обращение на турецком. Единства в приехавшей команде и не ожидалось. Саат подстраховывался. Мало ли, что могли устроить адвокаты отца. В духе Илкера было подделать тест. Устроить так, что он даст положительный результат. Пленница лишний раз удостоверилась, что Саат играет в ее команде. Язык общение он тоже изменил не спроста, а чтобы поставить на место других. Отец любил окружать себя европейцами и терпеть не мог родной речи. Никто в его окружении языка не знал. Саат отплатил им той же монетой. Теперь адвокаты отца были вынуждены переглядываться и догадываться о сути их беседы. Сойдер, при этом мог в ней поучаствовать.
- Конечно, Саат-бей. Давно с вами не виделись. Как ваши сыновья? – Эсин продолжила говорить с ним на турецком, протягивая пальцы для забора крови.
- Спасибо. Все замечательно. Два месяца назад я стал дедом. Внук! - гордость слышалась в каждом слове.
- Поздравляю. Замечательная новость. Здоровья малышу и его родным, - Эсин вздрогнула, когда игла проколота ее палец. Кровь закала в колбочку.
- Спасибо, - специальной трубочкой алую жидкость растянули по лакмусовой полосе теста.
- Саат-бей, вы не могли бы задержаться после того, как эта экзекуция закончится. У меня есть один приватный вопрос, который хотелось бы обсудить, - мужчина улыбнулся и согласно кивнул в ответ. Остальные «гости» с трудом сдерживались, чтобы не взорваться. Казалось, что под их задницами раскаленные сковороды, а не удобные стулья.
- Видите, господин Третеньян, как не приятно, когда не понимаешь, о чем говорят другие в вашем обществе, - Эсин продолжила лучезарно улыбаться, от чего укор должен стать еще болезненней. Она так отвыкла от этих подковерных игр и попыток ужалить друг друга исподтишка, а казалось, что никуда и не уезжала из отцовского гадюшника.
- Я несколько не хотел задеть вашего мужа. Искренне был убежден, что сеньор Сойдер выучил ваш родной язык хотя бы на базовом уровне. Вы же освоили испанский в кратчайшие сроки, - только правая рука Илкера умела одновременно попросить прощения и укусить еще больнее.
- Я считаю турецкий своим родным языком. Исмаэль прекрасно его знает, а я выучила язык страны, которую выбрала для проживания, - все тесты, ожидаемо показали негативный результат. Об этом был составлен протокол, который подписали все присевающие. Процедура для Эсин была унизительной. Ей не верили... ее подозревали… и все по вине отца. На душе было противно, но она держала спину прямо. Улыбалась, наблюдая, как взгляды прожженных ловеласов невольно съезжают к ее откровенному декольте. Только один из них, который давно утратил интересы к женщинам, но никогда не потеряет страсти к камням, с любопытством рассматривал желтый бриллиант у пленнице на пальце. Желтое платье оттеняло и подчеркивало его огранку и красоту. Только Эсин это не радовало. Кожа горела от кольца и изучающих взглядов.

[float=left][/float] Он не ждал от приезда гостей ничего хорошего. Искал поводы оттянуть их визит, хоть умом понимал что ему нужны эти подписи, нужен проход в компанию Эвджена, чтобы начать их выдергивать изнутри как сорняки. Среди этих людей он чувствовал себя словно в капкане. Наверное, единственное хорошее, что было, это появление Эсин. Исмаэлю с трудом получалось отвести столь пристального взгляда от девушки. Ее образ восхищал, а осознание того, что на нее смотрит еще десяток восхищенных глаз, бесило. Он единственный мог смотреть на Эсин. Единственный мог прикасаться. Единственный мог слышать это вполне обыденное «любимый». Хоть оба знали то, сколько фальши было в каждом слове. Он продолжал смотреть на девушку все так же горящим взглядом и со стороны действительно можно было предположить, что он по уши влюблен в свою жену. Ну разве не чушь? Он не мог ее любить! Она дочь его врага, а он - ее насильник. На них нацеплены ярлыки, от которых им не избавиться.
Пока гости приветствовали девушку, Исмаэль успел изучить почти каждого. У них не было добрых намерений. Они оставались спокойны, пока глаза бегали от Исмаэля к Эсин, разыскивая любой предлог, чтобы подпортить встречу. Они искали уловки словами и вымученными разговорами вежливости. Исмаэль вполне расслабленной позе, хоть внутри было огромное желание каждому заехать по физиономии и передать весточку их дорогому боссу. Скрипя зубами, он смотрел, как достают из чемоданчика все нужное для проверки Эсин на наркотики. Ее дражайший папочка и здесь успел подложить свинью. Ничего, пусть радуется сейчас, потом будет сожалеть о каждом поступке, которое так или иначе было обращено на его дочь. Исмаэля заставит его пожалеть. Заставит молить о пощаде. Чем больше он думал об этом, тем сильнее руки сжимались на поручнях кресла. Один из его адвокатов наклонился к нему, требуя успокоиться. Он всполошился не только от злости, но и по поводу процедуры, которой они подвергали Эсин. Сперва Исмаэль не улавливал сути. Разговоры велись исключительно на французском. Он хмурился, мысленно сжимая горло говорящего и от этого чуточку, но становилось легче. Он не будет выходить из себя. Останется спокоен. Он спокоен! Затем заговорил еще один адвокат Эвджена. Кажется, о нем Эсин упоминала, когда хотела составить завещание. Ему она доверяла. Для Исмаэля он же не внушал доверие. Со всеми шавкам, что работают на Эвджена, он предпочитал быть осторожен.  Если с Эсин он вел себя уважительно, это еще ничего не значило. Исмаэля предпочел не вмешиваться в их «душевный» разговор. Что ему было сказать? И какое дело до рождения какого-то незнакомого ребенка? Он не знал этих людей и предпочитал, чтобы так и оставалось.
Хоть он оценил жест Эсин. Она утерла нос зазнайке, говорящем на французском. Исмаэль смерил мужчину скользкой улыбкой. - Уверен, что не хотели, - а подумал он совершенно противоположное. Ублюдок. - У моей жены особые таланты к языкам, в отличии от меня, - Исмаэлю откинулся на спинку кресла и приобнял девушку за плечи. Этот вполне невинный жест выглядел уж больно по-семейному. Более того, ему не хотелось ее отпускать, даже если это всем был лишь банальный спектакль.
- Полагаю, мы собрались здесь не для того, чтобы обсуждать мои умения французского, господин Третеньян? - Исмаэль смерил его долгим взглядом. - Или вы хотите выступить в роли учителя? - его рот искривился в усмешка.
- Ни в коем случае, сеньор Сойдер, - адвокат поправил галстук и оставил при себе свои едкие комментарии. - Если с результатами анализов все в порядке, предлагаю перейти непосредственно к обсуждению документов, - на столе перед каждым выросла стопка с бумагами. Адвокаты щепетильно обсуждали каждый пункт. Исмаэль доверял своим людям, но все равно внимательно слушал, иногда отвлекаясь на то, чтобы сжать руку Эсин и поднести к своим губам, говоря ей одними глазами, что скоро все закончится и эти люди получат пинка под зад из усадьбы.

[float=left][/float]Атмосфера за столом накалялась. Эсин краем уха слышала, как скрипит подлокотник под натиском руки Сойдера. Угрожающий звук не помогал ей придерживаться роли. Какой бы хорошей актрисой девушка не была внутренний ужас постепенно разрастался. Все могло сорваться в последний момент. Ее ненаглядный муженек улыбался, но так громко скрипел зубами, что его адвокат не выдержал и стал тихо успокаивать. Если Сойдер все испортит она не сможет уйти на своих условиях. Ее смерть развяжет отцу руку. Вернет все акции под его контроль. Вражда между мужчина продолжиться, а ее тело просто сгниет в земле. Нет! Во всем должен быть смысл, даже в смерти. В ней особенно!
Переброс словесных колкостей остался в рамках дозволенного и вполне понятного. Все присутствующие имели причины проявлять недовольство. Эсин оскорбляло недоверие и унизительная процедура проверки на наркотики. Спасибо, что хотя бы избавили от похода в туалет с баночкой. Сойдеру «гости» были, как кость в горле. Роль мужа обязывала его тоже злиться и поддерживать жену. Чем он и занимался. Адвокаты оказались на чужой территории. Им пришлось проделать немалый путь. Тесты оказались чисты, а молодожены не подкинули никакого повода углубить проверку. Эсин не выглядела больной или невменяемой. Холуи отца не принесут ему в клювике благие вести. Не понятно, на что рассчитывал Илкер? После приема, что он оказал, Эсин ни за какие коврижки не попросит о помощи. Не найдя к чему придраться, гости достали документы. Началась долгая и муторная процедура с перечислением всего, что перешло Эсин по наследству. Издеваясь над Сойдером они начали с мелкой кухонной утвари. Пересчитали в документах все серебряные ложечки и старинные сервизы, которые, после продажи дома дожидались девушку в специальной камере хранения. Значит ее дом уже продали. Стало больно и тяжело дышать. Глупо. Отчасти Эсин надеялась, что если отец не успеет избавится от фамильной недвижимости Демиров, то после ее смерти он уже сделать этого не сможет. Она не успела. Жаль. Пленница предпочла бы этого не знать… но адвокаты специально выискивали раны в сердце, чтобы расковырять их пальцем.
- Вы меня слушаете, мадмуазель Эвджен, - адвокат перелистнул страницу.
- Да, конечно, - девушка взяла себя в руки, улыбнулась, была рассеянна. Пропустила неверное обращение без замечания. – Просто это все так утомительно, - Сойдер сжимал ее руку, будто боялся, что пленница спасует и сбежит прочь. 
- Дело серьезное. Без бумажной волокины никак не обойтись.  Потерпите, Эсин, еще немного осталось, - приободрил ее Саат-бей.
- Все в порядке. Я понимаю, - девушка кивнула и сделала небольшой глоток воды. Откуда стакан взялся в ее руках, она тоже не помнила. Ее спокойствие трещало по швам. Извести о продажи дома ранило больнее, чем Эсин думала. Она поставила очередную подпись под документом. Один из адвокатов Сойдера сел по левую руку пленницы и услужливо открывал ей страницы и ставил точки в необходимых местах.
- Остался последний пункт, - Третеньян, деловито поправил очки на кончике носа. – В завещании указано, что в случаи рождения у вас ребенка, до момента вступления в права наследования… ему полагается единовременная денежная выплата со счетов компании. На его имя откроется счет, куда и будут переведены средства. Месье Эвджен делился радостной новостью о вашей беременности. Вас можно поздравить? Судя по цветущему виду, вы уже успели прийти в форму после родов и прячете от нас своего чудесного отпрыска? – Эсин почувствовала, что бледнее. Кровь отхлынула от лица. Она крепко сжала пальцы Сойдера, пытаясь найти опору и поддержку там, где ее никогда не было и не будет. Третеньян пустил в ход тяжелую артиллерию. Мелко и низко. Не добившись большего, он решил пнуть наследницу побольнее. Эсин не верила, что отец не курсе случившегося выкидыша.

[float=left][/float]Бумаги шелестели. Монотонные голоса адвокатов так и подначивали широко зевнуть. Гости были настолько скрупулезны, что перечисляли каждую божию вещь из наследства Эсин. Исмаэль пытался не подавать вида, насколько он раздражен. Он не первый раз присутствует на подобных встречах. Имел дела с партнерами и многочасовыми совещаниями, но тогда никто намеренно не пытался вывести из себя. Хватало одного взгляда на адвокатов, чтобы понять, что они выполнят любую прихоть своего босса.
Он не отпускал руки девушки. Лишь в те разы ослаблял хватку, когда ей нужно было подписать тот или иной документ. Встреча медленно ползла к своему логическому завершению, но все было слишком гладко, что не верилось, что Эвджену больше нечего сказать. А потом заговорил его адвокат. Ужалил по самому больному. Упомянул ребенка, о судьбе которого якобы ничего не знал. Прекрасно он все знал! Искал подходящий момент, чтобы напомнить о той давней встрече в его доме, когда Ичмаэль свалился на него как снег на голову и заявил, что тот станет дедом. Перекошенная рожа Эвджена того стоила, но этот ублюдок не смеет причинять боль Эсин, пусть даже и на расстоянии.
Исмаэля почувствовал, как Эсин напряглась рядом с ним. Он еще сильнее сжал в ответ ее пальцы и смерил адвоката ледяным взглядом. Забрал из ее дрожащих пальцев ручку и отложил в сторону. Остались не подписаны еще пара документов, но Исмаэлю было все равно. Даже на то, что он так и не получит доступ в компанию своего врага. Пойдет по другому пути. Придумает иной план и уничтожит ублюдка.
- Месье Эвджен... - Исмаэль выплюнул каждое слово, будто данный субъект сидел прямо перед ним, - знает, что случилось с ребенком. Он был свидетелем несчастного случая и, надо сказать, это выставило его в весьма выгодном свете - избавило от еще одного конкурента на его богатства, - Эвджен был не только свидетелем. Сам же и приложил руку, чтобы Эсин упала. Намеренно целился ей в живот, когда Исмаэль был убежден, что никакого ребенка нет. Его вина тоже была в случившемся. Он не отрицал и не пытался оправдываться. Злость взяла над ним верх и тогда он решил, что было бы неплохо устроить встречу отца и дочери. Как же он ошибался. Проклятье! А пресловутый адвокат Эвджена не помедлил наступить на больную мазоль. Для него дочь действительно ничего не значила, раз он имел право бросаться подобными словами.
- Если вы и дальше намереваетесь оскорблять мою жену подобными колкостями, то убирайтесь немедленно из нашего дома. Все вы, - он обвел глазами стол, за которым сидели напыщенные гости. Темный взгляд обрушился на каждого. Самые смелые еще смотрели ему в глаза, другие уткнулись в бумаги, делая вид, что изучают там что-то.
- Не стоит горячиться, сеньор Сойдер, - адвокат продолжал как ни в чем не бывало. - Прошу меня извинить, сеньора Сойдер, - на лице адвоката выступила деловая и не менее фальшивая улыбка. - Осталась только одна ваша подпись, - он обращался к Эсин, но Исмаэль вновь перехватил ее руку, не дав возможности дотянуться до ручки.
- Я не горячусь. Моя жена достаточно унижалась перед вами, а вы не смеете проявить хоть каплю уважения, - он опустил ручку на стол и отодвинул документы, давая Эсин право выбора - подписать бумаги или закончить этот фарс без каких-либо договоренностей. - Эвджен достаточно хорошо вас выдрессировал, но со мной подобные фокусы не пройдут, - Исмаэль выдохнул, наблюдая, как лицо адвоката приобрело цвет спелого помидора. Теперь его поза была намного расслабленней. Не выпуская руки Эсин из своей ладони, он провел большим пальцем по ободкам надетых на палец колец. Пусть для нее это ничего не значило, а для него имело значение.

[float=left][/float]Эсин не ожидала, что Сойдер вступится за нее. По роли любящего мужа его злость вполне обоснована и объяснима, но вспышка гнева не выглядела наигранной. Его реакция как-то сгладила эффект от выпала адвокатов отца. В груди болеть меньше не стало, но пленница смогла взять себя в руки. Это само по себе странно. Обычно любое повышение тона мучителя заставляло втянуть голову в плечи. Сейчас он выступил на стороне Эсин. Вопреки своим интересам. Сойдеру было не выгодно разводить скандал и оттягивать достижение заветной цели. Душевные раны той, кого он много месяцев называл зверушкой его не волновали, как и нерожденный ребенок. От него Сойдер отказался еще до зачатия. Девушка запретила себе копаться в его мотивах. Ей не должно быть до этого никакого дела! Главное, что мужчина расставил все точки над «i», избавляя Эсин от необходимость объясняться и делиться своей болью. Ребенка больше нет. Говорить не о чем. Отцовские прихвостни прекрасно об этом знали. В подсунутых документах ещ один потенциальный наследник не упоминался. Они мастерски сыграли на нервах. Подгадили хотя бы в чем-то.
- Все хорошо, - Эсин попыталась улыбнуться своему «мужа». Сжала его пальцы, а потом осторожно высвободила ладошку из его огромной и горячей руки. Потянулась к шариковой ручке и поставила последние росчерки на бумагах.
- С вашими подписями все. Осталось пара формальностей…
- Остальными формальностями займутся адвокаты моего мужа, - перебила их Эсин и встала из-за стола. – Саат-бей, пойдемте пока побеседуем приватно. Исмаэль, ты не возражаешь, если мы воспользуемся твоим кабинетом? – хорошо, что она заранее получила согласие Сойдера на этот разговор и место его проведения. Сейчас просьба выглядела естественно, будто она регулярно использовала кабинет супруга для своих встреч. Она все еще не очень хорошо себя чувствовала. В коленках ощущалась слабость. Выпал адвоката растеребил рану, но она не будет думать о ребенке. Не станет гадать, куда могла повернуть судьба, если бы ей удалось сохранить беременность. Перед уходом Эсин пожала руки адвокатам мужа. Отцовские посланники удостоились легкого холодного кивка.

Отредактировано Benjamin Archer (14.08.2020 22:15:59)

Исмаэля выдохнул с облегчением, когда гости стали собираться прочь. Самые важные вопросы были решены. Его адвокаты уверили, что теперь никаких загвоздок не должно быть. Он получит законное право голоса в компании Эвджена. Сможет присутствовать на совете директоров и занимать место в кабинете, который располагался рядом с дорожайшим родственничком. Исмаэля не упустит возможности пощекотать Эвджену нервы. Как хорошему хозяину принято, Исмаэль был вынужден поехать вместе с иностранными гостями до аэропорта. Для подобного сборища Эвджен великодушно предоставил свой самолет. Еще бы, хвастался своим богатством налево и направо. Оставалось лишь довести гостей до места взлета и распрощаться с надеждой, что они не увидятся в ближайшее время, а это значило - никогда. Эсин он оставил в доме вместе с доньей Мартой и прочей прислугой. Охрана не пропустит ни одну чужую душу за порог дома. После подписания документов у ее отца отпала надобность охотиться на собственную дочь, но Исмаэля все равно не оставляло дурное предчувствие. Наемный убийца еще был в их краях и едва ли смирится с неудачей. Следовало быть внимательней.
Машина тронулась, отезжая от усадьбы. Не было желания вести светские беседы. Он даже не изявил желания показать адвокатам округу, а они и не рвались пачкать свои ботинки грязью. Офисные «пиджаки» привыкли восседать в креслах, уставившись в экран компьютера, а не бродить по пыльной земле. С Исмаэлем же все было напротив. Он любил физическую работу, а бумажную волокиту откладывал на самый последний момент. Он все еще пребывал в дурном настроении после встречи. Все больше его бесило, что пришлось выставлять Эсин на всеобщее обозрение. Но с этим покончено. Ей больше не придется принимать участие в подобном фарсе. Теперь бразды правления в его руках, а девушке безопасней и нужнее... ему нужнее... чтобы она оставалась рядом с ним.
Его мысли были далеки от происходящего в салоне авто. Документы были подписаны и он надеялся, что после этого почувствует какое-то облегчение или почувствует, что поступает правильно, но ничего подобного не было. Он не чувствовал ничего. Груз вины и ответственности по-прежнему лежал на его плечах, дожидаясь часа, когда Эвджен падет со своего пьедестала. Исмаэль ерзал на сидении автомобиля больше обычного. Его шофер сидел за рулем, мастерски объезжая каждую кочку. Ему надо было радоваться, что адвокаты вскоре покинут приделы Испании, но он не чувствовал по этому поводу никаких радужных эмоций. Ему было все равно, как и сопровождение, которое, по сути, было совсем не обязательно. Сердце так отрывисто стучало в груди, что он не мог не чувствовать боль, разрывающую грудную клетку. Что-то было не так, но он не мог понять, что именно.
Когда авто наконец-то остановилось у черты аэропорта, Исмаэля первым выскочил из машины. Вытянул из салона шафера и сел за руль. Ему нужно было вернуться домой. Что-то не давало покоя. Внутренний голос нашептывал о беде, а такое с ним случалось нечасто. В последний раз перед смертью сестры. Вернее перед визитом полиции, которая постучалась в их дверь с дурной вестью.
- Извините, господа, мне нужно вернуться к делам, мои люди доставят вас к трапу самолета, - он поспешно оповестил своих гостей и отправил самостоятельно добираться до места взлета. Дальнейшая их судьба его мало интересовала. Пусть они хоть взлетят на воздух со всеми своими потрохами. Один оригинал документов остался у его адвокатов, а значит Эвджен не сможет провернуть свои махинации или сделать вид, что документ исчез. Исмаэль приказал своему шоферу вернуться вместе со второй машиной, а сам завел мотор и рванул с места, оставляя кучку адвокатов пылиться в поднятом облаке песка.
Он так сильно надавил на педаль газа, что казалось, что сейчас вот-вот продавит пол автомобиля. Гоня на сумасшедшей скорости, он едва вписывался в повороты. Пальцы нервно сжимали руль. Сердце грохотала где-то в горле и эхом отбивалось в грудной клетке. Что-то определенно было не так. Исмаэль предполагал самое худшее. Додумался даже до того, что это очередная уловка Эвджена вывести его из дома и натравить на его дом своих людей. Теоретически он это сделать мог, но пробраться в дом будет затруднительно, если только тайком в самолете он не привез целую армию. Картинки перед глазами были не самые успокаивающие.
Завернув за последний холм, впереди завиднелась крыша усадьбы. Все было как и прежде. Охрана выстроилась у ворот и у дома все на первый взгляд было спокойно. Охранники расступились, пропуская Исмаэля внутрь. Он бегло бросил взгляд на конюшни, но все было, как всегда. Работники шагали туда-сюда, поднося лошадям сено, убирая навоз или перегоняя животных в загон. Ничего не изменилось. Исмаэль, переступая сразу через две ступеньки, влетел в коридор. На пороге чуть не сбил одну из горничных. Он стянул с себя галстук и пиджак. Волосы опять торчали в разные стороны. Глаза горели безумием. Так что девушка шарахнулась от него и убежала в сад. Он прошел дальше. В гостиной стол уже был убран. Ничто не напоминало о присутствии чужаков в его доме, но что-то все равно было не так.
Он прошел в сторону кухни и столкнулся с доньей Мартой, которая загружала посуду и орудовала тряпкой, протирая и так поблескивающую столешницу.
- Все в порядке? - Исмаэль уставился на женщину как будто первый раз увидел.
- Да, сеньор. Что-то случилось? - женщина кивнула и нахмурились, уж больно вид у него был взлохмоченный. - Гости уехали?
- Оставил их в аэропорту. Сами найдут дорогу до самолета, не маленькие, - он обвел взглядом кухню. - Где Эсин? - хоть он и говорил донье Марте не утруждать ее излишними делами, все равно было непривычно не заставать девушку здесь.
- Отправила ее отдыхать. День был длинный и изматывающий, как и приказывали, сеньор, - женщина уставилась на своего хозяина как на сумасшедшего.
- Да. Хорошо, - Исмаэль буркнул и быстрым шагом направился в сторону лестницы. Тревожное чувство не оставляло. Он в считанные секунды преодолел пролет лестницы и промчался по коридору. Без стука ворвался в комнату девушки и замер. Она лежала на подоконнике, спиной к нему. Спит... Он осторожно подошел ближе. Тронул ее за плечо, ожидая соответствующей реакции, что она вскочит и отодвинется в дальний угол от любого его прикосновения, но ничего не произошло. Она лежала, даже не шелохнувшись. - Эсин? - он сильнее потряс ее за плечо. Перевернул на спину. Ее лицо казалось слишком бледным. На пол что-то упало. Исмаэля наклонился, поднимая пустой пузырек от лекарств. Прочел название. Чертыхнулся. Его охватил самый настоящий ужас. - Что ты наделала, твою мать! - он сгреб девушку в охапку и понес в ванную. Положил ее на пол душевой. Расстегнул ворот платья, позволяя кислороду проникнуть в легкие. Открыл кран с водой. Его не волновало, что рубашка насквозь промокла, что костюм был испорчее. Повернул девушку на бок и сунул ей два пальца в рот. Подождал, пока спазмы не начнут сотрясать тело девушки. Исмаэль отвел ее волосы назад и держал голову, пока она выплевывал каждую проклятую таблетку. Он не знал, сколько она приняла. Весь пузырек. И откуда у нее вообще это лекарство взялось?! - Какую глупость ты сделала, Эсин! Ох, Эсин! - он ругал ее и молил, чтобы она пришла в себя.
Когда рвота спала, Исмаэль отер ее полотенцем и поднял на руки, чтобы отнести на кровать. Снял с девушки платье и укутал одеялом. Уложил на бок, поглаживая мокрые волосы. Выхватил из кармана телефон, ожидая долгие невыносимые вызовы, пока не втором конце не ответила доктор Родригес. Он сбивчиво объяснил, что случилось и потребовал, чтобы она сейчас же приехала. Ему было плевать, что она занята, на операции или в кровати. Она нужна была Эсин!
- Вы нужны здесь! Немедленно! - сдавленно дыша и глотая окончания фразы, он не хотел слышать отказов.
- Хорошо-хорошо, уже выезжаю, - было слышно, что доктор уже говорит на ходу. - Она в сознании? - доктор допытывал, а до Исмаэля ели-ели доходил смысл ее слов.
- Нет... пока нет, - это больше всего пугало. - Что мне делать? - в его голове слышалась откровенная паника. Если она умрет от проклятых таблеток, он не простит себе этого! И ее не простит, что посмела сдаться и выбрать легкий путь. Теперь ее слова «после моей смерти» и затея с завещанием приобрели совсем другой смысл. Гораздо более страшный и пугающий. Он был идиотом, раз поверил, что все это она далевт для подстраховки. Все было продумано заранее. Проклятье!
- Ладно, успокойтесь, сеньор Сойдер! Надо убедиться, что лекарства полностью выведены из организма, - доктор Родригес продолжала говорить. Хлопнула дверь. Она садилась в машину.
- И как мне это сделать?! - его голос все больше повышался.
- Напоите ее крепким алкоголем, - женщину он уже слышал хуже. Видимо она включила громкую связь и уже петляла по улицам деревни.
- Что, вы шутите? - Исмаэль подавил рвущееся наружу рычание.
- Я на полном серьезе. Это нейтрализует действие лекарст. Делайте, что я говорю! Я выезжаю, скоро буду у вас, - далее в трубке послышались короткие гудки. Исмаэля отбросил в сторону телефон. Тот покатился по кровати и упал на пол. Затем он метнулся к себе в комнату. Открыл полку буфета и вынул оттуда бутылку виски. Метнулся обратно в комнату к Эсин. Ее нельзя было оставлять одну. Он приподнял девушку сидя, облокотил на свою грудь и открыл ее рот, заливая в рот виски глоток за глотком. Жидкость лилась по ее подбородку, а он все заливал алкоголь ей в рот.
- Давай, Эсин, приди в себя. Ты мне нужна. Слышишь, не смей умирать! - он шептал ей на ухо. Прижимал одной рукой к своей насквозь мокрой рубашке. Сердце так громко бухало в груди, что заглушало все окружающие звуки.

[AVA]https://i.ibb.co/j4zm2Xr/d273cc7d-9bdf-4129-8f26-e815bf89f811.png[/AVA][NIC]Ismael Soyder[/NIC][SGN] [/SGN]

В последнее время смерть шагала рядом. Как старая подруга подходила и ложила свою костлявую руку ему на плечо, чтобы они вместе смотрели, как уходят близкие ему люди. За ним никогда не приходила. «Жалела», заставляя проживать каждую смерть других. Сколько раз уже умирала Эсин? Это третий или четвертый раз? Он сбился со счету. Она стала чаще гостить в больничной палате, чем в его комнате. Такое не должна переживать столь юная девушка. У нее еще вся жизнь впереди. Она не виновата, что на ее пути попался такой ублюдок как он. Из-за него она не могла умереть. Ей уготована долгая жизнь вместе с теми людьми, которые будут ее любить и беречь. Исмаэля не входил в их число. С ним Эсин познала только боль и только унижения. Даже их временное перемирие не дало ей спокойно жить. Пока он радовался, что они могут хотя бы цивилизованно общаться, девушка вынашивала план своего самоубийства. Отматывая события на пару-тройку дней назад, все становилось на свои места. Сигналы были уже давно, он просто их не замечал. Отказывался видеть их в поведении девушки, в ее словах, даже во взгляде, в котором исчез страх, а пришло смирение и последнее прощание.
Когда он отпускал Эсин в кабинет, она уже знала, что в последний раз смотрит ему в глаза. Знала, что прощается со всеми. Знала, что больше не спустится на кухню и не столкнется с ним в коридоре. Знала! Страх за ее жизнь вытеснил злость и все прочие чувства. Он так хотел, чтобы девушка открыла глаза, чтобы он мог задушить ее или стиснуть в крепких обьятиях. Исмаэль еще не решил. Держал ее прижатой к груди. Бутылка виски опустела. Много спиртного пролилось мимо, но большая часть все-таки попала внутрь ее горла. Он надеялся, что этого хватит для того, чтобы помочь Эсин. Он так сильно ее обижал и причинял вред, но никогда не хотел, чтобы она умерла. Особенно на его руках. С закрытыми глазами. Слишком бледной, чтобы быть похожей на живого человека. Это пугало. Пугало, что он мог не успеть. Пугало, что доктор не успеет добраться вовремя. Пугало, что он мог сделать что-то еще, но не знал - что. Пугала беспомощность и неизвестность. Пугала она.
Эсин застонала и это был самый дивный звук на света. Затем ее ресницы затрепетали. Тяжелые веки с трудом поднялись. Она открыла глаза. Исмаэля так сильно сжал ее в тисках своих рук, прижимая к груди, что девушке почти нечем было дышать. - Спасибо... спасибо, - наверное, это было глупо быть благодарным ей за то, что она его ненавидит, но это сильное чувство означало, что она все еще жива и будет продолжать жить. Он был так рад слышать ее голос! Он не даст ей умереть. Будет рядом. Круглосуточно, если потребуется, чтобы предотварить иную ее попытку суицида. Он сильнее ее желания умереть. Он докажет ей, что еще есть смысл жить.
- Не будешь, ты никогда больше не будешь зверушкой, - он говорил уже это в пустоту. Глаза девушки закалились и она опять провалилась в безпамятство. Это было дурным знаком. Как бы сильно он ее ни тряс, как бы настойчиво ни звал по имени, Эсин больше не открывала глаза. Минуты перетекали в вечность. Мяуканье в два голоса ввергало его в отчаянье. Котята стояли у кровати и взирали на него грустными глазами. А что он мог сделать?! Что?! Он ничего не мог. Только ждать. Ждать чуда. Может так надо, что после почти целой бутылки виски, Эсин отключилась? Или нет? Исмаэля набирал номер доктора Родригес, но оператор сообщил, что номер вне зоны действия сети. Видимо, она заехала в такую грушь, где уже не ловит сотовая связь. Все чаще они здесь пользовались стационарным телефоном. И позвать он никого не мог. Сам же приказал, не тревожить Эсин. Сюда заходила лишь донья Марта и горничные, чтобы убратьсяся в комнатах, когда хозяина не было в доме. Оставить Эсин одну Исмаэль тоже не смел, не дай Бог что случится или она очнется и попытается выйти в окно. Это уже из раздела бреда, но все равно было страшно. Слишком страшно за нее.
Когда в дверях появилась доктор Родригес, он выдохнул с облегчением. Она даже не успела снять больничный халат или так надо было. Он с трудом соображал. Они обменялись молчаливыми приветствиями. Времени не было. Женщина возгрузила на край кровати свой чемодан с лекарствами и переключилась на Эсин. Исмаэль мало чем мог помочь, только выполнял приказы, где прижать, где держать и прочее. Доктор подключила Эсин к системе. Что-то измеряла и открывала прозрачные ампулы. Комната быстро заполнилась вонью лекарств напоминая стены больницы. Где-то возле двери возникла донья Матра и причитала, произнося одну и ту же молитву. Исмаэль и не заметил, как она появилась. Как бы иначе доктор попала в дом. По приказу доктора, он уложил девушку обратно на постель и укутал одеялом. Донья Марта принесла со шкафа еще одно. Он укутал ее вторым одеялом, как будто это могло помочь вывести токсины из организма. А доктор говорила и говорила. Он понимал через слово, с трудом улавливая смысл ею сказанного. Все камни летели на него. Ну и плевать, главное, чтобы Эсин была жива.
- Она будет в порядке? - он все еще не верил словам доктора Родригес. Он успел вовремя. Успел! А если бы задержался в аэропорту, то мог бы найти ее труп. Не хотелось думать о столь ужасном исходе. Сердце забилось так часто, а руки затряслись сильнее.
- Что вы имеете ввиду под словом «в порядке»? Она давно уже не в порядке, но жить будет, - доктор качала головой, укоризненно поглядывая на мужчину. Затем собрала все лекарства. Проверила, не оставила ли чего лишнего. Эсин лучше не оставлять лекарства в легком доступе. Доктор передала нужные инструкции донье Марте, а он бы все равно не запомнил сейчас ничего. - Я сделала все, что смогла. Теперь дайте ей отдохнуть и лучше бы вам не оставлять ее одну, - она застегнула чемоданчик. Перевесила через руку снятый халат. - Я заеду завтра, а теперь меня ждут обратно в больнице, пришлось отложить операцию, чтобы вырваться к вам, - лицо доктора осталось непроницаемым, глядя на него. С сочувствием она смотрела только на Эсин.
- Извините, - зачем-то он принялся извиняться вместо благорадностей. - Спасибо вам, - его голос задрожал. Исмаэль успел добавить прежде, чем женщина вышла в коридор. Доктор обернулась и молча кивнула. За ней тихо щелкнула дверь. В комнате стало слишком тихо. Он сидел рядом с Эсин, приглаживая ее влажные волосы и стирая выступающие в уголках глаз слезы. Почему она плакала? Сожалела о жизни или несостоявшейся смерти? Ей было больно? Что?! Никто ему не ответил. Девушка продолжала лежать неподвижно.
- Тебе бы переодеться, - донья Марта подошла ближе и положила ладонь поверх его мокрой рубашки. Обращалась к нему на «ты», когда слишком сильно переживала или злилась. Сейчас был первый вариант. Хоть он заслужил и ее злость. Исмаэля кивнул вместо ответа, боясь, что голос его может подвести. - Я буду снаружи, если что-то понадобится, - женщина вышла, оставляя его с Эсин одних. Он потянулся, кутая ее в одеяло до самого подбородка. Сидел на краю кровати, боясь отвернуться, и не мог перестать гладить девушку по волосам. Они были слишком мокрые вместо ее завитых локонов и красивого платья. Она не должна выглядеть вот так. Она достойна гораздо лушчего. Самого лучшего. Красивой одежды и изысканной прически. Смеха и любви. Счастливой жизни после пережитых ужасов...
- Эсин. Ох, Эсин, - он тихо шептал ее имя. Склоняясь, прижался лбом к ее груди. Приложил ухо к левой стороне груди. Вслушивался в стук девичьего сердца и только так осознавал до конца, что она все еще жива. Пытался избавиться от ставшего перед глазами образа ее бледного почти мертвого лица и не мог. - Зачем ты это сделала? - он спрашивал у самого себя, но уже знал ответ. Виной всему он. Он отнял ее свободу, убил ее сердце и душу, а сегодня мог убить и тело, отбирая право жить так, как хочется ей. Продолжая удерживать, пусть не в клетке, но в стенах своего дома. Потому что это был он. Ублюдок и насильник... но ее смерти он не хотел. Слишком страшно было девушку потерять. Слишком страшно, что сейчас даже в мыслях не было извечного вопроса «почему».

[AVA]https://i.ibb.co/j4zm2Xr/d273cc7d-9bdf-4129-8f26-e815bf89f811.png[/AVA][NIC]Ismael Soyder[/NIC][SGN] [/SGN]

Он посидел еще немного рядом с Эсин и еще немного, но кошмар не заканчивался. Видение бледной девушки осталось лежать в кровати без сознания и в крохотном шаге от смерти. Теперь ее жизни ничто не угрожало, но Исмаэля все не мог избавиться от тянущейся холодной щупальцы близкой смерти. Когда он закрывал глаза, все также представлял девушку лежащую без сознания на подоконнике, как он подходил, переворачивает ее, а на него него смотрят пустые глаза остывшего трупа. Если бы он задержался... если бы опоздал, это уже не было бы видением, а реальностью. Нельзя было оставлять Эсин ни на единую секунду одной. Даже если она спит под воздействием лекарства, то когда проснется опять захочет умереть, но Исмаэль не даст ей такой возможности. Он знал, что нужно сделать. Эта мысль не покидала его до самого утра.
Он просидел рядом с Эсин, не смыкая глаз. Не мог спать. Тогда опять вернутся видения близкой смерти. К утру в комнату зашла донья Марта. Хотела знать, как чувствует себя Эсин. За ночь она так и не пришла в себя. Доктор дала сильную дозу лекарств, чтобы она провалялась в безпамятстве долгое время. К утру все осталось без изменений. Исмаэль просил экономку подготовить его комнату. Перенести все вещи девушки и позаботиться о котятах. Он занялся самыми тяжелыми предметами мебели. Перенес тумбочку и зеркало. Нужно было что-то решить с подоконником. Когда в комнате оставалось донья Марта, он переходил в соседнюю, когда уходила она - он оставался рядом с Эсин. Не было ни секунды, которую девушка бы проводила в одиночестве. Так понемногу все ее вещи перекочевали в его комнату. Исмаэля не видел смысла оставаться здесь и метаться между ее и своей комнатой. Логичней было, что Эсин переберется к нему. Так будет под постоянным наблюдением. Он не оставил ей шанса на повторную попутку суицида. Правда временно пришлось прекратить вылазки на улицу и работу на лугах. С этим всем прекрасно справлялись Карлос с Мануэлем. Не зря ведь он оставляли их за главных, когда приходилось уезжать в командировки или на встречи с партнерами. Исмаэль был спокоен, потому что его детище находилось в надежных руках. Братья любили усадьбу точно также, как любил ее Исмаэль. О каждом шаге или проблеме ему докладывалось. Исмаэль же занялся разгребанием бумаг. Этим давно следовало заняться, но все не доходили руки.
Когда он перенес Эсин в свою комнату, то разместился прямо там со всеми документами и ноутбуком. Настольная лампа тоже перекочевала из кабинета в комнату. Так он мог заниматься делами и следить за самочувствием Эсин. Конечно, можно было переложить все на плечи доньи Марты или вновь приставить к девушке круглосуточную охрану, но его бесила любая возможность, что рядом с ней будут тереться чужие мужики.  Тот же самый Пако! Он бы не упустил возможности подежурить у кровати Эсин и напеть ей в уши очередной бред о влюбленности и прочей чуши. Была невыносима сама мысль, что рядом с Эсин будет кто-нибудь другой.
Пока что с этим Исмаэль кое-как справляься. Стал сам для нее сторожем. Практически не выходил из комнаты. Донья Марта или кто-то из горничных приносили еды. Ушастые проказники время от времени носились по комнате и по его столу, сметая на пол все его бумаги, но по большему счету им удавалось найти общий язык. Исмаэль регулярно наполнял их миски едой и послал одного из своих людей за новыми запасами корма для котов. Еды у них было достаточно, как и места, где совершать свои пробежки. Особенно активными они были по утрам. Вместо будильника ему в лицо прилетали острые когти зверей. Когда усталость одолевала, он перебирался в кровать. Не видел ничего дурного, если они будут спать с Эсин в одной постели. В конце концов, они муж и жена. Слухи о том, что они живут в одной комнате, быстро расползались по усадьбе, но Исмаэль не обращал на это никакого внимания. Больше тревожился за девушку, нежели о сплетнях.
Миновали еще одни сутки, а она так и не приходила в себя. Что-то порой бормотрала во сне или когда Исмаэль переносил ее к себе в комнату, говорила о простынях. Исмаэль исполнил ее желания и приказал донье Марте перестелить темные простыни. На их фоне девушка выглядела еще бледнее. Потом еще заезжала доктор Родригес. Уверяла, что сон сейчас для Эсин лучшее лекарство. Исмаэль не стал настаивать, ведь ей виднее. Женщина ничего не сказала о смене обстановки, но молчаливо одобряла подобные перемены. Ей не была безразлична Эсин... и ему, по всей видимости, тоже. Хоть он и не понимал того, что творилось с ним и почему его так сильно волновала эта девушка.
Ее подоконник он пристроил в своей комнате. Перенес сюда почти все вещи Эсин, чтобы когда она очнулась, узнала знакомые предметы и не чувствовала здесь себя чужачкой. На тумбочке он нашел подаренные им кольца. Без каких-либо колебаний снял пластмассовую подделку и надел на ее палец настоящие ювелирные изделия. Он так и не вернул их в магазин. Изначально казалось, что делала это лишь наперекор Эсин, но это было не так. Ему хотелось, чтобы она носила только самое лучшее и примирилась с мыслью, что они муж и жена не только на бумаге. Исмаэля хотел для них... он и сам пока что не знал, чего хотел, но точно знал, что не вернется к тем унизительным отношениям, что были у них до этого. Эсин не виновата в проступках своего отца. Как и Рабия, она тоже всего лишь жертва его гнусных злодеяний. Он хотел уберечь ее от смерти, но от себя уберечь не был в силах. Слишком часто Исмаэль ловил себя на том, что сидит около девушки или когда лежит рядом с ней, то вдыхает ее запах и прикасается. Невинные прикосновения к ее руке или когда он заправлял выбившиеся пряди волос за ухо. Это все имело какой-то смысл. Недопустимый и запретный. Он не мог ее желать, но наперекор всей логике все равно продолжал желать.
Он сидел у стола, когда девушка зашевелилась. Исмаэль замер с ручкой в руках, наблюдая, как ее ресницы трепетают и открываются. Первое время Эсин молчала и просто опиралась по сторонам, изучая новую обстановку. Явно решила, что он спятил. Исмаэль спрятал улыбку за кулаком, которым после подпер подбородок и стал откровенно рассматривать пробудившуюся девушку. - Ты столько раз меня проклинала во сне и наяву, что мне давно заказана дорога в ад, - он пожал плечами. Неужели пытался шутить? - Ты не умерла и также реальна, как и я, - теперь его голос звучал куда более серьезней. Не хотелось вспоминать ничего из того дня, когда Эсин захотела расстаться с жизнью, но мысли сами лезли в голову. Он не хотел ее потерять. Она была нужна ему здесь. Пусть кричит, пусть ненавидит и проклинает, но живет. - Как ты себя чувствуешь? - отложил в сторону бумаги и встав из-за стола, он подхватил на руки мяукающих котят и подошел к кровати. Ушастые удобно разлеглись на его согнутой руке, но почуяв близость хозяйки, спрыгнули и прижались лбами к руке Эсин. Исмаэль присел на край кровати. На прикроватном столике стоял наполненный стакан воды. Таблеток не было. Теперь их все держали под замком. Доктор Родригес выписала целую кучу рекомендаций, которые будут соблюдаться и даваться девушке в надлежащее время. - Хочешь воды или еще чего? - изучая лицо Эсин, он слишком хмурился. Все еще не простил ей ее выходку и едва ли сможет когда-нибудь забыть, что она пыталась сделать. - Донья Марта заходила недавно. Очень о тебе волновалась... - он тоже волновался, но вовремя прикусил язык и не произнес этого в слух.

[AVA]https://i.ibb.co/j4zm2Xr/d273cc7d-9bdf-4129-8f26-e815bf89f811.png[/AVA][NIC]Ismael Soyder[/NIC][SGN] [/SGN]

[nick]Ismael - Esin[/nick][status]Habla me[/status][icon]https://d.radikal.ru/d12/2008/5a/95bee10cce7b.png[/icon][sign][/sign]

[float=left][/float]
Девушка получала ответы на мучающие ее вопросы, но ощущения тупика никуда не девалось. У Сойдера в голове новый бзик. Он решил таскать пленницу везде с собой, как декоративную собачонку? Странное желание… даже для него. Смысла в этой затеи никакого. Удовольствие тоже сомнительное. Будет смотреть, как она вкалывает под палящим солнцем? Так сентябрь почти на исходе. Погода довольно комфортная. Работы пленница не боялась и не собиралась доставлять лишние проблемы. Будет трудиться наравне с другими. Прошлая осень еще свежа в памяти. Только здоровья стало гораздо меньше... но все равно... давать поводов для злости Эсин не станет. Любой труд лучше, чем та участь, которую Эвджен пыталась избежать.
- Понятно, - на самом деле ни черта не понятно... но вырисовывалось хотя бы направление его безумия. – Когда приступать к работе? – вопрос скорее формальный, дающий знать Сойдеру, что она не станет корчить из себя неженку и ссылаться на слабость и дурное самочувствие. Девушка потерла палец с тяжелыми кольцами. Они оттягивали руки и выглядели на ее руке противоестественно. Еще один бредовый поступок без логичного объяснения. Эс ин заметила похожее кольцо и на руке мужчины. Странно, что он его не снял. Забыл? Она бы точно не смогла игнорировать инородный стягивающий предмет. Эсин до коликов в желудке хотелось избавиться от этих дорогостоящий, но морально фальшивых украшений. – Ваши кольца не предназначены для работы в поле. Они могут поцарапаться или сломаться. Заберите их, пожалуйста, - Эсин стянула украшение с руки и положила на одеяло. Подтолкнув их ближе к Сойдеру. Торопливо отдернула пальцы, будто украшения могли укусить. – Вы много чего говорили... и обещали. Как это работает? Я не понимаю… Ваши новые клятвы аннулирует старые? Если так… то, что помешает вам отказаться и от этого обещания в пользу новой прихоти?  - Эсин вжалась в спинку кровати, а мужчина все сильнее нависал над ней. Руки, как капкан уперлись по обе сторону от ее тела. Прижали одеяло к простыне. Она осталась без «прикрытия» в одной тонкой сорочке.

[float=left][/float] Он не сводил пристального взгляда с Эсин, как будто на ее лице найдутся все мучающие его ответы. Не у той он искал истины. Пытаясь относиться по-доброму, в ответ получал острые иголки. Каждое его слово девушка переворачивала по-своему. Исмаэль это заслужил. Она била по одной щеке, он подставлял вторую, не пытаясь убежать от ответственности и собственной вины. - Тебе не придется работать, - он поджал губы, борясь с волной негодования. Если Эсин тем самым пыталась вывести его из себя, то у нее почти получилось. Исмаэль чувствовал, что девушка еще доставит ему проблемы, когда они отправятся на луга. Ему придется присматривать за ней и как-то работать. Задачка не из простых. Ладно, об этом он подумает потом. Взгляд мужчины проследил за Эсин. Она поспешила снять кольца и придвинуть в его сторону, будто они могут укусить, если она еще хоть раз коснется их. Исмаэль выдохнул. Сжал зубы, играя желавками. - Тебе об этом не стоит беспокоиться, моя жена не будет работать, так что кольца останутся в целости и сохранности, - он поддел крохотные ободки и вытянул на ладони. Сверкая желтоватым цветом, кольца переливались в утренним солнце. Он не знал откуда появилось это наваждение, но ему было нужно, чтобы Эсин носила его кольца. Это... позволяло чувствовать себя лучше и верить, что он не совсем пропащий человек. Эсин отодвигалась от него дальше, а он двигался к ней ближе. Откровенный вырез сорочки не скрывал практически ничего. Исмаэль с трудом сглотнул и пытался сосредоточиться на разговоре. - Считай, что аннулируют. Понимаю, что это трудно, но тебе придется довериться мне, - он xотел, чтобы она верила ему, но был бессилен против этого. Протянув ладонь, на которой лежали кольца, Исмаэль произнес слишком спокойным голосом. - Надень кольца, пожалуйста, - не желая быть для девушки врагом, он искал пути, чтобы они, по крайней мере, могли нормально общаться. Они вполне мирно могли уживаться под одной крышей, в одной комнате, если Эсин перестанет выпускать острые коготки и бежать навстречу смерти.

[float=left][/float]
Его жена не будет работать? Возможно, жена хозяина и не будет. Эсин то здесь причем? Их брак не просто фальшивка, а жестокая издевка в первый очередь над самой девушкой. То, что он на минуточку решил поиграть в мужа и жену ничего не меняет в ее восприятии. Далеко ходить не надо. Только что Сойдер собственноручно расписался в непостоянстве. Старые обещания были аннулированы новыми. На долго? До новой луны? До первого дождя? Сойдер настоящий хозяин своего слова… После этого у нее отпало окончательное желание верить в лучшее. Попытка суицыда не спасла ее от трагической участи, а запихнула в очередную мышеловку. Новая клетка была теснее прежней. Опасный хищник теперь заперт вместе с ней – самое ужасное соседство для добычи. Он не собирался отпускать Эсин от себя ни на шаг? Каждая вылазка из комнаты будет таить потенциальную опасность. Сеньор мог получить солнечный удар или увидеть, чего нет… как это было с Пако. На ее голову обрушаться очередные обвинения.
- А что я буду делать? – голос сорвался на шепот. Зачем тащить ее на виноградники, если не для работы? Она ведь не отказывалась. С обязанностями горничной справлялась не хуже других. Сойдер сам запихнул ее на кухню. Хотел побольше унизить. Однако после существования на цепи ничего уже не могло задеть больше… кроме публичного насилия… Публики у нее теперь будет хоть отбавляй. В голове не было просвета. Мрачные мысли, как тучи заволокли все. Он пообещал, что никто не прикоснется к ее телу… но это не означало, что никто не будет смотреть. Наедине он перестал ее трогать, потому что уже было не интересно. Как в эту версию вписывались кольца? – Зачем вам это? Адвокаты уехали... больше не перед кем ломать комедию, - девушка не торопилась принять обратно столь «щедрый» дар. Красивый желтый камень ранил даже на расстоянии. Каплевидная форма бриллианта напоминала слезу. Желтая слезинка.. нет.. скорее золотая… Какая ирония. Сойдер удачно выбрал украшение. Оно отражало всю суть их «брака». Слезы пленницы были воистину золотыми. Стоили по несколько миллионов каждая. – Все в округе уже давно видели и обсудили мое настоящее обручальное кольцо, - Сойдеру не перед кем было пускать пыль в глаза. Эсин выслушала немало колкостей по поводу «символа вечной любви» на своем пальчике. Злые языки не знали, что наибольшей болью и унижением был сам обряд бракосочетания. Ни одна издевка не сравниться с тем, что ей довелось пережить в тот день. – Вы выставите себя на посмешище этими кольцами, - последний аргумент против того, чтобы опять нацепить на себя этот символ несуществующей связи. На нее Сойдеру наплевать. За себя любимого он побеспокоится. – Они не сделают наш брак настоящим... – пленница спрятала руки за спину. Надеть эти украшение было выше ее сил. Носить их после всего, что сделал Сойдер будет для не пыткой. Они будто воплощение всего, что сеньор ее лишил. Любви... нежности... настоящей предсвадебной суеты… Образ невесты для нее навечно останется в полуистлевшем разорванном платье… насилии и ощущения грязи везде, где к ней касались руки Сойдера и его друзей. – Можно мне старое кольцо, пожалуйста, - как же сильно он проник в мысли пленницы. Оставаться без обручалки на пальце она тоже не могла. Страх нарастал. Эсин боялась, что при каждой встрече с Сойдером ее пальцы окажутся под подошвой ботинка. Он обещал... и мог вспомнить об этом в каждую последующую секунду…

[float=left][/float]
Исмаэль хмурился. Глаза блуждали по лицу девушки. В каждом ее вопросе он искал подвох или возможность ускользнуть от него, чтобы вновь попытаться убить себя. Вне дома больше возможностей, больше людей. Ему нужно быть предельно осторожным, когда он будет вывозить Эсин на улицу. Это явно случится ни сегодня, ни завтра. Он даст ей время прийти в себя и примириться с тем, что Исмаэль постоянно рядом. - В обязанности хозяина входит контролировать рабочих. По утрам нужно объезжать луга и виноградники, проверить лошадей, но в основном я буду работать дома, - он не планировал ежедневно тащить девушку с собой. Придется поменять определенные привычки и распорядок дня, но так он будет уверен, что Эсин в безопасности и жива. - Если захочешь, продолжим учить тебя верховой езде. Полночь успела соскучиться по прогулкам, - это единственное из того немногого, что девушке действительно нравилось. Он это видел. Был рядом. Невзирая на неудачное падение, Эсин не променяет ощущение той свободы, которую дает возможность, сидя на лошади. И он хотел, чтобы она была свободна. Хотя бы в том плане, который мог ей дать, раз не мог отпустить ее насовсем. Это было бы слишком опасно. В первую очередь для самой девушке. Головорезы ее отца по-прежнему где-то здесь, да и намерения Эсин покончить жизнь самоубийством ему совсем не нравились.
- Я не ломаю комедию, - пожимая плечами, он слишком спокойно отнёсся к подобному вердикту девушки. Это было очевидно, как и его переменчивое настроение. Но Исмаэль ничего не мог с этим поделать. Эсин пробуждала в нем нечто безумное. Не знал, как с этим справиться и как перестать чувствовать то, что чувствует. - Тогда тебе только на руку надеть эти кольца и выставить меня посмешищем, - приблизившись к девушке, он коснулся пальцами ее щеки и убрал в сторону выбившуюся прядь волос. Этот жест вышел слишком естественным и этим самым Исмаэль мог выдать себя, что делал это все время, пока девушка лежала в беспамятстве. Затем он положил кольца обратно на простынь, оставляя решение за девушкой. - Если не сегодня, то когда-нибудь ты изменишь свое мнение по поводу этих колец и наденешь их, - его терпения хватит, чтобы ждать столько, сколько нужно. Возможности отомстить он ждал целых десять лет.
- Я его выкинул, - Исмаэль откровенно признался, не в силах терпеть, что Эсин продолжает выводить его из себя теми дешевыми подделками. Перенося в комнату ее вещи, он не захватил сюда ни единого кольца. Все они отправились в мусорное ведро, если девушка, конечно, не запрятала где-нибудь еще парочку. Но в соседнюю комнату она попадет не так скоро, если вообще попадет. Он уже даже как-то привык видеть девушку постоянно рядом с собой. Если они чаще будут проводить время вместе, Эсин так или иначе придется примириться с его присутствием и, возможно, она поймет, что к старым привычкам и клетке они больше не вернуться.

[nick]Ismael - Esin[/nick][status]Habla me[/status][icon]https://d.radikal.ru/d12/2008/5a/95bee10cce7b.png[/icon][sign][/sign]

[float=left][/float] Нормальное общение им не доступно. Странно, что диалог продлился так долго. Раньше страх перед насилием заставлял Эсин все больше помалкивать. Потом она решила умереть и это развязало девушке язык. Они впервые поговорили, как цивилизованные люди. Безразличие к будущему смягчает боль и страх. Оказалось, что они могли о чем-то договориться. Ради достижение своей цели, Сойдер готов был идти на компромиссы даже со зверушкой. Только предложить Эсин больше ничего не могла. Сеньор начал диктовать свои условия. Наказание за попытку бегства оказалось неожиданным и странным. Но разве ей грех жаловаться? Физического насилия Сойдер не применил. Бурно отреагировал на смиренное предложение пленницы сломать ее пальцы и покончить со всякими разговорами о кольцах.
- Если вы не знаете, то я тем более не в курсе, - эмоциональный всплеск сошел на нет. Эсин растратила все силы на несколько выкрикнутых вопросов. Могла нарваться на ответную злость, но мужчина опять отреагировал не стандартно. Заговорил о каких-то шансах. – Вам что-то мешает быть человеком? – она уж точно не собиралась Сойдеру в этом препятствовать. – Вы вольны быть кем хотите. Вы здесь хозяин и можете все, а я – ничего... - о чем они вообще толкуют? Хозяин просит дать ему возможность проявить лучшие качества рядом с той, кого лишил права быть человеком? Абсурд! Будто Эсин откажется от нормального обращения с собой! Она первая поддержит эту инициативу Сойдера или нет? Праведный гнев затмевал разум. Девушке было трудно понять, что она отторгает все, что исходит от мучителя. Боль не может стать хорошей или плохой. Она всегда остается болью.
- Не могу ничего обещать, - мрачно подвела итог пленница. – Вы знаете, от чего я пыталась убежать, - была предельно откровенная, рассказывая о мотивах неудачной попытки суицида. – Пока ваши намеренья не изменятся… пока вы будет держать слова и не… отдадите меня никому другому… я буду продолжать дышать, - разве это не было похоже на обещание? Эсин не знала. Просто приняла для себя решение уже давно. С нее хватит издевательств и насилия. Сойдер стал злом от которого нельзя убежать... но никто другой больше ее пальцем не коснется. Смерть пленницу давно не пугала, но глупо отказываться от шанса пожить на приемлемых условиях, чтобы посмотреть, как сеньор и ее папочка будут рвать друг друга на части. – Можете опять приставить ко мне охрану. Ваши церберы прекрасно справлялись… - он вроде бы ответил, но в тоже время ничего не прояснил. Раньше тоже пытался оставить ее в живых и оставил Эсин под неусыпным контролем. Ее сопровождали даже в туалет и душ. Что на этот раз помешало Сойдеру пойти по проторенной дорожке? – Как скажите, - Сойдер поднял кольцо и положил на тумбочки. Там оно и будет пылиться до скончания века. Девушка отвоевала себе права не носить «фальшивых» обручальных колец. Только не чувствовала никакой радости от первой победы над мучителем. Он ей уступил?! Верилось с трудом. Свое кольцо Сойдер не торопился снять. Свернул тему, никак не объясняя наличие ободка на безымянном пальце. Какая ей разница? Этот кусок золота не имел к Эсин никакого отношения, а взгляд все равно цеплялся за поблескивающую в полумраке полоску на загорелой коже. – Я не голодна, - есть не хотелось. От лекарств или разговоров Эсин немного мутило. – Можно мне принять душ? – единственным желанием девушки было скрыться от пристального взгляда. Ванная комната казалась единственным местом. Эсин отбросила в сторону одеяло. Опустила босые ноги на пол и неуверенно встала. Комната немного плыла, но пленница смогла сдержать равновесия. Если в  душе ей будет отказано, она хотя бы напьется воды.

[float=left][/float] Исмаэль пытался собрать мысли воедино. Сосредоточиться на документах, по буквы расплывались перед глазами. Его продолжали преследовать крики Эсин. Вопросы... нескончаемые вопросы, на которые он сам с трудом находил ответы. Ответы, которые не поймет она, также как ее не поймет он. Они по разные стороны пропасти. Насильник и жертва. Они никогда не плывут в одной лодке. Один как правило переваливается через борт и тонет. Исмаэль не хотел быть этим «одним», но и позволить Эсин умереть тоже не мог. Это было выше его сил, он и так достаточно причинил девушке боли.
- Было... слишком много препятствий. Этого не понять, - не понять, как больно терять родного человека так скоро, не понять, что значит подростку стоять у могилы и давать обещание, которое в последствии отнимет у него собственную жизнь. Не понять, как не быть человеком, обращая себя на путь мести. Рядом с Эсин он не был человеком. Надевал разные маски - насильника, ублюдка, врага, фальшивого мужа... Этот список не заканчивался. Исмаэлем рядом с ней он был лишь изредка... у ручья, в прогулке верхом, в редких встречах в коридорах дома... В те моменты проявления слабости, но он не стыдился этого, а стыдился того, что уже не сможет стать таким опять. Где его сердце? За годы одиночества он стал черствым и непробиваемым. Оброс предрассудками и единственным желанием отомстить. Ему неважны были чувства других. Были неважны, пока не появилась Эсин и что-то всколыхнула в его душе.
- Хорошо, - почти шепотом произнес мужчина. Что это было? Обещание? Соглашение, пока он не отдает ее другим, она остается жива? Он был готов принять что угодно, лишь бы Эсин не пыталась убить себя вновь. Это слишком страшно, видеть ее в том состоянии, в котором он не нашел. Бледная. Почти холодная. Только тонкое дыхание удерживало от шага к смерти. Он закрыл глаза, отгоняя от себя эти видения прошлого.
- Охраны не будет, буду только я, - Исмаэль не мог терпеть, что рядом с девушкой ошиваются другие мужчины, куда уже до того, чтобы отдать ее на растерзание другим. Скорее он убьет каждого, чем позволит прикоснуться к Эсин.
Наблюдая, как девушка осторожно встает с кровати, он молчал. Также молча встал из-за стола и подошел к Эсин. - Да, конечно. Пойдем, - он взял ее за руку, поддерживая, чтобы девушка не упала. Выглядела она не очень устройство, передвигаясь те пару шагов по комнате. Исмаэль подвел ее к двери, включил свет и следом за ней вошел в ванную. Полупрозрачная сорочка на теле девушки почти ничего не скрывала, но с ней принимать душ было неразумно. - Лучше сними ее,- он встал рядом с Эсин. Руки потянулись к полупрозрачной ткани, пытаясь помочь ей избавиться от лишней одежды.

[float=left][/float] Разговор зашел в тупик. Хотя бы в чем-то Сойдер прав – пленнице не понять его поступков. Не могла понять, как красивый, вполне успешный мужчина опустился до издевательств и насилия над совершенно незнакомым человеком. Не могла понять причину перемен в его настроении и характере. Пыталась ли? В последнее время часто копалась в причинно-следственных связях, но не смогла собрать цельной картины. Делала это не во имя оправдания совершенных сеньоров гнусностей! До такого безумия Эсин никогда не опустится. Она искала для себя лазейку к хреновой, но все-таки жизни. Не нашла. Не верила в его раскаянье и поэтому приняла таблетки. Теперь казалось, что именно жест отчаянья изменил намеренья Сойдера. Он не хотел лишиться всего, ради чего столько «трудился».
- Хорошо, - голос мужчины был тихим, а ее шепот еще тише. У девушки сложилось такое ощущение, будто они только что заключили соглашение, обезопасившее пленницу от посягательств со стороны. Обманчивое чувство, но за него хотелось держаться двумя руками. От Сойдера ее уже никто не защитит, но именно он мог стать между девушкой и другими похотливыми кобелями. Сеньор причинил ей много боли, но даже месяцы в клетке не смогли вытеснить с пьедестала самый жуткий кошмар – мальчишник перед «свадьбой». Один насильник лучше нескольких. Смех шлюх, свист, рассекающего воздух, ремня... чужие руки, прикасающиеся к ее поруганному телу... групповой секс.. нескончаемое насилие.. морально.. сексуальное.. физическое… Нет! Лучше в петлю, чем еще раз пройти через подобное! Эсин знала, что каждый последующий раз будет страшнее и хуже предыдущего.
Девушка не успела далеко уйти. Всего пару шагов и Сойдер оказался рядом. Она просчиталась, пытаясь укрыться от мужчины хотя бы на пару минут в ванной. Он собирался сопровождать пленницу даже в туалет. Следовало бы догадаться и согласиться на ужин доньи Марты. Тогда можно было попросить женщину помочь ей с водными процедурами. Ситуацию уже не переиграешь. Да и ответ мужчины наводил на мысль, что даже экономка не смогла изменить его намерений. Не будет никого другого. Он решил превратиться в тень Эсин. Оставался крошечный шанс, что вскоре мучителю надоест играть в няньку. Нужно только немного потерпеть. Девушка сцепила зубы. Не стала тратить силы на бессмысленные возражения. Через минуты они уже стояли в ванной комнате.
- Вы собираетесь смотреть, — это не было вопросом. Сухая констатация фактов. Более того, сеньор еще пытался помочь Эсин раздеться. Какая забота! – Действительно, чем вы хуже других... – бесцветная интонация не выказывала возражений. Сойдер видел ее голой десятки раз. и делал с ее телом отвратительные вещи. Стесняться глупо, да и сил на это нет никаких. Пусть пялится... раз ему так «спокойнее». Охранники делали тоже самое. Только Пако и еще один паренек проявляли деликатность. Остальные смотрели на искаженное стеклом тело, как на кусок мяса в витрине магазина. От них Эсин как раз пыталась укрыться. Стягивала одежду, под полотенцем. Старалась напустить в кабинку побольше пара. Изворачивалась, как могла. После такого душа, она не чувствовала себя чистой. Присутствие Сойдера сейчас ее почти не волновало. Взгляд у него был смурной и уставший. Похоже, что ему тоже глубоко по барабану одета она или обнажена. Какая ирония. Говорят, что в браке «страсть и чувства» быстро остывают. Видимо не врут. Млжет первый год ее замужества был самым ужасным и дальше они будут просто терпеть друг друга во имя его великой мести? Мысли двигались хаотично. Ни в чем нельзя быть уверенной наверняка… Эсин сбросила тонкие кружевные бретельки и газовое облако сорочки опустилось на пол. Потом девушка избавилась от трусиков и осталась полностью обнаженной.

[float=left][/float] Вдох-выдох. Он старался оставаться спокойным и бесстрастным к тому, что полуобнаженная девушка стоит в его ванной и собирается принять душ. Получалось слишком хреново. Потянувшись к краю ее сорочки, пальцы обожгло жаром, как было всегда, когда он прикасался к Эсин. Он не знал, что она с ним делала. Вернее, она ничего не делала, бросала в ответ колкости или молчала, а он сходил с ума. Даже от того, что просто смотрел на нее. Смотрел и знал, что также смотрели другие. Тем порочным и похотливым взглядом. Лишь одно его слово и приказ отдаляли их от Эсин. Кому-то не были важны и его приказы... стоило вспомнить Серхио, которого он вышиб из усадьбы пинком под зад. Наверняка, до сих пор дуется и ошивается в местном баре. Ну и поделом ему. Эсин недавно обмолвилась, что к ней, как и раньше, стоит приставить охрану. Исмаэль тут же отмел эту идею, потому что не представлял, как выдержать, если на нее будут пялиться другие везде, куда бы она ни шла. В той же ванне или туалете, потому что он не посмел бы оставить ее одну хотя бы на минуту. Перерезать вены острым лезвием хватило бы за пару секунд.
- Едва ли тебя это будет тревожить, - уголки его губ поползли наверх. Пока он возился с подолом ее сорочки, девушка спустила бретельки и легкая ткань заскользила по ее телу, падая к их ногам. Туда же отправились и ее трусики. Эсин стояла перед ним совершенно обнаженная. Он с трудом сглотнул и прошел в сторону душевой. Открыл дверцу, приглашая девушку войти. Затем потянулся к собственной рубашке. Глаза мужчины стали совсем темными, рассматривая упругие формы ее тела. Она не давала ему покоя, приковывая к себе пристальным взглядом. Он расстегнул рубашку. Туда же отправились и штаны с трусами. Тяжелая эрекция торчала к верху, когда он шагнул следом за Эсин в душевую и закрыл дверцу. - Здесь места хватит для двоих, - с этими словами от открутил кран и на их голову полилась горячая вода, заполняя кабинку облаками белого пара.

[nick]Ismael - Esin[/nick][status]Habla me[/status][icon]https://d.radikal.ru/d12/2008/5a/95bee10cce7b.png[/icon][sign][/sign]

[float=left][/float] Вода не была горячей, но Эсин бросило в жар. Она с трудом могла стоять на одном месте. Пол раскалился. Капли с шипящим звуком отлетали от тел и стен. Мужчина теснее прижимался. Дышал ей прямо в ухо. Продолжал тщательно взбивать пену на волосах. Потом делал шаг назад и тогда девушка чувствовала кожей его взгляд. Сумасшествие какое-то. Сойдер никуда не торопился, а наоборот растягивал каждый момент, словно ему и вправду нравилось купать ее. С чего такие перемены? Так практичнее и интереснее? Первое утверждение еще можно принять… с большой натяжкой. Теоретически они мылись вместе и должны израсходовать меньше воды. Теория часто шла в разрез с действительностью. Самостоятельно пленница давно бы покончила с водными процедурами и перестала понапрасну лить воду. Существование в усадьбе приучило ее к жесткой экономии во всем. Она привыкла есть мало, не перебирая в продуктах. Забыла такое понятие, как нравится или нет. Благодарила за то, что насыпали в тарелку. В последнее время донья Марта пыталась допытываться, что ей нравится? Но заказа так и не поступило. Пленница не хотела утруждать экономку. Помнила свое место. Обедала вместе с остальной прислугой. Иногда им перепадали лакомые кусочки с хозяйского стола. Дочь миллионера и подумать не могла, что настанет день, когда она станет радоваться объедкам. Во время болезни ее кормили чаще и сытнее. Только в такие мгновения аппетита, как правило не было. Вот и сейчас Сойдер предложил ее накормить, а желудок ныл от таблеток и алкоголя. Невезуха. Теперь она вообще не знала, как и когда сможет увидеть тарелку горючего супа? Проводя весь день в седле, Эсин точно пропустит время обеда горничных. Мысли о еде не смогли отвлечь ее от прикосновений мужчины. Он взбил такую густую пенную шапку, что Эсин почти утонула в ней. Она никогда не лила на волосы такое количество шампуня. Экономила и берегла каждый брусочек мыла и каплю бальзама. Ей бы хватило пены, чтобы вымыть голову по меньшей мере еще пару раз, а так долго стоять под душем вообще казалось роскошью.  В прошлой жизни пленница любила принимать ванные с ароматическими маслами и морской солью. Жизнь в клетке отобрала у нее приятные воспоминания. Заменила их теми мгновениями, когда Марта пыталась отогреть ее избитое и окоченевшее тело в большой чаше с парующей водой. Оттирала мочалкой засохшую кровь и постоянно поглядывала на часы. Сойдер следил через камеру и видимо ругал экономку за слишком долгую возню в ванной.
- Что вам кажется интересным? – она не уверенна, что хотела знать ответ... но зацепилась за слова мучителя, чтобы вынырнуть из болезненных воспоминаний. Раньше Сойдер не стал бы марать об нее руки. Ему точно не было интересно скрести мочалкой изуродованное тело своей зверушки. А теперь он даже глаза девушке прикрыл, чтобы пена вновь на попала в лицо. Какая забота! Происходящее пугало необычностью и необъяснимостью. Неужели они постоянно будут принимать душ вдвоем?  Вспомнились недавние слова сеньора. Он обещал не спускать с нее глаз. Похоже, что не шутил и реально планировал таскать пленницу везде с собой или идти вслед за ней. Воображение нарисовало самые ужасные последствия отчаянного поступка. Эсин боялась, что в случае неудачи угодит пот удары кнута или Сойдер выжжет на коже еще одно скотское тавро. Она знала, каким хозяин бывает в гневе. Никогда не сможет забыть тяжесть его кулаков. Однако такой развязки неудачного суицида, зверушка не предполагала. Никогда даже подумать не могла, что Сойдер станет ее сторожить и оберегать. Но ночью он будет спать. Ведь будет? Как вопрос контроля решался тогда? – А ночью вы как собираетесь меня контролировать? – лучше сразу все выяснить, пока она находилась в полушоковом состоянии и не так остро реагировала на слова мучителя. – Привяжите меня к кровати? – шутки в этом вопросе было меньше, чем пару процентов. Простые решения – самые верные… разве нет? Мрачные мысли смыло вместе с пеной. На смену им пришла паника. Сойдер опустил ее руки по швам и его пальцы прикоснулись к расцарапанному шраму на шее.  Раньше он избегал трогать уродливые отметины, будто они были заразными. Никогда не прикасался к клейму. Целуя ее в сторожке, губы старались не задевать шрамов. Как не странно, но Эсин понимала почему он так поступает. Отметины на коже выглядели отталкивающе-отвратительно. Девушка не ожидала, что сеньор сможет подавить в себе рвотный рефлекс и проведет по шраму пальцами. Прикосновения длились всего минуту. Потом в его руке оказалась мочалка. Сойдер стал усердно тереть ее спину и грудь. – Не старайтесь так, сеньор, чище я все равно не стану, - Эсин не пыталась вырваться или отобрать мыльную мочалку. Позволила ему закончить. Боялась ли она? Девушка уже ничего не понимала. Шрам пылал от его прикосновения. Болел свежей раной. Он узнал того, кто оставил несмываемый след и приветствовал своего хозяина.

[float=left][/float] Мочалка медленно ползла по телу девушки, обласкивая каждый сантиметр кожи. Кончики пальцев касались мыльной пены и скользили по телу Эсин. Обжигали. Высекали искры. Будоражили, пробуждая в теле неиссякаемый жар. Исмаэль не спешил. Мыл Эсин и наслаждался процессом. Если бы не ее выдающий страх и постоянно дерганье, все могло быть иначе. Но у них достаточно времени, чтобы привыкнуть друг к другу и к совместному купанию. Пока он мочалкой скользил по мокрой коже, его жаркое дыхание обжигало плечи и спину девушки. Опаляло шрамы и оставленное клеймо. Он смотрел, не отрывая глаза от Эсин. Желал ее, невзирая на все следы, которые сам же и оставил. Не брезговал, а хотел исцелить Эсин от тех ощущений, которые оставлял в ее душе и на теле. Вдыхал ее запах, запах шампуня и геля для душа. Кутался в букете будоражащего аромата, не в силах игнорировать эту слабость.
- Ты, - в голосе слышалась улыбка. Исмаэль тщательно тер ее тело, полз кончиками по бедрам и касался лобка. - Ты мне кажешься интересной, - склонившись, он обмыл ее бедра и попку, длинные ноги. Повторил все еще раз. Потом развернул девушку лицом к себе. Мочалка поползла по ее шее и ключицам. Он более старательно обмыл ее грудь, не сводя с девушки горящего и темного взгляда. Мыльная пена стекала обильным потоком на округлостях груди, что Исмаэль не удержался и коснулся обнаженной кожи пальцами. Размазал белую пену по соскам. Обхватив девичью грудь ладонями, он проподнял ее и провел большими пальцами под упругими полушариями.
- Нет, я привяжу тебя к себе, - его сон был чуткий и в основном он засыпал только под утро, но Эсин права, ему следовало контролировать ее и во сне. Порой случалось так, что он отключался или проваливался в очередной кошмар, но ерзанье девушки рядом или ее попытки высвободился, приведут его в чувства и не позволят ей совершить очередную глупость. - Почему нет, вот так завяжу нас простынями и ты никуда не сможешь деться даже ночью, - Исмаэль обнял девушку и прижал к себе тесно-тесно, сейчас использую руки вместо простыни. Жар ее тела обдал его с ног до головы. Он чувствовал обнаженное скользкое женское тело и с трудом сдержал рвущийся наружу стон. Прижался колючей щекой к ее коже, втягивая в себя дурманящий аромат. Не знал, сколько так простоял, удерживая девушку рядом с собой. Пришлось ее отпустить, когда на голову полилась прохладная вода. Исмаэль отложил мочалку. Открутил сильнее кран горячей воды и подставил Эсин под упругие струи. Руки заскользили по ее телу, смывая густую пену.
- Теперь ты чистая, - он оповестил, когда полностью смыл пену с ее тела и выключил воду. Эхом в кабинке слышалось лишь его сбивчатое дыхание. Открыв дверцу душа, он помог Эсин переступить через высокий порог и встать на мягкий коврик. - И, кажется, мы договорились насчет этого «сеньора» или ты опять за старое? - склонив голову на бок, он разглядывал ее тем самым пристальным взглядом. Потом стянул с крючка пару полотенец. Одно накинул Эсин на плечи, вторым стал вытирать ее длинные локоны волос.

[float=left][/float] Они застряли в душе на целую вечность. Мужчина упорно тер мочалкой ее тело. Не пропустил и сантиметра. Ополаскивал водой, а потом повторил всю процедуру по второму кругу. Его старательность начинала вызывать ужас. Кислорода не хватало. Прозрачные стены кабинки стали сужаться и наступать. Сойдер теснее прижимал ее к себе. Непрерывные потоки воды не могли заглушить его участившееся дыхание. Возбуждение мужчины казаться ей болезненным… слишком твердым, не похожим на человеческую плоть. Эсин чувствовала, как член подрагивает в такт прикосновениям к ее коже. Даже ее, далекого от нормального, опыта общения с противоположным полом хватало для понимания – Сойдер жаждал секса, но почему-то не торопился удовлетворить свои потребности за счет пленницы. Что это за игра такая? Чего он хотел добиться? Эсин ничего не понимала. Боялась его сдержанности. Он был бомбой с часовым механизмом, и она подсознательно слышала тиканье таймера обратного отчета. Сколько мужчина может воздерживаться и обходиться без секса? Эсин понятия не имела. По своему опыту знала только то, что после долгих отъездов, сеньор возвращался в усадьбу злой и голодный. Тогда ее приковывали к клетке и насиловали без остановки всю ночь на пролет. Отсюда вывод, что чем дольше он не удовлетворен – тем хуже для зверушки. Теперь он считал Эсин интересной. Прозвучало зловеще. Улыбка не смогла сгладить сквозящий наружу подтекст.
- Вы бы могли найти что-то гораздо интереснее меня, - Сойдер так часто сравнивал ее с невоодушевленными предметами... что Эсин перестала замечать, когда стала говорить о себе «что-то». Раньше каждая клеточка восставала в ней против подобного обращения. Больше нет. Она смирились и перестала бороться. Хотя для Сойдера все вокруг были чем-то третьесортным. Все девицы вокруг готовы были костьми лечь, чтобы обратить на себя внимание сеньора. Он смотрел на старания девушек с пренебрежением и скукой. Однако, они могли скрасить его вечерок и сочли бы это за счастье, в отличии от затравленной и изувеченной зверушки. Почему хозяин к ней прицепился? Одно из свежих обещаний Сойдера было не трогать ее. Только значение этих слов размыто до невозможности. Разве сейчас он не «трогает»? Его руки прикасаются к ягодицам. Моют, но все больше гладят ноги и изгибы на талии. Мочалка превратилась в прикрытие…  в благовидный предлог для интимных касаний. Сойлер развернул ее лицом к себе, и девушка пискнула от неожиданности. Не видя его глаз было как-то легче дышать. Его черный взгляд окончательно перекрыл доступ кислорода в ее легкие. Мужчина пожирал ее. Голод, с которым он смотрел на грудь и раскрасневшиеся от воды губы казался пленнице осязаемым. В глубине непроницаемо темных омутов она прочла свой приговор. Мысли и желания Сойдер оглушали. Он не пытался их скрывать. «Кричал» девушке в лицо о том, что жаждал сделать с отмытым до скрипа телом. Вместо того, чтобы впечатать ее в стену, распластать и отыметь, сеньор обнял ее за талию. Прижал к себе и замер. Если таким образом он пытался показать способ связывания в постели, то Эсин поняла задумку с первой секунды, но время шло, а он не торопился отступать. – Привязывать к кровати практичнее, - дрожащим голосом «возразила» пленница. – Не придется спать всю ночь в одном положении, - о чем они вообще толкуют? Эвджен не сомневалась, что ей придется спать привязанной. Эсин пыталась выторговать у мучителя хотя бы несколько сантиметров личного пространства. Если он пристегнет ее к изголовью или протянет цепь вокруг ножки кровати, девушка сможет лежать на краю, а не прижиматься постоянно к Сойдеру. – В некотором роде я чистая, да… - она не поняла, как оказалась за пределами душной кабинки. Переминаясь с ноги на ногу на холодном полу, Эсин завернулась в полотенце, но облегчения не почувствовала. – Извините, мне трудно называть вас по имени, - ссориться не хотелось. Сойдер выпустил ее из кабинки, не причиняя боли и вреда. Наверное, нужно быть ему благодарной, ведь Эсин знала как далеко может зайти извращенное воображение и желания сеньора.

[float=left][/float] - Я не буду ничего искать, - это «что-то» больно резануло по ушам, но стоило понимать, что он сам добился того, кем или чем теперь себя считает Эсин. Он превратил ее в зверушку без нужд и желаний, она была годна лишь для члена хозяина и то до тех пор, пока ему не наскучит. Исмаэль изменил свое мнение, но изменить изуродованное восприятие и душу девушки уже не мог. Чувство вины и извинения были искренними, только это ничего не изменит. Он не мог вернуть Эсин ее жизнь. Как бы не хотел, ему не было под силу излечить ее тело и сердце.
Полотенце обрушилось на волосы девушки. Он старательно вытирал каждую мокрую прядь волос. Взгляд мужчины скользил по ее телу. Они говорили. Более-менее мирно, но это еще ничего не значило. Исмаэль вслушивался в голос девушки, как в самое прекрасное, что ему довелось слышать. Это было странно. Это было необычно. Это было необходимо. Даже больше, чем представлял сам мужчина. Его тяга к девушке была необъяснимой, но она была нужна ему здесь, рядом и каждый день. Дикостью было просыпаться и не видеть Эсин рядом. Она значила для него больше чем просто дочь его врага и Исмаэль боялся это признать. Боялся копать слишком глубоко, чтобы не растревожить дремлющих в нем демонов. Они жили в его снах, но иногда появлялись и наяву и тогда почему-то под руку всегда попадалась Эсин, ей доставался весь его гнев, на ней он демонстрировал самую острую боль.
- Тебе не придется спать в одном положении, - он не собирался удерживать Эсин силой, тем более не думал, что им понадобится связывание. У него слишком чуткий сон и даже если девушка будет делать рядом и попытается встать, он почувствует это. Впрочем, об этом Исмаэль подумает тогда, когда настанет время для сна. Управившись с ее волосами, он замотал полотенце на голове девушки и потянулся ко второму полотенцу. Обтер каждый сантиметр ее кожи. Осторожно провел махровой тканью по бедрам и ногам девушки. Затем стянул с крючка свой халат и укутал им Эсин. Она почти утопала в нем, но едва ли захотела бы разгуливать перед ним голой. Исмаэль же взял полотенце. По быстрому вьерошил им мокрые волосы и обвязал вокруг бедер, чтобы хоть как-то скрыть напряженный член. Возбуждение никуда не делось. Казалось, будь Эсин одета как капуста, он бы все равно ее желал.
- Ладно, как тогда тебе не трудно меня называть? - этот «сеньор» в ее устах был кто-то совсем другой, а не он. Говоря «сеньор», этого человека уважают и ценят, прислушиваются к его мнению. Это точно не про него. Только не из уст Эсин. - Пойдем, можешь переодеться и отдохнуть. А я все-таки позвоню донье Марте, пусть принесет нам супа, - он поманил девушку за собой из ванной. Указал в сторону шкафа, где были размещены ее вещи. Сам подошел к стационарному телефону на столе и снял трубку, чтобы связаться с экономкой.

О чем они толковали? О связывании? Порой их разговоры доходили до нелепостей, но этот, наверное, был верхом всего. Но лучше это, чем еще раз видеть Эсин бледной и почти мертвой. Исмаэль закачал головой. Изучал облик девушки в его огромном халате. Наружу выглядывали лишь кончики пальцев ее босых ног. Она выглядела очень мило, что он не мог долго хмуриться. Уголки губ поползли вверх. Исмаэль улыбался ей той искренней улыбкой, которую видели немногие в этом доме. Рядом с Эсин не хотелось больше притворяться, даже если она и не принимала его, нанавидела и никогда не собиралась прощать.
- Мне не нравится ни тот, ни другой, - он пожал плечами. Выглядел немного взлахмоченным после душа. Полотенце едва скрывало его возбуждение. Даже оказавшись в комнате, где не было настолько душно и заполнено запахом Эсин, он не мог дышать спокойно. Все еще чувствовал ее запах, все еще не мог побороть в себе желание обладать Эсин и понимание того, что она неподходящяя для него девушка. Хотя бы по той причине, что первая их встреча уже была замешана на крови. Потому, что он так сильно ненавидел ее отца и выбрал путь мести. Ей, чистой и невинной, не место рядом с ним, но в своем желании уберечь девушку от бед и гнева Эвджена, он намеревался не отпускать ее. Только не это было основной причиной. Он не хотел ее отпускать, а это было хуже всего, потому что он не понимал, почему чувствует это. Этого не должно быть. Дочь врага не должна вызывать столь сильные эмоции. - По имени тебе трудно меня называть, называй по фамилии, так сойдет? - Сойдер намного лучше чем какой-то сеньор или хозяин. Этот сеньор и хозяин точно не был он, только не рядом с Эсин. Когда она называла его так, у него появлялось какое-то отторжение, а на лбу появлялась глубокая складка.
Он отпустил Эсин переодеваться, а сам коротко переговорил по телефону. Краем глаза он наблюдал, как она топчится у шкафа, не решаясь, что надеть. Ее выбор пал на синюю сорочку. Облачившись в нее, едва ли можно было считать, что ей удалось что-то скрыть от его взгляда. Исмаэль с трудом сглотнул слюну, изучая девушку и любуясь, как тонкая ткань обволакивает стройное тело. И как тут оставаться бесстрастным и удержать в мирном состоянии свой член? Он пробурчал что-то неразборчивое в динамик телефона и повесил трубку.
- Это все твои расчески, - подойдя к девушке со спины, он рассматривал ее в отражении зеркала. Она перебирала новые расчески, он наблюдал за ней. Изучал сорочку и облегающие формы ее тела. Искал изъяны и не находил их. Слишком отчетливо помнил, какой бархатистой была ее кожа. - Мне хватает пройтись пятерней, - он пригладил волосы рукой и в тот момент за дверью раздался шум. Служанка настойчиво пыталась попасть в комнату. Исмаэль чертыхнулся и пошел на поиски ключа. Стоящая за дверью девушка принялась дергать ручку.
- Тридцать с лишним лет я сеньор Сойдер, - он буркнул в сторону двери и наконец-то обнаружил ключ на пороге ванной в кармане рубашки. Так и не успев одеться, Исмаэль подошел к двери. Обернулся, глянув на Эсин. Если ей хотелось, она могла успеть скрыться за простынями. Мужчина отворил дверь и посмотрел на служанку хмурым взглядом. Та держала увесистый полнос в руках, а на него смотрела почти открытым ртом. - Оставь поднос возле кровати, - он небрежно махнул в сторону ррикроватного столика и направился к шкафу. Церемониться со служанкой долго не хотелось. Он надеялся, что сама донья Марта придет проведать Эсин, но на этот раз он прогадал. - Да, сеньор, - девушка запинаясь проговорила и потащила посуду к указанному месту. Поставила поднос на столик, задиваясь густым румянцем. - Вам нужно что-нибудь еще? - она не сводила с него любопытного взгляда. Он резко обернулся, с вытянутыми из шкафа штанами и рубашкой и сверля служанку темными от негодования глазами, но будто не видел ее и смотрел сквозь. - Да, одеться без твоего участия, - Исмаэль шикнул. Она попятилась к двери, скользя по Эсин завистливым взглядом. - Тебе что-нибудь нужно, Эсин? - он повернулся к девушке. Ее рассматривал более тщательно, со вздернутой в уголках губ улыбкой.

[AVA]https://i.ibb.co/j4zm2Xr/d273cc7d-9bdf-4129-8f26-e815bf89f811.png[/AVA][NIC]Ismael Soyder[/NIC][SGN] [/SGN]

Отредактировано Benjamin Archer (30.09.2020 22:31:00)