- Я думаю, твой внешний вид будет наименьшей из ее забот, как только ты сообщишь последние новости, - заметил Киран, жалея о том, что притворяться мертвым уже поздно.
Подхватив с кровати любезно брошенную в его сторону рубашку («просто скажи, что мне надеть» - взмолился он еще несколько дней назад, полагая, что Оуэн, помимо того, что из них двоих бесспорно обладает гораздо лучшим чувством стиля, еще и куда лучше представляет, что будет более уместным в обществе его родни), Киран, щурясь без очков, вскользь окинул мужа взглядом, пытаясь определить на какой стадии находятся сборы и, соответственно, насколько ему самому стоит поторопиться. Сделав вывод, что собираться все-таки придется быстро, на этом он и решил сосредоточиться – размышляя о том, не прозвучали ли его слова несколько мрачнее, чем он того хотел, Киран невесело заключил, что, судя по всему, этим утром ему лучше лишний раз и вовсе не открывать рот, чтобы не выдавать свою тревожность; еще больше нагнетать обстановку явно не входило в его планы.
Проводив Оуэна осуждающим (в шутку, конечно же) взглядом в ответ на немую попытку оправдаться за двусмысленность – которую не до конца проснувшийся и слишком обеспокоенный Киран считал с некоторым опозданием – последней прозвучавшей фразы, он остался в одиночестве, не в первый раз за последнее время поймав себя на мысли о том, насколько быстро вся его жизнь изменилась самым кардинальным образом. Еще совсем недавно он едва ли смог бы поверить в то, что когда-либо окажется в такой ситуации, и тем более – что это может произойти так скоро.
Пожалуй, до недавнего времени в последний раз он задумывался о перспективе женитьбы еще в далеком детстве; и то, задумывался – слишком громкое слово. Просто он, как, должно быть, и почти все в том возрасте, воображал свой будущий жизненный путь по достаточно стандартному, на тот момент кажущемуся чуть ли не единственно возможным, сценарию – стать взрослым, найти работу, купить собственный дом или квартиру, жениться и завести ребенка (или, быть может, даже двоих). Примерно это он видел у своих родителей, да и, в общем-то, практически повсюду – его окружали столь многочисленные примеры как в жизни, так и по телевизору и в книжках, что сложно было даже вообразить, что может быть как-то иначе. Однако, в школе Киран лишь с некоторым недоумением и без особого интереса наблюдал за тем, как его одноклассники всячески задирают понравившихся девчонок или же увлеченно перебрасываются записками с признаниями в любви прямо на уроках, и, к его немалому удивлению, даже его собственная сестра, кажется, и та страдает из-за какого-то глупого мальчика. Он становился старше, но ничего не менялось, и в какой-то момент Киран – без особенных переживаний приняв этот факт как данность – окончательно пришел к выводу, что определенно не испытывает того, что, судя по всему, испытывают окружающие его люди по отношению, чаще всего, к противоположному полу, и в целом не очень-то понимает, как это у большинства людей работает; а картина с семьей, которую он смутно представлял себе в детстве, видимо, совсем не для него.
И вот, в свои двадцать три он замужем за человеком, которого знает меньше двух лет; и он никогда не был настолько уверен ни в одном другом принятом в своей жизни решении. Если подумать об этом в подобном ключе, отстраненно, резюмируя в одном коротком предложении, это казалось не иначе как полным безумием. Но, как ни парадоксально, таковым ничуть не ощущалось; их отношения развивались по иной, далекой от привычной, схеме, каким-то удивительным образом не противореча тем выводам, которые прежде сделал о самом себе Киран. Он все еще не понимал, как это работает у большинства людей, но это не имело никакого значения – у них все было совсем иначе; и произошло это само собой, совершенно естественно – еще недавно Киран и не подозревал, что в его случае такое возможно. Несомненно, Оуэн очень сильно повлиял на него, однако, никогда не пытался его изменить; скорее ему удалось открыть в нем то, о чем сам Киран и не догадывался.
Но, разумеется, то, что они поженились так быстро, привело и к некоторым сложностям – например, ни один из них не сообщил об этом собственным родителям и им обоим предстояло поставить родственников перед уже свершившимся фактом. Казалось бы, половина проблемы, причем, касающаяся непосредственно его самого, уже решена – встреча с семьей Кирана уже состоялась и, можно сказать, прошла достаточно успешно, но вот только легче ему особенно не стало. Перед знакомством с родителями Оуэна, которое им еще только предстояло, он переживал ничуть не меньше.
Несомненно, Киран нервничал, знакомя супруга со своими родителями – в подобных обстоятельствах это вполне естественно, но при этом он прекрасно понимал, что объективных причин для беспокойства у него практически не было. За исключением, разве что, той, что он сообщил о браке уже постфактум – именно из-за этого обстоятельства Киран переживал больше всего. Но переживал скорее о том, что это может обидеть или ранить их, а вовсе не о том, что они всерьез могут от него отвернуться. Он знал, что едва ли для родителей его выбор станет сильным потрясением – в конце концов, среди их ближайших родственников имелся наглядный пример однополой пары и это уже давным-давно никого не смущало; более того, как он догадался чуть позже, возможно мать с отцом даже ожидали от него чего-то подобного, не совсем верно трактовав то, что за все эти годы не слышали о – на самом деле попросту отсутствующей – личной жизни сына ни единого слова. Ну а о том, удастся ли им найти общий язык с Оуэном, волноваться было и вовсе глупо. Киран с трудом мог представить, чтобы хоть кто-то оказался способен устоять перед несомненным обаянием его мужа – уж в том, что Оуэн им понравится, он точно не сомневался ни на секунду; и, несмотря на то, что со знакомства прошла всего пара недель, судя по недавнему телефонному разговору (во время которого Иви искренне интересовалась, как у них дела, и просила обязательно заскочить в гости, как только будет свободное время), Киран уже мог с уверенностью сказать, что не ошибся.

В данном же случае он не питал никаких иллюзий – Киран ясно осознавал, что вероятность удачного исхода запланированной ими встречи практически равна нулю. Он достаточно наслышан про характер матери Оуэна, чтобы сделать определенные выводы – поладить с этой женщиной само по себе, в отрыве от всякого контекста, представлялось весьма непростой задачей, а в его случае и в текущих обстоятельствах – едва ли выполнимой. Более того, у него сложилось впечатление, что брак с Дейзи (хотя, судя по всему, даже ей досталось прежде, чем миссис Ньюман, в конце концов, сменила гнев на милость) – практически единственное из принятых Оуэном серьезных решений, которое его мать всецело поддержала, и при одной мысли об этом Кирану еще больше становилось не по себе. Не только из-за того, что его самого вероятнее всего сочтут врагом, разрушившим идеальную семью – нельзя сказать, что такая перспектива его не беспокоила (если совсем честно, то пугала до жути; он и без постороннего давления достаточно переживал на эту тему, и Оуэну, не без помощи Дейзи, пришлось приложить немало усилий, чтобы его переубедить), но неодобрение лично в свой адрес он готов был пережить, а вот становиться непосредственной причиной ухудшения и без того крайне непростых отношений между матерью и сыном ему совершенно не хотелось.
К тому же, хоть он и не стал возражать, вся эта затея заявиться без предупреждения и поставить мистера и миссис Ньюман перед фактом казалась ему довольно сомнительной. Сам он сделал именно подобным образом только потому, что был абсолютно уверен, что его муж родителям понравится, и Киран небезосновательно предположил, что, сразу познакомившись с Оуэном, им будет куда проще принять такого рода новости. Но Киран в свою очередь явно неспособен произвести настолько хорошее впечатление; особенно учитывая то, что семья Оуэна все еще считает, что тот до сих пор женат на совершенно очаровательной Дейзи. Пожалуй, единственное, что может сделать Киран – постараться не усугубить ситуацию.
Он на минуту останавливается у зеркала, встревоженно глядя в собственное отражение и безуспешно пытаясь хоть немного пригладить вьющиеся непослушные волосы, после чего, тяжело вздохнув, наконец, выбегает на улицу и спешит в машину; забираясь в нее и пристегивая ремень безопасности, он избегает смотреть в сторону водительского сидения и старательно пытается вести себя как ни в чем не бывало.
- Эй, ну-ка, посмотри на меня.
Он слушается, поднимая взгляд на Оуэна чуть растерянно и на секунду даже почти виновато – в этот день Киран планировал быть для него поддержкой, а не, напротив, лишним поводом для беспокойства, и потому ему слегка неловко, что муж заметил тихо накатывающую на него панику, – но, тем не менее, с этим прикосновением и сказанными словами Кирану действительно тотчас становится ощутимо легче, хотя, разумеется, ничего из озвученного не было для него открытием.
- Я знаю, - немного помедлив, тихо отвечает он, опуская взгляд и выдыхая, заставляя себя хоть немного расслабиться; затем, удобнее перехватив его ладонь, притягивает к себе чуть ближе и на пару секунд легко касается тыльной стороны губами, после чего, еще больше смутившись, отворачивается к окну.
- Поехали, пока я не передумал, - неловко пытается отшутиться Киран, устраиваясь поудобнее – все же путь им предстоит достаточно дальний.
Чувствуя себя уже намного спокойнее, он размышляет о том, что Оуэн прав – неважно, что произойдет сегодня. Важно только то, что этот удивительный человек рядом с ним, его самый близкий друг и родственная душа, – его муж; и Киран, украдкой поглядывая на сосредоточенного на дороге Оуэна, невольно улыбается этой мысли, одновременно ставшей такой привычной и вместе с тем как будто до сих пор до конца не укладывающейся у него в голове.
- И, пока мы едем, подумай, есть ли что-то еще, что мне нужно знать.

Отредактировано Kieran Newman-Hughes (29.11.2021 01:13:14)