Тема кустов расцветала в нынешний вечер пышным цветом, хотя упрекнуть Зеро ей казалось совершенно нечем, потому что Лео, действительно пошла на попятную, стоило только начать перебирать варианты тех, кого следовало бы представить вместо расставленных по перекладине проржавевших футбольных ворот банок из-под пива. На минуту, на две или три, а, возможно, и на все десять, ей очень хотелось воскресить в себе образ того человека, который первым дал залп стартового пистолета, открывшего её всё никак не останавливающийся бег. Того самого мужчины, который внешне очень походил на её отца, но больше ни одного сходства не обнаруживалось. Ещё один способ побега. Развести их двоих в стороны и никогда, никогда-никогда не пытаться представить себе их слитыми воедино. Сколько должно пройти времени, чтобы сесть и хорошенько всё обдумать? Несколько месяцев ничего не значили. Долго тянулись только первые дни, а затем Лео подхватил водоворот, с которым она двигалась в одном направлении, а оттого почти разучилась вообще шевелить руками, напрягаться, бороться с течением. Просто плыла, охраняя свои секреты. И не только свои.
Что ж, стоило признать, к одному из способов выпустить пар, снять напряжение или ещё одно из подобных мужских высказываний, приписывалась стрельба по мишеням. Правда, зубочистки во рту не хватало, чтобы лихо перекидывать её из одного угла рта в другой, сбивая с толку противников собственной крутостью, но этот момент Лео легко могла пережить. Хотя к земле всё-таки присмотрелась, набрела взглядом на пучки чахлой растительности, обдуваемой всеми ветрами. От мысли, хотя бы приблизить какую-то из этих травинок ко рту, её передёрнуло. Чудесная избирательность, моя сладкая. Спать в траве перед палаткой, жить в маленьком автомобильчике, стирать вещи в общественных прачечных, принимать душ, только когда появляется возможность забаррикадироваться в ванной, и брезговать травинками. Тараканы в голове аплодировали речи стоя, прервавшись на минутку от всех своих многочисленных дел, а затем снова отправились устраивать хаос из конкурса по перетягиванию каната между двумя диаметрально противоположными мнениями. В последнее время – любимое их занятие.
– Просто я не хочу стрелять в людей, вот и всё. Не самое плохое желание, между прочим. Кто-то не желает играть в американский футбол, а грезит карьерой в балете. Каждому своё, как говорится, – заявила Лео, провожая взглядом пистолет обратно в коробку, хотя только-только пристрелялась, и ей отчего-то хотелось ещё. Жаль, Зеро никак не мог оценить её покладистость, даже послушность, когда шагом вприпрыжку она отправилась следом за ним к зданию мотеля, где никто и ухом не повёл из-за пальбы на пустыре. Вот! Не то, что в соседних штатах! Стоит только захотеть лошадь погладить, как сразу полицию вызывают. Лео хрюкнула себе под нос и никак не прокомментировала откровенное предложение устроить дуэль, если на её пути встретится кто-то с оружием наперевес. Наверняка, Зеро вкладывал совершенно другие мысли в свои слова, тяжёлые и серьёзные, но Лео его и без того слишком хорошо понимала, а потому сейчас возрождала в себе способность шутить. Или пытаться прикрыть шуткой собственные слова. Содрать с них шелуху, и выйдет простая и короткая мысль – прямо сейчас Лео не хотела ничего общего иметь со своим отцом. Разве что воплощала в жизнь свое желание странными методами, втягивая совершенно посторонних людей, чтобы потом, скорее всего, сделать их очень и очень несчастными.
– Полно времени выпить тот галлон апельсинного сока, который я притащил в номер на себе, – с подначкой добавила она ко всем озвученным предложениям, включая обязательный просмотр мыльных опер, которые уж точно крутили хотя бы на одном канале из тех, что ловил допотопный телевизор перед кроватями. Ей даже не пришлось ещё раз бегать в магазин до его закрытия, чётко определив для себя, что внушительного пакета с плотно утрамбованной внутрь едой вполне хватает им на вечер. Но только потому, что Зеро много болтал, рассказывая ещё несколько глав их своей будущей книги рассказов. К его случайным  и не очень дружеским прикосновениям, вроде похлопывания по спине или короткого объятия, как в тот день, когда Зеро подарил ей мопед, Лео уже привыкла. Убедить себя в этом не составляло никакого труда. Ровно до следующего подобного момента. И тогда она принималась за новое важное и нужное дело – размышления о том, насколько здорово иметь старшего брата, чтобы вот так выбираться с ним на природу и стрелять по банкам на заднем дворе мотеля. Разве что брат становился личностью весьма размытой, гипотетической, кем угодно, но только не Зеро. Хлоп-хлоп-хлоп! Ради таких мыслей тараканы снова бросали свои дела и подтягивались в кружок анонимных девушек самого что ни на есть романтического возраста на внеочередное обсуждение женской логики.
Под вечер медленно сползая с кровати на ту её сторону, к которой примыкала ванная, Лео так и не закончила собрание и начисто позабыла, на что потратила несколько часов в телевизоре, обсуждая с Зеро едва ли не каждую увиденную сцену и перебрасываясь шутками по поводу глупого поведения героев. Её не подгоняло любопытство, всё равно тело Зеро она успела рассмотреть вдоль и поперёк, не зря он считал её чистоплюйкой, ведь пару раз она ему замечания всё-таки делала. Что её точно не интересовало, так это мужская анатомия. Интересовала анатомия конкретно его. Не чувствуя за собой никакой вины, Лео усаживалась на ковёр и смотрела на размытый силуэт Зеро через полупрозрачное матовое стекло душевой кабины. Краска заливала щеки и плавно перетекала на шею и грудь, но стыда она всё равно не ощущала, зато ощущала много чего другого впервые в собственной жизни, а потому легко обзывала происходящее чистым экспериментом. Сердце бухало сильно и громко, и словно пытаясь поспеть за ним, она начинала дышать часто, втягивая воздух через рот. Может быть, от этого кожа на руках покрывалась мурашками,  которые поднимались по предплечьям выше и уходили под ткань майки к эластичным бинтам. Лео провела по коже на шее пальцами, но почти сразу отдёрнула руку, спрятав её за спину. Как раз вовремя, чтобы раскрыть рот и кивнуть на прозвучавший вопрос, пусть Зеро никак не мог его видеть.
Вот теперь ей захотелось провалиться сквозь землю, но Лео всего лишь тихо поползла обратно со своего места, чтобы стянуть кроссовки и штаны, а затем забраться под покрывало. Зеро рассказывал просто и буднично, но всё же как по-разному ей становилось жаль этого мальчика и себя. Она видела, каким он стал, не раз пересчитывала шрамы на его теле, относясь к ним именно так, как он однажды саркастически высказался про всех девушек скопом. Видела его «сейчас» и сочувствовала ему «тогда», пусть не слышала в голосе Зеро ни намёка на пережитое. А себя Лео было жаль, потому что на его фоне со своими проблемами она и выглядела жалко. Возможно, если ей повезёт так сильно, как никогда ещё не везло, Зеро её поймёт и пожалеет. Без пресловутой фамильной гордости, без всяких высоко вздёрнутых носов, Лео очень хотелось, чтобы он её пожалел. Горло сдавило, так что из-под покрывала она ничего ему не ответила, а лежала тихо-тихо, слушая мерное дыхание на соседней кровати, стараясь сквозь оставленную щель разглядеть в Зеро того самого маленького мальчика, возможно, даже видя его в отдельных сказанных словах, в поступках, но всё равно находила только самого Зеро. Через какое-то время выбравшись из кровати и юркнув в ванную, Лео закрыла дверь на щеколду и быстро приняла душ, натягивая всё ту же футболку и бинтуя грудь совсем слабо, да и вообще просто потому, что бинты некуда было сунуть.
– Мне нужен, – выйдя из ванной шепнула она тихо специально для спящего Зеро. Обернулась покрывалом как тогой, чтобы случайно не сбросить его ночью, и рухнула в постель до следующего утра.

Томно маяться от бессонницы, изящно проклиная всех святых и не менее изящно прикладывая тонкое и хрупкое запястья ко лбу, естественно, в попытках остановить надвигающуюся мигрень, Лео могла себе позволить только будучи главной героиней романа в викторианском стиле. К сожалению, а, может, и к счастью, судьба распорядилась иначе, так что тараканы разошлись по домам и выключили свет, когда голова только-только опускалась на подушку, но вот произошло сие знаменательное событие уже после двенадцати. Вместо феи-крёстной на соседней кровати дрых Зеро, а сама наша принцесса выбрала вместо бала возможность подольше постоять под гостиничным душем, плескаясь вволю и получая ничуть не меньше удовольствия, чем отплясывающая с принцами на балу Золушка. То ли насыщенный событиями день давал о себе знать, то ли в кои-то веки на новом месте спалось так себе, а вместе с изгвазданным кровью ковром на память в номере остался ещё один сувенир – горошина под матрасом, но семи часов катастрофически не хватало. Во сне свободная и раскрепощённая Лео уходила на коне от погони, фехтовала зонтиками и переживала апокалипсис, обложившись в подполье розовыми коробками пончиков в глазури, а в реальности протяжно и глухо застонала, когда противный голос начал зудеть прямо над ухом. Факт! Любимая мелодия становится просто ужасающей, стоит только поставить её на будильник. Что и требовалось доказать. Получите, распишитесь! Ты не жаворонок, Зеро. Ты… Лео причмокнула губами, чувствуя мокрое пятно под щекой на подушке и сразу же списывая его на не высушенные перед сном волосы. Кому охота выглядеть смешно, действительно.
Вытерев тыльной стороной ладони край рта и щеку, Лео перекатилась на другой бок, утягивая с собой покрывало, и промычала что-то нечленораздельное в ответ на радостные трели Зеро, пышущего жизнелюбием с утра особенно сильно. Вставать не хотелось. Естественно, с приставкой «после вчерашнего». Это был длинный-длинный день, который тянул к ней свои руки через ночь и следующее утро, как следует прижимая к кровати. Но знание, пробивающееся к Лео через полудрёму и дичайшее нежелание открывать глаза, маячило перед внутренним взором огромной неоновой вывеской – Зеро просто так не отстанет. Не просто так не отстанет всё равно. Горестно выдохнув, Лео сделала ещё один перекат, плавно стекая на пол с постели, словно за ночь успела полностью перейти в жидкую форму. Полежала пару минут на ковре, а затем решительно открывала один глаз, разлепив веки на несколько миллиметров.
– А я так и знал, что целое утро без еды ты не протянешь, – Лео втянула носом воздух, в котором витали ароматы свежей выпечки, и тут же начала прикидывать, удастся ли ей выменять ещё немного сна на свою порцию. Шансы варьировались от ничтожных до мизерных, так что из покрывала пришлось медленно и лениво выпутываться, чтобы всё так же обернуть его тогой вокруг себя. Странное поведение, как ни крути, но Зеро никогда и ни о чём не спрашивал, а потому Лео не торопилась спешно придумывать объяснения. У всех находились свои собственные чудачества, и если уж ей удалось принять Сэвена таким, каким он был, пусть окончательно проникнуться к нему симпатией не вышло, желание удалиться в сторону ванной комнаты римским патрицием вообще ничего не стоило. – Слушай мою утреннюю мудрость: «Человек рассказывает истории по многу раз и становится неотделим от них. Они живут и после его смерти, и таким образом он становится бессмертным».  А по твоей пока ненаписанной книге рассказов делать надо непременно мультфильмы. Можно даже сразу сценарии писать. Я тебе о выигрышности проекта ещё позавчера говорил, когда первый раз про напомаженный нос вожака стаи услышал.
Под занавес Лео оглушительно зевнула, даже не потрудившись прикрыть ладонью рот. Какой уж тут этикет, когда спать хочется невыносимо, а перед глазами сидит и смотрит телевизор воплощение невозможности этого сделать. Снова закрыв дверь и подергав её за ручку для проверки, Лео сняла покрывало и повесила его на крючок для банных полотенец. Из зеркала на неё смотрело нечто с всклокоченными волосами, уже немного отросшими, а потому теперь напоминающими пшеничное поле после торнадо. Глаза так и не открылись окончательно, пока она не умылась холодной водой, смывая с себя весь сон полностью, а не его остатки. Все свои банные принадлежности Лео ещё с вечера оставила здесь, а потому сейчас лениво чистила зубы, немного зависая на движениях, словно сигнал от головы к рукам проходил с задержкой, а то и вовсе терялся, отвлекаясь на необходимость моргать быстро. Во избежание. С волосами Лео ничего делать не стала, оставив их кособоким забором с одной стороны и завихрениями с другой. Мальчишкой быть круто! В конце концов, главное, что они были чистыми, а под кепкой всё равно не видно. Договорившись с самой собой, она перебинтовала грудь чуть туже и вывалилась обратно в комнату уже с широко распахнутыми глазами, мгновенно впившимися взглядом в пакет с выпечкой.
– Думается мне, что великие дела нас с тобой уже не просто ждут. Они опасливо озираются в этом своём ожидании, – быстро откусила сразу половину пончика, ибо промедление с едой в присутствии Зеро было смерти подобно, и принялась с набитым ртом собирать свои нехитрые пожитки во вчерашний пакет из магазинчика у заправки. Отсалютовав о своей полной боеготовности, Лео натянула свою бейсболку и развернула её прямо на голове козырьком назад. На причёске это могло отразиться только благотворно, ибо больший беспорядок сложно казалось себе представить. И качнулась на выход: – Зеро и Лео спешат на помощь, ага.

Играть чужую роль легко, если это недолго. Надел костюм, слегка порепетировал перед зеркалом, поправил пару раз то и дело сползающий с головы парик и плечики, всё норовящие уехать куда-то за спину, что выглядело совсем уж неприлично. Подёргал пуговки, проверяя, не отскочит ли какая-нибудь из них в самый ответственный момент, и вуаля – занавес открывается. Особенно просто поверить в такую лёгкость, когда Зеро под боком сдёргивает наволочку с подушки и вступает на сцену со своими репликами, наигранными до невозможности. С тех пор, как Лео вплотную занялась самобичеванием по любому удобному и неудобному случаю, такие ремарки становились до жути утомительными. Вместо апофеоза драмы, накала страстей и крещендо сопроводительной музыки из оркестровой ямы ей доставалось невнятное действие в паре десятков актов, когда билетёр отошёл, подперев входную дверь стулом с обратной стороны и оставляя вожделенный буфет далёкой недостижимой мечтой. Серьёзно! Даже настолько трепетная и близкая сердцу речь не оставалась без упоминания еды, как маг из шляпы доставая вместо кроликов тяжёлые вздохи Лео над шуршащим и абсолютно пустым пакетом из супермаркета. Пока Гамлет измывался над остатками Йорика, отдающими пластиковым матовым блеском дешёвого реквизита, она упорно ковыряла свой собственный костюм, с каждым разом всё больше сомневаясь в том, что он театральный.
В классе Лео набиралось полтора десятка молодых девушек, растущих среди роз и плюща оранжерейными цветками. Кто-то с самого начала, кто-то - присоединяясь позднее. И отнюдь не всех она знала по имени, отнюдь не всех замечала, не всех считала достойными, чтобы смотреть дважды. Оставим здесь место для оправданий или для рекламы, моя сладкая. Популярные девочки не водились с девочками из оркестра, хорошие девочки обходили плохих, а делению на касты в школе позавидовало бы всё Средневековье. Элли относилась к самому верху всей этой собранной из учебников лесенки, взобравшись от исходной точки на несколько ступеней только для того, чтобы в номере мотеля, забытого последи безлюдных дорог Пенсильвании, отколупывать по кусочку свой грим, добираясь до сути. Следовало бы завести себе маленький волчок или пересчитывать пальцы, читать названия журналов и щипать себя за бок, только бы убедиться в реальности происходящего.
– А я вот не пойму, плохо ты на меня влияешь или хорошо. Это так… лирическое отступление, – заявила Лео, дожевывая свой круассан и не собираясь справляться со своей дилеммой в одиночку, раз у неё теперь был Зеро. Само это словосочетание вызывало широкую улыбку на лице: у неё теперь был Зеро. Пусть рано или поздно «был» больно ударит по носу, а то и вовсе отправит в нокаут на долгое время. Лео к этому почти привыкла, оставалась самая малость для закрепления результата, когда чистое лазурно-синее счастье обрамлено тёмной рамкой грозовых облаков. То и дело цепляясь взглядом за громыхающие на периферии проблемы, она отмахивалась от них с мастерством Уимблдонского чемпиона, получавшего самую лучшую ракетку из всех. Сама она не стала лучше, на одном вранье отыграв все потерянные очки, но вот смотреть на мир стала всё-таки совершенно по-другому. Мы поноем и перестанем, а делать всё равно ничего не будем. Верно? Верно… Вот и договорились. Вместе с пакетом, где осталась болтаться банка горчицы и собранные вещи, Лео вытащила из номера ополовиненную пластиковую бутыль апельсинового сока, а затем и себя, ещё раз широко зевнув, хотя сахарная начинка круассанов уже начинала растекаться от желудка потоками энергии быстрых углеводов. – Злео? Маркетолог из тебя не очень, потому что это название для компании суперзлодеев, заказы на спасение валом не повалят точно, – окончательно рассмеялась она, вышагивая рядом с Зеро до машины, манящей своим откидным сидением и возможностью вытянуть ноги, когда заряд сахара в крови иссякнет. Несмотря на различные мелочи… бамс! Лео послала своей ракеткой назойливый мяч снова на другую половину поля… утро складывалось замечательно. На задворках сознания диснеевская Эльза пела своё коронное «отпусти и забудь», а вчерашней день оставался там, где ему самое место – в прошлом. Отвинтив крышку и запрокинув едва ли не на себя огромную бутыль с соком, она отпила несколько глотков и убрала остатки на заднее сидение, ибо холодильник с таким объёмом не справлялся. Оставшиеся над губой оранжевые усы Лео вытерла салфеткой, вытащенной из неистощимых запасов, рассованных по многочисленным и объёмным карманам штанов, и глянула на Зеро. Что? Надо было рукавом? Только пожав плечами, она отодвинула сидение, как и мечталось ровно с того самого момента, как суровое утро заставило принять горизонтальное положение; опустила спинку и растянулась во всю свою скромную длину, надвинув кепку козырьком едва ли не на глаза.
Сон не шёл. Перед глазами мелькали разноцветные мушки от солнечных бликов, пробивающихся даже сквозь веки, а Лео невпопад подпевала тихим, но низким голосом дребедени, которую крутили по радио. Досталось даже рекламе сети супермаркетов, припев простенькой песни о которой запомнился мгновенно и так же мгновенно засел в голове навязчивым мотивом, отчего пришлось подпевать и дальше, в конце в полудрёме просто мурлыкая себе под нос, пока Зеро не поднял животрепещущую тему современного искусства.   
– Я люблю искусство, но не очень хорошо в нём разбираюсь. А бывает наоборот. Вот, кстати, о Малевиче, чей квадрат почти любой знает. Или «Королевский красный и синий» Ротко. Или «Свет Анны» Ньюмана. Ты видел? – Лео даже подтянулась на месте и подняла спинку сидения, чтобы сидеть ровно. Список полотен, названия и авторов которых она хорошо знала, больше ограничивался абстрактными подборками, внизу которых шла цена. Заоблачная. Большинство, несомненно, обращало на такое внимание, а Лео в этом вопросе не отбивалась от коллектива. – Картины должны что-то выражать: идею, чувства, мысли. И эти картины, как мне кажется, отлично передают настрой типа «мне лень рисовать что-то нормальное, а деньги очень нужны». Тогда да, эту идею я до последней буковки вижу. Ну, знаешь, хотелось бы понимать, что нарисовано вообще, или хотя бы чувствовать, – она неопределённо махнула руками перед собой, выражая этим жестом не менее неопределённую мысль. – Здорово, что кто-то организовался, решил помогать начинающим художникам. Не всем везёт на пути, как вот мне, например: нашлись люди, нашлись, приютили, подогрели, обобрали... М-м, подобрали, обогрели... – хрюкнула от смеха она, мельком бросив взгляд на Зеро, у которого давно уже не спрашивала ни про машину, ни про часы, потому что не сомневалась – он её не обманет. – В школе с названием Блэк точно плохого не держат. А мне, может, просто душевной тонкости не хватает. Творческой, так сказать, жилки, чтобы абстракцию ценить, - уже вовсю веселилась Лео, утрируя до крайности собственные слова, пусть совершенно не меняя заложенный в них смысл.

Забавно получается:
многие живут рядом с человеком и не замечают,
в какой момент они начали любить его.
Жареные зелёные помидоры в кафе «Полустанок» (Фэнни Флэгг)
«Хорошо» всегда было прерогативой Лео и, конечно, не в самые лучшие её дни, потому что на первый план выступало «отлично». Наверно, основы воспитания закладывались слишком рано, когда и памяти-то не остаётся. Только отдельные отрывки и цветные пятна, иначе чем объяснить неискоренимое стремление Элеонор к совершенству. В весьма специфическом его понимании. К слову, сколько людей, столько и мнений, а потому такое отношение к идеалу тоже имело право на существование. Ко всему прочему, в отличие от Зеро, Лео ещё не научилась такой роскоши, как плевать на мнение остальных и поступать как нравилось ей самой. Великое искусство не давалось просто так, для постижения всех тайн следовало сильно попотеть, а маленькая мисс в образе маленького мистера застряла где-то на самой середине, словно зацепилась штанами, спрыгивая с высокого забора. И теперь в комичном положении вниз головой старалась одновременно прикрыть образовавшуюся на самом пикантном месте, прямо на филейных частях, дырку, а заодно и перевернуться ногами к земле, высвободившись, наконец, из объятий забора. Сложности добавлял ещё и тот неоспоримый факт, что все слова Зеро как будто проходили сквозь специальный фильтр, выбирающий выражения, способные вызвать затаённые вздохи впечатлительных малолетних барышень. На сей раз горестные… «Хорошо» - это когда находится место в сердце, и потому Зеро выбирал «плохо». Доходчиво. Ясно. Честное слово, иногда молодые люди абсолютно не соображают, что говорят. Честно говоря, молодые леди, маскирующиеся под мальчишек, абсолютно не соображают, что рассчитывают услышать. Естественно, при ближайшем рассмотрении речи, её анализе опытными, специально обученными филологами, никаких подобных мыслей в ней и не обнаруживалось, но попробуйте объяснить это девушке с мятежным духом.   
К тому же, в продолжение темы, команда Злео выходила на соперничество в первенстве тех самых харизматичных злодеев, к которым там и тянутся руки загребущих фанаток. Ведь только они, единственные и неповторимые, оказывались способны пробудить добро в самых закоренелых злодеях. Да-да, всем составом фандома. Кстати, на этом месте Лео слегка упустила нить повествования, провалившись в сами слова, в звучание голоса и слегка петляющую ленту дороги впереди, запоминая это мгновение. Просто так, на всякий случай, запасом на чёрный день, когда очень сильно захочется что-нибудь вспомнить. В конце концов, не зря Зеро начал про английский волшебников, ибо у каждого в загашнике должно быть несколько хороших воспоминаний. Да-да, именно так. На Экспекто Патронум.
– Это хорошо, что ты уточнил! А то я тут подумал – кто бы мог возжелать увидеть Долорес Амбридж без розового платья. Бррр… – Лео передёрнулась от картинки, которая выглядела не самой аппетитной на свете. Иногда иметь хорошую фантазию не так уж хорошо, верно? – Да и вообще! Помню, речь шла о братьях, я слишком стар, чтобы быть конкретно твоим сыном, и отец у меня уже есть, – беспечно продолжила Лео, перескакивая через тему отцовства легко и просто, не огорчаясь, просто чтобы не портить момент, а потому веселясь от предложенных смачных сравнений. – А мужчины покупают тушь для ресниц, потому что хотят модель из рекламы? Вот это я понимаю – маркетологи от бога!
Перегнувшись на заднее сидение, она зарылась в свои вещи, выуживая на свет божий меленький блокнотик с логотипом какого-то из десятков посещённых за последнее время кафе, и карандаш. На первой же чистой страничке мгновенно появился круг, который Лео принялась превращать в лабиринт, рисуя поворот каждый раз, как тема разговора переливалась в следующую, создавая целую цепочку, а в итоге возвращаясь ровно в тоже самое место, откуда и начинали.
– Наверно, это потому, что искусство – это красота, а реклама туши – красивость. Хотя мне кажется, что не всегда красота, в конце концов, объектами часто страшные и неприятные вещи становятся. Вот мы приедем и посмотрим, чем живёт и дышит нынешняя школа «Блэк Маунтин», – полюбовавшись на получившийся весьма сносный лабиринт, Лео захлопнула блокнот и перевела всё внимание на пейзаж за окном, потому что дорога под колёсами летела ничуть не медленнее времени, и вывеска с нужным названием не заставила себя долго ждать. 
Лео слабо себе представляла, как должна выглядеть тусовка художников, обозначенная как «курс прикладного искусства». А если уж быть совсем точной, то фантазия всё-таки отправлялась в полёт, подсовывая картинки, чем-то очень похожие на «Вудсток», только с другой направленностью. Художники – натуры тонкие, творческие. Учудить могут на счёт «раз». Пока Зеро попадал в десятку с первого раза: образ летнего лагеря быстро вытеснил все остальные, оставив Лео в некотором замешательстве. Не ожидая увидеть ничего особенного, она всё-таки не угадала с ожиданиями – или проблемы девушек, как они есть. Зато то самое «отлично» неожиданно поскреблось в двери, словно кто-то очень нехороший забил досками дверцу для кошек. И, естественно, в Лео проснулся тот рационализатор, который так стремился на факультет менеджмента и рекламы, считая это мечтой всей жизни. И, естественно, прямо сейчас она считала себя наравне с организаторами школы. Почему нет, действительно?
– А как это всё финансируется? Откуда деньги? – она вышла из машины, прищурилась и осмотрела зорким взглядом «это всё», остановившись на праздношатающихся свободных художниках. Принцип засел где-то так глубоко в мозгу, что Лео уже вряд ли вспомнила бы, откуда взялось подобное убеждение, и уж точно не смогла бы его оттуда выдрать. «Гений – это один процент таланта и девяносто девять процентов труда». Успеха это касалось ничуть не меньше. – Красота, конечно! – и всё же Лео рассчитывала, что тут им палатку ставить не придётся, разжившись комнатой, чтобы там спокойно… сделать что? – А наша задача в чём заключается? – зыркнула на озеро, похихикала о своём. Перевела взгляд на корпуса. – Ты с кем договаривался? 
За всей дорогой, занявшей целых два дня, она ни разу не поинтересовалась, что конкретно Зеро замышлял, да и замышлял ли вообще что-нибудь, а потому обрушила на него столько вопросов, держа за пазухой ещё столько же, а то и больше. А заодно начиная придумывать собственные варианты… как начинающий менеджер по рекламе.

The best teachers are those who show you where to look, but don't tell you what to see.
(Alexandra K. Trenfor)  [mymp3]http://cdndl.zaycev.net/71044/2620214/Miley+Cyrus_-_I+Learned+From+You.mp3|Miley Cyrus –
I Learned From You
[/mymp3]
Если кому-то пришло бы в голову спросить мнения Лео на счёт красоты, то… стоп-стоп-стоп, моя хорошая, а не об этом ли вы разговаривали с Зеро битых полчаса, пока выруливали к берегу озера, заново обрастающего маленькими светлыми домиками? Ладно, некоторая склонность к преувеличениям и передёргиваниям у нашей маленькой птички с годами так и не поблекла, прицепившись ещё с детских лет и чувствуя себя вполне уютно в юношеских. Что может быть прекраснее небольшого утрирования поутру, когда из мухи раздувается целый слон? Вот в том и весь фокус. В общем, Лео не могла бы сейчас сказать чего-то такого, что, не моргнув глазом, позволила бы себе Элли. К примеру, немного пространные и бессвязные рассуждения на тему красоты, особенно когда язык слегка заплетается, пока полуприкрытые глаза следуют взглядом непосредственно за объектом красоты. Как вам такой поворот, а? О, да и да, согласно кивала она головой, Зеро до идеальной картинки оставались те самые мили пешком. Знаете ли, немного сдают нервы, слегка, так сказать, пошаливают, когда юная особа дорывается до своих первых искренних и настоящих чувств. Чересчур густо усыпанная веснушками физиономия никуда не исчезла, чересчур большой рот не стал за проведённые вместе месяцы меньше, чересчур большой список странностей и пунктиков Зеро потерял всего несколько строчек, чересчур непонятные его занятия не стали хоть сколько-нибудь понятнее, чересчур… в прочем, мысль мы, наверно, поняли. А в сухом остатке Лео глядела всё на того же хамоватого типа, что и при продаже своего небесно-голубого жука, однако смотрела уже абсолютно по-другому. Уф, кому угодно надоест слушать бесконечные изливания трепетной лани в пору цветения, так что даже к лучшему, что Элли, в отличие от Лео, молчала, сплетая свои ветки из одуванчиков где-то на подкорке.
А в это время деятельная Лео останавливалась рядом со своим так называемым наставником и пристально вглядывалась в команду волейболистов на берегу, стараясь разглядеть в них финансовый потенциал. Погода на дворе стояла по-летнему жаркая, пусть знойный, наполненный песком ветер Сильвер-Лейк остался где-то позади в другом штате, и спортивные ребята в одних шортах, конечно, раскрывали потенциал, но вот Лео не назвала бы его творческим. Только ещё одного летнего лагеря ей в жизни и не хватало для полного и беспросветного счастья, отчего пришлось перевести недовольный взгляд с прищуром обратно на Зеро.
– Однажды я пойму, чем ты, в конце концов, занимаешься, однажды… – угрожающе пробурчала Лео на предложение развеяться и посмотреть, как другие работают. Такой расплывчатый ответ заставлял все имеющиеся извилины напрягаться по полной программе, отчасти выхватывая те не до конца бесполезные знания, которые она успела получить в школе и на дополнительных занятиях. Серьёзно, с её средним баллом всё происходящее напоминало один из тренингов для начинающих менеджеров, предпочитающих писать слово «бизнес» с большой буквы точно так же, как пишется местоимение «я» в английском языке. Менталитет. Американская мечта. Что-то типа теологических задачек, вроде просьбы сделать деревянный ящик в совершенно пустой комнате, только чуть более приближенных к реальности. Перед Лео открывалось словно бы игровое поле с только-только начавшейся партией. Оставалась самая малость: разобраться в правилах и сделать первый ход. – Окей-окей, это я могу. Я ведь умею располагать к себе, верно? В конце концов, не коды же запуска межконтинентальных баллистических ракет мне надо узнать, а… А что? Ла-а-а-адно, по ходу дела разберусь, – Лео пролезла за Зеро по кустам, не шибко засоряя своё сознание всякими абсолютно неважными вопросами, типа «а зачем мы сюда лезем?». Чуть в отдалении всё так же располагались корпуса «Блэк Маунтин», всё так же сновали люди, создавая видимость пусть маленького, но всё-таки поселения, а Зеро лез в чащу проводить оросительные мероприятия. Знакомьтесь, дамы и господа, это мой прекрасный принц! Лео вздохнула и прикрыла лицо ладонью, и вовсе не потому, что стеснялась смотреть. Иногда ладонь сама тянется к лицу. Знакомое ощущение. Нет, в лесной чаще оно и понятно, сама такая, но не в десятках метров от здания с уборной комнатой. За такое даже в парках штрафуют. 
– В качестве лирического отступления. Скажи мне честно, ты ведь не сморкаешься прямо на улице, прижав одну ноздрю пальцем? – она скрестила за спиной пальцы на всякий случай. Лекции по экономической теории могли немного и подождать, пока рядом решался особенно важный для Лео вопрос. И снова возвращаясь к удивительному и невероятному: в отличие от самого факта, вид Зеро в данную минуту её почти не смущал, ибо слишком много времени рядом с ним она провела для смущения. Что естественно, то не безобразно, и всё такое, особенно учитывая, что из них двоих как раз она баррикадировалась в ванной изнутри каждый раз, когда вообще туда попадала. Зато сейчас салфетки как никогда оказались в тему, заставив Лео вспомнить их первое феерическое появление в руках Зеро, а потому улыбнуться, выбираясь обратно на тропинку и с прищуром снова осматривая местность из-под козырька своей бейсболки.
В целом, проблему Зеро обрисовал достаточно чётко, чтобы она поняла, в каком направлении пробовать задавать вопросы.  Вся затея не переставала казаться ей такой-то фантастической, однако… ох, надо же, такое признание не стоит пропускать!.. Лео ещё слишком мало знала для однозначных суждений. Пришлось задрать голову вверх, но нет, ни одна снежинка от таких мыслей на лицо так и не упала, заставив улыбку сделаться чуть шире.
– Ну, я пошёл? Если найду туалет, обязательно расскажу тебе, где он находится, – козырнула Лео двумя пальцами из-под козырька кепки. Взгляд переместился на игроков в волейбол, но идею следовало сразу отбросить. Зато девушка небольшого росточка с совершенно белыми на солнце волосами Лео понравилась. Во-первых, потому что была одна; во-вторых, потому что не укатала бы её в притоптанную траву, предложив поиграть по-дружески в мяч. Всего-то и требовалось – найти немного денег. Пфф… Да вся её жизнь до мая вела именно по этому направлению. А Зеро предлагал взглянуть на проблему шире, увидеть больше возможностей, потому что и ограничений становилось меньше. Напряжение ума и отнюдь не с целью личного обогащения, а в качестве некоторой практики, своеобразного факультатива. Ох, уж этот синдром отличницы!

Её звали Джоан, и вместе с ней к Лео пришла удача… Отличное начало для завязки истории, скрывающейся в мягкой обложке за стеклом газетного киоска, потому что последние двадцать метров до серьёзного книжного магазина с таким содержанием не преодолеть. И, тем не менее, будь Лео тем самым юным мальчишкой, какого усиленно из себя строила, и бумс! Судьба предрешена, как только Джоан поднимает взгляд своих невероятно зелёных глаз из-под невероятно светлой до платиновости чёлки. Конечно, линзы. Конечно, хорошая краска для волос. Но эффект! Мужчинам далеко до нюансов, они цепляют картинку целиком, не размениваясь на составные мелочи, а потому наш маленький птенчик, не так давно вылетевший из гнезда, был обречён. Итого, к глазам и шевелюре прилагалось милое личико с неотличимым от естественности макияжем, тонкое летнее платье и мелким цветочным рисунком, сандалии на ремешках и миниатюрным каблучком, педикюр под естественность… о, у Лео глаз на это всё ещё оставался намётан… и непринуждённые манеры наивной простушки. Стоит ли упоминать, что за ними скрывался питбуль? И возвращаясь к везению – Лео никогда не поверила бы в такое невероятное стечение обстоятельств, слишком надуманным оно получалось, слишком театральным, когда всю пьесу необходимо усиленными темпами двигать к финалу. И вот появляется персонаж, нужный спасательный круг в потоп, как целая спасательная шлюпка! Нет-нет, слишком хорошо, чтобы быть правдой… В таких местах Лео обычно презрительно закатывала глаза и щелкала языком, по-своему оплакивая отсутствие фантазии у автора, и меньше всего ожидала ухватить такую удачу в жизни. Выбирая между сборищем потных волейболистов и прекрасной художницей, она вытащила свой счастливый билетик. Потому что Джоан знала всё и вся об этом месте. Потому что Джоан любила поговорить и восхищение. Потому что Джоан видела перед собой мальчика, взирающего на неё с открытым ртом и широко распахнутыми глазами. На самом деле, выходило само собой, Лео даже не особенно то и старалась, тем более, сначала хотела произвести абсолютно другое впечатление.   
Девушки, не слишком забивающие свою прелестную головку гендерной психологией, которые пробовали себя в писательстве или актёрской игре, что не сильно различалось между собой, изображали не так уж много типажей, основным из которых был и оставался мужчина-идеал. Хотя… к чему так сильно сужать круг и выбрасывать женские образы. К слову, они тоже никогда не отличались разнообразием. Стоило только забрести в секцию подросткового фэнтези, чтобы в этом убедиться. Лео уходила не очень далеко от этой братии, подкладывая себе подплечники, чтобы казаться мужественнее, и начиная флиртовать, как только появлялась такая возможность. Но с Джоан номер не прошёл, к чему Лео предпочла отнестись философски, потому что внезапно вышло гораздо лучше, чем задумывалось. Новая знакомая притягивала к себе взгляды, в этом не стоило сомневаться, а Лео смотрела на неё не отрываясь.
Её волосы, её лицо, её маникюр и платье, её манера держаться притягивали Лео магнитом, потому что раньше она практически ничем от Джоан не отличалась. Глядя на платье из тонкой материи как раз для жаркого августовского дня, Лео представляла его на себе, мысленно примеривала сандалии и поражалась мягкости кожи, из которой они сделаны, смотрела на свои руки и видела не обрезанные под основание ногти, а покрытые лаком аккуратные полукружия. Уф… Это утирал пот со лба тот самый психолог, обитающий где-то на самом дне её сознания и усердно записывающий всё странное, что думала про себя Лео.
– И как, получается? – выговаривала она, стараясь не очень шевелиться, но имея в виду, как сильно у неё затекло всё на свете, начиная с макушки и заканчивая пальцами ног. Демонстраторы пластических поз, возможно, и зарабатывали хорошие деньги за умение сидеть неподвижно, но Лео такие навыки подрастеряла вместе со всеми своими платьями.
– Естественно, – так же естественно отвечала ей Джоан, свернувшая свой пейзаж, чтобы начать делать новый набросок с мальчишкой в самом центре будущей картины. Она уже успела записать милого юношу в свои поклонники, а заодно немного рассказать о себе, чтобы Лео продолжила поражаться на сходство. Училась она здесь, конечно, платно, уговорив родителей не проходить мимо только что открытой школы. – Большая часть преподавателей здесь идейные. Ну, ты понимаешь. Такие самые лучшие, а другие меня не устраивают.
И Лео понимала её очень и очень хорошо, видя в каждой фразе те слова, какие сама могла бы произнести раньше. Разве что между её школой и «Блэк Маунтин» пролегала целая пропасть. Среди плюща и роз не держали одарённых студентов, неспособных заплатить за обучение хотя бы сорок процентов в год с учётом полученной стипендии. Здесь же приём пока осуществлялся исключительно по конкурсу, однако всем и так прекрасно известно, что случается, когда количество начинает выигрывать у качества. Планка падает. Стремительно несётся вниз, чтобы желающие учиться здесь студенты и, что самое важное, способные за это заплатить, прошли отбор. Зеро появился здесь именно для того, чтобы подобного не произошло.
– Видела, как вы приехали, – продолжала Джоан, рассказав немного о местном распорядке, не забыв упомянуть, во сколько и что обходится. – Сначала решила, что вы братья. Из-за веснушек и цвета волос. Надолго сюда?
С чем Лео так и не научилась справляться, так это с резкими вспышками той самой ревности, к которой не имела ровным счётом никаких оснований. Но Джоан спрашивала про неё, своего мгновенно найденного пажа, едва ли не заглядывающего в рот так же мгновенно обретённой принцессе. Честное слово, если начать над этим хохотать, то живот вполне может надорваться. Особенно потому, что Лео отчаянно скучала по себе девушке, и всё-таки не хотела видеть в отражении зеркала Джоан. «Ты нравишься мне, потому что напоминаешь меня. Но я не хочу быть такой же». Где-то на задворках обречённо вздохнул психолог, глядя на груды исписанных блокнотов.
Просидев статуей около двух часов с небольшими перерывами, Лео на негнущихся ногах обошла мольберт и широко улыбнулась. По крайней мере, для Джоан и её денег планка этой школы не опустилась ни на миллиметр, и этот факт неизвестно почему радовал невероятно. Кстати, как и возможность немного размяться и найти таки обещанный Зеро туалет. Под аккомпанемент прощальных слов Джоан, она отправилась по направлению к зданиям. «О, не смей всё портить и просить у меня номер телефона»… Серьёзно, сама Лео не придумала бы лучше, даже при её общеизвестной склонности к театральности. Фраза звучала восхитительно, и как другая девушка, Лео могла оценить её сполна, а потому не переставала хихикать, направляясь прямиком к зданию столовой, чтобы сразу высмотреть в толпе Зеро. С поправкой: в толпе, образованной непосредственно вокруг него. Вздох. Он умел это делать. Включать свой внутренний магнит. А Лео с прищуром рассматривала двух окруживших его девушек.
– Хочешь найти Зеро - иди на запах еды, – хрюкнула Лео, падая на стул, занятый до того ногой Зеро, и вытягивая длинное «здрасьте» для присутствующих, но пока не представленных ей людей. – Меня зовут Лео. Простите за опоздание, я тут немного задержался. Позировал Джоан. Вы с ней знакомы?
Ох, эта Джоан. Кладезь полезной информации, спонсор слегка вытянувшихся лиц молодых людей. Лео осталась полностью удовлетворена и принялась за еду.

Длинное здание столовой только-только возрождающегося колледжа напоминало слегка расширенные школьные столовые, такие, какими их представляла Лео просто потому, что ни разу в жизни не видела. В ходе своей волонтёрской деятельности ей приходилось бывать и в больницах, и в домах престарелых, но всё это она воспринимала как походы по музеям. Пришёл. Понаблюдал со стороны, заодно решив, как же самому повезло по жизни. И ушёл обратно туда, где принято небрежно укладывать салфетки на колени. Ох, сколько ханжества порой умещалось в одной маленькой Лео, в её сложенных ручках и скрещенных щиколотках, когда приходилось присесть. Ей и сейчас изредка казалось просто замечательным зажмурить иногда глаза и насладиться происходящим не просто так, а словно кто-то наверху это видит и оценивает. О, нет-нет, ни слова о набожности! Воскресные походы в церковь, когда лаковые туфли так жмут, а накрахмаленный воротничок платья натирает шею, оставались где-то в девяностых годах маленьких провинциальных городков. Конечно, законченной атеисткой Лео никогда не была, а грешков за собой знала великое множество, но всё-таки предпочитала отчитываться или перед самой собой, или перед кем-то невидимым, вроде поселившегося на подкорке и уже измученного в край психолога. Ей нравилось делать что-то хорошее не просто безвозмездно, но чувствуя себя при этом немного лучше. Ой-ой, не стоит корчить кислые мины! Наверняка большая часть добропорядочного населения действовала по той же самой простой схеме, так что Лео не чувствовала себя хоть сколько-нибудь виноватой.
Даже сейчас, принимая решение вложить всю свою фантазию и не такие уж выдающиеся знания в правое дело помощи едва поднимающемуся на ноги колледжу, она сначала смотрела на Зеро, а уж затем улыбалась той самой хитрой улыбкой, в которой полностью скрывалось от чужих глаз удовлетворение от самой себя. Ей до жути нравилось, что вместо готовых бизнес-моделей, вместо консультантов в розоватых рубашках и серых галстуках, сюда пригласили Зеро, а он прихватил её с собой. И всё-таки она до сих пор не имела ни малейшего понятия, чем он занимается. Эрл почти всю жизнь работал поваром. Собравшаяся вокруг Зеро толпа мечтала раствориться в искусстве. Молли руководила кафе, выполняя сразу несколько дел одновременно. Ну, а что делал сам Зеро, она никак не могла угадать, и оттого только интереснее становилось наблюдать за ним прямо сейчас.
Хотя… знаю-знаю, всё и так понятно и лежит прямо на поверхности, вызывая у доморощенных археологов скуку смертную… ей всегда нравилось за ним наблюдать. Пренебрегая всеми правилами хорошего тона, диктующими снимать головной убор в помещении, Лео надвинула свою бейсболку козырьком на глаза, чтобы из-под полей безнаказанно пялиться на Зеро. Может быть, потому что он оставил для неё стул, отгоняя от себя рой творческих личностей; может быть, потому что не приступал к обеду, пока она не пришла. Серьёзно! Последний аспект нельзя было недооценивать! Вместе с Джоан и полной тарелкой спагетти с соусом выходило более чем достаточно для довольного урчания. В общем, ей здесь нравилось. Нравилось первые пять минут и последующие два с половиной часа, за которые вместе с новой знакомой удалось нырнуть поглубже и, пусть мельком, рассмотреть ту часть айсберга, что всегда скрывалась под водой.
– Про девушек так говорить нельзя, – растеряв большую часть пафоса, потому что успела запихнуть в рот навинченные на вилку спагетти, произнесла Лео, зыркнув на Зеро от глаз и ниже на рот, словно примеряя к нему кусок мыла. Мыловаренная промышленность наверняка почувствовала бы небывалый подъём, если бы мысленные угрозы Лео уходили бы дальше мыслей. И всё это давно превратилось в игру, от которой ей никак не удавалось отказаться, настолько затягивающей та была. – И я очень даже рад, что ты победил, – согласно кивала головой Лео, изо всех сил сдерживая улыбку, готовую растянуться на весь рот просто от того, что настроение было замечательным, еда вкусной, а девушки-художницы оттеснёнными от Зеро на один стул, который сама же Лео и занимала. – Мм… надеюсь, это не сходка Ку-клукс-клана, – обратила она внимание на описание вечернего торжества, белых одежд и костров, пока запихивала шоколадный батончик в карман своих просторных джинсов, чтобы потом… ни у кого и сомнений никаких нет, мышка моя… отдать Зеро, когда он начнёт особенно сокрушаться по отсутствующим сладостям.     
– Выходит, мы ведём весьма светский образ жизни, – манерно произнесла Лео своим низким рудным голосом, подхватила яблочный сок, не преминув вульгарно оттопырить мизинчик и обвести взглядом собравшихся за столом. – Обед, несколько часов приятного отдыха, а затем вечерние увеселения.
Хотя тут Лео серьёзно привирала – часто обед плавно растягивался у них на весь день, перемежаясь с короткими перерывами не-обеда. А между тем её продолжал занимать большой, просто таки огромнейший вопрос – когда и как здесь проводятся занятия. Посетить любое из них ей хотелось куда больше, чем жарить маршмеллоу на костре, ибо последним Лео предпочла бы заниматься где-то на берегу озера вместе с Зеро. Так что куда полезней ей казалось вернуться к Джоан как к целой богатой золотой жиле. Разве что… Эх, девушки так непостоянны, а такие девушки как Джоан, тем более. А Лео почти нечем было её зацепить. О, да, засовываем кассету в видеомагнитофон, если удастся ещё найти что-то подобное в магазине старьёвщика, и наслаждаемся просмотром молодежных комедий типа «Она – мужчина» и «Крутой парень», где ни одна, ни второй не справились собственными силами, прибегнув к посторонней помощи. У Лео такой поддержки с воздуха не имелось, а Зеро… ну, она чистила уши каждое утро, так что прекрасно слышала о его отношении к таким девушкам. В этот бой паж надевал доспехи на несколько размеров больше и еле волок за собой тяжёлый двуручный меч. 
– Всегда готов, – отрапортовала Лео, выпрямившись по струнке и отдав честь из-под козырька своей бейсболки. – Приятно было с вами всеми познакомиться, – самой себе скомандовав вольно, искренне продолжила она, обращаясь уже ко всем остальным сидящим за столом, а потом быстренько складировала стопочкой два подноса, свой и Зеро, чтобы оттащить его к окошку на кухню.
– Четырнадцать! – провозгласила Лео уже на улице и помахала перед Зеро полученными ключами. – Осталось только найти дверь, к которой подойдёт этот ключ, – хохотнула она, упёрла руки в бока и осмотрела ту россыпь домиков, которые попадали в поле её зрения.

Вот, у кого совесть пребывала в девственно чистом состоянии, видимо, вовремя пополнив запасы четвертаков для машинок в прачечной. Раз Миссисипи, два Миссисипи… Лео вряд ли успела досчитать до шестидесяти, а на одной из кроватей найденного домика под номером четырнадцать уже растянулось долговязое тело, совершенно не озабоченное всякими странными проблемами некоторой части населения земного шара, вроде невозможности быстро уснуть на новом месте. После сытного обеда по закону Архимеда полагается поспать! Постояв некоторое время над дрыхнущим Зеро, Лео покачала головой и отряхнула ладони друг об друга, прежде чем упереть их в бёдра, словно это она собственноручно уложила его в кровать, да ещё помахала перед глазами маятником для лучшего эффекта. Насколько она его знала, у Зеро могло набраться достаточно поводов и мучиться бессонницей, и вскакивать в холодном поту от кошмаров. И… ту-ру-рум… ничем подобным он никогда за всё время знакомства не отличился, так что её подмывало одолжить из его золотого запаса пару монеток по двадцать пять центов, чтобы застирать посаженные тёмные пятна на своей собственной душе. Наклонившись над кроватью так, что её тень падала на безмятежное расслабленное лицо Блэка, Лео вгляделась в его смягчившиеся во сне черты. Он бы одолжил. Обязательно одолжил ей столько, сколько понадобилось, и ещё немного сверху. Знаменательная мысль осела где-то внутри, а Лео подбросила в руке ключи от машины, прибавила к ним ключ от домика и выскользнула на улицу.
Естественно, закрывая дверь на замок, она не беспокоилась, что в её недолгое отсутствие кто-то выкрадет Зеро из кровати ради выкупа, но перед глазами маячили кадры мелодрам и комедий, в которых незамужняя соседка обязательно заглядывала поприветствовать нового жильца с каким-нибудь яблочным пирогом наперевес. Прыснув со смеху от собственных фантазий, Лео поскакала к машине, потому что спать совершенно не хотелось. В отличие от целого лагеря молодых да творческих, ей ночь обещала сладкие объятия постели, а вовсе не празднование экватора. О, да-да, Лео иногда бывала исключительно умной девочкой, чтобы прекрасно понимать – чужие младшие братья на студенческом празднике редко задавали тон вечеру. Великосветское чаепитие отменялось однозначно, в отношении остальных горячих и горячительных напитков она пролетала как фанера над Парижем, а если праздник плавно перетечёт куда-то в город, то… Протяжный вздох. Это раньше Лео чувствовала себя в клубах на той же волне, что и все окружающие, а сейчас смысл как-то смазывался, как смазывались границы её пола. Пятнадцатилетнего парня мало куда пустят – это раз. Но если повезёт, то ощущения будут из разряда «у мамы на работе» – это два. И даже если нет, Лео всё равно себе уже окончательно всё придумала – это три. Полный набор, и можно со спокойной душой вовсе не вспоминать вечер Дня Независимости, когда тоже хотелось праздника, но не вышло. Вот ещё! У неё масса других более важных и более интересных дел, чем вспоминать, как Зеро пришел в кафе к Молли с девушкой. И совершенно она не думает о том, как он тогда танцевал. Пфф! Много чести! У неё целых три других причины пойти спать вовремя как все послушные детки в расчёте, что уж Санта на Рождество такой подвиг точно не забудет, когда начнёт распределять подарки.
С собой договориться всегда удавалось лучше всего, потому что никто не оставался внакладе, а Лео за своими мыслями уже добежала до машины, по пути встретив несколько уже знакомых лиц, нажала кнопку на брелоке и плюхнулась на водительское сидение, обхватив ладонями руль, как, наверно, его обхватывают дети, едва достающие ногами до педалей. Бэтмобиль в полном распоряжении – и как тут не понять их искреннего восторга? Вот и Лео понимала прекрасно, разве что завести автомобиль не пыталась. Совесть отдыхала в сторонке, а вот чувство самосохранения предостерегающе махало пальчиком и цокало языком, а на фоне ретроспективой шли придумки Сэвена в отношении собственной квартиры. От врагов и для внезапного побега. По большей части обезвреженные Зеро, но перед Лео сейчас предстающие во всём своём великолепии. А потому – смотреть можно, трогать нельзя. Подавив искушение ещё и на клаксон нажать, она полезла назад за вещами, навьючивая на себя всё сразу, чтобы не бегать лишний раз. Впереди маячил горячий душ и возможность походить часок без опоясывающего грудь бинта. Как всё-таки мало человеку надо для счастья, не правда ли, мышка моя?
А ещё Лео хотела подумать. Подумать обо всём и сразу, как будто её вызвали к доске и дали задание, ограниченное по времени. И вот все её мысли, толпясь и толкаясь, спешили на собрание, у всех горели энтузиазмом глазки и восторженно округлялись губки. Но стоило задать самый важный вопрос, ради которого, собственно, все и собрались: а как же нам помочь колледжу – как картинка чуть-чуть менялась. Глазки старались уйти от прямого взгляда, губки трагически кривились, а все извилинки выпрямлялись в шоссе Эйр. Неужели ничего? Ни одной, даже самой завалящей идеи? Лео вздыхала, разбирая притащенные на себе вещи, стучала пальцем по виску и старалась не думать про клоунов с рекламными табличками, как возле стоянки подержанных авто.
Душ делу совершенно не помог, наоборот, на некоторое время сбил с мысли. Уже привычно заперевшись и подёргав дверную ручку на предмет крепости замка, Лео размотала и помассировала грудь, залезла в душ, вылезла обратно, небрежно вытерла волосы полотенцем, абсолютно не заботясь, как они в итоге лягут, заценила свои брови а-ля естественность, мысленно передала привет Лили Коллинз как подруге по несчастью, натянула свежие вещи, со вздохом вернувшись к бинту, выползла обратно в комнату. И всё это без единой путной мысли по теме. Джоан натолкнула Лео на верный путь, но, что поделать, она продолжала по нему идти в поисках озарения. 
Зеро за всё это время и не подумал проснуться, а будить его не хотелось. До назначенного часа оставалось минут сорок, и бить в барабаны прямо над его ухом Лео не стала, только проверила, спит ли он на самом деле, развернув припрятанный со столовой шоколадный батончик и поводив им перед лицом Блэка. В общем, Лео просто напросто уселась на пол около его кровати, облокотившись на неё спиной где-то посередине и начала думать уже вслух.
– Где взять денег? – с одной стороны выходил довольно сложный вопрос для того, у кого они всегда были. По крайней мере, Лео его никогда в своей жизни до нынешнего мая не задавала. С другой стороны, не этим ли она планировала заниматься в жизни? – Кроме кое-какой благотворительности и оплаты, которую вносят за курс студенты, никаких источников дохода у колледжа нет. Джоан сказала, что некоторые преподаватели тут из чистого альтруизма, – Лео хрустнула батончиком и задумалась. Содержать домики на двоих тоже должно было быть очень накладно, пусть они и достались в готовом виде от гостиничного комплекса. – Знаешь, моя мама точно что-нибудь придумала бы, она работала в рекламной компании. Ведь реклама нам и нужна, да? – спросила Лео, как будто бы разговаривая с Зеро, а не с самой собой, так ей казалось проще увидеть впереди хоть какой-то ориентир. Мозговой штурм, на который ни одни штурмовик не явился.

С кое-как подсыхающими после душа волосами, где-то прилизанными, а где-то стоящими торчком, Лео не особенно походила на волшебного принца, наконец, нашедшего дорогу через заросли колючек к башне, где его ждала Спящая Красавица. Стоило ли удивляться, что со второй ролью тоже вышла серьёзная накладка, потому что Зеро просыпался со скрипом, шумно и весьма колоритно. Глаз, как говорится, не оторвать. Развернувшись на своём месте, Лео следила за всеми всхрапами, утиранием влажной дорожки из уголка рта и шевелением а-ля медведь весной. Зрелище выходило настолько занимательное, что она едва не пропустила мимо ушей сказанную фразу, перекликающуюся с её собственными мыслями, слегка оживившимися по такому случаю. Пусть этим горящим глазкам Лео больше не доверяла ни на йоту. Ох, если с такими сотрудниками маме приходилось сталкиваться по работе, то я совершенно не понимаю, как мне в наследство хоть что-то осталось. Что до всего остального… Демонстрация силы или сила демонстрации? Перебирая в уме те малые крохи, которые удалось рассмотреть по прибытии, Лео всё больше сбивалась на слог Робина из Локсли. Больше патетики, когда не знаешь, что делать! Этот девиз аккуратно вставал на своё место в очереди тех фраз, которые Лео могла бы напечатать на гербе своего дома. Мысли в голове уже изрисовывали плакаты лозунгами на ту самую демонстрацию, а дельной и окончательно оформленной идеи пока всё ещё не наблюдалось. В отличие от той судорожности, с которой она старалась придумать собственную бизнес-стратегию по продаже голубого жука, сейчас время позволяло растянуть удовольствие. И, да, в прошлый раз успех, в конце концов, пришёл весьма сомнительный, раз сейчас у Лео не имелось за душой ни машины, ни денег за машину, ни часов, о которых в тот момент речи вовсе не шло. Зато у медали как всегда оставалось ровно две стороны, так что её провалы по мановению волшебной палочки превращались в триумфы Зеро. Учебники с тренингами дружной стопкой летели в мусоропровод, чтобы не засорять канализацию, а Лео доставала мысленную ручку и записывала в мысленную тетрадку всё, что Зеро ей говорил. Кстати, на будущее принадлежности хотелось взять самые что ни на есть материальные, ибо периодически в голове Лео гулял ветер, а самые ценные советы забывались всегда в самый неподходящий момент.
– А я уже говорил при тебе о фильме «Трасса 60»? Точно! Было-было, – хрюкнула Лео в ответ на контрольное слово в разговоре. Если бы за каждое упоминание еды им с Зеро давали по доллару, то никакой посторонней помощи колледжу уже не потребовалось бы, ведь сюда приехали самые богатые люди на восточном побережье. Поднявшись с пола около чужой кровати, Лео с разбега перебазировалась уже на кровать свою, потому что в отличие от некоторых присутствующих была полностью готова к выходу, что лишний раз напоминало – она уже не девушка, так что ковыряться до победного конца нет никакой необходимости. Да и белого у неё ничего в наличии не имелось, о чём Зеро, в принципе, знал. Лео прикрыла глаза и вспомнила свой шкаф дома, где часть вешалок отводилась под белые платья, и повседневные, и коктейльные. А потом вопрос практичности встал во главе угла. Проживая, пусть и не в коробке из-под холодильника под мостом, а в машине примерно там же, от белых вещей Лео отказалась одновременно с решением состричь волосы. – Надеюсь, в сером туда тоже пускают, не на свадьбу всё-таки идём и не на индийские похороны, – поддакнула она, сбиваясь с мысли, потому что упомянутой темой для выпускной работы местного населения внезапно стал не белый цвет в культуре различных народов, а обнаженная натура. – А?
Бэ… Сглотнув слюну, Лео перекатилась на другой бок, едва не упав с кровати. Что за дурная привычка? Хотелось всерьёз обвинить Зеро в сочувствии взглядам нудистов, однако дверь на распашку он не оставлял, просто взгляд кое у кого скользил чётко по направлению оставленного зазора. Крикнув, что предложить всегда можно, она всё-таки скатилась с кровати и прижала ладони к пылающим щекам, стараясь думать о чём-то совершенно постороннем. К примеру, о равноправии полов, которым в век продвинутого феминизма до сих пор не пахло. Почему, спрашивается, две подруги позволяли себе куда больше, чем два друга? Почему Лео не могла прикоснуться к Зеро просто так, просто так взять за руку или поцеловать в щеку? Свихнуться можно, да, мышка моя? Тихонько стукнувшись пару раз лбом об стену, она выдохнула, раскрыла окно и глотнула свежего воздуха, насколько он вообще может быть свежим в августовских сумерках, и отвлеклась, только когда Зеро появился из ванной комнаты обратно.
– Пропал бы ты без меня, вот что, – хмыкнула Лео, разгибаясь обратно из окна и маршируя к своему рюкзаку, пополнившемуся репеллентным средством после приснопамятной ночёвки возле озера. Кинув спрей Зеро и похлопав себя по карманам, она отсалютовала о полной готовности и первой вышла из домика, сразу поворачиваясь к текущей струйке народа в белых одеждах, тянущейся по направлению к озеру. – Туда и идти. Кажется, я в своей футболке в темноте в режиме «стелс» буду на вашем-то фоне. 
В расчетах она ошиблась несильно, потому что Джоан её заметила не с первого раза, да и произвести неизгладимое впечатление во второй раз на такую девушку, как она, уже не получалось. Лео умела ладить с людьми, но только в том случае, когда вспыльчивость спала сном праведника, а с течением вечера убаюкать собственный характер у Лео не вышло. А всё из-за развитой не в ту сторону темы белого цвета.
Пристроившись рядом с Зеро и переговариваясь с Одуванчиком, светловолосой девушкой из столовой, она прицельно метала молнии из глаз в ту самую брюнетку, которая до сих пор не давала покоя, ибо вновь очутилась в опасно близком расстоянии от Блэка. Не то, чтобы Лео ревновала или внезапно обнаружила у себя задатки собственника… Хотя, нет, именно так всё и получалось – и ревновала она страшно, и красную прядь из волос Келли руки выдернуть прямо-таки чесались. Кто спорит, возможно, эта девушка представляла собой сущего ангела, спустившегося с небес на грешную землю, и Лео даже старалась себя в этом убедить, но хватило одного неосторожного слова, выдвинутой мысли, чтобы дипломатичность сделала ручкой и скрылась в опустившейся темноте.
Ведя непринуждённые беседы, расслабляясь и выходя из тени своего куда более общительного товарища, Лео напряглась, практически окаменела, когда разговор окончательно ушёл от свадеб к смерти. Она сидела и слушала, как молодые люди всего на пару лет старше неё со знанием дела рассуждают о таком сложном для восприятия понятии. Она раскрывала глаза и округляла губы, когда они начинали описывать смерть как нечто поэтичное, трагическое, но вместе с тем наполненное романтизмом. Как какое-то мистическое таинство. Как извечную загадку, от которой ярче загорались глаза. И Лео не могла больше этого слушать, пусть держалась из последних сил, чувствуя, как нарастает в груди протест, чтобы с последней каплей терпения выплеснутся наружу.
– Ты это серьёзно сейчас?! – едва ли не зашипела она на Келли, не сразу обратившую внимание на поднявшуюся с места Лео. – Ты вообще смерть видела? Это противно, страшно и вовсе не похоже на картину в черно-алых тонах! Искусство? Да в такое искусство не влезет появляющаяся прямо на глазах рана, откуда кровь потоками хлещет.
От её голоса разговоры рядом притихли, но Лео этого не заметила, потому что прижала ладони сначала к горлу, а потом к своим ушам, в которых снова звучало булькание и хрипы, до сих пор не стёртые из памяти. Не буду извиняться. Не буду и всё. Отлепив руки от головы, она сцепила их в замок на груди и с независимым видом отвернулась от Келли к Одуванчику и к скульптору рядом с ней, уже поднявшему тему хосписов, переводя внимание от вспышки Лео.