Ложь не всегда должна причинять боль. Обманывая и играя чужими судьбами так много раз, Бен видел, как от пленения лжи становится лишь хуже. Он лгал и Марии, пытаясь удержать ее рядом, пытаясь сделать вид, что ничего не произошло. Когда она ничего не могла вспомнить, он был ее памятью. Умалчивать тоже значит лгать, особенно в их случае. Бен сожалел о многом. О том, что причинял ей боль. О том, что лгал здесь и сейчас - ничуть. Эта ложь была во благо. Они оба приняли условия этой лжи. Ему хотелось остановить время. По-своему. Хотя бы на пару часов, до обеда, до следующей ночи. Тогда его ложь не будет выглядеть... ложью. Хотелось урвать у судьбы время рядом с Марией. Прежде чем настанет пора отпустить ее. Сможет ли он это сделать? Видеть, как она уходит и не сделать ничего, чтобы предотвратить неизбежное?
Не хотелось об этом думать. Еще нет. Не сейчас. Он с замиранием сердца ждал реакции Марии. Ведь она знала, что наступило утро. Тоже чувствовала и все поняла. За окном вновь начинала бурлить жизнь. Солнце светило в окно, подбираясь все ближе к кровати. От него не было спасения в этой комнате. Оно будто хватало каждую частичку, постепенно отбирая у него право на этот день рядом с ней. Бен прижимал девушку ближе к себе, уберегая и заслоняя руками от ярких лучей. Наслаждался каждым ее прикосновением. Теплое дыхание щекотало его кожу, когда Мария уткнулась в изгиб шеи. Это было совсем... как раньше. Его губы растянулись в улыбке. Он чувствовал, что девушка тоже улыбается. Бен молил об еще немного времени для них. Она тоже этого хотела. Он чувствовал в каждом девичьем вздохе, в каждом жесте нежелание расставаться. Прикрыв глаза, он не мог пресытиться прикосновениями ее нежных пальчиков. Мария вырисовывала кончиками то, что не могла видеть. Прикосновения стали ее глазами. Бен едва не замурлыкал как довольный кот от удовольствия, а ей стоило всего лишь прикоснуться у нему. Прижавшись щекой к теплой ладошке, он терся об нежную кожу отросшей бородой в надежде оставить на ней свой запах, едва заметные розовые полосы от колкой щетины. Маленькое, но воспоминание о себе, когда его уже не будет рядом.
- Уйма времени, - он подыгрывал девушке, не желая признаваться в очевидном. Они оба крали время у этого «утра», не думая о последствиях. Расстаться была так трудно. Еще сложнее разжать сплетенные руки и ноги, чтобы отпустить Марию в душ. Бен не хотел, чтобы она вставала, куда-то шла. Пусть их разделит лишь стена. Это также слишком большое расстояние между ними. Он держал ее в своих объятиях до последнего. С приходом света мог тщательней рассмотреть любимые ямочки на щеках, каждую выступающую родинку на обнаженном плече и шее. Его пальцы медленно скользили по изгибу, вычерчивая незамысловатые линии на ее теле и постепенно добираясь до припухлых губ. Он прижался большим пальцем к нижней губе, проводя осторожную линию вдоль.
Эти прикосновения могли длиться вечно, если бы Мария не выбралась из его объятий и не покинула кровать. Бен повернул голову, наблюдая, как она исчезает за дверью ванной, дразня изгибами обнаженного тела и упругой попкой. Вокруг девичьей талии по-прежнему было обернуто скомканное платье. Ему так и не удалось избавиться ее от этой тряпочки. Мысли мужчины были совсем не о чае. Он был готов исправить подобную оплошность с ее платьем. Дверь за Марией прикрылась, но он не услышал щелчка.
- Значит, чай? - он застонал и перевернулся на спину, уставившись в потолок. Сделал пару глубоких вдохов, пытаясь привести мысли в порядок. Он не спал, но чувствовал себя отдохнувшим. - Это можно устроить, - его ничуть не смущал тот факт, что он разговаривает сам с собой. За дверью ванной было слышно как льется вода в душевой. Мария едва ли могла его расслышать. Соскребая себя с кровати, Бен натянул валявшиеся на полу штаны. К руке постепенно начинала поступать кровь, простреливая до самых кончиков пальцев миллионами острых иголок. Бен сжимал и разжимал пальцы в кулак, довольный тем, что это происходило от близости Марии. Она провела с ним целую ночь, позволяя беречь ее сон. Наверное, он давно сошел с ума, раз с ним происходило такое.
Разминая затекшие мышцы, он направился на кухню. В доме царил бардак везде, кроме комнаты Марии. Он ужаснулся слою пыли на мебели. С его глаз будто сдернули толстую пелену. Это был дом Марии. По крайней мере, раньше она так считала. Он должен был беречь его гораздо лучше. Попутно собрав в кучу брошенную наспех грязную одежду, Бен кинул ее в угол соседней комнаты, куда едва ли девушка станет заглядывать, и поспешил на поиски чая и чистой чашки. Обругав себя за то, что так давно сюда не приходил, мужчина поставил на плиту наполненный водой чайник и схватил с верхней полки заварной чай. Все баночки были разложены на виду еще с времен, когда Марии захотелось бы самой сделать себе чай. На краю банки прикреплена наклейка, чтобы девушка могла ориентироваться в десятках сосудов, разложенных на кухне. У него не поднималась рука избавиться от этого или от любой другой ее вещи. В глубине души Бен надеялся, что когда-нибудь ей пригодится все это. Глупости, конечно. Он был неисправимым параноиком и по большей части не верил в удачу. Поглядите на него теперь. Он делал чай для любимой женщины, которая мылась в его душе. Судьба приподняла ему разные сюрпризы. За этот Бен был готов самолично расцеловать ее в губы.
Когда чашка с ароматным чаем была наполнена, мужчина приподнял блюдце и осторожно ступая, понес в сторону девичьей комнаты. Не стал ждать, когда Мария закончит водные процедуры. Переступив через порог, он обвел взглядом пустующую спальню. Из ванной до сих пор доносился шум включенной воды. Бен подошел к прикрытой двери. Слегка постучал прежде, чем толкнуть ее плечом и оказаться в переполненной паром ванной. Едва ли Мария его слышала. Хотя ее слух теперь обострился, что она могла уловить каждый шорох. Бен сделал шаг вглубь, ногой прикрывая дверь за своей спиной. Его взгляд тут же зацепился за брошенное на пол небольшой лужицей платье. Затем его глаза поднялись к обнаженной фигуре за размытым стеклом душевой. Ему нужны были вся сила воли, чтобы не уронить чашку чая на пол и не оказаться рядом с Марией под струями воды. Утренний секс в душе бодрит лучше любого кофе. Эта мысль все не давала ему покоя.
Бен тряхнул головой. Подойдя к дверце душевой, он осторожно ее приоткрыл и прислонился к краю стекла. - Я принес тебе чай, - на его губах играла довольная улыбка. Перед взором Бена пристало подтянутое и упругое тело девушки. Вода омывала стройные изгибы груди и длинных ног, приковывая его совсем не невинный взгляд. Если девушка не могла видеть, это не значило, что она не чувствовала его наглых глаз на себе. Он откровенно любовался Марией, совсем не стыдясь этого. - Выгляни немного, потом сможешь продолжить водные процедуры, - Бен изучал ее ленивым взглядом с головы до пят. Капли воды отлетали от ее тела и брызгали на его грудь и лицо. Это явно была не самая удачная идея - оказаться рядом с мокрой и обнаженной девушкой с чашкой чая в руках. Оставалось надеяться, что она быстро расправится с напитком и он сможет приступить к основному блюду этой «ночи».
