Время спустя они перебрались на кухню. Когда смогли отлипнуть друг от друга и когда живот заурчал от голода. Всю прошлую ночь они провели в дороге, питаясь кофе и легкими закусками из придорожных кафе. Хоть по большей части им совсем было не до еды. Длинные остановки вовсе не означали, что они проголодались. Это был иного рода голод. Голод, который невозможно было утолить. Чем больше Бен прикасался к Марии, чем больше ему хотелось еще. И дело не было в том, что они такое долгое время провели в разлуке. Так было всегда, когда дело касалось его Марии. Он был ненасытен и жаждал ее близости. Сердце согревала мысль о том, что впереди целая вечность, которую он сможет провести только с Марией. Никто не ворвется в дом и не потревожит звонком, никого из них внезапно не вызовут на работу и на порог не пожалуют друзья. Хоть в последнее время Бен и не был прочь, что девушка общается с друзьями. Он тоже проводил время с друзьями. Они вместе общались с Джайей. Но сегодня и на все следующие две недели Мария принадлежала только ему.
Возясь у плиты, он слишком часто поворачивал голову, чтобы посмотреть на Марию. Улыбался ей, и она будто чувствовала это, тоже улыбалась ему в ответ. Она сидела полностью обнаженная на стуле, допивала свой чай и в этом было что-то умиротворенное, правильное и нужное. Еще совсем недавно он бы не решился уговорить Марию составить ему компанию в обнаженном виде на кухне. Время менядось. Менялись и они. У них у каждого были свои страхи, которые невозможно было побороть за день или два. Но, смотря сейчас на нее, все казалось возможным. От этого он еще сильнее любил Марию. Обожал. Боготворил. И не переставал благодарить за последний шанс. Слишком часто отвлекаясь от приготовления ужина, Бен любовался своей женщиной и ловил себя на мысли, что это именно то, чего не хватало. Провести уютный вечер в обществе любимой девушки, дурачиться и заниматься любовью, прерываясь на еду и сон. Отложить в сторону часы и не отсчитывать минуты до утра, когда им нужно было вновь каждому отправляться на работу. Такова была жизнь большинства. Рутинные отношения превращались в нечто скучное и обыденное. Муж и жена встречались рано утром и по возвращению вечерами. У них хватало сил спросить «как дела» и делать вид, что он или она слушают, что рассказывает вторая половинка. На самом же деле они были заняты собственными мыслями и проблемами. По сути, эти люди были совершенно чужими друг другу, которые спят в одной постели и иногда занимаются сексом. Их отношения с Марией никогда не были и не будут скучными и обыденными. Бену было сложно представить, что когда-нибудь она перестанет вызывать в нем волнение... даже от того, что он просто на нее смотрит. Он смотрел и сердце ускоряло свой бег. Мысленно он повторял себе, что эта женщина принадлежит ему и каждый раз хотелось ущипнуть себя, чтобы проверить, а не сон ли это. Это никогда не было сном. Мария была реальна. Настолько реальна, что даже на расстоянии Бен улавливал ее запах. Отвернувшись, видел, как ее пальчики скользят по чашке чая. Слышал, как она ерзает на стуле и отчетливо уловил момент, когда девушка встала и начала приближаться к нему.
Он старался успеть с приготовлением ужина, пока еще это было возможно и по возможности не спалить ничего, потому что Мария слишком отвлекала. Она даже ничего не делала, а просто сидела рядом, а его словно магнитом тянуло к ней. Сначала взглядом, потом желанием коснуться и не отпускать до тех пор, пока они не выбьются из сил и не уснул в объятиях друг друга. Мария присела на край столешницы. Ее тело дразнило своей наготой. Тонкая шея так и манила коснуться любимого местечка на изгибе. Округлые груди приходили в движение от каждого девичьего вздоха и выдоха. Затвердевшие вершинки сосков вытянулись, так и просят обласкать их пальцами. Бедра терлись друг о друга, когда она так качала ногой. Бен отложил в сторону нож. Взгляд скользнул ниже по гладко выбритому лобку Марии. Это было последней каплей.
- Вычитал пару рецептов в интернете. Остается надеяться, что я нас не отравлю, - он снял с огня подрумяневшееся мясо. Сложил все ингредиенты в форму для выпечки. Если все сделал правильно, то в итоге должна была получится куриная грудка с грушей под винным соусом. В мыслях был еще десерт, но Бен решил им заняться попозже. Сейчас у него были более важные планы.
- Дам тебе подсказку. Попробуй, - он стянул с тарелки кусочек груши со сладкими приправами и медом и поднес ко рту Марии. Пока девушка пробовала сочный фрукт, Бен отправил блюдо в духовку и приблизился к Марии. Его пальцы поползли по ее обнаженным ногам, наслаждаясь бархатистостью кожи. Кончики поползли по внутренней стороне бедер. Поднялись почти к половым губам, коснулись лобка. Бен наклонился вперед. Стянул с тарелки остатки лишней груши и поднес ко рту девушки.
- Потом будет десерт... но мы можем немного забежать вперед... пока готовиться ужин... если, конечно, у тебя нет других планов... - он говорил растянуто. Дразнил девушку. Бен наклонился к уху Марии, обжигая мочку своим дыханием и влажными губами. Затем переместил руки. Его ладони легли на ягодицы, где еще чувствовались следы их близости и отпечатки его пальцев. Он подтолкнул Марию ближе к себе, становясь у нее между ног. На кухне стало слишком жарко, но он подозревал, что это не от работающей духовки. Этот жар создавали они сами. Он отправил в рот девушки оставшийся кусочек груши и слизал с пальцев липкий мед. Вкус ее губ и сладость фрукта смешались, образу дьявольский коктейль. Бен слегка потянул ее за волосы, уступая себе место на изгибе ее шеи. Губы скользнули по яростно колотящейся жилке на изгибе, покусывая чувственную кожу губами. Его ладони переместились на грудь Марии. Большими пальцами он теребил затвердевшие соски, склоняя девушку все ближе к полкам. Когда ее голова откинулась назад и затылок уперся в одну из полок, он взял с тарелки еще один кусочек груши. Пока подносил лакомство к девичьим губам, мед стек с края фрукта, капая Марии на грудь. Бен отправил кусочек ей в рот, а сам склонился к ее груди. Язык пополз по липким дорожкам, оставленным медом. Издавая чмокающие звуки, он старательно слизывал каждую каплю Пока наконец его губы сомкнулись на затвердевшей бусине соска, с жадностью втягивая чувственную плоть себе в рот.
