Ласки становились откровенней и решительней. Не было медлительности или страха сделать что-то поспешно, тем самым испугав Марию. Бен знал, чего хотел и завоевывал ее каждым прикосновением, лаской языка, требовательными губами и опаляющим дыханием. Выдохи так порывисто вырывались из его рта. Он делал еще один поспешниый вдох, почти не отрываясь от желанного тела. Не мог этого сделать. Слишком соскучился. Слишком давно прикасался к ней столь интимным образом. Он хотел Марию и ничего с собой не мог поделать. Губы прожигали насквозь. Стоны участились. Каждый девичьий стон передавался и ему. Они стонали в унисон. Мария была так прекрасна, что с трудом верилось в реальность. Все вокруг стало едва различимым. Предметы мебели слились воедино. Только она осталась так отчетливо ясна. Бен ловил на кончике языка ее дрожь, пульсацию и жаждал получить еще.
Тело девушки извивались на столе. Он удерживал ее за бедра, не позволяя соскользнуть за край. Хватка была сильной. Пальцы впечатались к бархатистую кожу. Он поглаживал ладонями внутреннюю сторону ее ног, даже столь легким касание продолжая дразнить, когда слов не хватало. Порой он все же отрывался от истекающей влагой дырочке. Громко облизывал губы, собирая вязкие соки языком. На устах всплыла блаженная улыбка. Он никогда не брезговал любить Марию именно таким способом и дарить оральные ласки. В этом было гораздо больше чувственности и любви, чем в примитивном сексе. Хоть и их секс никогда не был примитивен. Они сталкивались телами и испускали электрические разряды похлеще самой сильной молнии. Удивительно, что стены еще не трепещали от сильных разрушающих толчков.
- Возможно... мне стоит остновательней в этом убедиться, - безумием было так дразнить Марию, но он ничего с собой не мог поделать. О да, сейчас он как следует убедиться в ее выдержек! Вновь припав губами к истекающей плоти, он убеждался, что ее оргазм близок. Бен чувствовал это по сокращающимся стеночкам и тому, как горячая плоть сжимает его язык. Он проталкиваться до предела глубоко, пытаясь погрузиться в самую глубину девичьего естества. Кружил, сосал, испивал нектар Марии до дна. Ему слишком хорошо было известно ее тело и он знал, когда стоит притормозить, а когда увеличить темп. Поддатливо оно поддавалось его приказам. Он лепил из нее нечто новое, возрождающееся... Они вместе создавали свой новый мир.
Бен не удержался и вонзил острые клыки в разгоряченную плоть. Эта была его маленькая кара за поддразнивания. - Ах, ты смеешь усомниться во мне, - его хриплый смех заглушило то, что он опять припал к жару ее плоти. Язык исследовал складочки, погружаясь в узкую тесноту пульсирующей дырочки. Бен ловил кайф от этих ощущения и их совместных поддразниваний, которые лишь больше горячили кровь и заставляли сильнее желать его Марию. Вместо слов Бен решил доказать на деле, на что способен. Вернее, ему нужно было напомнить Марии. Она прекрасно все знала, но время в разлуки затуманило ее память о деталях. Бен был не прочь провести ни один подобный урок, в красках напоминая ей то, о чем она успела «позабыть». - Мы постараемся успеть. Ничто не мешает нам продолжить на том же месте, на котором мы остановимся... я слишком плотно хочу тобой заняться, - еще недавно речь заходила об утра, а теперь у него в распоряжении было время до трех. Мария в него слишком верила, доверяя себя и свое тело. Он не мог ее подвести, разочаровывая в своих навыках. Эти ее слова значили гораздо больше чем простое поддразнивание. В них был свой скрытый смысл, понятный лишь им двоим. Бен слишком ценил время, которое было отведено рядом с девушкой, поэтому не терял ни единой минуты. Между репликами его руки и губы продолжали ласкать, затрагивая чувственные точки на всмокшем теле. Кожа девушки покрылась мелкой испариной. Руки стали соскальзывать. Бен сильнее удерживал Марию в своих объятиях. Пусть хоть земля раздвоится и поглотит его, он не отпустит ту, которую так любил. Любовь струилась в каждой вене, в каждом вдохе и выходе, в каждой подаренной ей ласке. Еще было слишком рано говорить об этом с Марией в открытую, но он умел доказывать свою любовь иными способами. Она узнает. Она поймет. Она обязательно поймет...
- Когда-нибудь это обязательно случится, - в этом «когда-нибудь» было что-то неопределенное, но не пугающее. Бен был согласен с Марией, что им не стоит спешить. Когда такие вылазки произойдут, они будут готовы к этому, а пока им оставалось наслаждаться обществом друг друга, ходить на свидания, бороться с расставания и сгорать от нетерпения до новой встречи. В этом тоже была своя магия и не хотелось, чтобы волшебство по велению могучей палочки исчезло безвозвратно. Он будет завоевывать Марию вновь и вновь. Будет узнавать ее заново. Будет открываться перед ней совсем не тем Беном Арчером, которого она когда-то знала. Он еще удивит ее. В хорошем смысле. Но он слишком отвлекся. Губы с новой силой обрушились на желанную плоть. - Я запомнил, - это прозвучала почти как угроза, если бы не веселый тон мужчины. Мысли понеслись вперед, представляя, как он будет разгуливать в женском отделе нижнего белья и выбирать для Марии изысканный наряд для их вечера. Фантазии слишком увлекали его, чтобы не думать теперь об этом постоянно. Черт, эта женщина сведет его с ума! Он зарычал, продолжая ласкать ее шикарное, сексуальное и такое желанное тело. Если не словами, то своим телом она точно сведет его с ума. Выгибаясь Бену навстречу и насаживаясь на его язык, Мария давала ему больше, чем он ей. Позволяя ласкать, позволяя к себе прикасаться, она не понимала, что делала с ним. Только у нее получалось вот так просто, одним лишь движением или стоном выбивать у него почву из-под ног.
- Не спорю, это будет очень и очень сложно... удержаться, чтобы не приехать и не добраться до твоей голой попки... а еще не врезать по пути кому-нибудь... - даже если никто и не выказывал своего интереса к Марии на рабочем месте, он относился к мужчинам в пожарной части с опаской и присущей ему ревностью. Он не знал их, они не знали его. Мария могла не видеть того, что творится перед ее носом... по причине, что она как бы... не видит. Каламбурно получилось, но да ладно. Это будет еще одна причина по которой сходить с ума и доказать девушке, что у него не снесет крышу от ревности. - Я постараюсь держать себя в руках... зная, что ждет меня вечером... и что твое тело будет принадлежать лишь мне... - Бен говорил и ласкал. Прервался и вновь припадал к набухшим лепесткам. Терпкий вкус и разговоры довели его до точки кипения. В штанах стало совсем тесно, а член был настолько тверд, что это причиняло боль. - А что не так с моим... поведением? - это была последняя рваная реплика прежде, чем разговоры стали неуместны и он всецело не отдался ласке. Бен будто познавал Марию вновь. Изучал каждую складочку и ввинчивался языком вглубь женского естества, будто впервые пробуя на вкус терпкий нектар. А затем отбросив все манеры приличия, Бен стал трахать дырочку Марии языком. Все быстрее и глубже. Ее тело откликалось, указывало ему, где ласкать, а где пустить в ход клыки. Что бы они и не говорили, маленькая толика боли вносила пикантность в их близость. Нужно было лишь не переусердствовать, и Бен знал, как это лучше всего сделать, прислушиваясь к телу девушки. И он слушал. Впитывал и дрожь и стоны. Не глядя, видел, когда она закусывает губу и откидывает голову назад. Чувствовал, как пальчики сильнее впиваются в кожаную змейку, оставляя след на его шее от ремня. От этого ощущения можно было сойти с ума. Бен продолжал толкаться языком. Черпал живительный нектар, испивая ее до дна. Поток влаги лишь усиливался, брызгал на его подбородок и руки, орошал девичьи бедра. Предчувствуя оргазм Марии, он сжал ее в своих руках. Язык вонзился в глубину жарких стеночек. Он пропустил сквозь себя каждую пульсацию, каждый ее спазм. Сосал и глотал терпкую влагу, пока тело Марии не расслабилось.
Она обмякла на столе. Бен крепко держал за бедра, не выпуская. Губы по-прежнему были прижаты в покрасневшим от ласк и укусов лепесткам. Оставляя на них долгий поцелуй, он наконец-то приподнялся. Не выпуская девушку из объятий, придвинулся ближе, накрывая ее своим телом. Ладони прижались к ее щекам, убирая упавшие на лицо длинные пряди волос. Бен смотрел на нее не отрываясь, во взгляде пылало такое обожание, а губы лучились улыбкой. На миг ему показалось, что это все Мария тоже сможет увидеть. - Ты в порядке? - он дал ей немного времени прийти в себя. В его голосе не было привычной тревоги. Она была гораздо больше чем в порядке. Бен в этом был уверен. - Ничего еще не закончилось, - он опасался, что ничего толком и не начиналось. Его аппетит рос в геометрической прогрессии, стоило коснуться Марии или почувствовать ее близость, и у него напрочь сносило крышу. Мужчина наклонился, целуя повисшие на ее ресницах слезинки. Прижался губами к щекам. Финальным аккордом были губы Марии. Он целовал ее до тех пор, пока девушка не ответила на поцелуй. Чуть отстранившись, Бен всматривался в трепещущие веки. Его руки заползли ниже, расстегивая молнию на брюках и избавляясь от мешающей одежды. Пульсирующий член наконец-то обрел свободу и изрывающе торчал к верху, прижимаясь к внутренней стороне девичьего бедра. Где-то между их телами запутался ремень. Кулачок Марии еще сжимал один конец. Бен не стал ничего делать, оставляя все как есть. Лишь раздвинул шире ножки Марии и прижался твердой головкой плоти к ее еще пульсирующей дырочке. - Как давно я хотел погрузиться в тебя... - он толкнулся вперед, медленно заполняя ее узкие пульсирующие стеночки. Из горла вырвался вздох облегчения. Губы были лишь в пару миллиметрах от губ Марии. Бен их иногда касался, дразнящие улыбаясь и продолжая проникать в ее горячее естество.

Ночи без Марии были самыми тяжелыми. Трудно было заснуть, еще труднее проснуться, зная, что ее нет рядом. Не спасали даже ее вещи, оставленные в квартире, и хранящийся на них запах. Не хватало ее присутствия, смеха, голоса, даже дыхания, когда она так мило сопела, засыпая на плече Бена. Эти стены хранили обрывки их совместных дней, вечеров и ночей. Не хотелось ничего забывать, а заполнить копилку свежими воспоминаниями. Начинать с новой точки и именно здесь, в квартире, считалось значимым шагом. Этой ночью ему не придется мечтать о том, как он будет обнимать и целовать девушку, удерживая в своих крепких руках. Она была реальностью. Живое искращее доказательство того, что Бену ничего не привидилось. Мария вновь была рядом с ним. Давала ему оставшийся шанс, мысленно умоляя ничего не испортить. Он совшал. Он понимал. Девушка отдавала всю себя, а он отдавал ей себя. Их нити крепко переплелись, удерживая их вместе невидимыми узлами.
Из горла рывался рваный выдох и такой же торопливый вдох. Он чувствовал эту непроизвольную дрожь, что сотрясала их тела. Дрожала она или он? С трудом можно было разобрать. Они так тесно льнули друг к другу. Переплетались. Горели вместе. Было так жарко... слишком жарко. Можно было выгореть до тла и возродиться вновь. Когда губы касались Марии, казалось, что ее кожа шипит как раскаленная сковородка, на которую попадает вода. Бен ощущал то же самое на своих губах. Жар распирал уста. Проникал в глубину груди и окутывал все тело. Бен застонал протяжно и хрипло, продвигаясь еще на пару сантиметров в глубину горячих стеночек. Ее лоно было таким узким, таким пульсирующим... идеально кмещабщим его внутри. Мария была такой горячей и восхитительной. Внутри еще горячее, чем ее пылающая кожа снаружи. Он двигался медленно. Им не было куда спешить. Впереди целая ночь... день... недели... месяцы... вечность... Когда-то Бен боялся этого значения «вечность» и чего-то продолжительного. Обязательства пугали, а постоянство не было для него. Он не задерживался в одном месте надолго. Старые привычки изменить было очень сложно, но у него получилось. Лишь благодаря Марии он научился ценить то, что имеет и что в будничной рутине есть что-то совершенно очеровательное. Например, то, что девушка лежит на столе посреди кухни, став ему лучшим ужином, завтраком и обедом вместе взятыми.
Он жадно облизал губы. Мария пробурчала пару коротких слов. Бен заглушил ее голос поцелуем. Подался бедрами вперед, заполняя ее целиком. Горячая узость стеночек обступили вокруг напряженного члена. Было так крышесносно находиться внутри нее и чувствовать каждую пульсацию, каждое скольжение плоти о плоть. Когда Мария подалась ему навстречу, он урвал еще несколько сантиметров. Толстая головка погрузилась в вязкую глубину девичьего естества. Она сводила его с ума, а он еще даже не начал двигаться. Хотел растянуть их близость. Прочувствовать каждую вибрацию, дрожь и желание ее тела. Как она эротично обвивала ногами его бедра и прижимала еще ближе к себе. Бен нетерпеливо застонал, ловя на губах ответный стон. Стало невыносимо жарко.
Руки неторопливо блуждали по взмокшей коже, ощупывая бедра и притягивая девушку ближе к себе. Ощупывая упругую попку. Забираясь под спину, приподнимая ее над столом и царапая короткими ногтями кожу вдоль позвоночника. Между ними не осталось ни единого миллиметра, но этого по-прежнему было мало. Мало ее. Всегда мало. Катастрофически. До невозможности сделать вдох без Марии. Бен задыхался. Оживал лишь тогда, когда она была рядом. С его губ сорывались стоны. Он не мог контролировать себя. Не мог ничего поделать. Но мог чувствовать. Когда пальчики Марии коснулись его лица, она будто коснулась его сердца, согревая своими ладонями и унося высоко-высоко в небо над макушками небоскребов. Не было страшно упасть обратно. Падать, как и взлетать, они будут только вместе.
Не в силах больше терпеть, Бен стал раскачивать бедрами, покидая и вновь проникая в узость ее мокрой дырочки. Пульсация усилилась, стеночки набухли, с трудом выпуская его наружу. Дикие от страсти глаза прожигали Марию насквозь. Мужчина смотрел на нее отрываясь, почти не моргая. В ее зрачках видел переливающиеся искорки и застывшие на кончиках ресниц слезинки. Бен знал, что девушка плачет не от боли или чего-то плохого. Это все было переизбыток чувств, которые так долго копились внутри. Погружаясь обратно в ее пылающее естество, он касался губами трепетающих век. Впитывал в себя солоноватый вкус, который смешивался со вкусом ее кожи. Боже, что она с ним делала?! Сумасшествие какое-то так нуждаться в другом человеке. Сумасшествие так сильно любить и давистеть. Еще большее сумасшествие этого не чувствовать!
Им больше не нужны были слова. Только ощущения и близость сплетенные тел. Стало еще жарче. Капельки пота стекали вдоль позвоночника и застывали на висках. Пальчики Марии стирали их, касаяс лица, скул, носа и губ мужчины. Она рисовала его по памяти, как скульптор нежно выводила силуэт из глины. На какой-то миг Бену даже привидилось, что Мария смотрит прямо на него, глаза в глаза и видит его. Безумие какое-то! Она совершенно завладела его разумом, чувствами, телом и сердцем.
Ее глаза затуманились от страсти, как и его собственные. Они ловили ртом воздух, дыша одним вдохом и выдохом на двоих. Хватка его рук на девичьих бедрах стала сильнее. К утру там непременно остануться отпечатки его пальцев. Он любил метить Марию собой. Оставляя на коже розовые царапины щетины, коротких ногтей или в порыве страсти сильной хватки отпечатки пальцев или укусы зубов. В этом не было ничего пугающего. Лишь страсть мужчины, так всецело любящего одну женщину. Бен удерживал девушку на краю стола, продолжая пронзать истекающую плоть раскаленным членом. Глубже. Горячее. Невыносимей. Дыхание совсем сбилось, ударяясь в губы Марии, о ее бархатистую кожу и припухлые уста.
Бен наклонялся, скользя губами по ее коже. Целовал щеки, подбородок, шею. Приподнимая руку и заводя ее ей за спину, врывался пятерней в белокурые локоны и оттягивал ее голову назад, прижимаясь жаждущими губами к пульсирующей жилке на шее. В каждом касании было шепчущие «Мария» или «моя». Она понимала. Знала. Слышала. Без слов. Язык ударил по раскаленной коже. Собирал капельки пота, с зарождающемся в горле рычащим восторгом вбирая их в рот. Бен стонал и рычал. Их стоны сливались, были продолжением друг друга. Мария становилась еще более мокрой, божественно тесной и обволакивающей твердый ствол члена со всех сторон. Ее манящий жар сковал его пульсирующий ствол, когда Бен погружался в нее, двигаясь все с большей дикостью.
Его толчки усиливались. Темп рос. Бедра сталкивались порочно-звонкими шлепками. Быстрее. Ненасытней. Глубже. Отбросил всякую осторожность, он овладевал Марией с тем присущим ему голодом, который пробудился давно. С тех самых пор, как она выбежала во двор пожарной части и стала защищать его перед всеми теми качками. С растрепанными на ветру волосами, раскрасневшимися щеками и пылающим от злости взглядом. Он желал ее тогда и сейчас. Постоянно. Инстинктивно. Когда увидел на свадьбе среди гостей или одиноко сидящей на скамейке вдали от голдящей толпы. Он хотел ее тогда и всегда. Чувствуя, как она принимает его глубоко и покоряется его воле, Бен взревел, громкое рыча. Рычание, которое вырвалось из самых глубин его души и замолкало на ее губах. Все те месяцы, на протяжении которых он так скучал по ней, нуждался, возжелал, поблекли под напором происходящего сейчас. Мария была его. Вновь была с ним. Он в ней. В пульсирующих висках стучало лишь ее имя. Бен опять припал к губам девушки, чтобы заглушить рвущийся наружу крик.

Отредактировано Benjamin Archer (07.04.2020 23:42:35)

Сколько бы раз они не занимались любовью, сколько бы раз не принадлежали друг другу, этого всегда будет мало. Бен усвоил эту простую науку, перестав сопротивляться телом и сердцем. Брал от момента все, будто завтрашнего дня не будет существовать. Не откладывая на потом жизнь и возможность любовь, он тянулся к Марии как сумасшедший. Давно был таким рядом с ней. Она покорила его своей красотой, грацией, чувственностью. Каждое прикосновение к ней было как нечто новое, непознанное. С каждым разом ее кожа ощущалась еще бархатистой и нежней. Поцелуи становились горячее и необузданней. Тело льнуло к телу. Сталкиваясь, они создавали вот-вот гремящий взрыв. Кожа горела под его пальцами Его руки скользили по обжигающему телу, обхватывая крепче бедра и притягивая к себе, касаясь обнаженной спины и путаясь в разметавшихся по плечам длинных локонах. Бен наслаждался стонами девушки, стонал сам, отвечая пылом на жаркие поцелуи. Его губы были везде, обрушиваясь на ее губы, щеки, изгиб шеи и округлости груди. Затем он вновь припадал к губам Марии, целуя ее будто в первый раз.
Они двигались в унисон, сталкиваясь бедрами. Обнаженная кожа шлепала о кожу, создавая характерные влажные звуки. Это сводило с ума. Бен дышал часто и прерывисто, а может и не дышал вовсе. Мария стала его воздухом, смыслом, его жизнью. Нельзя было так сильно зависеть от другого человека, а он зависел и было плевать, что говорят другие, что говорил его приславутый психолог. Нравоучения они оставят на потом. Сейчас хотелось просто быть, растворяться в Марии, гореть ради нее, чувствовать отклик ее тела, не в силах остановиться или пытаться остановить это безумие. Он не мог и не хотел. Наконец-то заполучив ее лишь для себя, не считал это безумием. А чем? Сейчас и это было не важно. Мысли исчезли, остались только ощущения. Ее тело так близко к его телу. Между ними не было предгад ни в виде одежды, ни в виде иных препядствий, которые могли удержать их вдали друг от друга. Они разобрались с тем, что судьба готовила для них сегодня. Наверное, даже совсем недурно разобрались.
Бен прижался к губам девушки, заглушая рвущийся наружу стон. Ее тело задрожало сильнее. Он крепче сжал ее в своих объятиях. Толкнувшись бедрами, он вошел в нее глубоко, прочувствуя каждый спазм ее удовольствия. Пульсирующие стеночки стягивали толстый ствол члена со всех сторон все сильнее и сильнее. Бен захрипел, а после не сдерживаясь сам, в мощном движении бедер проник глубоко и изверг семя в горячее естество девушки. Его имя на ее устах стало последней каплей. Пальцы впечатались в попку Марии. Девушка обмякла в его руках. Мужчина прижался губами к ее виску, шепча любимое имя. Пока тело еще трясло от пережитого оргазма, Бен сжимал Марию в своих руках, уткнувшись носом в белокурую копну волос. Жаркое дыхание опаляло ее кожу. Бену не нужно было смотреть, чтобы увидеть, что глаза девушки закрылись. На его губах проступила лукавая улыбка. Так легко он не позволит ей отделаться.
Они замерли на некоторое время. Вернее Бен не шевелился, позволяя себе это маленькое удовольствие - чувствовать Марию. Ее ноги до сих пор были обвиты ворук его торса. Грудь прижимался к его груди. Их тела по-прежнему были соединены. Он гладил Марию по обнаженной спине и голове. С уст срывалось ее щепчущее имя. Самое любимое, самое нужное.
- Моя Мария. Моя... моя... - Бен без устали это повторял, нежась в тепле ее тела и обжигающего дыхания на своей груди.
Обретя более-менее устойчивую почку под ногами, мужчина подхватил Марию на руки и на ощупь понес в сторону спальни. Кажется, они отложили ужин еще на неопределенное время. Скорее уж это будет поздний завтрак, когда он осмелиться выпустить девушку из своих обьятий. Осторожно перемещаясь по коридору, Бен прошел до первой двери и осторожно приоткрыл ее, толкнув спиной. Это не была привычная спальня Марии, где она привыкла засыпать и просыпаться, где он кормил ее завтраком и читал утреннюю газету. Господи, как давно это было! Сегодня Бен принес девушку в свою спальню. Она никогда сюда не заходила, а он и не требовал, тем более не просил. Просьбы для пережнего Бена были чужды. Впрочем, сейчас он тоже не просил, но понимал, чем рискует, неся девушку в незнакомую обстановку. Сегодня страхам не было места между ними. Стоило перешагнуть через них раз и навсегда.
Бен тихо прикрыл дверь ногой и понес девушку к кровати. Комната была небольшой, меньше, чем соседняя. Хватало пару шагов, чтобы оказаться у двери и обратно к кровати. Основную часть занимала кровать и стоящий в углу шкаф. Соседняя дверь вела в ванную. Между кроватью и шкафом располагалось окно с незадернутыми шторами. Бен учился и привыкал к свету, пытаясь не прятаться в четырех стенах и полной темноте. Хоть сегодняшний день уже подходил к концу и на город опускалася вечер, некоторые проблески света еще просачивались с улицы. Поэтому он не зажег свет, видя куда идет. Уложив Марию на середину кровати, он, не разьеленяя их тел, лег сверху и натянул на них одеяло. Его руки обвились вокруг тела девушки, не желая упускать возможности быть рядом и чувствовать трепет любимого тела, прислушиваясь к размеренному стуку сердца. Бен легко коснулся губами губ Марии. Устроив ее удобно на спине, он лежал между ее ног, прижимаясь колючей щекой к груди и прислушиваясь к ритму ее сердца. Опирался на локти, чтобы совсем не придавить девушку, он позволял ей отдыхать и ждал ее пробуждения. Ну как позволял, всеми силами пытался не мешать. Когда она проснется, он будет рядом. Всегда будет рядом, когда ей это нужно, а когда не нужно, он все равно будет рядом. Его губы растянулись в довольной ухмылке, прижимаясь к обнаженной коже груди. Тело Марии слишком манило, чтобы оставаться безучастным. Бен втянул грудь полную дурманящего аромата и, выдыхая, опалил торчащие розовые соски. Они так и просились в рот. - Пора просыпаться, мой ангел, у меня для тебя кое-что есть, - в его голосе звучали игривые нотки. Бен накрыл заостренную вершинку соска своими губами, пуская в ход язык и острые зубы. У них впереди была целая ночь и все утро. Он не хотел упускать ни единой секунды, а отоспаться Мария сможет только тогда, когда его не будет рядом. Таков был его ковариный план, которым он с радостью с ней поделится.

Рядом с ней время замедляло свой бег. Стрелки на часах ползли так неспешно, а монотонный их стук был слышен все реже и реже. Каждый раз приходилось поражаться этой метаморфозе времени и только Марии удавалось это, словно она умела управлять стихией. Остальной мир растворялся рядом с ней, когда стоило лишь коснуться кончикам пальцев ее щеки. Ощутить бархатистую кожу под подушечками. Вдохнуть дурманящий аромат ее духов и шампуня. Флакончик с ее ароматом, который она ему дала, постоянно стоял на столике возле кровати. Когда Бен находился в комнате, брал его в руки и вдыхал родной запах. Глупо, но так было легче справиться с тем, что ее нет рядом. Закрывая глаза, он представлял, что Мария здесь, с ним, прижимается к его боку и щекочит дыханием его шею и плечо. Больше не хотелось представлять, а прожить наяву. Может поэтому он принес ее именно в свою спальню, чтобы она оставила частичку себя в его постели, в обыденной жизни, в стенах, где он так тосковал по ней. Все было спонтанно и неосознанно. Просто захотелось. Просто хотелось уложить ее в кровать и любоваться тому, как она спит. Мысленно щипать себя за запястье, осознавая, что она правда здесь. Она правда была здесь... И даже, когда придет время расставаться, она останется с ним, а потом опять придет. В другой день, в другое время. Опять остановит бег часов, как это всегда происходило. Они вновь перенесуться в свой мир, чтобы остаться там только вдвоем.
Необычные для него мысли витали в голове, но он думал о будущем. Не только о завтрашнем дне, а представлял их вместе. Через неделю, месяц, год... неважно, если все останется так, как есть сейчас... главное, чтобы Мария была рядом. Раньше он игнорировал походы на свидания, не дарил ей цветов и конфет, не ухаживал, не демонстрировал прочие знаки внимания, упустил так много того, что позволяло узнать друг друга лучше и стать ближе не только в плане секса. Мария мирилась с его манерами неандертальца и молчала. У него будто открылись глаза и густая пелена рассеялась, позволяя видеть очевидные вещи. Он хотел всего этого. Хотел свиданий и прощаний, хотел улыбаться как дурак, провожая девушку взглядом до двери ее дома, хотел с нетерпением ждать их следующей встречи и тосковать, и любить, много того, что из-за своей тупости упустил или потерял.
Бен любовался ее обликом. Разметанным по полушке волосам, закрытым глазам и ложащимся на щеки густым ресницам. Они трепетали, но еще не открывались. Губы Марии вытянулись в такой сладкой улыбке, что в груди мужчины заныло от желания поцеловать ее припухлые уста. Он хитро улыбнулся. Оставив на затвердевших сосках следы своих зубов, потянулся вперед. Накрывая своим телом тело Марии, Бен прижался губами к взмокшей коже, к ложбинке между грудей. Собирая языком оставшиеся там капельки пота, он скользнул по шее и игриво укусил девушку за подбородок. Затем медленно коснулся губами ее губ. Пробуждая ее от сна, он целовал осторожно, пробуя на вкус сладость девичьего рта. Оттянул нижнюю губу. Подразнил кончиком языка, проталкиваясь глубже между неплотно сомкнутых зубов. Завладевая языком Марии, он одновременно скользил руками по ее спине, бокам стройной талии, опускаясь все ниже к бедрам и раздвигая шире ее ножки. Пульсирующий член налился и изнывал от желания, потираясь о внутреннюю сторону девичьего бедра. Бен не скрывал своих намерений, зная, что этим не сможет напугать Марии. Ее тело откликалось на его ласку. Сонный дурман постепенно сползал, возвращая ее к нему в объятия. Не разрывая поцелуя, губы мужчины вытянулись в пьянящей улыбке. Он как ненормальный вдыхал запах Марии, не в силах пресытиться им. Он смешивался с его собственным запахом, оставаясь в комнате. Она уже не будет прежней. Здесь останется запах его женщины. На сбитых у изголовья подушках, простынях, впитается в стены. Больше это не будет лишь его комната. Для нее хотелось открыть каждую часть своей души и впустить Марию в свою жизнь, в свой дом, в свое сердце.
- Кое-что большое и твердое... хочешь узнать еще подробнее? - Бен шептал прямо девушке в губы, с трудом прерывая поцелуи. В голосе слышались дразнящие нотки.
Вжимая Марию в матрас, он приподнял бедра. Вместо слов он ей лучше покажет всю серьезность своих намерений. Головка члена уткнулась в набухшие лепестки, по-прежнему источая жар и маня его овладеть стройным телом. Руки мужчины скользнули по девичьим бедрам, забираясь между простыню и попкой. Он сжал ладонями ее упругие ягодицы, потянул к себе, медленно проникая в горячие стеночки лоно. Плоть все еще была мокрой и горячей, доводя его до безумия и лишая всякой выдержки. Смыкая зубы на ее устах, он проникал все глубже, сантиметр за сантиметром овладевая податливым телом. - Я так соскучился по тебе, - голос срывался, шепча и выдыхая сбитый воздух рваными выдохами. Он скучал не только по их близости и не говорил только об этом моменте. Он скучал по Марии каждый раз, когда находился в квартире. Особенно тяжело было ночами привыкнуть спать без нее и знать, что за стеной пустота. Не слышно привычной возьни и льющейся воды в душе. Они всегда чувствовали друг друга на каком-то инстинктивном уровне и когда разом всего этого не стало, было так пусто и тоскливо. Без всего этого, без Марии нельзя было жить. С огромным рвением и энтузиазмом Бен наверстывал упущенное. Пусть это будет лишь одна ночь, которую девушка проведет с ним, а потом остануться дни. Долгие нескончаемые дни их встреч, близости и просто возможности быть рядом.
Их бедра сомкнулись, когда Бен погрузился на всю длину пульсирующего члена. Крепче вжал девушку в матрас, ему нужно было прочувствовать, как горячие стеночки обступают его плоть, лишь затем он начал двигаться. Раскачивая деревянную кровать, он погружался в узкую плоть Марии, жаждя овладеть ею всей и не упустить ни единой секунды этой ночи. И время вновь замирало... на ее губах, на кончиках трепещущих ресниц, когда она вновь откроет глаза и утянет его в бездонный омут этой синевы, где он давно потерялся и не хотел быть найденным.

Сплетенные они лежали на середине кровати. Простынь, обвитая вокруг талии, скрывала наполовину обнаженные тела. Спина и поясница были открыты, поблескивая бисеринками пота. Удерживая девушку в объятиях, его руки упирались по обе стороны от ее тела. Пальцы скользили по взмокшей коже. Лаская, очерчивая стройные линии девичьего тела, запоминания бархатистость ее кожи. Все это помещалось в идеальную картинку его фантазий, где были только они вдвоем. Бен слишком часто мечтал об этом... представлял Марию в своей постели... ловил ее дурманящий запах, наполняя им  легкие полные воздуха... как кончики пальцев выжигало от медлительных прикосновений к ее коже. Теперь он это мог чувствовать наяву... и этого никогда не будет достаточно. Даже если они не будут расставаться годами, Бен по-прежнему будет чувствовать эту необходимость, тягу в ее теле, прикосновениях, поцелуях и неровном стуке сердца. Оно говорило лучше всяких слов. Отрывисто стуча, выбивало имя Марии в груди. Мелкая дрожь стайками мурашек ползла по коже. Он улыбался самой дразнящей улыбкой. Ласкал губами щеки девушки, любуясь, как на них вспыхает румянец. В полутьме это было трудно разглядеть, но Бен почему-то был уверен, что ее щеки заливались краской. Тусклый месяц подыгрывал ему, заливая комнату серебристым светом. Даже спустя всего того времени, что они провели в постели и вне ее, девушке не получалось отделаться от этой привычки смущаться. И он как ненормальный любил эту ее привычку. Прижимался к горячей коже губами, дарил растянутые поцелуи. Останавливаясь на ее щекех. Иногда промахиваясь и попадая прямо в губы. Поцелуи Марии были со вкусом кофе. Хоть это было уже так давно, когда они сидели на скамейке. Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как он забрал ее с работы и они прогуливались по парку. Бен забыл, что так и не покормил девушку ужином. Обещал наверстать упущенное с утра. Утопая в ее обьтяиях и неспешном ритме их тел, он прочувствовал скольжение хрупких пальчиков по своей шее и спине. Розовые отметины ее ноготков исчезнут к утру, а он по-прежнему будет чувствовать их присутствие и ее прикосновения. Бен издал длинный стон, который отразился на стенах комнаты. Хотелось запомнить каждое мгновение рядом с любимой женщиной. Он влюблялся в нее с новой силой. С каждым взглядом и вдохом все сильнее. Она проникала глубоко под его кожу. Сердце вторило ее имя и Бен больше не хотел ее отпускать. Даже когда настанет утро.
- С утра меня еще так звали, - он слышал удивление в голосе девушки? Из горла вырвался короткий смешок. Сильнее впиваясь губами в губы девушки, он демонстрирувал свою потребность в ней. Руки ползли по бокам. Забирались под спину. Поддевали упругую попку, толкая тело Марии навстречу своим бедрам. Погружаясь в жар ее плоти, он стонал ей прямо в губы. Она отвечала тем же. Ее тело откликалось на каждый толчок, на каждую ласку. - Так сильно, что замирает сердце... так сильно, что это причиняет боль, когда тебя нет рядом... всепоглощающе и всецело... ты впиталась мне под кожу и я не в силах бороться с этим притяжением... ты свела меня с ума... вот так.. и это еще не все.... - Бен говорил заплетающимся языком, продолжая двигаться между растянутыми словами и ритмично раскачивая кровать. - С удовольствием, - его шепчущие слова предназначались лишь Марии, будто их может расслышать кто-то еще. И он в подробностях показал ей, что значит «соскучиться» и что значит это «не все».
Смыкая вместе их тела и переплетая руки и ноги, они были одним целым. В этот раз Мария не достигла оргазма, но это не расстроило. Бен все еще не понимал, как это работает. Довольствуясь ее телом, откликом и ответными стонами и вздохами, он не выпускал ее из объятий до утра. Они оба знали, какой у него ненасытный аппетит, а Мария всегда была слабее ее. Это не было недостатком. Это была ее женская суть, которой он не мог не восхищаться и которая говорила, что именно он должен ее оберегать и заботиться, не давая в обиду. И когда глаза Марии стали закрываться, он позволил ей поспать, помня, что им обоим завтра на работу. В предрассветные часы Бен перекатился на подушку. Прижимая девушку тесно к себе и переплетая их тела, он улыбался той самой дурацкой улыбкой. Щекочушее дыхание Марии дразнило его обнаженную кожу, но он не поддался желанию. Тело приятно ломило от усталости. Он прикрыл глаза, засыпая рядом с ней и держа девушку в кольце крепких рук.
В следующий раз открыл глаза, когда солнце вовсю светило в незадернутое шторами окно. Обычно Бен так долго не спал. Просыпался рано, когда еще снаружи была полутьма, принимал душ, на скорую руку завтракал и ехал на работу до того, как город станет одной большой пробкой. Сегодня он отпросился у начальника до обеда. Он успеет побыть с Марией до начала ее работы и отвезет ее сам, не доверяя какому-то такси. А пока что вообще никуда не хотелось идти, даже вставать было лень. Особенно, если рядом спала обнаженная девушка. Ее теплое тело прижимались к нему, воскрешая в памяти прошлый вечер и ночь. Каждая мышца в теле приятно заныла. Бен потнулся, прижимаясь теснее к Марии и зарываясь в растрепанную копну белокурых волос. Девушка спала крепко и он не боялся потревожить ее сон. Они спали отсилы четыре часа. Приоткрыв один сощуренный глаз, Бен глянул на часы. Стрелки показывали десять утра. Для них еще было время. Прижавшись губами к девичьему виску, Мария что-то пробормотал во сне. Бен позволил себе бесстыже ее разглядывать, понимая, как он тосковал по всему этому. Возможности просыпаться рядом с ней. Видеть ее без косметики. Обнаженную и незащищенную во сне. Здесь ей не нужно было бояться. Он не причинит ей зла. Бен в этом был более чем уверен и хотел, чтобы и она была уверена в этом и в нем.
Оставив легкий поцелуй на щеке девушки, Бен выполз из кровати. Пригладил взъерошенные волосы и голой залницей поплелся на кухню. После бодрящего кофе стал чувствовать, что почти проснулся. Руфус терся около его ног. Бен долил ему воды и насыпал свежего корма. Пока тот уплетал за обе щеки, план созрел сам собой. Натянув на себя вчерашние штаны и рубашку, он подождал, пока пес доест и, подозвав его, направился к выходу. Еще раз глянул на часы, Бен решил, что десяти-пятнадцати минут ему хватит. За это время Мария еще не должна проснуться.
Они с четвероногим другом оказались на улице. Он пробежался по кустам, делая свои дела, а Бен тем временем направился в его любимую кофейню. На губах играла довольная улыька. Руфус послушно остался на улице, присаживаясь у двери и высовывая длинный розовый язык на умиление проходящим мимо детям. Бен зашел в кофейню и купил любимых круасонов и булочек Марии. Раз вчера они остались без ужина, сегодня он основательно решил ее накормить. Как и предполагалось, это не занято очень много времени. На обратном пути Руфус еще пробегал по лужайке около многоэтажного дома. Наверх они поднялись по лестнице. Добраться до семнадцатого этажа пешком порой могло заменить продолжительную тренировку.
Бен тихо открыл и закрыл дверь, чтобы ненароком не разбудить Марию. Пес зашел в квартиру и без сил рухнул в гостиной на коврике. Мужчина осторожно заглянул в спальню. Девушка все еще спала. Изменив позу, обняла одеяло вместо него. Он даже как-то стал завидовать этому одеялу и склонялся к тому, чтобы вернуться в постель, но все же хватило сил закрыть дверь и пойти на кухню. На скорую руку Бен поставил разогреваться сковородку. Порезал овощи. Из холодильника достал бекон, яйца и молоко. Пока завтрак готовился, он пробежался глазами по утренней газете, которую захватил на обратном пути из почтового ящика. Ничего интересного. Его не занимала политика или местные знаменитости. Но все же он полодил газету на поднос рядом с готовым завтраком, не забыв привычку по утрам читать Марии, пока она завтракала. Подхватив содержимое подноса, он направился в комнату.
Осторожно приоткрыл и закрыл ногой дверь. Подошел к столику и положил туда поднос. Мария все еще спала, растянувшись на постели и идеально дополняя его постель. Простынь сползла вниз, обнажая ее грудь и живот. Бен залюбовался изящными формами ее тела. Порозовевшие соски хранили следы его зубов. В низу живота призывно заныло. Он облизал губы и прилег рядом. Сначала просто любовался ею. Затем потянул к ней руки, привлекая девушку к своей груди. В конце концов, прижался губами к ее губам, медленно пробуждая Марию ото сна.
- Пора просыпаться, мой ангел... я принес тебе завтрак, - он поцеловал ее в кончик носа, проводя подушечками пальцев по ее щеке. - А потом тебя ждет горячий душ и я могу потереть тебе спинку, - Бен не принял душ, когда проснулся, в надежде, что утренний ритуал они разделят вместе и дополнят чем-то более приятным, чем только потиранием спинки. На губах мужчины блуждала улыбка, когда он обнял девушку за талию и стянул вниз по подушкам. Вжимая ее в кровать, он подарил ей настойчивый поцелуй мужчины, который успел соскучиться за те пару десятков минут, что отсутствовал в комнате.

Мысли материальны. Еще недавно Бен лишь представлял, что Мария окажется в этой комнате рядом с ним, уснет в его постели, а по утру не исчезнет как сонный дурман. Дарованный ею флакончик духов помогал поддерживать фантазию о том, что она здесь. Сегодня не нужно было представлять. Она действительно была рядом и не спешила растворяться в свете дня. Нежилась в кровати, лениво открывая то один, то второй глаз. Щурилась, будто солнце ослепляло. Бен улыбался и ловил на губах ее улыбку. Заглядывал в синеву ее глаз, не в силах наглядеться. Кончика пальцев ползли по образовавшимся морщинкам в углу глаз, разглаживая и наслаждаясь трепетом ее кожи. Впервые за долгое время никуда не нужно было спешить, забыв о работе и обязанностях, можно было украсть еще несколько часов рядом с ней. Это было так похоже на то, как они просыпались раньше - вместе. Он приносил Марии завтрак в постель, будто ее поцелуем и они еще долгое время не вылезали из кровати, потом наполняли желудки давно остывшей едой, а казалось, что им и не нужна была пища. Хватало друг друга и нескончаемых поцелуев.
Губы девушки так трепетно прижимались к его щеке, воскрешая все порочные картинки прошлой ночи. Он вдыхал ее запах, прижимаясь теснее и обвивая руки вокруг родного и такого теплого тела. Губы застыли в той дурацкой улыбке, все несползающей с его лица. Бен был слишком счастлив, чтобы думать о чем-то еще. Все мысли всегда были о его Марии. «Моя» с привычной хрипотцой в голосе срывалось с его уст. Больше не казалось, что это как-то неправильно или он не имеет право звать ее своей. Сердце трепетало о этой необходимости. Как и тогда, сейчас она по-прежнему принадлежала ему, даже если еще и не знала об этом до конца. Бен не требовал ничего взамен у девушки. Они будут двигаться в выработанном ими самими темпе. Жить одним днем, встречаться, гулять с Руфусом, искать новые поводы для встреч и не расставаться слишком надолго. Иначе он сойдет с ума. От невозможности видеть Марию, прикасаться к ней и слышать родной голос. Как сейчас, когда она еще не до конца проснулась, а телу уже откликалось на его близость.
- Этой минуткой мог бы быть я, - касаясь губами края губ, он хотел отвоевать ее даже у сна. Спать они будут когда-нибудь потом. Может в старости лет, когда он превратится в дряхлого старика, но и тогда его потребность в Марии не исчезнет.
Она просыпалась, открывала глаза и он будто видел ее впервые и влюблялся в нее заново. Сердце так отчаянно трепетало в груди, стуча наперебой и готовое вот-вот вырваться из груди. Если бы он не знал себя, то подумал бы, что это симптомы сердечного приступа. Но Мария всегда подобным образом действовала на него. Даже если они проведут месяцы или годы, не расставаясь и не вылезая из постели, она найдет чем поразить, приковать его взгляд и полюбить ее еще сильнее.
Поддавшись ее ласке, он тоже не оставался в долгу. Сгреб девушку в охапку, заключая в сильные обьтиях. Руки заползли под мятую простынь, касаясь обнаженной и такой горячей кожи. Он двигался по спине, вниз к пояснице и округлым бедрам. Ладони обхватывали упругую попку, а кончики щекотали внутреннюю сторону бедер, пока Мария избавлялась от его рубашки. - Действительно, какая оплошность. Уверен вы мне поможете в этом, леди? - ему тоже не терпелось почувствовать кожу к коже без каких-либо преград. Длинная ночь не умерила его аппетиты, а заставила лишь сильнее желать Марию. Грудь порывисто вздымалась и опускалась, когда с последней пуговицей было покончено. Бену пришлось вытянуть руки, чтобы разделаться с рукавами, сковывающими движения. Рубашка с шелестом упала на пол.
Из груди вырвался одобрительный стон, стоило его взгляду скользнуть по обнаженному телу Марии. Упругая грудь колыхалась при каждом движении, а когда она упала обратно на смятую простынь, его взору открылась полная картина. Она была так красива! Еще сонные, но уже горящие страстью глаза. Вспыхнувшие щеки и припухлые уста так и манили о поцелуях. Изгибы тонкой шеи... даже отсюда Бен мог слышать, как часто пульсирует жилка под кожей, которой он любил прикасаться губами. Розовые соски торчали к верху, а на ореолах остались следы его зубов. Он любил оставлять на коже Марии свои отметины и ничего не мог с этим поделать. Хотел, чтобы она помнила о нем, даже когда его не будет рядом. Эти следы она еще долго будет чувствовать, надевая бюстгальтер или облегающее платье. Это будет их маленький секрет.
Улыбка мужчины стала еще шире, когда девушка перевернулась на спину. Она выгнулась так, что можно было разглядеть каждую косточку позвоночника, а попка взметнулась вверх, прижимаясь к его бедру. Хватало лишь одного взгляда, не говоря уже о прикосновения, чтобы кровь быстрее забежала по жилам, а дыхание участилось. Пульсирующая плоть в узких штанах призывно откликнулась на ласку. - Интересно, с чего это она у тебя болит... - даже в голосе можно было расслышать его улыбку. Они оба знали, что виной всему его неумеренный аппетит. Именно он не давал девушке спать почти до самого утра. Бен не чувствовал за это ни малейшего стыда. Была бы его воля, он бы не выпустил Марию из постели и весь этот день. Хоть едва ли одного дня бы хватило, чтобы дожить до их следующей встречи. Его аппетит рос по мере того, как решимей и смелее становились его поступки. Страх куда-то улетучился и вечная бозянь сделать или сказать что-то неправильно показалась сейчас такой едундой. Он не мог ничего испортить и целенаправленно шел к своей цели. Глаза мужчины загорелись. Его целю была Мария. Он издал протяжной стон, касаясь ладонями упругих ягодиц. Провел по бархатистой коже кончиками пальцев. С расщелины на него выглядывала узкая сморщенная дырочка. В голове еще слишком живы были картинки их секса в душе.
- Кто-то украл мою фантазию... но тебе повезло, что я не могу устоять перед твоей попкой, - только ли перед ней? Бен игриво шлепнул девушку по заду, запрещая так сильно ерзать. Каждый сантиметр девичьего тела заставлял напрягаться от желания и нужды коснуться, вновь овладеть ею, стать еще ближе друг к другу. Вскарабкавшись на колени, он расставил ноги шире и притянул ее попку вплотную к своему паху. Начал понемногу мять разомлевшую ото сна кожу. Начал с ягодиц, лаская ладонями упругие половинки. Затем поднялся к поснице. Кончики пальцев прижались к позвоночнику, высчитывая каждую косточку. Большим пальцем Бен надавливал на ее спину, медленно добираясь до плечь и разминая напряженные мышцы. Чем выше он поднимался, чем сильнее становилось трение между их сприкасаюшимися телами. Грубая ткань штанов терлась о попку Марии. Выпирающий наружу бугор уместился между ее ягодиц, преумножая желание. Он чувствовал эти импульсы, напряжение и возрастающюю потребность скинуть штаны и овладеть ею. Но Бен не спешил. Растягивал свое удовольствие. Также медленно он опустился пальцами вниз по спине Марии, стараясь не пропускат ни единого участка ее кожи. Ладони вернулись на ягодицы. Он сжал их сильнее, мял, раздвигая в разные стороны. Порозовевшее колечко скрывалось и выглядывало, дразня его взор. - Тут тоже требуется массаж... - его пальцы забрались во внутреннюю сторону ее бедер, всецело прочувствуя жар девичьей плоти. В какой-то момент ночью они потеряли даже ее трусики. Бен позже подумает, что это значило. Это был еще один шаг ближе к доверию или нечто большее? Сейчас было слишком приятно чувствовать только ее кожу, а не мешающее кружево. С губ сорвался жадный то ли вздох, то ли стон, когда он прижался пальцами к набухшим лепесткам и медленно толкнулся ими между стянутых стеночек. Жар и влага окутали его фаланги. Бен стал мять горячую плоть изнутри, все глубже погружаясь в нее пальцами.

Бен сделал порывистый вдох, всецело утопая в аромате девичьего тела. Ночью и сейчас она пахла по-разному. Это трудно было объяснить. За ночь ее кожа впитала запах простыней вместе с его запахом. Мужчина не скупился на ласку, обласкивая каждый сантиметр тела Марии и познавая ее заново. Паручасовой сон укрепил эти ароматы, проник под кожу, смешался вместе и вскружил голову. Его собственное тело пропахло Марией и ее духами. Это было самое любимое его сочетание, которое он хотел разделить с ней вместе и еще какое-то время не вылезать из постели. То, что происходило сейчас на их кровати, было куда более волнительно, нежели его планы на душ. Но и туда они успеют добраться... позже... гораздо позже.
Его глаза блеснули в ярком свете солнца. В них вновь горело желание обладать Марией. Только ею одной. Только с ней засыпать и просыпаться, ей готовить завтрак и следить, чтобы она тепло одевалась и не забывала поужинать. С ней он вновь обретал себя. Чего скрывать, ему нравился тот мужчина, каким он становился рядом с ней. Она делала его лучше и он делал ее лучше, в каком-то своем понятии. Правду говорят, дай человеку палец и он откусил всю руку. С Марией не хотелось обходиться полумерами. Если брать, то все, если давать, то тоже все. Как по его мнению, им удалось найти идеальную комбинацию и быть счастливыми именно в эту секунду, в этот момент. Чего только стоил один смех Марии. Вот его Бен был готов слушать постоянно. Еще немного сонный и хриплый голос вырывался из ее уст, будоража кровь мужчины. Он облизал губы, будто мог этот звук прочувствовать языком. Кажется, так оно и было. Вкус Марии хранился на его губах. Те пьянящие поцелуи, которые они дарили друг другу. Губы по-прежнему были припухлыми и вновь молили о ласке.
- Согласен, - он совсем не был против того, чтобы разделить фантазию вместе с девушкой. Вновь слыша хриплый голос Марии, кровь быстрее устремилась по венам. В груди вспыхнул горячий ком, медленно опускаясь ниже. Ни с чем не сравнимое чувство. Тело уже не слушалось его, а, подчиняясь инстинкту, действовало самостоятельно. Пах теснее прижался к девичьему бедру. И только мешающая ткань штанов мешала овладеть ею сию минуту. Его пальцы с растянутым удовольствием ласкали узкие стеночки ее лоно. Вязкая влага собиралась на фалангах, которую Бен размазывал глубоко внутри девичьего естества. Он будто прикасался к горячему бархату. Пальцы медленно двигались взад и вперед. Почти выскальзывая и опять заполняя узкие стеночки. Хлюпающий звук сводил его с ума.
- Какие обширные планы... мы основательно уделим внимание каждому из пунктов, - хоть в его голосе и слышались игривые нотки, Бен с удовольствием разделит каждое желание вместе с Мартей. Потому, что сам этого хочет и может отчасти потому, что это значит, что она задержаться рядом с ним подольше. Он все еще не был готов ее отпускать. Не сейчас. То, что будет потом... об этом он подумает после. Таков был его ковариный план.
А после он занялся куда более приятными вещами. Опустил глаза и вдоволь любовался разбухшими лепестками, между которых глубоко вонзались его пальцы. Даже эта картинка могла снести крышу. Мужчина задышал рвано и часто. Громкие вздохи вырывались из разширенных ноздрей. В штанах стало совсем тесно. Пока он всецело познавал узость ее дырочки, Мария потянулась к подносу. Знала, что он не даст ей слишком много времени, чтобы управиться с едой. Приходилось совмещать. Впрочем, он был не против подобного расклада. Ее попка виляла перед его глазами, прижимаясь к бедру. Спина была выгнута, выделяя все выпуклости и прелести округлых бедер, стройной талии. Волосы рассыпались по плечам, обрисовывая изящную шею, которую он так любил целовать, зарываясь в копну белокурых локонов и чувствуя пульсирующую жилку на изгибе. Девушка причмокивала, пережовывая круасан и облизывая перепачканная пальцы. Жаль, что Бен не мог видеть всей картины ее быстрого перекуса, но ее попка и раскрытые перед ним дырочки компенсировали все это.
- Рад, что тебе нравится... они были только испечены, когда я забирал их этим утром, - было приятно осознавать, что что-то не меняется даже со временем и его утренние походы в кофейню через дорогу приносят такое же удовольствие, когда девушка отведывает ее любимую выпечку. Едва ли Мария отделается одной лишь булочкой. Позже он проследит, чтобы на подносе не осталось ни единой крошки. Ей предстоял насыщенный день и кем он будет, если отпустит ее на работу голодную. Была бы его воля, он бы вдоволь откормил Марию за все то время, что они не виделись. - Я слышу сомнения в твоем голосе? - Бен придвинулся еще ближе. Пальцы погрузились в узкую дырочку до самых костяшек. Горячая влага и узкая плоть так сильно сжала его пальцы, сжимая их вместе. Он мог представит, как погружается в узкую глубину девичьего влагалища своим членом, воскрешая каждое яркое воспоминание прошлой ночи. - Так... так... так, - он зацокал языком. Вместо всяких лишних слов, Бен лучше всего докажет это действиями. И он сделал это, срывая с уст девушки еще больше стонов. Задвигал пальцами внутри узкой дырочки намного интенсивней. Свободная рукой обхватил Марию за попку, протягивая по простыне и прижимая к себе так тесно, что это причиняло боль. Он добавил внутрь еще один палец, тщательно исследуя каждую складочку, прочувствуя каждую пульсацию и горячую влагу, которая скапливалась в глубине ее естества и вырвалась наружу сводящиси с ума хлюпающими звуками.
Бен уже не просто ласкал, он трахал ее пальцами, увеличивая темп и напор. Вдыхал порочный аромат через ноздри, а через рот вырвались его хрипящие стоны. Они ложились на стоны Марии, сливаясь вместе и делая их единым целым. Но и этого казалось недостаточно. Бен заерзал коленями на смятых простынях. Подавшись, чуть назад, склонился губами к вздернутой вверх попке. Прижался шершавым языком к чувственной коже ягодиц. Ее плоть обжигала губы. Не прекращая двигать пальцами внутри пульсирующего лоно, он исследовал попку Марии. Очень тщательно обласкал одну ягодицу. Переключился на другую. Ласкал губами, царапал зубами, медленно приближаясь к самому чувственному местечку - сморщенной дырочке между ягодиц. В последний раз он ласкал Марию в машине, но это были лишь его пальцы без языка и прочих прелестей. Сейчас его пальцы были слишком заняты ее другой дырочкой. Бен высунул кончик языка. Круговыми движениями обвел стянутое колечко мышц. От слюны плоть девушки стала совсем мокрой, поблескивая в ярком свете. Дыхание мужчины перехватило. Он вдохнул порочный аромат, толкнулся языком между стянутых мышц, проникая языком глубоко в попку Марии. Сквозь тонкую перегородку чувствовал, как двигаются его собственные пальцы в соседней дырочке. Бен был не в силах сдержать рвущийся наружу гортанный стон, который отвибрировал в узости девичьей плоти.

Рядом с Марией для него исчезало прошлое и не существовало будущее. Время замирало на губах, в каждом прикосновении ее тела, в очередном вдохе и выдохе, стоне, который она дарила ему как самую сладкую музыку. Бен закрывал глаза от удовольствия, щурясь, а через мгновение открывал глаза вновь, чтобы обласкать взглядом каждый изгиб любимого тела. Руки вторили взгляду. Ползли по самым чувственным точкам. Проникали глубже в горячую плоть и притягивали тело девушки ближе к его рту. Потребность в Марии только росла. С каждым прикосновением он желал ее все больше и отчаяньей. Наверстывал упущенное, будто прошлая ночь не была самым лучшим, что происходило с ним. Он бережно хранил ее в памяти, заполняя день новыми воспоминаниями. Не мог оторваться от девушки. Не мог сказать себе «хватит». Хоть когда такое происходило? Ему никогда не было достаточно Марии. Она творила с ним что-то невообразимое. Приковывала, завораживала, влюбляла в себя вновь и вновь. Когда стонала она, он тоже стонал ей в ответ. Пальцы ползли по взмокшей коже живота и бедер. Он собирал маленькие бисеринки на кончиках и смешивал с соками ее желания. Притягивал девушку еще теснее к себе, пронзая языком и пробуя на вкус ее попку. Это было самое изысканное лакомство, и Бен не брезговал дарить ей подобную ласку. Он любил тело Марии и был готов ласкать его постоянно. Это было круче и крышесносней самого мощного и продолжительного оргазма.
Бен даже забыл о чем они говорили. Она отдала ему свое тело и он с готовностью брал все, что только можно и даже больше, чем позволено. Не было никаких границ и страхов. Чем больше Мария была рядом, тем смелее становился мужчина. Он вновь хотел отвоевать ее доверие и любовь. Хотел любить так, как Мария того заслуживает. Хотел ее. В своей постели. В своей жизни. Хотел засыпать и просыпаться рядом с ней. Хотел, чтобы девушка принадлежала только ему и чтобы об этом знал каждый, даже блохастый бездомный пес, скитающийся в закоулках их квартала. Отступило стеснение и страхи. Осталось только желание и любовь, затопившая рвано стучащее сердце.
У него были весьма обширные планы на Марию. Не упеская возможности, Бен демонстрировал их своими действиями. Пальцы погружались в узкую мокрую дырочку лоно. Надавливая на самые чувственные точки, он вонзался языком в глубину ее попки. Оставлял следы зубов и поблескивающей слюны. Стонал прямо в ее раскрытую дырочку. Брал еще и еще. Испивал до дна. Движение становились отрывистый и быстрее, хлюпающие звуки - чаще. Кончики пальцев погружались в самую глубину ее естества. Пульсирующая девичья плоть смыкала их вместе. Пульсация становилась еще интенсивней. С каждым разом все труднее было покидать сжимающие стеночки. Плоть засасывала и не отпускала. Горячая. Бархатистая. Такая нежная и изнывающая от нужды кончить. Бен сходил с ума от этих ощущений. Хотел еще. Не мог остановиться, пока не прочувствует Марию всю. Толчки его языка и пальцев становились грубее. Он таранил девичью попку и влагалище. Чередовал проникновения. Овладевал обеими дырочками одновременно. Чувствовал приближение ее оргазма, но удерживал его на грани. Играл. Хотел почувствовать ее всю. Подталкивал все ближе и ближе к краю.
Когда позволил Марии пересечь грань и ее тело затряслось в интенсивных конвульсиях, его пальцы и язык оказались в самой глубине пылающего естества. Бен прочувствовал каждую пульсацию, каждый толчок обжигающей плоти. Он впитал в себя ее дрожь и удовольствие, будто сам только что кончил. Тихо заурчав, мужчина все еще удерживал Марию крепкой хваткой за бедра и низ живота. Его язык медленно покинул узкую дырочку попки. Он поцеловал ее в сморщенное колечко, коснулся губами обоих ягодиц. Опустился, прижимаясь устами к воспаленным и мокрым лепесткам.
Поерзав на коленях, он придвинулся вплотную к Марии. Одним движением руки расстегнул ширинку на штанах. Пульсирующий и возбужденный член оказался на свободе, прижимаясь к девичьему бедру. Он ухватил толстый ствол пальцами и прижался к сморщенному колечку попки. Головка вошла в узость стянутых мышц. Он подался вперед бедрами, одновременно прогужаясь в попку Марии и притягивая ее руками к своему паху. Из горла сорвалось хриплое рычание по мере того, как глубоко он погружался в узость девичьего естества. Бен качнул бедрами, полностью овладевая девушкой и прогужаясь в нее на всю длину члена. Живот и грудь прижались к ее спине, прижимаясь так тесно и буквально распластав Марию под собой. Приподняв руку, он отвел в сторону разметавшихся по спине белокурые локоны. Ухватив Марию за густую копну волос, он повернул ее голову в бок и прижался губами к ее мокрой от слез щеке. Пальцы, удерживающие ее за них живота, нащупали разбухшую бусину клитора и проникли между налитыми кровью мокрыми складочками. Вонзились глубоко в лоно. Он не переставал ее ласкать. Мария была полностью в его власти, обездвижена и в этом был свой кайф. Бен слизал языком слезы с ее щек и коснулся ее губ губами. Дал испробовать собственный вкус. Опалил горячим дыханием припухлые уста. Наконец-то мужчина начал двигаться над ней, постепенно наращивая темп и чувствуя, как член скользит по крепко сжатым мышцам, обжимая разбухшую плоть. Его колени уперлись в матрас. Бедра задвигались сильнее, характерных хлопающим звуком плоть сталкивалась с плотью. Бен шептал девичье имя как клятву, которую обязательно обещал сдержать. Он звал ее за собой, в мир, где были только они вдвоем.

Когда он впервые понял, что влюбился в Марию, это было подобно грому среди ясного неба. Он был глуп, не хватало опыта в сердечных делах и как правильно строить отношения. Действуя методом проб и ошибок, Бен ошибался не раз, порой слишком сильно ранил девушку и держал все в себе. На этом никакие отношения не построить. Собственно, он и не верил, что способен любить и строить продолжительные отношения. Они слишком часто ссорились, а перемирие находилось только в постели. Вне ее он сторонился Марии и делал вид, что она ничего не значит. Если бы можно было повернуть время вспять и действовать со знанием того, что есть у них на данный момент, можно было бы избежать многих бед, но тогда бы они не были там, где они есть сейчас. Бен совершал много глупостей, поддавался внутреннему влиянию и той злости, которой обладал Зверь, только об одном он не жалел - что Мария была и сейчас оставалась рядом. Неважно сколько времени у них осталось в запасе - пару минут или часов. Он восполнит каждую из них, растворяясь в «них» и тех ощущениях, которые, казалось бы, давно потеряны.
Было так просто рядом с Марией не думать о будущем, ни о чем кроме нее. Она поглащала своей энергией, манила разгораченным и податливым телом, срывая с его губ ее имя вновь и вновь. Бен шептал об этом между поцелуями и сдавленными вздохами, которые неконтролируемо рвались из глубин его горла. Какие бы шаги он не предпринял, Мария знала, что он не сделает ничего такого, на что бы она не была согласна. Даже без слов и не видя ее пьянящих глаз, удавалось считывать язык ее тела, каждый отклик, губами ловить каждый стон, а на кончиках пальцев чувствовать электрические импульсы, когда их кожа соприкасалась. Бен не променяет это ни на что другое. Он как никто другой понимал, как хрупко бывает доверия. Его можно растоптать, не прилагая особых усилий, а восстановить оказывается так трудно. Мария дала ему этот шанс. Последний. Они оба знали об этом и что еще других очередных «вторых» попыток больше не будет. Это накладывало своего рода ответственность и страх сделать что-то не так. Но сейчас рядом с ней не было никаких сомнений и страхов. Бен прислушивался к собственному телу, слышал «голос» ее тела и знал, что иначе просто не может быть. Они там, где хотели быть. Рядом друг с другом. Вросли в кожу друг друг. Бен не представлял ни дня без Марии. Не стоило полагаться, что она останется с ним постоянно, как это было раньше. И днем и ночью, они никогда не расставались. Это было неправильно. Им каждому нужно было собственное пространство, работа, коллеги и друзья. Но они знали, что вечером они встретятся вновь. Она будет ждать этой встречи с таким же нетерпением, как и он. Ради этой встречи он и жил. Оттого время пробегало словно на крыльях птиц, а не тянулось, зная, что его ожидают одинокие темные вечера. Может когда-нибудь они достигнут того, что Мария будет встречать его дома, чаще оставаться у него, а он будет приходить с работы, зная, что в стенах дома его кто-то ждет. Это неописуемое чувство быть кому-то нужным. И он хотел быть нужным Марии. Сейчас и всегда. Хоть она и не говорила об этом, он ощущал, что ее чувства никогда не исчезли. Испугавшись, спрятались под толстый пецырь. Нужно было дать ей время, чтобы осознать все и разобраться в себе. Бен не настаивал, ведь его любви хватит на них двоих.
Он хотел сказать ей об этом, но не словами. Сейчас они были совсем не уместны. Он хотел рассказать девушке об этом каждым своим прикосновением к ее телу. Бен не забыл, какой бархатистой была ее кожа. Долгая бессонная ночь позволила воскресить в памяти все до мельчайших деталей. И сейчас, при свете дня, он мог не только чувствовать, но и рассмотреть каждую выпуклость, окнулость бедер и сладкой попки. Он видел, как волосики на руках Марии встают дыбом, а по телу пробегает дрожь. Как прогибается ее спина, когда он двигаясь, отодвигается чуть назад и позволяя возбужденному члену почти покинуть ее попку. Только воспаленная головка остается внутри стянутых мышц. Ее кожа горячая. Слишком горячяя. Но ему нравится. Чертовски нравится ее чувствовать под собой. Бен упирался коленями в матрас, ритмично двигая бедрами и погружаясь пульсирующей плотью в глубину девичьей попки. Кровать скрипела, эхом отзываясь где-то в ушах. Грудь взрывалась от сильных ударов учащенного сердцебиения. Когда Бен полностью ложился Марию и его грудь сталкивалась с ее спиной, она тоже могла чувствовать стук его сердца. Он дышал все отрывистый и чаще. Мольбы девушки сводили его с ума. Если она думала, что он остановится, то она еще больше спятила, чем он. Истосковавших по близости, по ее телу и хриплым стонам, которые продолжали срываться с ее губ, подначивая его действовать, Бен не выпускал девушку из стальных объятий. Забравшись рукой между простыню и ее телом, он теребил набухшую плоть клитора. С каждым толчком бедер, пальцы ерзали по ее набухшим лепесткам. Проникали внутрь влагалища и выскальзывал наружу. Фалангами пальцев он скользил по чувственному бугорку, чувствуя, как ладонь накомает от ее соков. Влага вытекала наружу, пачкая его руку и стекая по внутренней стороне бедер. Капли впитывались в простынь, оставляя на ткани девичий запах. Бен не станет их менять, сохраняя ее аромат в комнате даже когда, ее не будет рядом. Поразившись столь дикой мысли и тем, что Мария творила с ним, он задвигался еще быстрее. Бедра работали без остановки. Ритмичные шлепки плоти о плоть порождали жар во всем теле, наполняясь тяжестью в паху. Бен стонал и рычал, двигался, губы вжимались в спину и плечи Марии. Оставляя на ее коже мимолетные поцелуи, он держал ее сильной хваткой за волосы. Голова была повернута в бок, он видел часть ее лица и когда ее тело содрогнулись о очередном оргазме, Бен мог прочувствовать всю гамму тех чувство, которые отразились в ее глазах. Это напрочь лишил его всякой выдержки. Сделав еще пару отчаянных толчков, Бен притянул девушку к себе, толкнувшись в нее и заполняя целиком толстым пульсирующим членом, он изверг густую сперму в глубине ее сжимающей попки. Сквозь тонкую перегородку, мог прочувствовать, как ритмично пульсирует влагалище. Влага сочилась по его пальцам...
Оказавшись полностью без сил, он лег на Марию, придавив ее своим телом. Он чувствовал, как порывисто и часто она дышит. Их дыхание сплетались вместе. Бен на ощупь нашел ее губы и поцеловал. На губах еще остался вкус ее плоти. Еще какое-то время они лежали, не размыкая объятий. Вернее, Бен все никак не мог пошевелиться, наслаждаясь близостью Марии. Его нос зарылся в разметавшихся по плечам ее волосах. Он вдохнул любимый запах и наконец-то перекатился на спину, увлекая девушку за собой. Теперь ее голова лежала на его груди, ноги и руки переплелись вместе. Бен ухватил ее за подбородок и приподнял голову, касаясь губами уголка ее губ, кончика носа и полузакрытых век. На губах играла легкая улыбка. Они полежали так еще немного прежде, чем Бен нашел в себе силы заговорить. - Давай поедим и примем душ, - его голос звучал не громче шепота. Коснувшись кончиками пальцев контура губ, Бен провел по ним большим и указательным пальцем. Вторая его рука по-хозяйске лежала на попке Марии, притягивая к себе и поглаживая разгореченную кожу. Такими могло быть каждое их утро. Бен сощурился от яркого солнца. В зрачках плясали озорные бесята. Он зарылся в копну густых волос, потираясь колючей щекой о щеку Марии и позволяя себе на миг закрыть глаза и не думать ни о чем, просто наслаждаться близостью любимой женщины.